Читать книгу Шалом - Леонид Андреевич Штанге - Страница 5

Когда ещё в школе мой друг Сергей Килиумжаев пел песню о нейлоновом сердце, я и представить не мог, что эта тема когда-то окажется для меня актуальной. Но это было пророчество. Сейчас мне очень пригодилось бы такое сердце.

Всё началось лет 20 назад, когда у меня случился первый инфаркт. Мне сделали операцию в институте трансплантологии, и, пока мои раны заживали, я бродил по институту. К своему удивлению я обнаружил на первом этаже молельню, в которой батюшка, который в прошлом сам был кардиологом, оказывал пациентам психологическую поддержку. А напротив молельни была витрина, за которой находилась выставка достижений в создании кардиологических приборов, а точнее искусственного сердца, в разработке которого принимал участие сам директор института. Это была довольно грубо сделанная конструкция, мотор к которой занимал весь угол комнаты. Такую бандуру мог бы носить разве что слон. А пациент с подключенным искусственным сердцем был бы прикован к кровати и безвылазно находился бы в палате без возможности появиться хотя бы в коридоре. Я подивился этим изысканиям наших врачей и технарей, да и забыл на долгие годы об этих железках.

Потом я, конечно же, слышал о контрпульсации и искусственном левом желудочке, но, так как меня это не касалось, я был абсолютно бесстрастен, читая всякие кошмарные истории, когда люди теряли сознание, их откачивали и потом устанавливали ту или иную систему на время подготовки к операции на сердце.

При выписке мне сказали, что у меня есть запасная артерия на всякий пожарный случай.

Но когда этот случай настал, оказалось, что пришивать мне эту артерию не к чему. Все коронары превратились в ниточки. Я приуныл и стал думать, что же делать. Сценарий моего будущего был совершенно безрадостным. Ещё 2—3 инфаркта и прощайте други навеки. Тогда я подумал, что если есть искусственный левый желудочек, то и искусственное сердце пригодится в моей ситуации, так как полетит всё, а не только левые отделы сердца. Американцы, когда нужно было заменить всё сердце, а были только искусственные левые желудочки, поставили сразу два. И это сработало.

Прошло 16 лет, и у меня случился повторный инфаркт, но уже никакую операцию сделать было невозможно (ни стент поставить, ни шунт пришить), и я понял, что искусственное сердце это как раз то, что мне нужно. Но какое оно теперь? Стало ли оно компактней, появилась ли возможность выходить с ним на улицу? На мои вопросы о том, когда мне нужно записываться в очередь за нейлоновым сердцем, мне ответили, что пока рано. Должна развиться выраженная сердечная недостаточность с одышкой и сердечным выбросом не более 20 процентов. Мои дела, слава богу, ещё не так плохи, но где гарантия того, что события будут развиваться плавно с постепенным ухудшением ситуации. Всё может закончиться очередным инфарктом, и он будет последним в мой жизни, остановив её навсегда.

Искусственное сердце теперь уже не такое ужасное чудовище, каким оно было совсем недавно. Но наши инженеры всё же не могут сделать его таким, каким удалось сконструировать зарубежным. Мы всегда отстаем на 2—3 шага от наших зарубежных коллег. Искусственное сердце с ранцем за плечами для них уже пройденный этап, а для нас это предел возможностей. В интернете я прочитал шутку по этому поводу. «Теперь понятно, почему они в транспорте рюкзаки не снимают».

Чем хорошо искусственное сердце? В нем не будут образовываться атеросклеротические бляшки. Но в нём могут образоваться тромбы, и эти тромбы могут привести к тромбоэмболии легочной артерии или инсульту. А пересаженное сердце работает 10—15 лет. Недавно умершему в возрасте 105 лет Рокфеллеру трижды пересаживали сердца. Обычным смертным вряд ли дадут второй шанс. А его тянули до тех пор, пока ему самому уже всё не надоело.

Искусственное сердце дает своим носителям совершенно потрясающие ощущения – они могут бегать и прыгать, как будто снова стали молодыми. Но это удовольствие длится не более 2 лет. Дальше уже надо пересаживать сердце. А сердец на всех не хватает.

Поэтому вся надежда на технарей. Будем надеяться, что они смогут сделать сердце, которое будет биться не менее 10лет. Вот тогда и будет низкий поклон от меня и Лео Бакерия. Ребята, мы на вас очень надеемся. Я ещё могу подождать какое-то время. Но хорошо бы вы поторопились.

У меня по жизни всё не так, как у людей. Напасти ожидают меня там, где их в принципе не должно быть. Вот и в этот раз всё пошло вкривь и вкось.

Это синдром заболевшего врача, у которого по определению не может быть всё гладко.

С инфарктом я попал в реанимацию 23 больницы. Сейчас в реанимацию пускают родственников и мне пришлось на виду у чужих мне людей сидеть голым на судне. Но это не самое страшное. Мне, почему-то, в это раз не стали вводить гепарин и выписали через неделю. А через три дня для после выписки, дома у меня сильно подскочило давление, и мы тут же вызвали скорую. Пока скорая ехала, с давлением удалось справиться, но врач, снявший пленку, обнаружил серьезные нарушения ритма и предложил госпитализироваться, но теперь уже в Химкинскую больницу.

Моим соседом по палате оказался интеллигентный мужик, который казался стариком, а был лет на 5 меня моложе. Он страдал без нормального общения, носил цветастый халат и ел из пиал. Когда сестра приходила делать уколы, он собирал халат сзади в некое подобие петушиного хвоста, что выглядело довольно забавно. В первый же день мы обсудили с ним всё, что было возможно. Александр объездил весь свет, долгое время работал в Китае, где работодатель выдал ему стиральную машину, которая не только стирает и сушит, но и гладит бельё. Он торговал текстилем и занимался всем, что попадалось под руку. Начал челноком в перестройку. Про Индию я узнал от него, что Тадж Махал не был достроен. Планировался ещё и чёрный мавзолей для самого раджи, а также мост между черным и белым мавзолеями. Но страна этой стройкой была разорена. На один белый мавзолей ушли все деньги казны. Сын раджи просил его прекратить стройку, но упрямый правитель не собирался останавливаться на половине пути. Тогда сын упёк его в тюрьму, где раджа и находился до конца своих дней. Но и в таком виде Тадж Махал впечатляет.

Народ в палате попался какой-то нервный. Мои соседи всем были недовольны. Время шло и Александр тоже всё больше нервничал. К сердечным делам у него присоединилась простуда. Начался мучительный кашель. Однажды он не мог заснуть, да и я не спал из-за звуков, издаваемых им. Чтобы никому не мешать, мы пошли в коридор, где свет был погашен, а двери в палаты открыты. Он начал рассказывать про свою жизнь и про то, как Чубайс пытался наложить лапу на изобретение его друзей. «Мы 9 лет над ним работали. И вот, когда всё получилось, мы отправились на международный конгресс в Тайвань, где сделали доклад о своей разработке. К нам тут же обратились люди с просьбой продать его за 2000 евро, но мы отказались. Тогда из Южной Кореи поступило предложение уступить его за 4 тысячи. При этом они предлагали жить у них и работать в лаборатории. Но мы решили, что сами будем делать гешефт в России, и ни с кем не будем делиться. Предполагалась довольно приличная прибыль. Но вдруг, в один прекрасный день оказалось, что все наши счета заблокированы. А за нами приехали какие-то люди и отвезли нас в Дубну. Там с нами и побеседовали люди Чубайса, предложившие просто отдать нашу разработку. Мы отказались. Скорее всего, Чубайс тоже был на этом конгрессе. В результате от меня ушла жена, предлагавшая сдаться. Но это не только моё, это коллективное изобретение. Я не могу за всех принимать решение. И теперь я не знаю, что делать. Ехать в Корею или перебираться на ПМЖ в Краснодарский край, где доживать свою жизнь? На другой день он принял решение и заказал билет на самолет в Шанхай. Через два дня состояние его улучшилось, и он выписался из больницы. Мы тепло с ним простились и больше я его не видел.

После выписки я ходил в поликлинику к терапевту, державшемуся самоуверенно и, я бы сказал, даже развязно. Это, конечно, не порок, но я так не делаю. На первом приеме она спросила: «Вы принимали сегодня лекарства?» – «Нет!» Я проспал и потому так торопился в поликлинику, что не успел ничего принять. «Жизнь вас ничему не учит».

На обратном пути меня поймала сотрудница из регистратуры и отправила продлевать полис, но по указанному адресу сотрудника страховой компании не оказалось, а я был почти при смерти и без телефона. В аптеке я попросил позвонить и вызвал Григорича, который привёз меня домой. В последующие приёмы моя врачиха спрашивала, есть ли у меня какие-нибудь жалобы. Я отвечал, что есть, но она на это говорила: «А давайте напишем, что нет?» – «Пишите, что хотите,» – с удивлением произносил я.

Лидия Федоровна решила всё же уволиться, а меня попросили привести служебный телефон, который на ней числится. Я приехал в преддверии 8 марта с тортом и был почти задушен в объятиях нашими сотрудницами. Одна из них поинтересовалась: «Как на счет реабилитации?» – «Да какая в Химках реабилитация?» Но на следующий день я связался с отделом ДМС, и они обещали помочь. И вскоре тесть повёз меня на Иваньковское шоссе, в ту больницу, в которой работает Юра Григорян. Но оказалось, что эта реабилитация для москвичей и мне там ловить не чего. «Может сделать хотя бы массаж по полису ДМС?» – подумал я и обратился к своему врачу с просьбой дать мне направление на массаж спины и выписать бесплатный рецепт. Она отреагировала очень болезненно, чуть не подпрыгнув до потолка. «Какой массаж? Его делают через 4 месяца», – со злостью голосе произнесла она.– «А в прошлый раз мне его сразу назначили». Бесплатный рецепт ей тоже выдавать не захотелось. Более того, она заявила, что мне не нужно идти на врачебную комиссию в понедельник, а надо заглянуть к ней после прохождения ЭХО-КГ. Но в тот день она принимала утром в другой поликлинике. Так как в тот день у меня на улице болело сердце, я решил отложить визит к ней на другой раз. «Что-то она затевает неладное», – подумал я. В интернете я обнаружил приглашение в поликлинику на пятницу. «Всё это очень подозрительно». Кардиологу, очень милой и красивой женщине, я пожаловался на то, что меня хотят досрочно выписать. «Но вам положено быть 120 дней на больничном. Сходите к заведующей, если не удастся договориться с лечащим врачом. Только на меня не ссылайтесь». Таков был её совет. Сначала я и хотел прийти к Наталье Александровне, сказав: «Я врач. Неужели врач врача не может ни о чем попросить?» Но, подумав, решил, что надёжнее всё же действительно обратиться к заведующей терапевтическим отделением. Она же оказалась и председателем врачебной комиссии. «В чём дело?» – спросила она сурово. -«Я врач- нейрохирург с 30-летним стажем, кандидат медицинских наук. Наблюдаюсь у вас после повторного инфаркта. Прошло всего 2 месяца, а меня уже хотят выписать. А чувствую я себя неважно». – «Инфаркт подтверждён?» – «Конечно». Она вызвала моего лечащего врача, что-то показала ей в моей карте и отпустила нас обоих. «Наталья Александровна, простите меня, пожалуйста! Я вас, наверное, не так понял», – произнёс я, а потом меня осенило – она не любит страховые компании и решила на мне отыграться. Но я же не мог подделать выписку и сам себе поставить диагноз. Я же не фокусник какой-нибудь, чтобы имитировать падение фракции выброса на 7% и бигиминию на десятые сутки после начала заболевания. Что же дало ей повод заподозрить меня в мошенничестве. Достав выписку, я всё понял. В ней не указан уровень тропонина и КФК, хотя мне брали кровь на маркёры инфаркта в реанимации, и Юле сказали, что по результатам анализов инфаркт миокарда у меня имеется. Надо ехать в больницу? Но если у терапевта есть какие-то сомнения, она могла бы спросить у кардиолога, у которой никаких сомнений в достоверности диагноза не возникло. Дурдом какой-то. Наталье Александровне надо срочно менять работу. Как эксперт ДМС она была бы просто незаменима, так как умеет найти проблему там, где её нет. Юля заявила, что я очень мнительный. «Как ты мог заподозрить лечащего врача в таких ужасных вещах? Как ты будешь в глаза ей смотреть?» – «А она как могла? У меня интуиция сильно развита. Я бы пришел к ней в пятницу и получил бы больничный с рекомендацией приступить к работе с понедельника. Поэтому пришлось предпринимать превентивные меры».

На очередное свидание с обиженной мною участковой дамой я шел с лёгким волнением в груди. Было интересно, как теперь она поведёт себя. Но, похоже, заведующая не стала ей ничего пересказывать, и я услышал, что «врачей надо беречь, а то вас не кому будет лечить». А потом была попытка выведать у меня, кто же посоветовал мне предпринять те шаги, которые были мною предприняты. Она не могла предположить, что это я сам оказался таким умным. Она заподозрила кардиолога и хотела, чтобы я сдал свою добрую фею. «Что она вам сказала?» – «Что у меня есть положительная динамика на ЭХО и это очень хорошо». Ох уж эти женщины. Они считают только себя коварными и умными, а мужчинам отказывают в этом праве. Смирись, гордыня!

Юля же предложила отнести ей шоколадку или тортик. За что? За то, что не хочет выписать мне положенный мне бесплатный рецепт? Ну уж дудки.

Я решил уточнить в интернете стоимость прописанного мне лекарства. Четырнадцать тысяч! Это, конечно, перебор. Так можно поликлинику разорить к чертям собачьим. Как-нибудь обойдемся без этих золотых пилюль.

Каждый день я ходил гулять на набережную канала, но меня вскоре стали раздражать все эти люди, которых так и манит влиться в толпу, потолкаться на узкой тропе. Мне же хочется тишины и уединения, тем более, что в связи с эпидемией короновируса предписано держаться подальше ото всех. Такое место на Левом берегу есть. Это лесочек справа от железной дороги. Там, правда, шумит МКАД, но люди единичные в поле зрения. Обычно я шел туда, садился на пенек или поваленное дерево, доставал планшет и читал про апостола Павла, который сначала гонял христиан, потом был ослеплен господом, а когда зрение к нему вернулось, стал яростным проповедником еретического тогда учения среди язычников. Мне не понятно, почему Петра и Павла всегда ставят вместе. Они же были идеологическими врагами. Думаю, Павел был бы против такого соседства. Да, они оба стояли у истоков христианской церкви, но сильно различались в подходах к проповеди слова Божьего.

Эпидемия породила всплеск безудержного веселья. Народ давно так не прикалывался. Например, был такой анекдот. Один инопланетянин говорит другому: «Обязательно попробуй землян, фаршированных гречкой с тушенкой. Щупальца оближешь».

Но и тревога также росла день ото дня. Сначала казалось, что вирус поразил только Китай и на ум стала приходить мысль о том, что американцы изобрели бактериологическое оружие, которое может избирательно поражать только одну нацию, тем более, что недавно они собирали и у нас генетический материал. Но, после того как стало известно о появлении заболевания в Иране и Италии, эта идея была отвергнута.

У нас стали ужесточать эпидемиологический режим, но многие считали, что их излишне запугивают, ведь смертность такая же как при ОРЗ и гриппе. Этой версии противостояло количество покойников в Европе и США, нараставшее лавинообразно. Всех призвали сидеть дома и люди стали шутить, что пандемия названа так в честь панды, которая ест 12 часов в сутки. Тоже самое ожидает тех, кто прячется дома от этой напасти, потому что больше заняться нечем. Стало ясно, что мы в отличие от англосаксов сделали всё правильно.

В очередной визит в поликлинику меня не пустили дальше входа. «У Вас ещё 40 минут до приема. Идите домой, нечего здесь дышать». Пришлось идти в магазин, звонить маме и возвращаться за 10 минут до встречи с врачом. Когда я зашел в кабинет, я застал своего врача за необычным занятием. Она обзванивала пациентов, интересовалась их состоянием. «Вам можно было не приходить. Надо было просто позвонить и сказать, что у вас всё в порядке», – пояснила она. Я взял в регистратуре номер телефона поликлиники, но дозвониться по нему не получилось.

Так как следующая наша встреча должна была состояться через две недели, я решил отправиться на дачу. По дороге меня никто не остановил и не оштрафовал. Я благополучно добрался до Дмитрова, где меня встречал тесть. На даче было полно народу – тёща, Лерусик, Тёма, Егорка с подругой. Ожидался приезд Иришки. Я дорвался, наконец, до своих красок и скопировал картину Джона Миллеса, на которой был изображен грустный рыцарь, едущий верхом на лошади вместе со своими детьми и вязанкой хвороста. Хворост я перерисовывать не стал, а всё остальное перенес на картон. То что получилось сфотографировал и выложил в фейсбуке, подписав «все на дачу». Хорошо тем, у кого есть дача. Всем остальным надо сидеть в четырёх стенах. Многие предусмотрительно запаслись продуктами, остальные докупали провиант по мере надобности. Сидеть по домам тяжело и люди начали нарушать эпидемиологический режим, хотя уже даже собаки потребовали его ужесточить. Стали распространяться слухи о том, что скоро будет много безработных и разорившихся предприятий, но было ясно – пострадает в первую очередь мелкий и средний бизнес.

Мне позвонил мой начальник и попросил как можно дольше оставаться на больничном. Но как это сделать? Четыре месяца, положенных мне по стандартам, истекают 17 мая. Правда, в мае у меня должен быть недельный отпуск. Только на неделю и можно будет задержаться дома. Наша компания прекратила продажи полисов и решила сократить зарплаты и время работы сотрудников.

Мне пришлось перенести поездку в Грецию на год, а Толик Лебедев не смог поехать в Англию к дочке. Авиабилеты пропали. Ему сказали, что они невозвратные. Но это ведь не чартерный рейс. Кругом одно жульё.

Говорили, что отменят бесплатный проезд для пенсионеров старше 65 лет, но под шумок наказали всех пенсионеров и студентов. Вот спасибо так спасибо!

У нас пока режим не такой жесткий, как в Израиле, где разрешается гулять только с собаками на расстояние не более ста метров от дома. Но евреям и арабам запрещено иметь собак. Только ашкинази могут заводить этих животных. Вот и приходится обращаться к ним за помощью. Собаки же после 15 -ой прогулки уже никакие, но всё равно покорно идут на свежий воздух. А люди готовы топорами рубить входные двери.

Тёща с тестем тоже гонят меня на прогулку, настаивая на том, что каждый день я должен увеличивать пройденные расстояния. Но у меня всё зависит от многих факторов. Если я вышел на прогулку с высоким давлением, то вернусь уже через 10 минут. Если на улице холодный воздух или повышенная влажность, тоже далеко не уйдешь. И вот согнувшись в три погибели, с одышкой и болями в сердце, я вваливаюсь в квартиру и хочу выпить таблетку от давления, а тёща кричит из кухни: «Мой руки! Ты что, всех нас хочешь заразить?» Однажды, вернувшись в таком же состоянии с прогулки уже на даче, я бросился к танометру, как к спасательному кругу. Сидевший на кухне тесть стал выговаривать мне. Мол, нельзя сразу мерить давление после прогулки. «Уйди, Григорич!» – прохрипел я, – «Не нервируй меня. У меня из-за тебя ещё больше давление поднимется». – «Это ты мне портишь настроение!» – заявил он и пошел жаловаться теще. Та тут же явилась перед моими очами и стала выяснять, что произошло и какое у меня давление. «170 на 110», – решил поделиться я. Она поняла, что я не шучу. «А чего ты Григорича завёл?» – «А что он меня учит медицине? Я же не учу его водить машину. Если я буду следовать его советам, я долго не протяну. Это может для меня плохо кончиться». – «Ну да». Я не хотел бы заполучить инфаркт или инсульт только из уважения к тестю. Он очень любит давать советы, хотя страны советов давно нету. Я сто раз намекал ему на то, что если мне понадобится его совет, я ему обязательно скажу. А просто так лезть с ними не стоит. Очень уж хочется ему покомандовать.

Мы все сидим на карантине, но самый жесткий карантин у Сандро, которого опечатали в шахматном клубе. Он сказал Сереже, что у него есть продукты только на 2 недели. Сереже пришлось отменить все турниры и выступления бардов.

Мне позвонил Сережин друг, Жора, вернувшийся из Ташкента, и рассказал о том, что там удалось оправиться от короновируса очень быстро и с минимальными потерями. Мы хотели с ним выпить по скайпу, но я отложил это мероприятие до возвращения из поликлиники, откуда я вернулся совершенно раздавленным. Холтер показал не только наличие ишемии, но и увеличение экстрасистол почти в два раза. Их теперь чуть меньше критического уровня. В чём же причина? Всё шло вроде бы замечательно, хотя в последнее время действительно стало труднее передвигаться на большие расстояния и голова какая-то чумная. Может быть, виноват тот эксперимент, который я ставлю на себе по совету ревматолога. Я где-то потерял выписку из института аллергологии, где мне был поставлен диагноз васкулита.

Ревматолог посмотрела все остальные выписки и нигде не нашла отклонений от нормы. «Не понимаю, на основании чего вам был выставлен этот диагноз», – огорошила она меня.– «Давайте постепенно уберем кортикостероиды, сделаем анализы и посмотрим, что можно сделать. Пока я вижу, что они только усугубляют атеросклеротический процесс». И вот я послушно выполняю её рекомендации, ожидая, когда же взбунтуют надпочечники. Однако вместо них взбунтовало сердце. Не долго думая я решил вернуться к той дозе, на которой прожил 16 лет. Хотя я поторопился.

Кардиолог, к которой я обратился в весьма тревожном состоянии, решила, что ничего страшного нет. Я попросил её заменить кордарон, который влияет на щитовидку, что приводит к весьма интересным явлением, на что-нибудь другое. От него у меня нарушился сон. Всю ночь в течение двух недель я ворочался с боку на бок, пел про себя песенки, отдавая предпочтение весёлым, но скоро репертуар мой истощился. Лишь под утро я засыпал и просыпался часа через 2—3. Однажды я проснулся от ужаса. Вокруг меня было темно. Все спали. Никаких причин для такого сна как будто бы не было. Я немного успокоился, закрыл глаза, и меня снова захлестнула волна ужаса. Я подскочил на кровати, вытаращив глаза. «Что за дьявольщина?» Только смерть близкого мне человека, с которым у меня крепкая ментальная связь, могла бы привести к такому. Утром, с ощущением вполне объяснимой тревоги, я стал обзванивать родственников и друзей. Слава Богу, все живы-здоровы.

А может, вообще не нужно каких антиаритмических препаратов? Возможно, ухудшение связано как раз с приемом кордарона? Мишка говорил мне как-то, что прием гормонов щитовидной железы может сорвать ритм сердца. Посмотрим. Сначала попринимаю тот препарат, что мне прописали вместо кордарона. Кардиолог предложила мне также попить препарат, усиливающий силу сокращений миокарда. «Мы догоним фракцию выброса до 50 процентов», – обнадежила она. – «А это возможно?» – «Конечно».

Теперь надо было узнать на счет инвалидности. Оказалось, что её дают только при наличии выраженной сердечной недостаточности, чего у меня нет. Бог с ней, с инвалидностью, тем более что нужна ещё и копия трудовой книжки, разрешение от работодателя. Какой-то бред. 16 лед назад мне дали её без звука. Что-то неладно в нашем государстве.

По следам Васко да Гамы

Петр долго не мог жениться. Во-первых, потому, что зарплата у него была мизерная, а во-вторых, потому что он был врач, а девушки как от прокаженных шарахались от врачей. Это было очень странно, но факт остается фактом. Так что суженую надо было искать в своей среде. И он нашел очень милую и неглупую медсестру, которая очень хорошо к нему относилась и спокойно переносила все его чудачества. Он познакомил её со своими друзьями и мамой. Избранница всем понравилась. Тогда молодые стали готовиться к свадьбе. В результате они стали супругами, но жить им надо было с родителями. Сначала они пожили у него, а потом, когда молодая жена загрустила, решили перебраться к её родителям.

Поначалу всё было прекрасно заботливая жена, весёлые тёща с тестем, вкусные обеды. Но какой-то был перекос в этой семье в сторону матриархата. Тестя затыкали его две дочки и жена, и поэтому он в основном молчал. Пётр пару раз заступился за тестя и тот, осмелев, стал чаще выступать по разным вопросам. Пётр был доволен. Должно же быть какое-то мужское братство.

Всё было замечательно до рождения ребенка, даже какое-то время после его рождения. Пётр с женой читали ему сказки, избегая явных страшилок, пели песни на ночь, покупали развивающие игры и мультики. Но ребенок стал подрастать и тесть с тёщей решили перехватить инициативу по воспитанию внука. Тесть почему-то был против книг. «Не надо засорять ребёнку мозги, – говорил он, – почитайте лучше отца с матерью». Что за чушь он несёт, думал Пётр. Хотя трудно было ожидать от работяги с 7 классами образования, которого воспитывала улица, каких-то глубоких философских высказываний, но эта дикая сентенция, да ещё применяемая в таком контексте, шокировала своей алогичностью.

Через какое-то время Пётр узнал, кого невольно цитировал его тесть. Была такая испанская пьеса «Принцесса-дурочка», в которой принцесса только прикидывалась недалекой особью. Потом, когда пришло время, она отомстила своим обидчикам. Но начинается история с того, что её запирают в башне и советуют заняться чтением. На что она неизменно отвечала: «почитайте отца с матерью». В этой пьесе такая фраза была тонкой шуткой со стороны принцессы. Но дело в том, что тесть, как оказалось, понятия не имел о существовании этой пьесы. Он просто от кого-то услышал этот перл, запомнив его, стал применять, когда надо было поставить на место шибко грамотных товарищей типа Петра.

У Петра был свой план воспитания сына, и он уже видел, как они на равных обсуждают мировые проблемы или какие-то интересные психологические ситуации, встречающиеся в книгах. Его ребёнок станет учёным, профессором, как минимум. Но для этого надо было приучить его к чтению. Первые шаги уже были сделаны в этом направлении. Сын выучил буквы и пытался читать по слогам, но тесть с тёщей решили, что ребёнок слишком мал для таких умственных нагрузок. И категорически запретили это делать.

Пётр собирался ходить с сыном по музеям и выставкам, ходить в походы, ездить на экскурсии. Вначале так и было. Но оказалось, что тёща с тестем имеют свои планы на воспитание его ребёнка, и они не допустят всяких интеллигентных бредней.

Когда Пётр понял, что его решили отстранить от этого процесса, он пришел в замешательство. «Как же так?» – спросил он жену. Она ответила, что он должен слушать её родителей. Что же за такой волшебный план был у тестя? Да всё очень просто и незатейливо. Лупить надо дитя малое, а не засорять его мозги лишней информацией. «Вы хотите посадить его в чулан? Так нельзя!» – протестовал Пётр, но его никто не слушал, а жена фактически предала его и сына, встав на сторону родителей. «Я главный в своей семье и я принимаю решения», – выкрикнул как-то он, на что тёща стала смеяться, потому что решения принимала она и все обязаны были их выполнять. «Мне что, судиться с твоими родителями?» – вопрошал Пётр жену. Ежу понятно, что как только дочка выдана замуж, она переходит в подчинение к мужу. Родители должны её отпустить. Но эти явно заигрались.