Читать книгу Истории на ночь. Сборник рассказов - Лео Рейн - Страница 2

Меня зовут Дмитрий Геннадьевич Ларионов, и это мои последние показания.

Две недели назад, как вы уже знаете, меня арестовали на месте преступления, а на завтра запланирован суд. Но судить будет некого. Я осознаю безвыходность своего положения, и поэтому решаю избавить себя от позора и унижения. Я знаю, что на суде не буду услышан и догадываюсь, какой приговор будет вынесен, поэтому выношу его себе досрочно.

В свою защиту я оставляю данные записи, сделанные мною в течение двух недель пребывания в тюремной камере. Я постарался с максимальной точностью описать все события, начиная с моего приезда в Светлинск вплоть до собственного ареста.

Вы наверняка обвините меня в сумасшествии и сочтете психическую ненормальность причиной моих жестоких действий. Возможно, это так, и я действительно сошел с ума, потому что того, с чем мне пришлось встретиться, не бывает в реальности. Это либо чудовищное исключение из правил обыденности, либо плод моего воображения.

Я вынужден склоняться к первой версии. Постараюсь убедить вас – кто бы ни читал эту записку – что мои деяния были инстинктивной реакцией обыкновенного человека на невольное соприкосновение с чудовищным миром сверхъестественного.

И посмотрите, куда меня эта встреча привела…

Всё, узел я приготовил. Осталось выждать момент, когда надзиратель отойдет покурить. Мне хватит и пяти минут.

***

05.11.2…

Я приехал в Светлинск по одной причине: в местной школе (единственной в поселке) открылась вакансия учителя истории. В то время постоянной занятости у меня было, я был на пороге бедности. Поэтому решив плюнуть на всё, я поехал в глубинку, чтобы заработать себе на пропитание. Остановиться я должен был у давнего друга детства, Ивана Павловича Сахарова (именно он сообщил о вакансии, зная о моем бедственном положении), который жил в Светлинске с племянницей Алиной. Ее он взял на воспитание после того, как родители девочки погибли во время бурана одиннадцать лет назад, а она чудом осталась жива после падения с немалой высоты.

Поселение близ Ветряного Ущелья, окруженное на первый взгляд неприступными утесами. Ущелье произвело на меня неизгладимое впечатление – а точнее, навеяло необъяснимую тревогу. Ведь именно там погибли родители Алины. Автобус, на котором я ехал, не без изрядной тряски полз по узенькой, кривой дороге, и мне казалось, будто склоны сужаются и всё грозней нависают… Более того, мне казалось, что кто-то или что-то следит за моим передвижением по ущелью – смотрит со склонов… Тогда я думал, что у меня разыгралось воображение, но сейчас уверен, что был прав.

Прибыл я в Светлинск – поселок городского типа – ранним вечером. Солнце садилось, и я решил как можно быстрее найти дом Ивана. В Светлинске, кроме небольшого количества жилых домов, была школа, больница с моргом и полицейский участок. Больше там ничего не было. Недалеко от поселка находился лес, и это, признаюсь, пугало меня, ведь я знал (из подробной статьи в газете), что произошло с прошлым учителем истории. Его съели волки.

Пожилой сельский учитель возвращался домой поздним вечером. Уличные фонари работали только вблизи полицейского участка, а дом несчастного Степана Федоровича находился на другом конце поселка. Оказывается, волки уже следили за ним, но решились напасть только тогда, когда он был у дома. Вероятно, хищники прибежали с пустыря, ведущего в лес. Дикие животные со всех сторон набросились на Степана Федоровича и разорвали его на части, унеся разделенную добычу в лес. Оставили только голову. Жена сельского учителя видела всё это через окно, но в оцепенении не могла даже сдвинуться с места, и ей пришлось наблюдать за тем, как ее мужа разорвали на части голодные волки…

Стараясь отогнать эти мысли, я по свежему снегу шел к дому Сахаровых – единственному двухэтажному жилищу в Светлинске.

Дом спал. Лишь две странные красные точки мерцали в окне второго этажа, но тогда я не придал им особого значения. Я постучал. Открылась входная дверь, захрустел снег, и калитка вскоре тоже открылась. Передо мной стояла худая девочка с длинными растрепанными волосами. Она выглядела недовольной и не отрывала от меня своих большим голубых глаз. Я представился и спросил, дома ли Иван Павлович, но девочка молчала и не пускала меня. Она закрыла калитку на ключ и забежала в дом.

Но на радость мою к дому подъехал автомобиль старого, но прочно образца. Это был Иван. Мы поздоровались, и он завел меня во двор. Стоило нам пройти в прихожую, как я расслабился – холод постепенно отпускал меня. Иван заваливал меня вопросами, пытался неловко шутить, пока мы сидели на кухне за бутылкой водки. Вспомнили Степана Федоровича, хотя Иван уверил меня, что волков здесь больше нет – они надолго ушли в чащу. Тема разговора перешла к трагической смерти родителей Алины.

Иван заметно оживился и с ходу стал атаковать меня своими измышлениями:

– Не хочу особо прошлое поднимать, но это всё с ними случилось из-за ее дружков…

– Каких? – неловко спросил я.

– Узкоглазых этих… Они к ним частенько наведывались…

– Погоди, Ваня, – сказал я. – Они же во время бурана погибли в ущелье?

– Ты слушай, слушай. В тот чёртов день я видел этих узкоглазых у них во дворе, они все вместе в машину садились… Я однажды…

Я пристально посмотрел на Ивана, не зная, следует ли мне что-либо сказать.

– Да чёрт с ними, слава богу, что Алина жива осталась. Вот это настоящее чудо!

Я заметил, что он произнес последние слова без видимой радости или восторженности, которую обычно встретишь во время таких разговоров. Мне показалось, что он поменял сменил тему специально… Но всё это меня тогда совершенно не волновало, я был в прекрасном настроении, навеянном алкоголем.

После разговора с Иваном я хотел было найти Алину и попытаться заговорить с ней, но сонливость окутала меня, и я удалился в комнату, выделенную мне на втором этаже.

06.11

Утром мы втроем завтракали за большим круглым столом. Я не спускал глаз с Алины, которая всё еще отказывалась со мной говорить. Вообще ее редко можно было услышать – она заговаривала с Иваном только о незначительных бытовых делах. Речь девочки была замедленной и подавленной – иногда она проговаривала каждое слово отдельно.

– Алина, – обратился я к ней. – Проводишь меня сегодня до школы? Иван Павлович в лес уезжает на весь день.

На что, к моему удивлению, она ответила:

– Дядя Ваня может не бояться, его волки не съедят в лесу. Пока что.

Иван выдавил из себя смех и погладил Алину по голове, но та резко оттолкнула его руку. Я следил за ними, медленно попивая горячий чай из большой кружки. И снова я попытался наладить контакт:

– Ну так что? Пойдем вместе, или…?

– Или, – ответила Алина и ушла к себе собирать рюкзак.

– Это ничего, – сказал Иван, схватив бутерброд со стола. – Это у нее настроение хреновое сейчас. Контрольные всякие, давление в общем. Ты-то уж точно понимаешь. Кстати, Дима, ты уже знаешь расписание?

Я ответил, что пока не знаю ничего: директор должен сообщить все подробности сегодня.

Когда Иван уехал в лес, а Алина вышла из дома, я последовал за ней. Девочка равнодушно оглядела меня и продолжила путь. Дорога к единственной в поселке школе была недолгой – всего десять минут ходьбы по свежевыпавшему снегу. Людей в округе почти не встречалось – попадались лишь дети, спешащие в школу, да и тех было мало.

Школа представляла собой старинное двухэтажное здание; обшарпанное, почти что заброшенное. Пара окон даже была заколочена – кабинеты те давно уже не использовали. Алина побежала по коридору и исчезла, а я нашел охранника – хотя себя он называл сторожем – и спросил, где можно найти директора.

– На смену Федоровичу? – спросил пожилой охранник.

– Да.

– Эх, жалко его, такая смерть.

– Часто сюда волки наведываются?

– Часто, часто. Но ты не бойся – досюда они еще не доходили. А коли дойдут, мы здесь в школе обождем.

Я узнал у директора расписание, с радостью заметив, что Алина будет в моем классе – 6 «Б». Директор, полный мужчина с сиплым голосом и красноватым лицом, постоянно жаловался, что школе выделяют мало денег – он хотел дать мне понять, что зарплата будет задерживаться.

Среди учеников 6 «Б» класса я не сразу заметил Алину: она сидела на последней парте одна, безвольно опустив взгляд. Во время переклички все подняли руки, кроме нее.

Во время урока, когда ученики писали тест, я заметил, что к Алине постоянно пристают одноклассники: в нее летели всевозможные предметы, ее вещи пытались отобрать. Девочка молчала и едва двигалась. Мальчик по имени Саша рьянее всех пытался досадить Алине, поэтому я записал его фамилию в «черный список». К концу урока мне удалось успокоить детей, и они отстали от Алины. Когда ученики покидали класс, я отвел ее в сторону и попытался построить диалог.

– Я поговорю с их родителями. Есть много способов, чтобы…

– Чтобы что?

– Я пытаюсь помочь тебе.

– Сам. Себе. Помоги, – медленно проговорила она.

Во время нашей беседы Алина не выказывала никаких эмоций. Она смотрела в пол и была неподвижна. Я аккуратно взял ее за руку, но она отстранилась. Да я и сам был готов отдернуть руку – ее ладонь была ненормально холодной – я как будто прикоснулся ко льду. На вопрос, больна ли она, девочка снова промолчала. Она отвернулась и посмотрела в окно, а я задумался. Мне очень хотелось помочь этому ребенку, и я понимал, что процесс будет трудоемким и долгим…

Вдруг раздался детский крик, а за ним хриплый возглас охранника. Что-то неладное творилось в коридоре. Алины рядом уже не было… Когда она успела покинуть кабинет? Кто-то вновь закричал, и я поспешил в коридор.

То, что я увидел, поразило и парализовало меня. У открытой входной двери в начале коридора находилось дикое животное. Охранник и кучка старшеклассников преграждали ему путь к кабинетам. Я медленно присоединился к ним.

– Черный волк, – сказал охранник, сжав резиновую дубинку.

– Кто-то кричал, что еще один волк успел забежать, – прошептал один из старшеклассников.

– Господи, как такое возможно? – промямлил я, обращаясь к охраннику.

– Тихо! Нам двигаться сейчас нельзя, ребятки. В кабинетах надо хорониться.

Черный волк оглядывал потенциальных жертв и рычал. Но с места не двигался.

– Что, если еще один… – сказал я.

– Это паника, ребята. Дети просто…

Очередной возглас прервал слова охранника. Кто-то вопил в дальней части коридора, там что-то происходило. Охранник обратился ко мне:

– Надо коридор проверить. Я отвлеку его, а ты быстро беги!

– Но…

– На счет три!

– Погодите, что если…

Старшеклассники вдруг бросились бежать, а мы с охранником остались наедине со зверем, который прыгнул вперед и оскалил клыки. Я закричал от страха, но с места не сдвинулся. Волк подбежал к охраннику и ухватил его за руку и с диким рыком повалил старика на спину. Я схватил первое попавшееся – тяжелый железный стул – и метнул его в волка. Зверь заскулил и отпрыгнул, отступая назад. Охранник поднялся и замахнулся дубинкой, и волк стал быстро отходить к выходу, а потом выбежал.

– Спасибо, жизнь спас, – сказал охранник. – Теперь надо клешню залатать.

Я кивнул и побежал по пустому коридору в самый конец, откуда доносились крики. Там несколько школьников столпились у самого последнего кабинета без номера – им давно никто не пользовался.

До того дня я никогда еще не видел столь напуганных детей. Старшеклассники и учащиеся младших классов забились в углу, некоторые дрожали.

– Ребята, мы прогнали волка… – начал я.

– Это… вообще… – пробормотал один старшеклассник.

– Что случилось? Ну?

Я не хотел слышать ответ; более того, я просто хотел поскорее убраться из этого темного коридора, из этой ветхой школы…

– Ему, короче, кранты…

– Кому? – воскликнул я, оглянувшись – но никто не шел на помощь.

– Сане, – сказал один из учеников 6 «Б». – Мы, когда волков увидели, то сразу назад побежали. Один нас нагнал. Я думал, всё… Но он всех растолкал и за Саней как побежит… Саня в ту комнату забежал, и тогда я услышал… – мальчик замолчал.

– Загрыз он Санька, – неуверенно сказал мальчик, который не мог унять дрожь. – Я… Туда заглянул, а там… Ну, это… Это она волка натравила на Саню…

Казалось, у меня высохло горло; я не мог выговорить ни слова. Впервые в своей жизни я столкнулся с таким кошмаром, таким реальным ужасом… Я хотел было что-то спросить у детей, но нашел в себе силы только подойти к двери и легонько толкнуть ее.

На пыльном деревянном полу лежал мертвый мальчик. Из живота торчали вырванные внутренности, а горло было выгрызено. Кровь. Лужа настоящей человеческой крови. В ней лежал мальчик, которого я недавно занес в свой список. Я с трудом держался на ногах и боролся с мощным приступом тошноты.

Окна кабинета были заколочены (да и я был в предобморочном состоянии), поэтому я не сразу заметил волка, послушно сидящего, словно собака, под окном. А рядом с ним стояла девочка – племянница Ивана.

Я замер. Алина посмотрелся на волка, он поднялся и прыгнул на меня. Я упал, сдавленный его немалым весом. Зверь прижал меня к полу, его рык оглушал меня, мерзкая слюна капала мне на лицо. Я оставил все попытки сопротивления.

Алина приблизилась и погладила волка по голове. Тот повернул к ней клыкастую пасть и перестал рычать. Девочка посмотрела мне прямо в глаза, и я тогда я понял, что она ненормальна. Она разговаривает с волками, она ненормальна. Я хотел сказать ей что-то, но не мог вымолвить ни слова. Она присела рядом со мной на корточки, снова посмотрела на меня, поднялась и отошла. Волк спрыгнул с меня и поспешил за ней.

В комнату забежал мужчина с ружьем. Он без замедления прицелился и убил волка выстрелом в голову. Волчья кровь брызнула на ботинки Алины, но она не пошевелилась. Просто вышла из комнаты. Я поднялся и стряхнул с себя шерсть и пыль.

Мужик подхватил волчий труп, взвалил его на спину и удалился.

Придя домой, я услышал, как Иван и Алина ругаются в ее комнате на втором этаже. Я не мог расслышать, о чём именно шел разговор, но интонация говорила за себя.

– …просто хотел узнать, приходили ли…

– Оставь меня в покое, я не знаю…

– …ничего не хочу иметь общего с ними! Буду рад, если ты просто исчезнешь!

Я спрятался в своей комнате, когда услышал приближающиеся шаги Ивана. Он выскочил из Алининой комнаты и захлопнул дверь.

Через некоторое время я спустился на кухню. Иван предложил разделить с ним бутылку водки. Я с радостью согласился. Он, как и я, выглядел подавленным и измотанным.

– Я слышал, что в школе произошло.

– Я… до сих пор не могу забыть эту комнату и кровь, и…

Здесь я остановился и подумал, стоит ли рассказывать Ивану о том, что произошло с его племянницей. Решив, что терять мне нечего, я поделился своими мыслями о необычной «дружбе» волка и девочки.

– И еще. Сегодня пытался взять ее за руку, и…

– Знаю, знаю, – Иван опрокинул очередную рюмку. – Но ты пойми… Дети говорят всякое, потому что их родители дома болтают. Про ее мать. Про то, как она с мужем якшалась с узкоглазыми шаманами, но никто ведь не знает, кто они такие. А я знаю, что главный у них прямо из Канады, индеец он или кто там… Представь себе? Она с этими чужеземцами познакомилась, когда работала там несколько лет назад до своей смерти. А потом они и к нам пожаловали, собирались всё на Ущелье и дома у них. Я Женьке говорил, чтобы прекращали они свои игры.

Я не понимал, о чём говорит Иван. Как еще индейцы? Тогда я думал, что, стоит ему выпить, как он начинает строить разные теории вокруг смерти родителей Алины. Люди с такими наклонности мне встречались не раз, поэтому я решил подыграть ему и вежливо спросил:

– Какие игры?

– Плясали как черти ночью, выли как оголтелые, книжки какие-то читали. Я думал, что они это так…шутки ради, что ли. Ну выпили, решили повеселиться. Я часто следил за ними, ходил к ихнему дому, прислушивался. Несколько раз они эти свои шабаши устраивали. Потом я узнал, что в остальные дни они на Ветряное Ущелье ездят, там у них какое-то особое место было, – Иван перешел на шепот. – Однажды я застал этих индейцев у них дома, подошел к главному, а тот достал нож и к горлу как приставит! Я тогда со страху убежал. Женя потом приходил извиняться, но я его послал.

– Ты раньше говорил, что в день их смерти Жени и Алисы индейцы были с ними?

– Я видел, как они вместе садятся в машину. Тогда же Алине только год был, не знаю, зачем они с собой потащили… Так вот, когда трупы обнаружили, то индейцев среди них не было. Но мне тогда уже было всё равно, мне на воспитание досталась… она вот, – он махнул рукой в сторону прихожей.

– Я слышал ваш разговор, – сказал я.

– Весь?

– Нет, только в конце немного…

– Спать пора, – отрезал Иван и встал со стола.

Я вернулся к себе и попытался уснуть. За стеной спала девочка, которая могла «говорить» с волками, думал я… Или всё это мне просто кажется? Что это за индейцы, о которых Иван всё время говорит?

Заснуть мне удалось только через пару часов, и сон мой был отрывочным и беспокойным.

07.11

На следующий день Иван снова уехал в лес, и я остался один на один с Алиной. О работе можно было забыть на пару недель, и, хотя меня это особо не радовало, я был свободен.

Алина с утра вышла во двор и лепила что-то из снега. Она чертила странные круги на снегу, раскладывала по ним камни, а в центр помещала фигурку человека из снега. Я знал, что поговорить с ней не получится. Но происшествие в школе и таинственные рассказы Ивана Павловича не на шутку меня заинтриговали. Мне захотелось узнать всё, что связанно с этой девочкой, и я проклинаю себя за излишнее любопытство. Если бы я просто оставил всё как есть и просто уехал…