Читать книгу Фрактал - Леонид Белый - Страница 1

Однажды в Красном городе – он был сложен из туфа, который на заре приобретал розовый оттенок, как, впрочем, и все без исключения, что освещалось восходящим солнцем – появился человек. Был этот человек среднего роста, уютно сложен, и всякий, кто мельком глянул на него, не отметил бы для себя ничего необычного, кроме легкого зеленоватого свечения, сопровождавшего каждое его движение. Возможно, случись увидеть это бывалому матросу – сказал бы он, что это огни святого Эльма. Но явление это редкое и проявляется обычно в грозу, а никакой грозы не было, как не наблюдается и матросов в округе. Нет, река в Красном городе есть, но все судоходство на ней – редко проходящие баржи с лесом и плоскодонки, снующие между левым и правым берегом. Река эта, по странному стечению обстоятельств, тоже называется Красной. По весне она частенько разливается и тогда жители левого берега Красной, которых и за полноценных горожан никто не считает, сносят все свои пожитки на чердаки, туда же лезут сами вместе с живностью и сидят там неделю. Впрочем, те из них, кто обзавелся лодками, вполне вольготно плавают по улицам города, как гондольеры по венецианским каналам, пусть и не так грациозно. На улице весна, и половодье уже прошло, но некоторая грязь, вынесенная рекой, ещё лежит разводами по сторонам дорог, как и некоторый, особо слежавшийся снег, так покрытый своеобразной броней из высохшей грязи, что не каждый сможет признать в нем веселые белые хлопья, летевшие ещё в январе.

Итак – человек на пороге красного города, хотя это сложно определить, ведь дорожный столб с восточной стороны подрыли кроты, и он упал по направлению к огромному оврагу, ровно по границе города и губернии. По причине этого происшествия случилось несколько писем из губернских и городских управ, однако, таких же вялых, как и остальная чиновничья жизнь. Наш герой видит и овраг, и столб, который уже принял форму шпалы и первые, если смотреть с его стороны, а со стороны города – последние дома горожан. Впрочем, здесь от селян их отделяет только трижды и последний раз, упомянутый столб.

Он смотрит на город и видит то же, что увидел бы любой путник, которому довелось пешком зайти в наш город. А именно: дорогу, дома по обе ее стороны, сточную канаву, через которую были перекинуты мостки к домам, да дощатый тротуар на две доски. По этому тротуару, с ведрами от оказавшегося поблизости колодца, шла баба, но если приглядеться и отбросить одежду, намотанную невпопад, то вовсе не баба, а упругая девица, вполне сладких лет. На середине настила доски прогибались так, что лужа, а точнее уже просто грязь, плескала с хлюпаньем во все стороны, и бабе-девице приходилось соотносить амплитуду и частоту своих шагов с собственной частотой тротуара и не допускать возникновения прямой связи. Физик бы увидел в этом ещё одно подтверждение мировых законов, но для девицы важнее чистый подол, хотя и путник, похоже, ей тоже интересен, так как, соблюдая амплитудно-частотный баланс, она уже несколько раз умудрилась посмотреть на нашего человека.

Отметив про себя его уютность, она подивилась странному свечению, иногда вспыхивающему у него то на локте, то у плеча, то под ногами. Свечение это было совсем не ярким, похожим на пламя горящей самогонки. Так Никанор иногда проверял ее крепость. Конечно, чаще он это делал более привычным способом – peroralis, как сказал бы врач. Крепость самого Никанора проверяли тоже много раз, и было у него даже прозвище «Битень», то ли потому, что сбил его проезжающий ямщик, то ли из-за того, что сбил он на ярмарке с двух городских картузы одним ударом, никто не помнит.

Таким образом, наш человек заинтересовал своим свечением, а скорее даже не свечением, а чем-то более неуловимым, девицу, которую звали Натальей, раз уж мы так пристально ее рассматриваем. Наталья, чей муж и был Никанор, уже подходила к самым мосткам напротив своих ворот, когда краем глаза приметила странное движение. Наш герой не шёл сам по себе, передвигая ноги, а каким-то непостижимым образом перемещался свободно по дороге. Сегодня можно было бы заподозрить у него хитроумное колесо с моторчиком, где наклонившись вперёд, до максимального угла уже не совсем трезвого Никанора, можно ехать вперёд. Но никакого колеса не было, человек стоял ровно, а про моторчик Наталья и не слышала, да и не стала бы слушать, если бы ей кто-то начал объяснять. Однако факт в том, что человек, стоявший у столба – снова не обошлось без него – мгновение назад, вдруг переместился и оказался в пяти шагах от Натальи. Будь это в сумерках, она бы не выдержала и закричала, но белым днём кричать было странно, да и не к чему. Все вокруг было обычно, собака у канавы пыталась найти мясо на вчерашней кости, матерился за забором сосед, дымила печь в доме напротив, – опять топили сырыми дровами. Но человек стоял прямо перед ней и смотрел, улыбаясь. Наталья мысленно перекрестилась и также мысленно сплюнула три раза через левое плечо. Человек, конечно же, никуда не исчез, но, как ей показалось, стал ещё ближе к ней. Возможно, не улыбнись она в ответ, ничего бы не произошло, и он прошел бы весь город насквозь и, выйдя у такого же оврага с западной стороны, направился дальше. Но улыбка сама собой растянула губы Натальи и, хорошо, что не видел Никанор, на ее щеках появился подозрительный румянец. Забыв про ведро в руке, смотрела она, улыбаясь, в глаза светящемуся человеку, а он все ближе и ближе становился к ней, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки.

Инга, девушка 30-ти лет, никто не может запретить называть вполне состоявшуюся женщину девушкой, тем более, что выглядела она всегда легко и беззаботно, обладала приятной улыбкой. При этом в глубине ее глаз был заметен стальной блеск, который и позволил ей вести самостоятельную и вполне обеспеченную, по меркам Красного города, жизнь. Да, все тот же Красный город, который за последние 150 лет изменился до неузнаваемости. От старых построек мало что осталось, ведь туф не такой уж и долговечный материал, – музей, пожарная каланча, да церковь у реки. То место, где стоял или скорее лежал дорожный столб, считалось теперь центром города. Тихое и вполне приятное место: дом с двумя подъездами; огороженный небольшим забором от набегов жителей соседних домов; консьерж, а попросту баба Люба; немного круглогодичной флоры в горшках и невнятный цветник летом, который этой же бабой Любой окучивался, пололся и поливался. К счастью, цветник ей удалось устроить без брошенных шин, что было не так уж и просто. В этом доме и жила наша новая героиня, а находился он точно там, где Никанор однажды неудачно упал в бурьян и вывихнул большой палец на руке. Итак, весенним утром Инга выбежала из подъезда. Точнее она хотела выбежать, но, толкнув дверь, практически уткнулась в молодого человека, который едва успел посторониться. Он с улыбкой произнес: