Читать книгу Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник) - Леонид Филатов - Страница 63

Видишь, в небе над трубой

Светит месяц голубой?..

Экой ты неугомонный,

Наказанье мне с тобой!..

Я колоду разложу,

Посужу да поряжу,

Ты поспи, а я покамест

На тебя поворожу…

Увезут тебя, птенца,

От родимого крыльца!..

Слышу оханье кибитки,

Слышу всхлипы бубенца…

Будут злоба и хула

Омрачать твои дела!..

Слышу палки и каменья,

Слышу хрупанье стекла…

Сорока неполных лет

Ты покинешь белый свет!..

Слышу скрип чужих полозьев,

Слышу подлый пистолет…

Ну и страх от бабьих врак:

Где ни кинь – повсюду мрак!..

Может, врет дурная карта,

Может, будет все не так…

Видишь, в небе над трубой

Дремлет месяц голубой?..

Ну-ко спи, а то маманя

Заругает нас с тобой!..

Как от бешеной погони,

Как от лютого врага —

Мчатся взмыленные кони

Прямо к черту на рога!..

Мчатся кони что есть силы

Вдоль селений и столиц —

Нет шлагбаума в России,

Чтобы их остановить!..

Скоро ветер станет тише

И спадет ночная мгла,

И вдали забрезжат крыши

Долгожданного села…

Выйдет Пушкин, тощ и молод,

На скрипучее крыльцо,

Опрокинет в синий холод

Сумасшедшее лицо…

Что за гость – почует сердцем

И затеет звонкий гам,

И рванет к нему, как сеттер,

По нетронутым снегам!..

И в глуши далекой ссылки

Беспечально и легко

Вдруг засветятся бутылки

Петербургского клико!..

Но покамест цель далече,

Холод лют и ветер крут,

И приблизить время встречи

Может только резвый кнут…

Мчатся кони в чистом поле,

Мрак и вьюга – все не в счет!..

Эй, ямщик, заснул ты, что ли, —

Пошевеливайся, черт!..

– Неужто этот ловелас

Так сильно действует на вас,

Святая простота?

– О да, мой друг, о да!..

Но он же циник и позер,

Он навлечет на вас позор

И сгинет без следа!..

– О да, мой друг, о да!..

– И, зная это, вы б смогли

Пойти за ним на край земли,

Неведомо куда?..

– О да, мой друг, о да!..

– Но я же молод и умен,

Имею чистыми мильен

И нравом хоть куда!..

– О да, мой друг, о да!..

– И все же мне в который раз

Придется выслушать отказ,

Сгорая от стыда?..

– О да, мой друг, о да!..

– Ну что ж, посмотрим, кто есть кто,

Годков примерно через сто,

Кто прах, а кто звезда!..

– О да, мой друг, о да!..

– Боюсь, что дурочки – и те

В своей душевной простоте

Не смогут вас понять!..

– Как знать, мой друг, как знать!..

Ах, видать, недобрыми ветрами

К нашему порогу принесло

Это семя, полное отравы,

Это распроклятое письмо!..

До чего ж молва у нас коварна,

Очернит любого за пятак!..

Ангел мой, Наталья Николавна,

Ну скажи, что все это не так!..

Ах, видать, недобрыми ветрами

К нашему порогу принесло

Это семя, полное отравы,

Это богомерзкое письмо!..

Кто-то позлословил – ну и ладно,

Мнение толпы для нас пустяк!..

Ангел мой, Наталья Николавна,

Ну скажи, что все это не так!..

Ах, видать, недобрыми ветрами

К нашему порогу принесло

Это семя, полное отравы,

Это окаянное письмо!..

Голова гудит, как наковальня,

Не дает забыться и уснуть!..

Ангел мой, Наталья Николавна,

Не молчи, скажи хоть что-нибудь!.

Итак, оглашены

Условия дуэли,

И приговор судьбы

Вершится без помех…

А Пушкин – точно он

Забыл о страшном деле —

Рассеянно молчит

И щурится на снег…

Куда ж они глядят,

Те жалкие разини,

Кому – по их словам —

Он был дороже всех, —

Пока он тут стоит,

Один во всей России,

Рассеянно молчит

И щурится на снег…

Мучительнее нет

На свете наказанья,

Чем видеть эту смерть

Как боль свою и грех…

Он и теперь стоит

У нас перед глазами,

Рассеянно молчит

И щурится на снег…

Пока еще он жив,

Пока еще он дышит —

Окликните его,

Пусть даже через век!..

Но будто за стеклом —

Он окликов не слышит,

Рассеянно молчит

И щурится на снег…

Он был красив как сто чертей,

Имел любовниц всех мастей,

Любил животных и детей

И был со всеми мил…

Да полно, так ли уж права

Была жестокая молва,

Швырнув во след ему слова:

«Он Пушкина убил!»

Он навсегда покинул свет,

И табаком засыпал след,

И даже плащ сменил на плед,

Чтоб мир о нем забыл…

Но где б он ни был – тут и там

При нем стихал ребячий гам

И дети спрашивали: «Мам,

Он Пушкина убил?»

Как говорится, все течет,

Любая память есть почет,

И потому – на кой нам черт

Гадать, каким он был?..

Да нам плевать, каким он был,

Какую музыку любил,

Какого сорта кофий пил, —

Он Пушкина убил!