Читать книгу Принцип домино. Покой - Leo Vollmond - Страница 3

Промозглый северный ветер просачивался в мелкие щели и продувал отсыревший и осыпавшийся кирпич обветшалого здания заброшенной прачечной. Ничем неприметная, она затерялась на северной окраине старого города: неподалёку от консервного завода возле складских помещений по большей части пустующих. Благодаря переменчивой погоде и сквознякам в подсобке еще оставалось чем дышать. Но и сейчас, при усилившемся шквальном ветре, проникавшем во все углы тесной комнаты, удушливый запах разлитых повсюду химикатов отбивал обоняние, въедался в одежду и волосы, раздражал слизистую ядовитыми парами. От стойкого невыносимого запаха хлорки щипало глаза, а кожу с лица и рук хотелось содрать ногтями. Иными словами, место с предельной концентрацией отбеливающих веществ как нельзя лучше подходило для встречи людей с запачканной репутацией.

Фредерико Гарсиа прибыл сюда с рабочим визитом для обсуждения дальнейшего сотрудничества с Эриком Хейзом. Местный воротила по клике Ёж заменял главаря банды Зеленых Змей на время его отсидки. Хейз чудом остался в живых после недавней заварушки, что сам же и устроил в заброшенной промышленной зоне, и теперь пожинал горькие плоды неумелого правления. Вначале Гарсиа был не прочь поработать с Хейзом. Со временем желания сотрудничать с трусливым убийцей поубавилось. По итогам нескольких встреч, приправленных ходившими слухами, Фред тверже убеждался, что поставил не на ту лошадку. Положился на заверение старшего брата, мотавшего с главарем Змей срок по соседству, мол, Хейз «надёжный деловой партнер». Так сейчас было принято говорить у «бизнесменов». Продажная сучка Ронье и Хейз заверили Фредерико, что разборки с Миднайтами пройдут быстро и гладко. От банды Залива требовалось только одно – не вмешиваться. Гарсиа выполнил просьбу, но в итоге все вышло, как вышло. Западня Хейза не просто с крахом провалилась, а стала достоянием общественности в узких криминальных кругах.

Сука Ронье, как и всегда, выйдет сухой из воды, а вот банде Залива предется держать ответ за попустительство на произвол Хейза перед самим Доном Романо. И если Хейз не предложит план по спасению их душ от нечисти, вернувшейся с того света в лице якобы убитого Монстра, то Романо отправит их всех рыбам на корм. Запачканную репутацию уже не отмыть. Дон Романо не станет закрывать глаза на вредящие бизнесу разборки и не спустит с рук расстрел практически безоружных людей Формана. Без согласия на то самого Дона, конечно.

Перед Фредерико стоял нелегкий выбор: рискнуть всем и опять довериться Хейзу, или бежать к Дону Романо с повинной в надежде, что тот вспомнит дальние родственные связи и не отправит банду Залива в залив. Грустный вышел каламбур, да и перспективу нарисовал совсем не радужную. И если Романо еще будет готов их пощадить за очень щедрые отступные, то с подстреленным на сходке Монстром договориться не получится ни на каком диалекте. Главное сейчас для Фредерико оставалось выяснить, что же задумал Хейз, жажда власти которого, казалось, достигла по меркам нордэмских преступников отметки самого Дона Альберто.

– Здесь воняет трусливой сучкой, Фредди, – голос мадам Ронье оповестил о её присутствии раньше появления ее самой, лениво заходившей в подсобку.

Гарсиа без особой радости посмотрел в ее сторону и оказался немного удивлен внешним видом мадам. Ронье казалась не похожа на саму себя, сменив образ светской львицы на деловой женщины. Вместо мехов и бриллиантов – строгий вишневый костюм и пальто в тон. Никакого кричащего макияжа. Никаких излишеств. Только двое телохранителей, неизменно маячивших у нее за спиной, и излюбленный прихвостень Бун O’Брайен, который только и делал, что раздражал всех своим присутствием и не отлипал от Ронье ни на секунду.

– Твоя шавка похожа на кучу дерьма, Ронье, прежний смотрелся куда лучше, хоть был и убитым почти всегда, – Гарсиа окинул O’Брайена пренебрежительным взглядом темно-карих глаз из-под нахмуренных густых бровей, заставляя ирландца поежиться.

Даже стильная стрижка и дорогой костюм не красили субтильного недомужчинку, заменившего Ронье предыдущего мальчика на побегушках. Хотя прежнего помощника Ронье сложно было назвать «мальчиком». По слухам, именно Мак-Кинли стал ее кризис-менеджером и помогал мадам налаживать бизнес в некоторых районах Северного Нордэма, открывая новые рынки сбыта. Вдобавок приглядывал за кое-кем из ближнего окружения Ронье. Никто так и не узнал, что же случилось с несчастным нарколыгой Эндрю, исчезнувшим пару лет назад, но злы языки утверждали, что O’Брайен этому поспособствовал. Правда или нет – доподлинно неизвестно, но Бун очень гордился этой частью его репутации. Гарсиа всегда удивлялся, как конченому наркоману Мак-Кинли удавалось улаживать спорные вопросы с конкурентами Ронье, ведь у того имелось только два состояния души: под дозой или думать о следующей. У O’Брайена роль парнишки на подхвате выходила намного хуже, чем у Мак-Кинли, но некомпетентность Бун с лихвой компенсировал раболепными ужимками перед Патрисией. «Где ж ты теперь, Эндрю», – подумал Гарсиа, вспоминая собранного молодого человека, стоявшего за спиной мадам, с его постоянной испаренной на лбу и судорогой ломки, и по совместительству одного из самых прибыльных и стабильных клиентов Фредерико.

– Мальчики, девочки… Все игрушки ломаются, и их приходится выбрасывать, – хмыкнула Патрисия: вот и ответ для Фредерико об участи Мак-Кинли. – Хотя ты прав, прежний был лучше… – Ронье придирчиво посмотрела в сторону Буна и вздохнула, отмахнувшись. – Эй, ребятки, сходите-ка на перекур, взрослым надо поговорить, – женщина хлопнула в ладоши и указала своим людям на выход.

Патрисия проводила их взглядом до хлипкой фанерной двери и дождалась, пока они с Гарсиа останутся одни, чтобы заговорить.

– Решил настучать Алу в надежде, что тебя помилуют в обмен на планы Хейза, Фредди? – Ронье встала за спиной Фредерико, положив руки ему на плечи и постепенно сжимая пальцы на кожаной куртке. – Поверь мне, мальчик мой, он раздавит тебя как букашку и даже не вспомнит твоего имени, – нагнувшись к уху Фреда, тихо прошипела она.

– Не много ли ты на себя берёшь, Ронье? – грубо оборвал ее Фред, сбросив руки Патрисии с плеч. – Ты заверила меня, что Хейз разберётся с Монстром, – Гарсиа неосознанно назвал Формана новым прозвищем. – От меня требовалось увести своих ребят и не вмешиваться. Я сделал, как мы договаривались. И что? Монстр жив, Романо в курсе, что мы подставили Формана, а комиссар готов взять нас всех за яйца. Мы в полной заднице, мадам, из которой, как ты помнишь, не так уж много ходов! – предъявил ей Фредерико.

Ронье только ухмылялась. С ее клиентской базой Патрисия не боялась ни черта, ни бога. Руки марать мадам не любила и всегда умело пользовалась чужими: могла договориться с нужными людьми или попросту надавить компроматом. Мадам никем не брезговала и частенько выбирала с кем и против кого дружить, как сейчас сотрудничала с Хейзом и Гарсиа против Монстра. Смени она приоритеты, и ее новым другом станет сам Монстр, когда это будет для нее выгоднее, что вряд ли. Если на чей-то малый бизнес падал наметанный глаз Патрисии, та быстро прибирала его к рукам любыми способами. Зачастую договориться получалось не всегда и далеко не со всеми, когда дело касалось старого города. Раньше на помощь мадам всегда приходил ее прежний подручный. Мак-Кинли решал спорные вопросы и делать за нее грязную работу, когда сутенеры из старой гвардии Северного Нордэма не очень охотно впивались в энергичный коллектив мадам Ронье. Надавить на них не получалось. Почти все местные сутенеры платили за крышу ребятам Монстра, которые, в свою очередь, добросовестно выполняли их работу, чем еще сильнее раздражали Патрисию.

У Ронье давно зудело в одном месте желание подмять под себя всю проституцию Северного Нордэма. Сделки со старейшими представителями этого бизнеса сильно подняли бы ее авторитет, но… К ее сожалению, проклятые корифеи сообществ, занимавшихся торговлей телом на улицах старого города, из последних сил пытались сохранить независимость. Отдавать Ронье большую часть заработка не хотел никто. Против такой перспективы были все: и сами работники, и их менеджеры, исправно платившие налоги в общак Дону Романо. Это значительно затрудняло ликвидацию нерентабельных на взгляд мадам предприятий, но Ронье по-прежнему спала и видела себя монополистом.

– Не думаю, что тебе следует учить меня, как вести дела, Фредди, – Патрисия села на пластиковый стул напротив Фредерико, откинувшись на прогнувшуюся спинку. – Наш с тобой бизнес лежит в разных плоскостях, и ведем мы его по-разному, – мадам крутила на пальце кольцо с огромным синим камнем, нещадно царапая поверхность старого стола.

Ронье пыталась не выказывать нервозности, но правдивость слов Фредерико била ей по нервам, словно ток по оголенным проводам, и заставляла без того немолодую женщину хмуриться и выглядеть старше своих лет. Хотя, возможно, всему виной удушливый запах химикатов, висевший в воздухе подсобного помещения прачечной.

– Нам не выкрутиться, мадам, – поникшим голосом сказал Гарсиа, прекращая ненужные и пустые споры. – Романо – не Хейз, он не даст нам уйти, когда дело дойдёт до разборок. Мы к ним готовы, а вы сможете замарать белые ручки? – Фредерико уже не верил в хороший исход и четко давал понять, что если ему суждено сдохнуть от расправы Романо, то он потянет Ронье за собой, чего бы ему это не стоило.

Придя сюда с единственным намерением послать Хейза куда подальше, Фредерико не мог отмахнуться от тревожного чувства, что не отпускало его с момента, когда он сдал оружие на входе в прачечную. Ощущение опасности смешалось с едким запахом, проникая вод кожу. Оно висело в спертом воздухе ядовитым облаком, уходя все глубже и глубже с последующими вздохами, оседало внутри и смешивалось с чувством страха перед неотвратимой расплатой. Ни Патрисия, ни Фредерико не могли отрицать, что Хейз подставил их по полной. Романо не даст им спуску, если поверит Монстру, и тогда им всем придётся несладко. Ронье и Гарсиа нужно срочно придумать план, как обелить себя перед Романо или, хотя возможно и/или, подставить Хейза. Ронье, по сути, устраивал любой из этих вариантов, а Фредерико просто хотел остаться в живых.

Серая фанерная дверь со стеклом в мелкую квадратную решетку отлетела в сторону, и внутрь подсобки вошёл весьма потрепанного вида Хейз. На голове и кистях рук мужчины красовались болезненные ожоги, правую сторону лица украшали рытвины глубоких царапин и сходившие гематомы, а волосы опалены едва ли не под корень. От вида Хейза Ронье брезгливо поморщилась, а Гарсиа послал ему кивок уважения, приподняв брови в удивлении. Хейз был живым подтверждением, что перестрелка в котельной прозоны прошлась по Змеям железным молотом, почти размазав тех, кому посчастливилось выжить.

– Рада видеть тебя в добром здравии, Ёж, вижу, ты решил сменить имидж? Твоя причёска тебе никогда не шла, – Ронье широко улыбнулась, обнажая фарфоровые зубы, и вальяжно расселась на пластиковом стуле, выглядя абсолютно спокойной, но чересчур резкие интонации в голосе мадам и едва заметная скованность жестов выдавали ее нервозность.

Гарсиа только коротко кивнул в знак приветствия, отмечая, что Ёжу все же пришлось несладко. Взрыв в котельной сильно потрепал Хейза, но, к сожалению, не убил, что очень сильно расстроило Фредерико, да и Ронье – не радовало. Внезапно и так некстати воскресшие Хейз и Форман свели на «нет» все надежды, что проблемы, уйдут вместе с ними в могилы.

– Вижу, все предатели и изменники в сборе, что ж, отлично, – Хейз окинул их тяжелым взглядом блеклых глаз, казавшихся стеклянными на фоне покрасневшей от ожогов кожи. – Вам, наверное, очень интересно, что стряслось после вашего никем «незапланированного» ухода, – он оперся руками о старый пластиковый стол и саркастично усмехнулся обожженными губами, хотя едва ли его гримасу можно было назвать усмешкой.

– Ты жив, это главное, – попытался увести его со скользкой темы Гарсиа.

У Фредерико не было ни малейшего желания слушать о неудавшейся засаде, устроенной Хейзом в котельной. Гарсиа обещал уйти в нужный момент и выполнил обещание, знать подробности провала ему вовсе не обязательно.

– Фред, друг мой, сейчас я расскажу тебе одну историю, – собственно, на мнение и желание Гарсиа, Хейзу было глубоко плевать. – Стоило вам покинуть место наших мирных переговоров, как все взлетело на воздух. И знаете, что странно, а? Двери оказались заперты снаружи! – его тон создавал атмосферу накала страстей в страшилке, рассказанной детишкам возле костра в летнем лагере на озере. Забавную историю, в которой черной-черной ночью в темном-темном городе случилось что-то очень страшное. История, которой никогда не случалось, городская легенда, действительность в которой искажена и приукрашена до неузнаваемости. Вот только все из слов Хейза случилось наяву, и смерти в истории, в отличие от детской страшилки про черную-черную ночь, были реальными.

– Дверь, в которую последними выходили вы, друзья мои! – Хейз впился взглядом в Гарсиа, отчего тот в момент вспыхнул.

– Если ты думаешь, что Кровавый Залив причастен… – Фредерико специально конкретизировал опровержение только на своих людях, так как в Ронье он уже был не до конца уверен.

Хейз вскинул забинтованную руку, прервав оправдания Фредерико.

– А самое интересное, знаете? Нет? Самое интересное, что когда немногим из нас посчастливилось выбраться наружу, – Хейз наклонился к столу, и его голос перешел на шепот, – Форман лежал с как минимум двумя пулями в луже собственной крови, испуская дух к апостолу Петру, – Ёж хлопнул ладонью в бинтах по крышке стола, отчего та вздрогнула.

Ронье и Гарсиа переглянулись. Невозможно. Если подстреленный людьми Хейза Форман слег посреди плотной перестрелки, то выбраться из здания до взрыва у него не оставалось ни единой возможности. Хейз лишь криво улыбнулся, наблюдая за реакцией гостей, и довольствовался ею насколько мог.

– А после этого ко мне в гости приходит безоружный малыш Рик и говорит, что, мол, Монстр-то воскрес! Вернулся из адова пекла живым, правда, далеко нездоровым. Малыш Рик был так напуган, что рассказал мне, о том, что Костлявая помиловала Монстра и Лиса, который теперь ей сильно задолжал, – при упоминании имени копа Ронье и Фредерико напряглись, слова Хейза прошли по ним волнами паники.

Никто из них не мог поверить в сказанное, но Хейз не был похож на сумасшедшего. Без сомнения, он конченый псих, но сейчас тот четко осознавал место, время и действия нынешних и прошлых событий.

– Хочешь сказать, что Форман был в курсе наших планов? – Ронье пыталась найти подвох в его словах.

Осведомленность Формана могла спутать ей все карты. Если он знал об их с Гарсиа предательстве, то оставалось догадываться, о чем еще молчал Монстр в синем костюме.

– Конечно, или мадам забыла, как он рассказал нам, что помиловал гастролеров, дав им совершить самосуд, а не пристрелил моих ребят на месте? Форман бы никогда не спустил с рук грабежи на его территории, не почуй он неладное. Этот сопляк и истерик не чухнул бы, будь оно у него прямо под носом! – голос Хейза сорвался на крик при упоминании о Формане. – Значит, ему кто-то помог, – опустившись на пластиковый стул, стоявший спинкой к двери, сдержаннее уточнил Еж.

– Никто из нас не стал бы помогать Форману, а потом пытаться его убить, это похоже на идиотизм, Хейз, – Гарсиа уже порядком устал от беспочвенных претензий в его адрес, но выведать планы Хейза перед встречей с Доном Романо было сейчас важнее всего, поэтому Фредерико остался сидеть на месте.

– Я говорил не о вас, для того, чтобы провернуть такое нужно иметь хоть какое-то подобие мозга, Фред, – Хейз заставил Гарсиа стиснуть зубы и сжать под столом кулаки, а Ёж продолжил:

– Малыш Рик утверждал, что Костлявая помогает Форману. Она привела с собой друзей, которые очень хотят заполучить себе весь Северный Нордэм, – последние слова Хейз сказал очень тихо, подводя страшную историю к концу.

К сожалению Гарсиа и Ронье, то, о чем говорил им Хейз, слишком похоже на правду, а не на бред, ослепленного жаждой мести человека. Патрисия и Фредерико насторожились в ожидании, что именно сейчас из черного-черного омута выпрыгнет немыслимый ужас.

– Что тебе известно, Хейз, – Ронье не выдержала первой.

Чутье никогда не подводило мадам. Ее давно начали настораживать Форман и его нелепая шайка. Ронье решила избавиться от них при первой же возможности, что оказалось не так-то просто и подтверждало ее опасения.

– Многое, но это не значит, что я расскажу это и вам, – усмехнулся Ёж, откидываясь на спинку хлипкого стула.

– Что ты хочешь этим сказать? – мадам приподнялась с места, опираясь ладонями о стол и сверля Хейза взглядом. От ее напора стало не по себе всем собравшимся. – Выкладывай, пока я не выбила из тебя все собственноручно, зарвавшаяся шестерка! – крикнула она.

Хейза взбесили ее слова, но он смог сдержать гнев. Ёж отлично понимал, что теперь Ронье и Гарсиа полностью зависят от него. Чтобы эти двое сейчас не сказали, они все равно поступят так, как он им велит. Он – их единственный шанс спастись от праведного гнева Романо и согласен дать им этот шанс, не бесплатно, конечно.

– Шестерка, от которой теперь зависят ваши жалкие жизни. Не видите ли здесь иронии, мадам? – сказал Ёж очень знакомую для всех и часто употребляемую, правда, не самим Хейзом, фразу, звучавшую из уст человека, о существовании которого вспоминали с ужасом и забыли с облегчением.

Хейз уже открыто издевался над Ронье, вмиг растерявшую уверенность:

– Но не волнуйтесь так сильно, я тоже привел с собой кое-кого в помощь, – он повернулся на стуле в сторону фанерной двери, постукивая пальцами по пластиковой столешнице.

– Что ты наделал, Ёж? – прорычал Гарсиа, которому не составило труда сложить в цельную картину слухи, ходившие по старому городу.

– Я то-о-оже привел с собой друзей, Фредди-и-и. И мои друзья понравятся вам куда больше, чем Романо или Форман с его покровителями, – Ёж намеренно растягивал слова, копируя всем известную манеру разговора, склонил голову на бок, сощурившись веками без ресниц.

Гарсиа и Ронье замерли в ужасе не столько от произнесенных Хейзом слов, сколько от манеры их произношения.

– Я вижу, вы уже поняли, о ком идет речь. Мои друзья не нуждаются в дополнительном представлении, ведь они всем вам давным-давно-о-о известны… – Хейз с удовольствием наблюдал, как гримаса ужаса искажает лица собеседников.

Ронье и Гарсиа осознали, кто войдёт в проем, отгороженный лишь покосившейся фанерной дверью с решетчатым стеклом. Поняли, что за ужас выпрыгнет из черного-черного омута в довершение страшилки Хейза. И бежать им будет некуда, когда в комнате, насквозь пропахшей химикатами, появится бес в черной куртке с ехидной улыбкой на лице.

– Мое почтение мадам и господа, – отлетая в сторону, фанерная дверь скрипнула, повиснув на расходившихся петлях. – Я бы представился, но вы и так знаете, кто я, – он застыл посреди комнаты, войдя в сопровождение удушающего запаха химикатов, разлитых по полу прачечной.

Ронье и Гарсиа были готовы поклясться, что от разъедающей мозг вони у них начались массовые галлюцинации, точнее, они очень на это надеялись. Он повис в ядовитом тумане черным пятном, раскинув руки в кожаных перчатках в приветственном жесте и подняв голову к потолку. Глубоко вдыхал спертый и едкий воздух, словно наслаждался каждым мгновением, проведенным в компании неповторимого аромата подсобки.

– Я показал бы вам фокус, но, к сожалению, зрителей сегодня собралось слишком мало, – киллер повернулся к сидевшим за пластиковым столом, отведя полы куртки, под которыми на поясе красовался армейский нож. – Вижу, вы несколько озадачены моим появлением на вашем сеансе по групповой терапии, – его голос был не менее едок, чем воздух комнаты, и отлично сочетался с саркастичной ухмылкой на бледном и худом лице. – Но поверьте мне, вы о нашей встрече очень быстро забудете, – закончил он не с угрозой, а скорее с назиданием.

Гарсиа и Ронье продолжали пребывать в состоянии шока. Голову постепенно охватывал дурман, веки тяжелели, сознание помутилось. Патрисия вцепилась идеально наманикюренными ногтями в пластиковую столешницу, как за что-то последнее реальное в этом мире, а Фредерико сжал зубы с такой силой, что те грозили треснуть.

– Я же говорил, что мои друзья не нуждаются в представлении, – Хейз не скрывал удовлетворения от их реакции на появление киллера.

– Позвольте узнать, почему столь уважаемые господа собрались в таком невзрачном месте? – недоверчиво поглядывая на Гарсиа и Ронье, киллер подошел к столу.

– Годы идут, причины – те же, – подал голос Фредерико и от сковавшего его напряжения неестественно выпрямил спину.

– Хм, Гарсиа младший, совсем взрослым стал, – оживший нордэмский бес не упустил возможности задеть Фредерико. – Как поживает братец с тремя пожизненными в строгаче? Наверное, через пару столетий выйдет по УДО, м? – не дождавшись ответа и отвернувшись от Гарсиа, он обратился к Ронье:

– Мадам, – и почти бережно взял Патрисию за руку и прижался к тыльной стороне ладони ровными губами, запечатлев на ней поцелуй. – Столько лет… Вы молодеете с каждым годом. Стесняюсь спросить, сколько девственниц вам пришлось принести в жертву жрецами из церкви пластических хирургов, – цинично заметил он, и его голос отдавал шорохом осенних листьев.

Киллер так и не выпустил ее руки, но Патрисия и не думала ее одернуть. Она только приблизилась лицо к лицу молодого мужчины, рассматривая его, и тихо проговорила:

– Непростительно, неприлично, невообразимо и абсолютно ненормально много, мой дорогой, – сверкнув белоснежными зубками, произнесла Патрисия, растягивая слова на манеру разговора киллера, и тот оскалился, обнажив ровные зубы.

– Ты был прав, Хейз, они мне рады, – аккуратно выпуская руку Патрисии, он поднялся на ноги. – Не зря ты вытащил меня из психушки, чтобы пообщаться с интересными людьми и убить Формана, – между прочим бросил бес.

– Ох, чтоб тебя, ты опять за старое? Мало одного раза? – не выдержал Фредерико, ударив кулаком по столу. – Хочешь, чтобы тебя опять упрятали на пару-тройку лет в дурку, пока ты окончательно не слетишь с катушек, пуская слюни и ходя под себя? – Гарсиа попытался образумить упертого строчилу, но слишком поздно понял, что это абсолютно бесполезно.

Перетекая из одной точки в пространстве в другую, киллер приблизился к Гарсиа, опустив бледное лицо до уровня сидевшего на стуле Фреда, гипнотизируя взглядом морионовых глаз.

– Мне всегда было интересно… – начал он ровным, убаюкивающим тоном, но Гарсиа резко прервал его, едва почувствовав накатывающий туман гипноза:

– Хватит с меня! – прикрикнул Фредерико, смахивая с себя наваждение. – Мы доверились тебе, Хейз, и что из этого вышло? Больше мы тебе не помощники. Делайте, что хотите! Убивайте Монстров, обворовывайте Романо, взрывайте прокуроров! Банда Залива умывает руки, – с этими словами Гарсиа поднялся из-за стола и направился к двери, желая поскорее сбежать со встречи. Он и так получил от нее многим больше, чем рассчитывал, оставаться здесь дольше и попасть под харизму Кельта Гарсиа не хотел.

– Позвоните мне, когда решите заняться реальными проблемами, а не играть в догонялки с психом! – крикнул Гарсиа, повернувшись к ним спиной, открывая перед собой серую фанерную дверь с решетчатым стеклом.

– Эй, кто сказал, что я псих? – наигранно обиженным голосом спросил киллер, при этом ухмыляясь, едва приподняв уголок ровных губ.

– Я говорил не о тебе, Кельт, – бросил напоследок Гарсиа, выходя на трясущихся от ужаса ногах на улицу, продуваемую вездесущим северным ветром.

– Порой они бывают такими…. Такими…. Что же за слово…. Такими ранимыми…. Словно девочки-подростки, фанатеющие от смазливого актёришки из глупых сериальчиков, – Хейз перевел на Патрисию брезгливый взгляд.

– Он одумается, – спокойно сказала Ронье. – Парень еще молод, горяч, ему нужно время остыть и правильно расставить приоритеты, – рассудила она, – а если нет, мы всегда сможем, надавить на него. Он вернется, когда поймет, что с нами получит намного больше, чем с Романо.

– Конечно, получит. Я знаю, чего не хватает Нордэму, – городу, занимавшему первые строки списков самых кровавых преступлений, – вы не можете поделить, кто же будет выбивать мелочь из кофейных автоматов? – снисходительно бросил киллер мадам, которая лишь молча поджимала губы. – Романо и ему подобные – пережитки прошлого, – намек на саму Патрисию в его словах был очевиден.

– Пока ты бездельничал, копы и прокуроры совсем осмелели. Нас перестали бояться! – будто оправдывалась Патрисия, боязливо покосившись на него. – Кельт для всех теперь просто миф, пугалка из прошлого, – прыснула она, озвучивая последние новости, где имена, гремевшие на весь город в сообщениях о кровавых разборках, стали городскими легендами.

– Значит, оставим прошлое в прошлом, – киллер прошел по мадам нечитаемым взглядом, от которого она повела плечами и поспешно отвела свой. – Подарим Нордэму новый страх, заполняющий улицы с приходом ночи, повергающий в панику, смердящий унынием и безысходностью, сеющий хаос и безумие. Страх, сводящий с ума лишь при одном упоминании его имени, – тихо, но четко и членораздельно говорил киллер, приходилось немного напрячь слух, чтобы расслышать его слова.

Патрисия и Хейз поймали себя на мысли, что его голос звучал где-то на краю сознания, словно внутри головы. Окутывал и обволакивал, пробирался под одежду касаниями холодного северного ветра, медленно и незаметно просачивался в мысли, затуманивая разум, а на языке чувствовался непонятно откуда взявшийся мышьяковый привкус. Воздействие на психику почти не ощущалось, но они оба четко понимали, что с их сознанием что-то не так.

– Уж не ты ли собираешься, стать этим самым страхом, – вместе с неприятным металлическим привкусом Ронье резко выплевывала слова, ничуть не испугавшись попытки умелого гипноза, примененной к ней с Хейзом.

– О, мадам, я всего лишь тот, кто донашивал за Кельтом имя. Когда-то оно внушало страх. Но теперь все иначе, – киллер опять многозначительно посмотрел на Патрисию, прожигая взглядом темно-серых глаз. – Кельт – наше общее прошлое, которое неплохо нам послужило, – он сделал акцент на слове «наше», намекая на что-то, понятное только Ронье. – Городская легенда. Вам нужен тот, кто мог бы стать новым страхом. Весь Нордэм будет сходить с ума, как только почувствует на себе весь его потенциал. Этот город будет в вашей власти, стоит ему ощутить северный ветер, несущий с собой очищающий ужас, разрушающий все на своём пути. Я готов вам в этом помочь. Когда страх придёт за душой Нордэма, мы с вами будем к этому готовы, – он говорил с обескураживающей уверенностью, а головы слушателей заволокло серым туманом. Шепчущий на краю сознания голос предлагал им желаемое на блюдечке, подталкивал расправиться черные паруса и поднять пиратский флаг.

Вдумавшись в суть его слов, Ронье и Хейз переглянулись потяжелевшими взглядами. Сказанные безжалостным убийцей слова казались странными, но одновременно несли в себе искаженный до неузнаваемости смысл, не походивший на бред сумасшедшего. Они скорее походили на убеждения человека, знающего, о чем говорит, и вкладывающего их смысл им в голову через умелую манипуляцию сознанием. Кельту не было свойственно нести околесицу. Да, он облекал мысли в не для всех привычные образы и придавал тем весьма своеобразные характеристики. Скрытый смысл в его словах порой был спрятан так глубоко, что ему никогда не суждено оказаться прочтенным. Исключительно понимание на интуитивном уровне. Отследить мысли расчетливого манипулятора – за гранью возможностей среднестатистического обывателя, и оставалось только ждать, когда, наконец, покажется верхушка айсберга всего грандиозного замысла неподражаемого, неповторимого, никем не превзойденного и абсолютно ненормально… Кельта. Если человек перед ними действительно он, в чем до сих пор никто не был уверен, да и плевать, если это привет их к цели, а Романо с Форманом окажутся мертвы. Он назвался этим именем. Именем, что внушало страх, но сейчас при Хейзе и Ронье отрекся от него, чем напугал еще сильнее.

– И пока мы ждём и строим планы на будущее, – сверлом вворачивая им в головы, киллер продолжил затуманивать разум, – чтобы всем было не скучно, нам с вами, друзья мои, нужно немного развлечься…. – попытался он вернуться к проблемам насущным. – Например, убить комиссара Моргана, – на последние слова киллера мадам Ронье и Еж устало выдохнули, почувствовав облегчение, когда мышьяковый дурман отступил.

– Вот это слова настоящего Кельта, – сказала мадам, опять сверкнув фарфоровыми зубами.

– Вам пора на встречу, мадам, Дон Романо не любит ждать, – начал выпроваживать ее Хейз.

– Надеюсь, в этот раз ты не подведешь, Эрик, – Ронье на прощание окинула взглядом собеседников и задержала его на приглашенном киллере.

– Чего не сделаешь ради семьи, – ухмыльнулся он, и Ронье поморщилась от запаха разлитых по полу старой прачечной химикатов, гоняемого из угла в угол сквозняками вездесущего северного ветра.