Читать книгу Дорога длиною в жизнь. Книга первая. Детство, школьные, институтские годы - Леонид Диневич - Страница 7

Через много – много лет, проживая уже в Израиле, я узнал, что здание института, в котором учился я и брат Вова на ул. Кирова (ныне ул. Базарная) 106 стоит почти напротив дома моей бабушки и мамы. Можно считать, что это верхняя часть Одесской Молдаванки. Когда – то до и сразу после ноябрьской революции это был район одесских бандитов под командованием Мишки Япончика. Проходя мимо этого углового дома по дороге в институт я часто абсолютно машинально обращал внимание на аккуратный балкончик на втором этаже. Кто живёт в квартире моей мамы ныне, я не знаю. Но ведь она принадлежит нашей семье. В детстве, вспоминая о своей семье, мама рассказывала нам о том как в молодости возвращаясь домой она с улицы сообщала, ожидавшим её на балкончике маме и старшему брату, о возвращении с работы или с гулянки. Брат непременно её встречал во дворе или на тёмной лестнице. Ведь это было довоенное время остатков жуликов Мишки Япончика и после военное, оставшихся под Одессой, да и в самой Одессе, после войны банд (см. фильм «Ликвидация»). Видимо что-то мне подсказывало, что это дом моей мамы, бабушки, событий из истории моей жизни. Когда моя прабабушка по мужу Кигель вместе с семьёй бабушки по фамилии мужа Альт переехали из Варшавы в Одессу (вероятно это было ещё в Екатерининские времена) год примерно 1880 они поселились в двух квартирах. Прабабушка с мужем по имени Борух Кигель, поселились (они купили) на ул. Будёнова (может быть номер 7, название советского времени). У них к тому времени были две дочери и сын. Сын уехал в Америку, вероятно в США. Его следов у меня нет. Мама его не искала и не могла искать. В советской Стране это было опасно для всей семьи. Две дочери поселились в Одессе. Одна из дочерей Софья Боруховна Кигель, по фамилии мужа Альт, и есть моя бабушка. Судьба прабабушки, как и судьба её мужа, мне совершенно неизвестна. Мама рассказывала мне, что она была очень чистенькая, аккуратная и добрая к своим внукам и она часто бегала к ней. У бабушки была прекрасная (купленная) квартира из трёх комнат, кухни, туалета и ванны по адресу Кирова 45, кв. 75. Из дома до оперного театра можно было прогулочной походкой дойти за 15—20 минут. В Одессе до войны жили и другие родственники. К примеру мама рассказывала о близких родственных связях с Давидом Ойстрахом. У семьи был бизнес мануфактурное предприятие. Пришла советская власть. У деда забрали мануфактурное предприятие и из прекрасной квартиры оставили одну большую комнату лишённую кухни, воды и туалета (см. фильм «Собачье сердце» Булгакова). Это фильм о том времени. Судьба деда Моисея Наумовича Альт мне не известна. Скорее всего он не выдержал и умер, а может быть и уехал в Америку или Палестину с надеждой забрать туда всю семью. (Мама нам всегда как – то туманно говорила, что он умер. Так в то время было нужно. Я не верил этой версии и много раз переспрашивал). Надежды не оправдались. Бабушка осталась с четырьмя детьми. Она зарабатывала в порту на мойке рыбы. При этом дала всем приличное образование и высочайший уровень культуры. Конечно мы, дети, об этом ничего не знали. При этом много лет мы честно служили Советской власти и коммунистической партии. Мы гордились тем, что живём в такой Стране. На третьем курсе партийная организация института предложила мне вступить в партию. Я конечно с гордостью согласился. Заседание райкома партии, где меня должны были официально принять, по плану должно было состояться в период, когда я был на практике в Москве. Институт оплатил мне билеты для прилёта на заседание специальной комиссии райкома партии. Таким образом я стал членом партии. Не называю какой. Это совершенно понятно. Другой партии не было. Подчеркну, я стал членом коммунистической партии СССР совершенно искренне. У меня не было ни каких помыслов использовать свою партийность в продвижении по жизни. У меня просто для этого не было необходимости. Мой старт в профессиональном продвижении по дороге жизни лежал в результатах учёбы в институте (я не знал оценок ниже отлично) и работы в Службе, где я всегда был номером один. А точнее – в моей голове, профессиональной подготовке и в высочайшей степени ответственности за любое порученное мне дело. Я не знаю хорошо это или плохо, но до сего времени (мне уже 80) в моём мозгу пылает костёр из мыслей прошлой и нынешней жизни. Моим принципам соответствовал лозунг, что партия честь, долг и совесть нашего времени. Всю жизнь в СССР я так думал и старался соответствовать этому лозунгу. Те люди, которые меня окружали, с которыми мне много лет пришлось работать из ЦК КП Молдавии и из Правительства республики никогда не давали мне повода усомниться в их добропорядочности. Об этом сложном времени и моём отношении к развалу СССР я поделюсь с читателем в своих следующих книгах.

После 28 лет службы отца и демобилизации его из армии в высоком офицерском звании мы решили поселиться в родном городе и мамы, и папы в Одессе. В этом городе жила мамина сестра, а в 100 километрах от Одессы в Тирасполе жили папины две родные сестры Роза и Геся. Они были старше папы и очень его любили. В Николаеве жила со своей семьёй третья папина самая младшая сестра Анна. Остановились в Одессе у тёти Бети. Папа пошёл в горсовет. Ему, Одесситу, выехавшему с мамой одесситкой на Дальний Восток по направлению армии к месту службы, прошедшему войну и послевоенные сражения с Бандеровцами, сказали, что согласны прописать его в Одессе, если он приобретёт квартиру площадью по 12,5 квадратных метров на каждого члена семьи. Это был приговор. У нас не было таких возможностей. Помыкались, помыкались и уехали к папиным сёстрам в Тирасполь. В то время мы принимали все эти проблемы ни как несправедливость Советской власти, а как установленный порядок, который нельзя нарушать. Мы ведь были Советскими и коммунистами. А ведь это была судьба большинства из 1.200.000 офицеров уволенных из армии в 1959 году Хрущёвым. Эти люди были обучены военному делу, прошли фронты, но оказались для государства лишними. Конечно они могли оставаться в квартирах по месту жительства в момент увольнения. Но ведь это люди. Конечно они хотели объединиться со своими семьями и вернуться в свои родные города. Государство должно было позаботиться об их переобучиванию гражданским профессиям. Нет. Ничего этого не произошло. Сегодня я обвиняю Советское государство в бездушности к своим, обвешанным в военные годы наградами за боевые заслуги, гражданам. Очень важно. Мы никогда не видели и не слышали ни от папы, ни от мамы слёз отчаяния и тем более рассказов, которые нам наносили бы психологические травмы. Это я теперь изучил и изредка применяю слова «сволочи, подонки, подлецы, позволяю себе психологические взрывы». От родителей я таких слов не слышал. Возможно именно поэтому они ничего не рассказывали нам о дореволюционном состоянии их родителей. Да разве в те годы, когда в каждой анкете спрашивали о дореволюционном прошлом, можно было что либо вспоминать. Можно было только заявлять и доказывать своё рабоче-крестьянское прошлое. Оно у нас было. Бабушка по маминой линии зарабатывала мытьём в одесском порту рыбы. Папа со своими родителями работали на полях еврейской земледельческой колонии на Херсонщине. Ничего почти не рассказывал нам папа и о войне. Мы знаем лишь как ему приходилось участвовать в боях с привозимыми им с Сибири свежими частями под Курском, как в качестве командира десанта брал острова Кунашир, Итуруп и Шикотан и как он получил за это личную благодарность Сталина, ордена и медали. Через много лет я с Соней по приглашению министерства авиации Польши был в Варшаве. Я должен был объяснить польским специалистам технологию радиолокационного наблюдения за миграцией птиц. (Теперь повторюсь). Однажды профессор Гданьского университета Прзмслав Бузе на машине организовал нам экскурсию по Варшаве. Проезжая в одном месте он стал рассказывать нам о том, что мы проезжаем возле очень большого старинного еврейского кладбища. Я сказал, что мои прабабушка, прадедушка, бабушка и дедушка из Варшавы, что фамилия прадедушки Борух Кигель, а дедушки, которого звали Лев-Мойше, а следовательно и бабушки, Альт Софья Боруховна, что примерно в середине или конце 1800 – ых годов они переехали в Одессу.

Спасибо тебе (если ты есть) высший разум за то, что ты создал для человека такую замечательную систему, которую называют природой. Может быть именно поэтому какой – то высший разум привёл меня в специальность физика атмосферы?!

Потом были много разных климатических мест моей жизни, в том числе Западная Украина, Одесса, Заполярье и Молдова.

Вот после такого попутного и поверхностного рассуждения я бы рекомендовал лидерам стран поручить науке исследовать пути рационального, естественного расселения народов с учётом привязанности их естественного состояния к климату места своего рождения.

В этих местах должны сосредотачиваться трудовые ресурсы и, главное, средства производства, и не будет необходимость людям бежать со своих мест рождения в поисках работы. С учётом этого следует развивать их экономические центры. С моей точки зрения пословица «ГДЕ РОДИЛСЯ ТАМ И ПРИГОДИЛСЯ» имеет весьма глубокий научный и демографический смысл.

Эта тема, которая должна стать главной в перечне протокольных тем лидеров ведущих в глобальной экономике держав.

Есть такая игра, которая звучит так «Твои главные решения, если бы ты стал главой государства». Так вот, если бы я стал Трампом или Путиным, то на так называемой семёрке или восьмёрке, первым поставил бы вопрос о рациональном размещении производств с учётом естественного размещения трудовых ресурсов.

Я бы на их месте не жалел бы сил и средств, чтобы привязать вновь создаваемые, основные, мирового значения, средства производства не только к сырьевым источникам, но, главное, к резервуарам трудовых ресурсов. Руды можно перевозить, а людей (трудовые ресурсы) лучше оставлять там, где они родились.

Анализ причин межконтинентальных переселений больших групп населения должен привести к решению о развитии экономик в странах перенаселённых, с точки зрения достаточности средств производства. Там, именно там, следует строить промышленные и сельскохозяйственные предприятия и, соответственно, обучать рабочую силу.

Такой путь, с моей точки зрения, наиболее оптимальный в решении проблемы беженцев и не справедливых аспектов глобализации. Там где это возможно, следует сырьевые ресурсы везти, а предприятия строить в районах сосредоточения трудовых ресурсов.