Читать книгу Времена года - Леонид Черняк - Страница 3

Природа угомонилась, успокоилась, оделась в свои зеленые одежды и наступило лето. Самая теплая, самая свободная и беззаботная пора – нет школы с ее многими уроками, нет ничего обязательного, что надо делать и успеть к сроку, нет сочинений, нет задач и контрольных работ, нет скучной химии, нет строгой и точной математики, нет экзаменов, нет интересной литературы и не менее интересного иностранного. Ничего этого нет. Есть только куча свободного времени, есть речка для купания и зеленая лужайка для футбола, есть время для ничегонеделания, но есть время, и заработать чуть – чуть при некотором желании потрудиться где то на дровяном складе, помогая загрузить машину дров для печки заботливого хозяина. Можно, конечно, провести один месяц, одну летнюю смену и в пионерском лагере. Если брать меня, то я был в пионерском лагере всего один раз, где – то после шестого или седьмого класса. Не скажу, что там было скучно и неинтересно. Вовсе нет. Свежий воздух, прогулки – походы, новые друзья и знакомые, много различных соревнований, где я занял все вторые места после Витьки, не помню его фамилии. В Шепетовке, в наших спортивных кругах, его все называли Медный. Он учился в пятой городской школе и был неплохим спортсменом. Еще мне запомнился этот лагерь одним запоминающимся событием. Кто то из владельцев пионерского горна, а штука эта была незаменимой в пионерском лагере, была в единственном экземпляре, утерял, а вернее утопил в речке, мундштук от этого самого горна. Там рядышком был переходной мостик через этот ручей, так, глубиной метра два, не больше. Вот я, пару раз нырнул туда, нашел этот атрибут и тем самым, оказал услугу пионерскому начальству. В общем рядовое событие для меня. Делов то, нырнул пару раз в речку. Но начальство рассудило иначе. Собрали сбор, поставили меня перед всем пионерским лагерем, благодарили, говорили всякие хорошие слова. И подарили книжку про пионерского героя, правда, не нашего Валю Котика, а белорусского героя пионера Марата Казея. Вот такие воспоминания моего пребывания в пионерском лагере. Больше я не участвовал в пионерских сменах. Там вовсе неплохо, но все таки строгая дисциплина, режим и распорядок. А я все таки привык к более свободному режиму, куда захотел туда и пошел. Никаких начальников и никаких законов. А вот моя Томочка чуть ли не каждое лето проводила в пионерских лагерях. Так вот сложилось ее детство, мать растила ее одной, так как отец погиб после войны на Западной Украине. Каково одной матери растить дочь, при этом надо работать, что бы как – то существовать. Времена то были не очень сладкие. Вот и приходилось частенько Томочку отправлять в пионерские коллективы. Наверное поэтому моя супруга до сих пор не любит манную кашу. В противовес мне, так как я весьма уважаю это детское лакомство. Я то в пионерском лагере был всего один раз. Вот и не доел своей порции. Шутка конечно. В любом случае частое пребывание в таком обществе вовсе не повредило моей Томулечке. Скорей наоборот. Детское общение было совсем не лишним для нее в те годы. Сам пионерский лагерь располагался в очень красивом и живописном месте. Я частенько наведывался в те места. Обычно ездил на велосипеде. Крутишь педали по лесной тропинке вдоль узкоколейки, которая идет через весь лес до мест лесозаготовок. После речки сворачиваешь налево и… и открывается великолепный вид на настоящий бор с великолепными мачтовыми соснами. В этом сосновом бору и располагался пионерский лагерь, – на большой поляне, в сухом песчаном месте. Деревянные постройки вовсе не портили пейзаж этого живописного места. Скорее наоборот, они как – то вписывались в окружающие деревья. Может быть от своих скромных, невысоких размеров. Главенствовал там все – таки лес – березы, сосны, ели. Настоящий, почти не тронутый уголок великолепной и яркой природы. Но все таки более интересное занятие летом это походы по грибы, ягоды, просто походы в лес, на знакомые водоемы, озера и болота, где кормится и подрастает настоящая охотничья дичь, на которую потом и охотишься, правда, позднее, с конца августа и почти до самого снега. Окрестности нашей Шепетовки это, конечно, не тайга, но леса было вполне предостаточно. Это и сосновые боры, и дубовые рощи, это и частые смешанные с осиной березняки, это и густые орешники с вкуснейшими лесными орехами. Конечно, уйма грибов, уйма ягод – земляника, брусника, малина, черника. И даже, как я потом узнал, и клюква – обычно обитательница северных моховых болот российского Севера. Но для ее созревания и роста вполне подошли и наши, местные леса с мхами и болотами. Но все – таки ягодой номер один в те времена была черника – черная ягода, как ее обычно называли в наше время и в наших местах. Ходили за ней и пешком, иногда подъезжали и на открытом кузове грузовика по шоссе в сторону, где особенно водилась эта сладкая ягода. Но больше все – таки ходили пешком, вдоль по лесной узкоколейке аж до далекой Грабовой Буды. Ориентиром там и была эта самая Грабовая Буда – обычный геодезический знак высотой метров тридцать. Он использовался и в нуждах геодезии, и в нуждах лесной пожарной охраны. Иногда мы забирались по лестнице на самый верх этой громадины. Немного жутковато, особенно когда спускаешься вниз. Но зато, какой вид открывается сверху – безбрежное зеленое море с крапинами голубых лесных озер, малых речек и ручейков, с лесными тропинками и проселочными дорогами. Видно и поле вдалеке, линии электро передач с дикими голубями на проводах. Но все – таки о черной ягоде. Ее собирали, как правило, с мамой, она была большим знатоком всего лесного богатства и хорошо разбиралась в ягодах. К обеду или чуть – чуть попозже набирали большое, литров на 10—12 ведро. И тогда наступал обед, весьма нехитрое угощение – хлеб, сало, помидоры, лук, огурцы. Иногда еще, что то мясное, молоко, компоты. Воду с собой не брали, в лесу знали и находили чистейшие родники. С них и пили вкусную воду. Продукты нехитрые, но какой вкус они имели в лесу, да еще после довольно длительной и весьма нелегкой работы – собирания лесных ягод. Ведь все время в полусогнутом состоянии, иногда просто сидя возле густых и частых кустов черники. Черника растет почти у земли, поэтому кланяться надо все время, пока собираешь эту ягоду. Поэтому то таким вкусным и долгожданным был этот лесной обед. А ведь после сбора полного ведра надо еще протопать обратно домой пешком, километров 6—8, не меньше. Поэтому отсутствием аппетита и бессонницей в те, далекие, годы, не страдали. Собирали землянику, собирали малину. Конечно не в таких количествах, да и не так часто мы ходили за этими ягодами – и меньше ее было, и не таким спросом, наверное, пользовались эти ягоды по сравнению с черникой. Часто ходили и за грибами. Они водились совсем уж близко от дома, поэтому ходили сами, без взрослых и родителей. Белые, подосиновики, подберезовики, опята, маслята, грузди, сыроежки – вот основные грибы наших мест. Прекрасно знали, где их собирать. Если маслята – ходили в сосновые молодые посадки. Если белые, подберезовики – ходили в дубовую рощу, в березняки. Ну а сыроежки, то те росли повсюду. Всего то ходу полчасика и вот они, грибные места. Поэтому такие походы за грибами были не утомительные и доставляли много радости от общения с лесом, от интересных встреч с лесными обитателями. В те времена много чего собирали – и желуди с дуба для нужд местного леспромхоза, и сухие листья для утепления стен на случай зимних холодов. Желуди собирали всем классом вблизи очень большого, известного местного леспромхоза. Ранняя осень, еще очень тепло. Ребята залезали на деревья и трусили ветки с желудями. А потом все вместе и собирали их. Свежий воздух, прекрасное место, наши милые одноклассницы – вот благотворный климат тех лесных вылазок. Возле этого леспромхоза места были просто великолепные. Особенно в начале осени, когда листья еще не опали, но уже тронуты первой, осенней желтизной, и когда под ногами уже образовался мягкий ковер из опавших осенних листьев. Какое же это наслаждение, бродить по опавшему лиственному ковру этой рощи, когда еще тепло и так хорошо в лесу. Дубовые рощи, сосновые боры, березовые перелески – вот истинные красоты природы. А как хорошо в лесу в утренние, еще почти ночные часы. И ждать рассвета с восходом солнца. Стоишь на берегу лесного озерца, в каком то укромном месте в ожидании рассвета. Тишина, ни звука, да и не видно пока ничего. Но утро наступает, из ночной темноты проступают стволы деревьев, особенно берез, над озером стоит густой утренний туман, который постепенно рассеивается и уходит, куда то вверх. Оживает от ночи и пернатое царство – вначале робко, а далее смелей и смелей разносится певчий перезвон птиц, где то в прибрежной полоске камыша прошмыгнет куличок или болотная курочка. Иногда на зеркальную гладь воды лесного озера шлепнется пара, другая уток, которые тут же начинают чистить перышки и нырять в поисках пищи. Вдалеке, на другом конце озера на сук сухого дерева прилетел и уютно устроился кто – то из лесных пернатых хищников. Вдалеке и не разберешь, кто же это, кобчик, канюк, или другой представитель этой хищной пернатой братии. А вот и солнышко взошло над верхушками деревьев лесного озера к этому времени. Жизнь уже кипит – и на воде, и на деревьях, окружающих озеро. Бывал я в этих знакомых с детства местах и позднее. В основном, конечно, в отпуске. В принципе, ничего там не изменилось. Тот же красивый лес, та же лесная, знакомая до боли узкоколейка, по которой, правда, уже не ездили мотовозы. И наша старая знакомая – геодезическая вышка, все так же стояла на страже этих знакомых лесов. Не один раз мы ходили пешком по этому маршруту. Дело в том, что эта дорога вела лесом напрямик с Шепетовки, в наше большое село, родину моих родителей – Миньковцы. Расстояние всего этого пути километров пятнадцать, не меньше – вначале по знакомой узкоколейке, далее от вышки поворот и через лес выходили прямо на окраину деревенского поля, прямо к пасеке, где командовал мой дед – мамин отец. Однажды пришлось искупаться в лесном озере. Примерно посередине этого озера росли прекрасные, водяные лилии. Вот мне и захотелось подарить букет этих цветов моей любимой Томулечке. Немного конечно жутковато плавать в таких красивых, но незнакомых и каких то таинственно загадочных водоемах. Поверхность озера покрыта густой ряской, дно илистое и очень вязкое, со всех сторон к воде подступает лес. Но ничего, тот букет я нарвал без проишествий. А еще этот лесной путь проходил через еще одно примечательное место – Стулевый завод. Нет, он не делал никаких стульев. Это название происходило от фамилии бывшего когда то директора этого мелкого предприятия по фамилии Стуль. Когда то этот заводик выпускал из местного лесного материала шпалы, дранку для крыш и еще что то по мелочам. Мой отец, еще до Шепетовки, работал там шофером. Там жила и наша семья, там же родился и я. А потом этот заводик сгорел. Было это где – то в 48 году. Я конечно по причине возраста не помню этой даты, это все родители рассказывали. После этого пожара все мы перебрались в Шепетовку. Очень интересно было пройтись по этим местам по прошествии стольких лет. Все заросло лесом, кустарником. Но все равно кое какие то приметы былого жилья все таки сохранились – остатки деревянных бараков, какие то отходы производства. И даже следы пожара еще видны – валялись обгорелые деревяшки, закопченные огнем металлические предметы. Имелись и дорожки, по которым мы и проходили через этот заброшенный угол былого места жительства моих родителей с семьей и других людей. Может от этого места, лесистого живописного места и пошла моя тяга к лесу, к природе и всему прекрасному, что связано с этим – лесные просторы и дали. И, конечно же, прекрасный мир неповторимых охот. До села Миньковцы, а это было очень большое, более тысяч дворов, можно было добраться и другими путями. Иногда садились на пригородной поезд Шепетовка – Здолбунов и выходили на станции Цветоха или Славута. А далее опять пешком через лес. Расстояние, конечно, поменьше чем пешком через Грабовую Буду. Поэтому этот путь был совсем не сложным. Славута, Нетишин. Это как раз место расположения Хмельницкой АЭС. До самого центра области города Хмельницкий километров сто, не меньше, а название АЭС дали все таки от областного центра. Нужны ли эти огромные факторы риска в таких людных, густонаселенных местах после страшной Чернобыльской трагедии. Мне приходилось бывать и в Чернобыле, ровно восемь лет до той, страшной трагедии. Наш объект ПРН, загоризонтная РЛС, стояла рядом с дорогой Киев – Чернобыль, совсем рядом с этой самой АЭС. Был я на академической стажировке перед выпуском в 78 году. Прекрасный там военный городок – в сосново еловом лесу 5 этажные дома, полная инфраструктура для проживания. А рядом огромные мачты антенн – картина со стороны просто таки фантастическая – одна махина с приемными вибраторами, рядом другая, еще более высокая конструкция. Сейчас этот военный городок, как и Чернобыль, находятся в зоне отчуждения и отселения. На память приходят кино кадры из известного кинофильма Тарковского. Жуткая, наверное, картина – целый город как будто вымер, но все напоминает, все говорит о том, что здесь жили люди и они кажется только сейчас покинули эти места. Покинули, чтобы никогда больше не вернуться в эти места.