Читать книгу Голос, кто ты? - Лео Нидович - Страница 4

Продолжая просматривать книгу, Акасин взглянул на часы, а было 22.22. «Интересное сочетание цифр», − изумился он, и несколько цифрами, а сколько попаданием момента взгляда на их сочетание. Не то что цифры одинаковые, а то, что взглянул именно тогда, когда они одинаковы. Вернулся опять к рассматриванию книги и, его словно пронзила молния: « А кошка где?!». Осмотрел комнату, закрыл книгу и отложил её рядом на столик. «Странно…». Встал с кресла и отправился по дому искать кошку. И мяукал, и звал её по имени, обойдя весь дом, заглядывая всюду, но кошки так и не увидел: её нигде не было. В состоянии озабоченности вернулся в комнату и обратно залез в кресло и укутался пледом. «Где падла лохматая?» − удивлённо спрашивал сам себя. Обычно она с порога начинала донимать его своим нудным мяуканьем; если вдруг день оказался бестрофейным и она, попросту, хотела жрать. А жрать она обычно хотела: как «стадо мамонтов», − сколько не давай, съест всё…. Сегодня на удивление её не было видно. Это означало: или охота получилась удачной, и она спала у себя в койке (ну вы понимаете где), или?.. Опять окинул комнату взглядом, в надежде увидеть её. Но её не было в комнате, и на его кровати она не спала, и корм на кухне был не тронут.

Акасин очень любил её: и не только за её бестолковость и тупость, но и за её особую преданность. Только она могла смешить, радовать и огорчать одновременно, развлекая его долгими зимними вечерами, принося мышей и складывая их в рядок, на кухне. А когда он, делая вид, что ему её подарок не интересен и уходил в комнату, садился в кресло перед камином, то «падла» перетаскивала мышей в комнату и складывала их опять в рядок перед ним, давая понять, что он здесь хозяин и право первого «куса» принадлежит ему.

Что-то щемящее ощутил внутри себя. «Это тоска»,− понял он. Ему, как ни когда захотелось взять её в руки, усадить себе на колени и гладить её пушистую спину, под довольное мурлыкание.

Акасин дотянулся до бокала, плеснул в него алкоголь и, устроившись поудобнее в кресле, углубился в воспоминания, попивая напиток.

***

Вы меня извините, но буду сразу резок, иначе с ними нельзя, да и времени у вас я много не займу.

Долго я думал, взвешивал все плюсы и минусы – минусов, скажу честно, было больше и на много больше, чем плюсов. А уж если совсем честно, то плюсов совсем нет, одни минусы. Так вот: думал, думал и надумал. Решился. Нашёл в интернете объявление и, в назначенное время и день, нарисовался перед дверью продавца; взяв с собою старую вязанную спортивную шапочку, так как дело было в ноябре. Немного помявшись перед дверью и набравшись храбрости, как мне тогда казалось, а на самом деле просто поборол стеснение, я нажал на кнопочку дверного звонка. За дверью, что-то пропиликало, напомнив мне мелодию из моего пионерского детства. Помните: Бери ложку, бери хлеб и садись-ка за обед. Или: Вставай, вставай кровати заправляй. И, буквально сразу, я услышал душераздирающий крик: «Звонят. Дверь открой!» За дверью, вроде как, послышались шаги или мне показалось. А когда прислушался, то точно понял, что не показалось, и кто-то подошёл к двери, и притаился. Выждал, скорее всего, прислушивался, и начал её открывать. Специфический скрежет открывающегося замка доносился с той стороны, но дверь так и не открывалась. Стало понятно, что кто-то борется с замком, а замок сопротивляется, в нежелании сдаваться: так как основная задача замка – быть запертым, и ни кому не открывать. Слышно было, как кто-то крутит ручку замка: туда-сюда, а замок, так и не хочет ни кого впускать. В конце концов, после не продолжительного поединка кого-то с замком, последний сдался, и дверь: железная, тяжёлая медленно приоткрылась и передо мной явилась девочка.

– Здрасти, вы к кому? − спросила она, довольно внимательно, с неким недоверием и некой опаской осмотрев меня с ног до головы, заглянув, скорее всего и во все мои потроха, оценив своим юным девичьим взглядом успешность и платёжность столь раннего гостя.

– Я по объявлению.

– Мам, по объявлению! − крикнул ребёнок.

– Пусти. Сейчас выйду! − услышал я голос от куда-то от туда.

– Проходите, − нехотя произнесла девочка и я вошёл.

Девочка дождалась, когда я, наконец, войду к ним в квартиру, закрыла за мною дверь и, облокотившись об стену, стала бесцеремонно меня разглядывать. Шли минуты, мгновения летели, а та, что звалась «мама», всё ни как не появлялась. Я, стоял в коридоре, а дочь всё так же бесцеремонно продолжала меня разглядывать, да так, что я ощутил себя в роли медведя, на цыганском представлении: когда нужен ты для усмешек и веселья. Постепенно всё это мне стало надоедать и я начал переминаться с ноги на ногу, показывая тем самым, что времени у меня в обрез; состроив при этом физиономию вечно скучающего балбеса, есть такая, я узнавал. Девочка видимо это поняла, не знаю откуда. Может все её друзья, именно с такими физиономиями и, ещё немного посмотрев на меня, крикнула:

– Мам, тебя ждут!

– Иду, иду, − и в след за словами появилась дама, довольно приятной наружности, в чуть тесноватом халате; по крайней мере, мне так показалось. Она посмотрела на меня, я на неё, девочка на нас обоих.

– Вы по поводу велосипеда? – мягким, постельным тоном спросила женщина.

Я не успел толком сообразить и как-то ответить и мы, то есть я и женщина услышали вопль ребёнка:

– Ты продаёшь мой велосипед!? – речитативом, медленно и очень твёрдо проговорила девочка и её лицо, от полного равнодушия переплыло в физиономию, как у меня, но только с кислым, но очень кислым вкусом.

– Да, продаю. Толком не катаешься, он стоит, мне постоянно мешает. Я тебя предупреждала: если не будешь кататься и мыть велосипед, то я его продам, − резко и утвердительно ответила мамаша.

Девочка фыркнула, её губы что-то проговорили без звука, но все мы можем понять что. И она выпрыгнула из коридора и пропала в глубине квартиры.

– Он у нас на балконе, − произнесла женщина, сделав вид, что ни чего не произошло. − Вы не поможете достать, − мгновение помолчала, − а-а давайте пройдите на балкон и там посмотрите. Хорошо? − сказав это, она замолчала и вытаращилась на меня.

Лицо моё, из скучающего, постепенно перевоплотилось в физиономию недоумения.

– Вы меня не так поняли, − начал я, − я за котёнком, – произнёс это и как – то выпрямился и даже немного подрос.

– А-а-а, − протянула она. Извините, пожалуйста, − она извиняющее пропела и продолжила. − У меня так много объявлений, что просто сразу не поняла. Ещё раз извините. Одну минуточку.

– Распродаётесь помаленьку, − успел я вставить ехидную нотку в диалог. На что женщина не отреагировала, а может, сделала вид, что не услышала и исчезла, выйдя из коридора. Я опять остался в коридоре, но уже один.

«Дверь открой, слышишь!? Мужчина за котёнком пришёл. Он у тебя? – доносился из глубины квартиры монолог женщины с дверью. Наступила тишина. Послышался стук костяшками пальцев по двери и уже более настойчивый, вопросительный голос: − Открой дверь. Мы не одни. Ты меня слышишь». Сколько это могло продолжаться я не знаю, но мне это стало надоедать и, немного выйдя из коридора, я увидел женщину, которая стояла перед закрытой дверью в комнату и одним ухом, прислонив его к двери, видимо прислушивалась к звукам за дверью, произнёс: « Мне на работу нужно, можно…». И я не успел договорить, так как меня прервал звонок в дверь. « Кого ещё принесло!?» – посмотрев на меня немного смущаясь, произнесла женщина и проплыла, довольно таки с неплохим люфтом бёдер, мимо меня открывать дверь.

– Привет, − услышал я и, обернувшись, увидел мужчину, вошедшего в квартиру на полу согнутых ногах, с мешком на плече. Посмотрев на меня взглядом хищника, оберегающего свою территорию, он сбросил мешок на пол, с выдохом паровозной трубы, разогнул, с хрустом, поясницу и принял вертикальное положение.

– Здравствуйте, − поздоровался я с ним и посмотрел на мешок. Мне показалось, что он начинал крениться на бок. Мужчина это заметил:

– Картошка. А вы кто? – осмотрев меня, взглядом хищника на жертву, спросил он.

– Да я собственно…

– Пап, этот мужчина за котёнком пришёл, − встряла в допрос мужчины женщина и по совместительству, как я теперь понял − дочь.

– А-а-а, хорошее дело. Наш котёнок! − и мужчина сразу как-то воспрял духом, лицо его изменилось в лучшую сторону, морщины разгладились: лет так на половину, и он улыбнулся.

– Я вам сейчас принесу, − сказав это, женщина пропала в глубине квартиры.

Пока отец раздевался, кряхтя, снимая боты, я осмелился и спросил: