Читать книгу Андруша. Вот это вот всё - Леонид Леонидович Титаренко - Страница 4

– Слушай, а ты чешский так и не выучил? – доселе в пиццериях таким вопросом друзья Андрушу не встречали.

– Вспомнил тоже… Да не, забил, то я так, баловался. А что? – заинтриговался журналист, который пару лет назад действительно брался изучать язык.

Такой спорный интерес по времени совпал с его интересом к златокудрой коллеге. Также спорным, ведь Оленька, в свою очередь, решила овладеть бесполезным навыком говорить по-чешски, чтобы сделать приятно Петеру, который делал ей приятно в Праге. Там она с ним и познакомилась, когда приехала туда с подругой по туристическим необходимостям.

Правда, Андруша верил, что ее хобби зиждется лишь на желании постичь редкий, чешущий слух язык. Поэтому скачал разговорники с аудиоуроками и не переставал угощать коллегу рассказами о своих лингвистических успехах. И обедами. Но через полгода он к чешскому охладел. Примерно в ту минуту, когда узнал, что Оленька переезжает в Прагу на ПМЖ.

– Да смотрел че-т на бокал «Чешского» и вспомнил, – объяснил свое любопытство Ярослав, – а потом увидел тех двух краль. А потом снова посмотрел на «Чешское»… Давай подкатим, и ты типа чех, по-русски почти дупля не отшибаешь…

– Как ты, что ли? – Андруша только по контексту перевел конец плана.

Ярик на секунду заморозил строгое лицо и продолжил:

– Короче, скажу, в универ ты приехал, на семинар чехологов или кого, ко мне подселили в общагу… А ты на корявом русском с чешским разговаривай!

Че завибрировал в предвкушении шоу. Он помнил лето, когда Андруша всюду таскал с собой русско-чешский разговорник и донимал друзей постоянными вбросами в разговор каши из отдаленно напоминающих славянский язык звуков.

Затея была многообещающей еще и потому, что к сидящим неподалеку жертвам розыгрыша парни испытывали исключительно спортивное влечение: поведутся или нет? Это развязывало язык, так как по степени трагизма отказ не отличался от промаха окурком в урну. Кроме того, в меню у девушек, помимо салата и мороженого, была бутылка вина Liebfraumilch, которая, подобно маяку, указывала фарватер блуждающим в море «Топтыгина» кораблям.

Че повезло. Сейчас Андруша пребывал в образцово прекрасном и позывистом настроении, поэтому не сразу, но согласился побыть чехом. Парни порепетировали, и Ярослав направился к двум брюнеткам постстуденческого возраста.

– Девчонки, привет. Тут такое дело… Не в курсе, сейчас еще принято вживую знакомиться? – отработанным заходом предложил Че свою компанию.

– А вам зачем? – пресно спросила кучерявая малютка. И, намекая то ли на коммуникабельность парня, то ли на его обреченность всегда знакомиться с девушками первым, добавила. – Кстати, у вас, по-моему, и так опыт имеется.

– Судя по зубам, – радикально дружелюбно, чтобы не лишиться своих и в то же время рассчитывая задеть, уточнила та, что была поувесистее.

– Да то штанга скользкая попалась, – игнорируя провокацию, Ярик объяснил причину недокомплекта рта. – Я, на самом деле, почти по делу. Тут парень из Чехии приехал по работе, – обернулся он на Андрушу, – в России неделю только. Меня узнать попросил, можно ли разделить ваше общество.

– А зачем ему разделять общество? Он что, агент госдепа? – кучерявая каламбурщица грустно поковырялась в салате, изображая неприязнь к знакомству.

– Да и я как бы не агент из «Камеди Вумен», – сжал насос юмора девушки Ярик и постепенно стал садиться на один из двух свободных стульев. – Не удивлюсь, если салаты вам подарили за то, что вы первые, кто заказал в «Топтыгине» вино. Вкусно?

– Молодой человек, какая вам разница?! Мы к вам в рот не заглядываем, – оправданно злобно ответила кудряшка.

– Значит, про зубы послышалось… Ярослав, если что, – голубиным кивком завершил вступление Че, глядя, как в их гавань заходит Андруша. «Чешский приятель» решил, что уже можно, раз Ярослав задержался у девушек дольше, чем бумеранг.

– Ахóй, пáни! Я е дрýже до Ярóслав, имéную се Тóмаш. В ваше мьесто… эээ… то е… гóрод… Да, в ваше гóрод я шьест днев, – с аутично распахнутым лицом затарабанил русый пришелец. – Нье дóбже млóвлью… эээ… Говорью руске йáзык кили-кили. Хтел бых дóзнати се до тáких краáсных, э… крáсивых бéлгородниц.

По ходу тирады девушки то давили смех, то по-матерински помогали птенчику выбраться из гнездышка – подобрать слово. Они вслушивались в интонацию и всматривались в выражение лица молодого человека, пытаясь понять, не издевается ли он над ними.

– Ага, я-я, хорошечно! – исчерпала запас чешского наиболее разговорчивая девушка. – Мы не белгородницы, мы с севера приехали.

– С сэ-ве-ра? Это кдэ? – захлопал веками Томаш.

– Это на севере, – отмахнулась в сторону полюса ее луноликая подруга: только сейчас она заметила, что молодые люди без спросу уже вовсю сидят.

Впечатленный ответом, Андруша улыбчиво покивал и спросил:

– А йак ваши имьéна?

– Яна, – вынужденно представилась та.

– Вика. Так… Ты – Томаш, ты – Ярослав, – будто придумывая персонажам прозвища, окончила цикл кудрявая.

– Да, Томаш, – еще раз официозно представился Андруша. – Ми би хтел ньемнóго пригóстите вас как то мóжэт пи́вом, как то мóжэт ви́ном алэ пузы́рска брáжница… ммм… шампанске.

– Сам ты бражница, – не желая мириться с тем, как зовется ее любимый напиток, Вика игриво шлепнула пальцами по плечу чеха и посмотрела на подругу – сравнить свои эмоции с Яниными. Но подруга была неуместно серьезна: как мамаша, уводящая чадо подальше от слипшихся дворняг.

– Ну Вик! Себя на его месте представь, ему же трудно, – испортила подруге веселье Яна.

– Не, ребят, мы сами себя угостим, спасибо, – сохранила дистанцию Вика, закрыв тему о принятии в дар всевозможных бражниц.

Якоря интернациональной флотилии зацепились за дно. Пришла пора обосноваться на квадратном клетчатом острове. Че отправился к своему столу за куртками, и, понимая, что в этой жизни за все, черт возьми, нужно платить, закрыть счет за пиво, чай и пиццу. Компания школьников, которая изначально отгораживала Ярика с Андрушей от девушек, уже ушла, в «Топтыгине» стало тихо. Поэтому Андруша на правах человека, которому нельзя было разговаривать с официанткой при новых знакомках, остался корчить европейца на белгородско-чешском.

– Какая змырзлина? Какой перед спины, что происходит? – в конвульсиях задергала руками Яна.

– Живот от мороженого растет, вредно это, говорит, – в беседу хлынул рассыпчатый баритон Ярика, – а при детях в общественных местах разлизывать его у нас не запрещают. Последние пару минут он стоял с куртками неподалеку в ожидании сдачи и, прикрывая сдавленные губы, слушал разговор. – Томаш, ты что будешь?

– Пиво. «Че́ске» алэ «Старопрамен», – Андруша решил, что чашка чая стала достаточной жертвой богу субботней трезвости. Тем более чех вошел во вкус, а чехи любят пиво, еще и компания новая… В итоге долго уговаривать себя Андруше не пришлось.

– «Чешское» бери! Оно намного вкуснее, – со знанием дела порекомендовал Ярослав. Он угощал Андрушу, начиная с чая, и двукратная разница в цене не оставила «Старопрамену» ни единого шанса.

Девушки от заказа воздержались, продолжив цедить винцо под россказни Томаша о желании переехать в прекрасный Белгород, где он впервые в жизни попробовал «чорно злато» – семечки.

На этом месте Яна предложила подруге пойти припудрить носики, потому что заметила уборщицу со свежим рулоном туалетной бумаги.

– Мдэ, сразу видно, не белхародец, – поспешила поделиться впечатлением Вика. Она перебралась в Белгород полгода назад, сразу после получения диплома Сургутского университета, и, как и многие приезжие из городов, лидирующих по количеству грабежей и убийств, считала жителей тихого Белгорода быдлом, хамами и жлобами. – Одет нормально, просто, по-европейски. Лицо не русское прям какое-то, заметила? Благородное что ли… – не переставала восторгаться Томашем Вика, покрывая стульчак бумагой.

– Да заметила… И что на тебя напостой смотрит, – завистливо заключила Яна.

– Ой ли? Не придумывай, – дежурно прибеднилась Вика.

– А сама не видишь? Жалко, уезжает скоро… – присела на раковину Яна. Но тут же в панике отскочила, так как фаянсовые недра предательски заскрежетали, афишируя желание умывальника упасть. Все обошлось.

Эта потрясающая воображение история с раковиной заслуживает внимания не только по причине своей поучительности. Скрежет застал Яну за копанием в телефоне. А конкретно – на том месте, когда она читала в русско-чешском словаре перевод «шампанского» и никаких «бражниц» не обнаруживала. Как, собственно, и ожидала.

О том, что Томаш такой же чех, какой и Томаш, Яна догадалась через минуту знакомства. Слишком уж живописно он объяснял, что такое «змырзлина», разглядывая мороженое, стоящее на столе, когда достаточно было ткнуть пальцем. Яне не терпелось поделиться с Викой хитроумным разоблачением и вместе с подругой организовать ответный перформанс. Но девушка выжидала подходящего момента. Такого, чтобы правда о тролле прозвучала для Вики наиболее сенсационно, делая Яну в глазах подруги кладезем проницательности.

Как раз, когда она принялась жонглировать вариантами, как окатить Вику холодным душем обидной правды, раковина и подала голос, сбив весь настрой. «Потом, значит», – решила девушка и продолжила нахваливать иностранца. Она поймала себя на крамоле: сообщать Вике о том, что их разводят, как доверчивых куриц, совершенно не хочется. Разве что занудные всадники чести – дружба и совесть – дергали Яну за язык. Ведь куда занятнее потягивать коктейль упоительного злорадства, глядя, как ее красивая подруга пыжится перед невзрачным шутом из соседнего двора, чем залпом выпить шотик сомнительного удовольствия, рассказав, что к чему.

Тем более ей понравился Ярослав. Да и устами раковины говорил сам господь, давая индульгенцию на молчание. И не он ли побывал сегодня утром в смесителе у Яны дома, когда, собравшись с духом, она вышла одна против орды немытой посуды, но обнаружила, что в кране нет воды. Тоже – не судьба…

Между тем, стоило девушкам убраться в уборную, Ярик набросился на Андрушу с восторгами от его игры.

– Давай, мелкая – твоя, Яна – моя, – Ярику стоило немалых усилий вспомнить имя «пухлой», как он идентифицировал Яну. Все-таки сказать: «Давай, пухлая моя», – как-то не солидно. А предпочитал он дам если не полных, то, по крайней мере, не таких чуть ли не отсутствующих, как Вика.

– Мне все равно. Я просто для разнообразия подошел, – чистосердечно ответил Андруша, хотя распределение Че и было в его пользу. Нет, Яна была вовсе не из страшных подруг, но на фоне компактной, похожей на Гаечку из «Чипа и Дейла» Вики она находилась в категории «зато сиськи большие».

О пропорциях же самой Вики Андруше так и не удалось сложить устойчивого мнения. Все самое интересное скрывали какие-то лоскуты, а платье с завышенным поясом, как для беременных, делало все попытки угадать, где же начинается ее талия, провальными. Положение на спасло даже дефиле Вики до туалета. Как Андруша ни всматривался в ее тылы, так и не понял, что же прячется под тканью…

За свои половозрелые годы парень накопил кое-какие представления, как одетая девушка выглядит без одежды. Не было случая, чтобы там его подстерегало нечто совсем неожиданное, что как-то стряслось с одногруппником Костей в Паттайе. Постепенно, сравнивая ожидание с реальностью, Андруша непроизвольно научился очень точно прогнозировать результат ночного срыва покровов.

Но эта Вика со своей мальчишеской походкой, резкими жестами и платьем ставила его в тупик. Он глотнул пива и почувствовал себя тринадцатилетним школьником, чей главный импульс раздеть девочку – любопытство. К тому же Вика – бесподобная слушательница его ереси. А еще Ярик уверил, что она – девушка более сговорчивая, потому что стройная, а стройные куда охотнее раздеваются, так как не стесняются своего тела.

Воссоединилась четверка в обновленном настроении ее участников. Андруша был немного подавлен, Ярослав надел костюм пикапера, Вика, заряженная подругой на успех, навострила планы на Томаша, а Яна мысленно разложила подушки, достала попкорн и возлегла на диван смотреть продолжение комедии.

– Так. По-моему, что-то изменилось… – не сразу села Яна. – Зачем вы местами поменялись?

– Просто ты мне понравилась, и я пересел к тебе поближе, – увлеченно выбирая из пиццы стручковую фасоль, сообщил Ярик. – Мы с Томашем придумывали другое объяснение, но не придумали.

– Эм… – замялась от прямоты Яна, – ну, у тебя отличный вкус…

– Ты ж еще даже не попробовала, – заглянул в зрачки девушки Че.

– А почему ты так со мной разговариваешь? – гробовым тоном завуча Яна похоронила Яриков запал, перебарывая при этом уважение.

Казалось бы, брезгливо, что с ней, взрослой и востребованной, какой-то беззубый штрих общается, как с безотказной дворовой девкой… Общается целеустремленно, уверенно, спокойно, со знанием, чего хочет. Настоящий полковник! Вот как на него обижаться?

– Можно нам такую же бутылку вина, два «Чешских», и… – и стал всматриваться в пожелания девушек, делая вид, что они все только и ждали, когда мимо будет проходить официантка, которую он только что перехватил.

Ругаться при посторонней, на что и был расчет Че, Яна не стала, только посовещалась с Викой и прибавила к винному заказу два салата. Без майонеза. Бокал – и Яна уже силится не уронить содержимое своей вилки, отправляя ее в просторный рот Ярика. Едоку попался листочек кинзы, от чего он почувствовал себя банкоматом, в который попытались засунуть бубнового короля. Но проглотил салат и отметил, что его никогда так вкусно не кормили.

Глядя на брачные игры, Андруша совсем распоясался и пустил в ход запрещенные приемчики. Вот у него уже и «вéлыкий трехэтажэ́стый хáта» в Праге, оказывается, и на конференцию уехал он, чтоб забыть «срáмну чéшску герлфрэ́ндницу», которую намедни он якобы обнаружил под паном Петером.

– Пан Томаш, может, пойдем покурим? – над столом пробежал гомункул из Викиных пальцев.

Впитав в себя «Молоко любимой женщины» и хваткость Ярика, она, зная, что завтра импозантный чех улетает, приготовилась нанести разящий удар. На то Андруша последние полчаса и рисовал на себе гигантскую мишень.

Крыльцо «Топтыгина» великодушно встретило обоих отсутствием посторонних ушей. Так Томаш мог вольготно общаться на своем космическом языке. Но долго кривляться Вика его не заставила.

– Мы вообще в кино собрались, но что-то уже не хочу, – на неделе девушка участвовала в розыгрыше билетов и выиграла. Для победы Вике потребовалось совершить почти невозможное: двадцать три года назад стать сестрой организатора конкурса. Но Дарт Вейдер, в отличие от Томаша, вполне мог подождать ее пару дней. – И тут ловить нечего. Вы с другом как? Какие планы?

Внятного ответа не последовало, и это было просто замечательно.

– Может, вместе тогда куда-нить? В дом, например? – перебрала все подходящие варианты Вика. – В гости…

– Дóбже! Алэ с мнóм мнóго члóвьек жи́ве в общем жи́тии. Ческа делегацья вьесь, – Андруша сразу сжег мост до своей квартиры.

Пускать в сакральную обитель первых попавшихся Вик он обыкновения не имел, к тому же фотографии и годовой запас одежды сдали бы его еще в прихожей. Но то, что Вика нашла такой дурацкий повод оказаться с ним вечером на одной жилплощади, делало новое знакомство воистину многообещающим.

– И к нам нельзя, – цыкнула Вика. – Янина мать на выходные прилетела.

На севере жила Янина мама, но приезжала к ней почему-то исключительно Янина мать. Недавние студентки вместе снимали двушку, а пару месяцев назад у них повадилась квартироваться родительница Яны. Светлане Игоревне давно приглянулся Белгород – уютом, обилием сибиряков и тропическим размахом тепла: даже от кого-то слышала, что здесь растут абрикосы. Для скорейшей ассимиляции в черноземном эльдорадо мама время от времени прилетала присматривать себе жилье и останавливалась у Яночки, на радость ее соседям. В такие критические дни подруги искали выходного раздрая в гостях или клубах. Как и сегодня.

– Бýду спрóсим Ярóслав. Можэ как-то у йóго дом полýчит се делать нóрмал рýске пáти, – покачивая головой в стиле автомобильной собачки-маятника, Андруша блеснул задатками короля вечеринок.

– Ну вот, спрашивай друга своего. Яну я уломаю… То-маш, – имя Вика добавила с интонацией, с которой осматривала свою первую машину и произносила вслух «Хендай Гетц», привыкая к названию и прикидывая, насколько оно ей подходит.

Андруша выбросил окурок, попав в урну с полутора метров. «И так будет с каждым!» – победоносно заключил в уме ловкач и куртуазно открыл даме дверь.

Войдя в тепло, Вика первым делом, как настоящая подруга, приложила ледяные запястья к Яниным щекам, о чем сразу узнали окружающие.

– Господи, че орать-то? Всего три минуты с Ярославом побыла, а уже такая шуганная, – поехала с темы инфарктного испуга подруги Вика. – Что вы тут делали?

– Слушала, как у Томаша сегодня в универе спросили, чем обычно завтракают в Чехии, а он не понял и ответил: «Ртом». Думаю вот, как можно не понять…, – все, кроме Вики, учуяли в словах неприятный душок догадок про блеф.

И тут же Яна пошла с козырей, желая разрушить карточный трехэтажный домик надежд подруги на интеллигентного европейца:

– А можешь поговорить по-чешски?

– Ммм… Нэ. Так спэциално нье хóтим, – поспешил скрыться в кружке с пивом Андруша.

– Ну поговори, просим, – не собиралась отставать Яна. – Ты же из Чехии? Да?

– Я нье гóворим чéшске йáзик длья чтоб ви пóвьерил! – якобы не стал унижаться до оправданий Томаш. – Я – Томаш, пражáк.

– Ага, оно и видно… – злорадно посмотрела на Вику подруга.

– Нет, ну правда… – занервничала Вика. – Интересно же послушать.

Томаш помычал в потолок и, секунду погодя, размеренно выдал:

– Спрáвный зáсах в ту прáву хви́ли ма. Кдыж пжи́зрак тэ́мный свым рéйдум шáнцы… По стóпе вжды́йцы йдóу аж налезнóут кдо скры́ва тáйне свóу фи́нту…

Договаривая, чех встретил глаза Че анимешного размера. Рядом сияла гордая за талант Томаша говорить на своем языке Вика.

– И что ты сказал? – спросила поверженная и не менее удивленная Яна.

– Пóслэ сьогóдня я одлэ́таю до дом и вэ́чер е… Финалний шанс дьелáть врьéмя с прекрáсны дьéвушки из твуй стрáна, – именно так Андруша решил перевести рассказанный им текст из чешской заставки «Чипа и Дейла», которую выучил на заре своего увлечения. А друзья говорили, не пригодится.

– А у вас конкретные предложения? – Яна не стала все портить просьбой показать паспорт или выбивать из Томаша признание каленым гугл-переводчиком. Не столько из уважения к игре Андруши, а опасаясь, что тогда удобно попарная компания может рассыпаться.

– Вот это уже разговор! – отпружинил от спинки стула Ярик. – Мы люди культурные. Идти в субботу в кино, боулинг или кабак – это пошлятина, всегда можно. А вот вы хоть раз в жизни пробовали провести вечер в теплой и чистой квартире на Студенческой, 9а, а? Хоть один раз? Играли там в «Иксбокс» или «Кастрюлю»? Просили больше не брать в руки гитару?..

Яна опасливо всмотрелась в еле знакомых парней, и сомнительно замычала.

– Ну так и что, пойдем? Мы не маньяки. Что бы там ни говорили толпы счастливиц. – Ярослав начал показательно собираться, аккуратно складывать в тарелку комки салфеток и хлопать пальто по карманам в поисках кошелька, подавая пример: мол, нечего думать, пора идти. Заметив возню, официантка принесла счет, и Яна, удостоверившись, что у Че дома больше никого не будет, забрала подругу на променад до туалета, на дорожку.

– Что там у тебя по баблу? – погладил бумажник Ярик.

– Да что, ек бабло. Дома только, – виновато развел пальцами Андруша.

– Ну потом отдашь, – скрипя коренными зубами, согласился башлять за Андрушу Че. И это как минимум – за Андрушу. Вдруг и у Яны резко кончатся деньги перед покупкой «Мартини»? «Хотя, у северянок не кончаются», – щелкнуло у парня, прижимистого перед поездкой в Москву.

«Блин, Алена», – Андруша услышал ритмичный шум из драной двусторонней куртки, которая заканчивала висеть на спинке стула. Достал телефон, представляя, как бы он поступил, если бы зазноба ему позвонила при Яне с Викой – сбросил бы или убежал ответить на улицу, – и раскатисто изобразил радость ответить: «И снова здр-р-равствуй, катетер моей грусти!»

– И молчит весь день, главно. Что делаешь? – впервые за два месяца первой поинтересовалась Алена.

– Занят, – также впервые произнес Андруша, почувствовав власть и давая Алене понять, что она не настолько важная рыба, чтобы баловать ее конкретикой.

– Чем? – не менее мудацки продолжила допрос Алена, понимая, что ответ «Занят» означает, что человек не хочет вдаваться в подробности.

– Я ж тебе утром сказал – со своей компанией отдыхаю. А что, соскучилась?

– Да если и так. Я завтра, уезжаю, если что. Я, может, на тебя рассчитывала, – Андруша приучил ее, что всегда готов – на днюху к Демону не пошла.

– Это типа бал у сатаны? Ну что за детский сад, Алена?! Мы не договаривались. Я только сел. Давай, освобожусь – напишу, а? – выпустил обойму апломба Андруша, жадно глотая каждую секунду триумфа своего искусства манипуляции.

– Привет подругам! – бросила трубку в него ревнивица.

«Как знала», – встретил парень Яну и Вику.

Рассчитавшись за трапезу, поддатый квартет оставил «Топтыгина» освещать декабрьскую улицу и искушать пролетариат. Компания направилась в тот самый «Магнит», до которого у Андруши никак не получалось дойти. Они шли вперемежку, и Ярослав для создания дружеской легкости попытался прижать к своему боку Вику, обняв за то место, где его друг никак не мог разглядеть талию. Но не тут-то было: и талия, и дружеская легкость.

– Я сама вполне способна передвигаться! – купировала прыть Че девушка.

– Вот что мне в тебе особенно нравится – что ты очень устойчивая и умелая. – Ярик деликатно убрал руку в карман, словно на самом деле пытался помочь Вике не упасть.

– О, я еще и крестиком могу, – буркнула Вика.

– Ммм, Ви-ика, мы в такой позе еще не пробовали, – заглянул в мохнатый капюшон Ярослав, приучая девушек к мере своей распущенности.

– Мы тоже, – отреагировала Вика и, прижав к себе Томаша таким же манером, каким с ней только что норовил обойтись Че, потянула вперед – показательно отделяться. – Твой друг извращенец какой-то!

– А, ну да, тебя ж хотеть обнять только извращенцы могут, – насколько возможно, незлобно огрызнулся сзади Че.

Вика промолчала. Ситуация была заведомо проигрышной. Самые меткие удары на подколы Ярослава в случае открытой вражды не будут стоить ломаного яйца, пока она добровольно идет к нему домой. А психануть, развернуться и с достоинством избежать вечера в компании неприятеля – лишиться лакомого общества Томаша. Да и что-то ей подсказывало, что Ярослав не собирается ее выводить из себя, а дергает так, за косички.

Чавканье шагов по снежной каше, запах пороха петард и синий свет иллюминаций великодушно сопроводили Андрушу и Вику, а спустя полминуты Ярослава и Яну до магазина. До «Магнита», где Андрушу знал каждый продавец и куда ежевечерне наведывались его знакомые по двору. Томаш заверил остальных, что ему очень понравился архитектурный комплекс хрущевок напротив супермаркета, и он с радостью прогулялся бы покамест с сигареткой, созерцая свидетельство гения белгородских зодчих.

– Я как ты випивáть и хлéбны чипс «Грéнки» еще, и все что хочéшь еще, – старательно забывая русскую речь, Томаш объяснил Ярику свои пожелания и остался на крыльце.

«Фуф, одного фейла с девушкой и супермаркетом мне хватит», – выдохнул Андруша, сдувая с мыслей происшествие пятилетней давности, пенопластом царапающие стекло его памяти.