Читать книгу В страшном, очень страшном болоте - Леонид Михайлович Ташлыков - Страница 3

В другой вселенной, а может и не в другой, а в параллельном мире, кто его знает, но знаю точно, что без волшебства туда не попадешь, жили не тужили нюфики – человечки величиной не выше вашего сапога, с большими глазами и морщинистым лбом, лупоглазики, одним словом.

А наша история начинается в стародавние времена. Когда лупоглазики были почти необразованные, можно сказать даже, страшно необразованные. Когда они почти не умели говорить. Знали немного необходимых слов и для общения больше применяли руки и мимику, смешно корча личики.

Тогда, когда они с помощью гримас могли рассказать намного больше, чем с помощью слов. В те давние времена, когда лес еще молчал. Ну, не совсем молчал, а только шелестел своей листвой от ветерка. Тогда, когда цветы, травы не могли сказать ни слова. А звери и насекомые могли только мычать, бе-екать и жужжать.

Тогда, когда нюфики жили в домиках из веток и занимались только собиранием ягод и грибов. Вот в то самое время в глухой чаще, в такой глухой, что даже ни один нюфик не подозревал о существовании такой глуши и дремучести, жил-был чудак и мечтатель, и немного волшебник по имени Уах.

Нет, конечно же, не всегда он тут жил. Почему же он живет один? На это есть веская причина – когда Уах заметил, что вокруг стали происходить неведомые до сих пор чудеса чудные, и понял, что они происходят по его вине, не на шутку испугался, ведь под его неумелую руку подворачивались друзья. Так, играя в догонялки, он вырастил дерево перед бегущим Килки. Тот разбил себе нос, и это не единственный случай. Считать – не сосчитаешь. Естественно, он побоялся, что силы, которыми он владеет, могут навредить всем, кто рядом.

И в один прекрасный день с вечера он собрал все необходимое и с раннего утра потихоньку ушел так далеко, как только смог.

В глухой чаще построил себе жилище и стал экспериментировать с волшебством, чтобы понять, что же с ним делать дальше. Прошло немало времени, прежде чем Уах освоил в совершенстве эту науку. Он изготовил такой порошок, с помощью которого можно было совершать разные магические действия. Старел он и терял волшебные силы, вся надежда на порошок, и он вложил в него все знания, умения и волшебство.

С помощью порошка он уменьшал большие камни, лежащие в огороде и мешающие урожаю. Уменьшал выращенные овощи и хранил их в маленькой коробке, а когда нужно было, возвращал размер и готовил себе обед. Заживлял себе разные ранки и избавлялся от простуды.

С помощью этой магии он мог даже оживлять предметы, но категорически стал против этого после одного неудачного опыта. Однажды он оживил свои брюки, в чем вскоре раскаялся. Брюки подскочили, растопырили карманы и захлопали ими, как цыпленок крылышками. Из штанины раздался радостный крик, после чего они выскочили в окно и умчались в лесную чащу, распугивая все живое на своем пути.

Тяжело вздохнув, Уах попрощался с ними навсегда. Безрезультатно пытаясь сшить новые брюки, он сломал все иголки, перервал и запутал все нитки. В результате, рассердившись на свою неуклюжесть, он взял остаток ткани и смастерил что-то наподобие юбки. После этого он дал себе слово с оживлением не экспериментировать.

И, когда великий чародей понял, что науку он освоил, решил вернуться и научить нюфиков пользоваться волшебным порошком. «И тогда магия будет доступна всем, – думал он, – настанет веселое время без болезней и забот».

Но, по дороге в родную деревню, когда он преодолевал леса, болота и поля, налетел ураган и вырвал из рук мешок с порошком. Ураган поднял его высоко в небо. В небе мешок разорвался, и вся магия смешалась с облаками, разнеслась ветром по всей стране и с бодрым дождиком пролилась на землю. Вздох пронесся по лесу. Вся природа встрепенулась и проснулась от векового сна.

Волна волшебства стерла различия между живым и неживым.

Конечно же, силы порошка не хватило на весь этот необычный мир, но охватило очень большую территорию. Основную часть живительной магии впитало в себя болото. Через ручьи стекающие жадно проглатывала трясина магию, через подземные воды, теряя чистоту, захлебываясь в болотной жиже, впитывалось волшебство.

В бездонном омуте, в непроходимом лесу, где никогда не растворяется в зареве дня туман, за плотной пеленой которого выступают угрожающие силуэты и тени, раздались зловещий рык и пугающий шепот. Настораживающий шелест и скрежет, ранящий воздух, наполнили на мгновение окружающий лес и затихли.