Читать книгу Крылатая воля (сборник) - Леонид Чекалкин - Страница 10

Пришла хозяйкою зима:

Суха, строга, сурова.

И с нею – холодность ума,

Живая жажда слова.

И льдом закована река,

На льду – заплаты снега,

И слышен зов издалека –

Летящего навстречу века.

И будущему память не даря,

Характер века нового предвижу –

И ни люблю его, ни ненавижу,

Но смены жду календаря.

В час ночной снегопада

Скрыта кромка воды.

Поберечься бы надо

На краю у беды.

Поберечься б неплохо,

Чтоб живой сохранить

С одуревшей эпохой

Ненадежную нить.

Спасибо, небеса.

Поклон тебе, природа:

Я слышу голоса

Нагрянувшего года.

И я – вооружен:

Предвиденьем приручен,

И мыслью – снаряжен,

И навыкам – обучен.

И знаю – почему

Спешу судьбе навстречу,

Поверив сердцу, не уму,

Хотя и путь – конечен.

Пусть помыслы стары,

Но все-таки прекрасны:

Живу до той поры,

Пока сознанье – ясно.

Одиночеством скрытым влеком,

В суете наступившего года

Из застолья ушел я тайком

И прикрыл за собою ворота.

Ослепленные солнцем снега

Округлили весь берег покатый

Рядом с полем, где мерзнут стога –

Словно наспех беленые хаты.

И глаза не устали пока,

Вижу я, как, под солнцем блистая,

К горизонту плывут облака –

Белых птиц невеликая стая.

Отдыхает безгрешный простор,

Преисполненный нового смысла:

Разгорается солнца костер,

Нарождаются светлые мысли.

Вот она, первая вьюга,

Скрывшая утренний свет,

Снеги приславшая с юга,

Выслушав ветра совет.

Высит и высит сугробы,

Тратит немало труда,

Силы безмерные, чтобы

Осень ушла без следа.

В крайнем своем эпатаже

Мир изменяет легко.

Заново строит пейзажи,

Тратит снегов молоко.

Вымести хочет обиды,

Надеясь на первый мороз,

Учит науке предвидеть

Время реальных угроз.

Чистый воздух декабря,

Ровный ритм дыханья.

Яркая встает заря

Просветленного сознанья.

И живет покой в груди,

Чистый снег – на поле…

Словно не было в пути

Горечи и боли.

Отгуляла февральская стужа,

Поумерили силу ветра,

Даже сон мой, увы, занедужил::

Сплю – не сплю, а терплю до утра.

Свет – не свет, проявление воли

Неземных, непроявленных сил.

Я живу одолением боли,

Что по жизни своей заслужил.

Не морозец – мороз.

А путь мой – дальний.

Не обойтись без слез

Исповедальных?

А в небе виден храм,

Где звезды – свечи.

Я им хвалу воздам

В безмолвной речи

И будет эта речь,

Такого ритма:

Она сумеет течь –

Почти молитва…

А вот обратный путь –

Всегда короче:

Могу вздремнуть

Под взором ночи.

Эта ночь достойна поклоненья.

И поля, и речку ведь не зря

Замело снегами без сомненья

В ранних числах января:

Наступает время откровенья –

Будет миром править красота.

А она достойна преклоненья,

Потому – морозна и чиста.

Эта ночь достойна восхищенья –

Молчалива, празднична, строга:

Здесь при лунном освещеньи

Серебром блестят ее снега.

Эта ночь, без всякого сомненья,

В Лету никогда не уплывет.

А точней – не будет ей забвенья,

Вот и снег кружить не устает.

Легкий шорох шурги по карнизу,

Шелест листьев промерзлых в саду…

Холод ночи на посох нанизан –

Помогает на быстром ходу.

И безмолвью привычному ночи

Мягкий снег не мешает ничуть.

Потаенный упрек одиночеств

Возвращенья приветствует путь.

И пока еще вижу и слышу

Свет души и угрозу беды, –

Снег ложится на кроны и крышу,

На земле заметает следы

Воздушные замки витали по зимнему небу

Внизу простирался свободный от снега залив.

И ночью холодной, желанью ее на потребу,

Прилив народился, все небо собой заслонив.

И не было сна, и рождались тревожные мысли,

И волны стирали небыстрые наши следы.

Тогда, как всегда, на прогулку привычную вышли –

На нас посмотреть – две бессонных звезды.

А ветер гулял по просторам земным и небесным,

Там – звездным, а здесь – ощутимым, земным.

И было до дрожи душевной узнать интересно:

Растает ли поздней влюбленности дым?

Не помню я, в каком часу,

какого дня недели

обрушила свою красу

вся оторопь метели.

И вот летят, летят снега,

не устраняя страхи.

Оделись сонные стога

в нательные рубахи.

И, завихряясь на весу,

сто рукавов метели

запеленали все в лесу –

рябины, сосны, ели.

Не прекращаясь, падал снег,

и даль скрывалась в снеге,

и с ним сливался человек

в заснеженной телеге.

И лошадь белая брела –

сама – по белу свету.

Дорога скорбная вела

К российскому поэту.