Читать книгу Девятая попытка Кота Митрохина - Леонид Резников - Страница 3

Склизкие длинные ленты водорослей неприятно скользили по ногам. Иван брезгливо дернулся, заработал руками и выскочил на поверхность воды. Отплевался, содрал с головы пучок тины и огляделся. Болото, самое натуральное, с лягушками и зарослями камыша.

Совсем недалеко, в паре взмахов располагалась кочка, покрытая травкой и лягушками, удивленно лупившими свои выпученные глаза на нового обитателя родного водоема. Иван быстро доплыл до кочки – лягушки с возмущенным кваканье попрыгали в воду, – взобрался, оскальзываясь, на крохотный островок и уселся на нем, обхватив колени руками. Еще раз огляделся, зябко ежась под порывами довольно прохладного ветерка.

Слева стояли стеной сплошные заросли высокого камыша. Справа – невысокие кустарники, росшие прямо из воды. Впереди метрах в десяти к воде полого сбегал невысокий травянистый склон. На берегу, почти из самой воды росли старые ивы. Дальше виднелась дубовая роща.

И полная тишина. Ни звериного шороха, ни птичьих трелей. Даже лягушки примолкли.

– Ё мое! – пробормотал Иван, отирая воду с лица и приглаживая влажные волосы. – Ну, Кот! Поймаю, уши оборву.

– Это за что же, смею спросить? – Из-за ствола ивы на задних лапах важно вышел Кот, держа в передних пару крошечных сапог.

– Вот ты где! – обрадовался Иван и погрозил Коту кулаком. – Ну, держись, усатый! Только вот доплыву сейчас.

Он начал осторожно сползать с кочки, но поскользнулся и бухнулся в воду. Поплыл, неистово работая руками.

Кот сиганул вверх по склону, уселся на безопасном, с еего точки зрения, расстоянии и принялся натягивать сапоги.

– Стой, гад!

– Да здесь я, здесь, – Кот закончил обуваться, встал и притопнул лапами, проверяя, удобно ли сидят сапоги. – Чего так орать-то?

– Ты куда меня притащил, а? – Иван доплыл до берега, взобрался на него и встал в полный рост, уперев руки в бока. – Это, по-твоему, сказочное место?

– А я разве виноват, что сюда обычно выносит. Иногда, вон, прямо в лес или, хуже того, в горы.

– А шмотки? Где мои шмотки?

– Со шмотками проблема, – развел Кот лапами. – Сюда нельзя ничего приносить. И, кстати, выносить отсюда тоже. Даже сапоги приходится здесь оставлять.

– А предупредить было никак? – Иван оглядел себя, запоздало прикрылся ладонями и сел на травку спиной к Коту, обхватив плечи руками. – Вот, блин, попал! Э-эх!

– Да забыл я, понимаешь. У котов ведь шмоток не бывает, – Кот осторожно приблизился к Ивану и сочувственно похлопал его лапой по плечу. – Ладно, не переживай. Я сейчас сгоняю и добуду тебе что-нибудь. Тут недалеко, Вань.

– Только давай побыстрей, – рявкнул тот, стуча зубами и мелко подрагивая.

– Так стыдно?

– Так холодно! – огрызнулся Иван и опять полез в теплую воду.

Кот помахал на прощанье лапкой и припустил вверх по склону, сверкая подошвами и позвякивая шпорами.

– Нет, ну надо же, – досадливо пробулькал в воду Иван.

Из воды торчали только его глаз.

Под ступнями неприятно расползалась глина, сочась меж пальцев. Иван переступил с ноги на ногу, затем подплыл поближе к берегу и удобно устроился на скользком плоском камне.

Время текло медленно. Солнце постепенно поднималось все выше.

В воздухе зазвенели комары.

– Вас еще не хватало! – зло сказал Иван, пришлепнув кровососа, пристроившегося у него на лбу. – И где этого Кота проклятого носит?

Макушку начинало припекать. Окунувшись в воду, Иван от нечего делать поплавал туда-сюда. Потом долго гонялся за лягушкой, поймал, довольный выбрался на отмель – хоть какое-то развлечение – и погладил ее между глаз. Лягушка разомлела, закрыв глаза и повесив лапки.

– Хай! – донеслось из-за спины. – Ну и как улов?

Иван вздрогнул и выпустил лягушку. Та шлепнулась в воду, мигом ожила и, активно работая лапками, скрылась в тине.

Метрах в трех выше по склону стояла чумазая девчонка лет тринадцати, полненькая, щекастая, розовая, словно поросенок. Губы и щеки вымазаны чем-то красным и липким. Соломенные завитые кудри спадают на плечи. Коротковатое, пышное, некогда белое платье, сверкающее жемчугом, было все в пятнах бурого и красного цвета. На ногах – потертые бальные туфельки с потемневшими серебряными пряжками. Девчонка возвышалась над Иваном и нагло, с каким-то непонятным вызовом пялилась на него, уткнув одну руку в бедро. В другой она держала какой-то сверток.

– Ох, ё! – опомнившись, Иван скользнул с отмели туда, где поглубже. – Ты кто?

– Вот. – Девчонка оставила вопрос без ответа, кинув Ивану сверток. Тот шлепнулся на траву у самой воды, едва не скатившись в нее, и распался. – Одевайся.

Иван пригляделся.

Это были какие-то странные штаны, похожие на плотные бархатные лосины бордового цвета и свободная полинялая синяя рубаха. Поверх одежды лежали серые кожаные туфли с длинными загнутыми носами.

Девчонка продолжала стоять, явно не собираясь уходить.

– Ну? Чего встала? – разозлился Иван.

– А что, нельзя? – нахально спросила девчонка, утерев нос грязным пальцем.

– Нет, нельзя.

– Почему?

– Потому!

– Я, между прочим, тутошняя принцесса, а мой папка – король.

– Плевать. Давай шуруй отсюда!

– Хам! – презрительно фыркнула девчонка. – Я ему одежду принесла…

– Ты дашь мне, наконец, одеться или нет? – взъярился Иван, делая страшное лицо. – Иди отсюда, кому сказал!

– Фи! – девчонка тряхнула гривой волос и неторопливо, царственной походкой скрылась за ближайшим дубом.

Иван выждал немного, прислушиваясь, потом выбрался на берег, подобрал штаны и брезгливо повертел их перед носом.

– Бесовская одежа!

Иван подобрал рубаху и потряс ее. Белья не было, и пришлось надевать штаны без него. Натянув правую штанину до половины, он запрыгал на одной ноге по траве.

– А я видела, видела! – донеслось язвительное из-за спины.

Девчонка кривлялась возле дуба, весело строя рожицы.

Иван упал на траву, торопливо натягивая до конца узкие штаны.

– У, мелкая стерва! – процедил он сквозь зубы, погрозив девчонке кулаком. – Ну, ты у меня сейчас схлопочешь!

– Только попробуй! – серьезно предупредила девчонка, но на всякий случай спряталась за толстый ствол дуба. – Я все папке расскажу! Он из тебя бифштекс на палочке сделает. На копье. Хи-хи!

Иван отвернулся, решив игнорировать нахалку. Встряхнул и натянул рубаху, неторопливо обулся в дурацкие туфли. Еще колпак с бубенчиками – и натуральный шут выйдет.

– Ты еще здесь? – оглянулся Иван, поднимаясь с травы и отряхиваясь. – Все, концерт окончен. Финита ля комедия.

– Тоже мне, комедия, – поморщилась маленькая нахалка. – Да было бы на что смотреть!

– Так чего смотрела тогда? – Ивана почему-то зацепило подобное суждение.

– Скучно тут у нас, – тяжко вздохнула девчонка, затем повертела пальцем в носу, придирчиво оглядела его и отерла о подол. – Пошли, там карета ждет.

– Какая еще карета?

– Королевская, какая же еще! Вот дурак!

– Ах ты!.. – Иван кинулся вперед, резко выбрасывая руку в попытке дотянуться до противной девчонки.

Та взвизгнула, увернувшись от протянутых к ней пальцев, резво подобрала подол платья и сиганула вверх. Иван злорадно ухмыльнулся и попытался по привычке засунуть руки в карманы, но, к глубокому его сожалению, карманы в этих идиотских штанах отсутствовали.

Неторопливо взобравшись вверх по склону, он обнаружил хорошо утоптанную тропинку, петлявшую меж деревьев. Девчонки нигде не было видно, и одно лишь это несколько подняло ему настроение. Иван терпеть не мог нахальных детей, обнаглевших до одури от безнаказанности.

В лесу заливались птахи, порхая с ветки на ветку. Из дупла выглянула белка, проводив Ивана настороженным взглядом. Иван подмигнул ей и принялся насвистывать мелодию из песни «А нам все равно». Непривычно свежий, насыщенный кислородом воздух немного кружил голову.

Бодро вышагивая по тропинке, Иван вскоре вышел на дорогу, сильно напоминавшую тракт русской глубинки в сухую пору: подсохшая, застывшая буграми грязь с хорошо наезженной глубокой колеей. В колее, на огромных деревянных колесах стояла настоящая карета, похожая на огромную тыкву, с небольшой короной наверху и вся в завитушках и позолоте. Карета изредка покачивалась на длинных деревянных рессорах, будто внутри нее ворочался кто-то огромный, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Застекленное окошко изящной, со скругленными краями дверцы было завешано подобранными шелковыми занавесочками. На козлах гордо восседал кучер в оливковой ливрее с галунами, мешковатых синих штанах до колен и белых чулках. Кучер держал в руках длинный хлыст и поводья, тянущиеся к четверке черных…

Иван почувствовал, что ему становится дурно. В карету были впряжены четверо человек, затянутые с ног до головы в черные блестящие облегающие костюмы из латекса или чего-то похожего на него. На руках и ногах костюмы имели копыта. Также в положенном месте наличествовали пышные хвосты. Головы скрывали маски в виде лошадиных морд.

«Лошади» стояли на «задних» широких копытах, пританцовывая от нетерпения на месте. Переднюю двойку составляли две грудастые женщины с широкими бедрами, заднюю – крепкие, с мускулистыми ногами мужчины.

Иван долго смотрел на них, не в силах оторвать взгляда, пока в боку кареты не распахнулась дверца.

– Садитесь, Иван Игоревич. Прошу вас, – донеслось из кареты. Голос был низкий, мягкий, но с повелительными нотками.

Иван пришел в себя и забрался по ступенькам внутрь.

Внутри карета оказалась обита красным бархатом – стены, сиденья и даже потолок. В карете было тесновато, сумрачно и ужасно воняло потом и чем-то сладким. На передней скамейке спиной к кучеру сидела давешняя девчонка с двухлитровой стеклянной банкой на коленях и ложкой с длинной ручкой уплетала варенье, болтая при этом ногами. Варенье тягуче капало с ложки и плюхалось ей на платье. Девчонка показала Ивану язык и отвернулась к окну.

На заднем сиденье, царственно развалясь на мягких подушках, полулежал немолодой мужчина, затянутый в строгий черный костюм. Его узкое, скуластое лицо с острым носом, резкими чертами и тонкими губами выражало благодушие и приветливость.

– Присаживайтесь, – предложил мужчина, указывая на сиденье напротив себя. – Добро пожаловать в наше королевство!

– Благодарю.

Иван насилу втиснулся между стеной и девчонкой, беспардонно рассевшейся посередине. Та недовольно наморщила нос, рывком выдернула из-под Ивана платье и отодвинулась к стене.

Тишину разорвал хлесткий щелчок кнута, и карета тронулась с места. Шла она рывками, подпрыгивая на кочках и раскачиваясь из стороны в сторону, словно лодка на волнах.

– Как вам наше королевство? – поинтересовался мужчина, закидывая ногу на ногу.

– Пока не разобрался, – выкрутился Иван. – А что это за странные лошадки у вас?

– Лошадки? Ах, это! Это, друг мой, отличные лошадки: почти не требуют ухода и готовы работать до упаду.

– Какая мерзость! – Ивана передернуло от подобного цинизма. – Это же фашизм какой-то!

– Вы слишком резки и поспешны в суждениях, молодой человек, но это издержки вашего возраста, – голос у мужчины был каким-то обволакивающим и тягучим, интонация – напевной и бесцветной. – Хотите выпить?

Он скинул на пол пару подушек справа от себя и поднял половинку сиденья. Под ней оказался бар, полный бутылок и фужеров.

– Коньяк, бренди, виски? – предложил мужчина. – Может, «Столичной»? Обожаю ее, знаете ли. Чистейший продукт!

– Нет, благодарю, – поспешно отказался Иван, но мужчина уже вытащил две рюмки, другой рукой выудил ополовиненную бутылку «Столичной», скрутил с нее крышку, зажав бутылку между коленями, и щедро плеснул в обе рюмки. – Держите, – передал он одну рюмку Ивану, и тому не осталось ничего другого, как принять ее. – За вас, борец с несправедливостью! – произнес он тост и выплеснул в рот водку. – Забористая вещь, смею заметить!

Иван принюхался к водке и, подумав, отпил половинку. Поморщился.

– Что же касается моих лошадок, как вы их изволили назвать, – продолжил прерванную тему мужчина, вытаскивая из походного бара посудину с солеными грибами и передавая ее Ивану, – так это, в каком-то смысле, их личная инициатива.

– В каком смысле, личная инициатива? – переспросил Иван, пытаясь подцепить пальцами скользкий грибок.

– В самом что ни на есть прямом. Им нравится изображать из себя лошадок, а я предоставляю им такую возможность. В итоге все довольны и счастливы.

– Я что-то не совсем вас понял, – Иван наконец подцепил пальцами грибок и отправил его в рот. – Вы хотите сказать, что они добровольно занимаются этим безобразием?

– Именно, мой друг! Именно! – мужчина налил себе еще одну рюмку, не предложив Ивану, и быстро выпил. – Это так называемые мазохисты.

– Какой кошмар! Так их же лечить надо, а не потакать им.

– Вот вы им и скажите об этом, хорошо?

Иван подумал, вздохнул и выпил остатки водки. Повертел в руках пустую рюмку.

– Но это ненормально!

– О, мой друг, кто знает, что в этом мире нормально, а что – нет, – наигранно вздохнул мужчина. – Вам налить еще?

– Нет, достаточно, – Иван убрал рюмку в сторону и вяло поковырялся в тарелке с грибами. Есть расхотелось.

Дорога стала заметно ровнее. Карета шла уже более плавно и не так раскачивалась и подпрыгивала.

Лес закончился. За окном потянулись поля, на которых паслись коровы и работали люди, размахивая серпами и вилами. Полным ходом шла ручная уборка урожая. Никакой механизации. Средневековье, одним словом.

Девчонка доела варенье, приоткрыла окошко и выбросила банку на дорогу под ноги оборванному мужичонке, волочащему за веревку упирающуюся козу. Тот никак на это не отреагировал. Король тоже. Он сидел, задумчиво и величественно подперев пальцами подбородок, и взирал на свои владения.

– Как вы оказались там, в лесу? – спросил Иван.

– О! Это моя приятная обязанность – встречать гостей, – ответил мужчина, не отрываясь от окна. – Если вы это имеете в виду.

– Вы знали, что я там?

– Могли бы и сами догадаться. Кот сообщил, – серые глаза мужчины сфокусировались на лице Ивана.

– Да, конечно… А где, кстати, он сам?

– Вы знаете, Иван, даже не интересуюсь. Терпеть не могу котов, особенно котов-проходимцев.

– Нет, почему же! – возразил Иван. – Мне он показался вполне ничего так. Порядочный, общительный.

– Ну, разумеется, – мужчина позволил себе скупую улыбку. – Затащил очередного героя в наш мир и сбежал, бросив на произвол судьбы – это в его духе.

Иван нахмурился, но ничего не сказал.

– Вы знаете, какой вы по счету?

– Он что-то говорил такое, – попытался припомнить Иван. – Кажется восьмой.

– Девятый, молодой человек. Вы – девятый.

– А почему вы не любите котов? – поинтересовался Иван, уходя от не совсем приятной темы.

– А за что их любить?

– Ну как же… – Иван растерянно почесал затылок. – Довольно милые ласковые животные. Еще урчат.

– Вот разве что. Наглые, независимые, ищущие лишь собственной выгоды животные. Вы со мной несогласны?

– Они мышей ловят, – набычился Иван. Мужчина нравился ему все меньше и меньше.

– Понимаю. Что-то вроде симбиоза получается. Вы им – сметанку, они вам – мышей.

Размышляя о своем, Иван вдруг припомнил слова Кота.

– Возможно. Но подозреваю, что ваша нелюбовь к кошкам имеет несколько иное происхождение.

Глаза мужчины стали какими-то пронзительно-холодными. Он долго, не отрывая взгляда, изучал лицо Ивана, потом лаконично отозвался:

– Возможно. Но все-таки давайте перейдем ко второй моей обязанности. Ваша роль.

– Моя – что? – переспросил Иван.

– Роль. Кем вы намереваетесь здесь стать?

– Я, простите, хотел бы остаться самим собой! Понимаете, я не актером сюда устраиваться приехал.

– Все мы актеры, исполняющие свои роли. Помните, у Шекспира: «Весь мир – театр. В нём женщины, мужчины – все актёры…»

– И что же из этого следует? – Иван сложил руки на груди и откинулся назад, с вызовом глядя в глаза мужчине.

– В каждом обществе свои правила. В этом мире они тоже существуют. Например, человек не может жить вне утвержденных ролей.

– Это типа табели о рангах?

– Скорее, перечня специальностей.

– Если не секрет, у вас какая роль?

– Король, – спокойно, без апломба произнес мужчина.

– Неплохо устроились. А что же вы намерены предложить мне? Судя по костюму, который мне выдали, никак не ниже роли шута.

Мужчина проигнорировал язвительное замечание Ивана.

– В замке я смогу предоставить вам полный перечень вакансий.

– А если, предположим, меня не устроит ни одна из них? Ну, мало ли.

– В таком случае мы попытаемся выработать решение, удовлетворяющие обе стороны.

– То есть, вы готовы ради меня создать новую… э-э… вакансию?

– Это моя обязанность, молодой человек: всемерно содействовать удовлетворению потребностей и устремлений жителей нашего славного королевства. Разумеется, в допустимых пределах. Иногда, знаете ли, такого нажелают, нафантазируют.

– Могу себе представить, – усмехнулся Иван, припоминая «коней» и «лошадок». – Но я никак не пойму смысла всех этих ролевых игр, которые вы гордо именуете специальностями.

– Это, друг мой, не игры. Люди именно живут жизнью конкретных героев.

– И никто не волынит, не увиливает от исполнения своих служебных обязанностей?

– Вы можете увильнут от исполнения обязанностей Ивана Игоревича Вершинина?

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – растерянно пробормотал Иван.

– Что ж тут непонятного? – мужчина озадаченно взглянул на Ивана. – Занимая конкретную вакансию, человек начинает жить жизнью личности, соответствующей ей.

– Вы хотите сказать, что… – не на шутку разволновался Иван.

– Вероятно, – не дал ему закончить мужчина, – вас ввело в заблуждение слово «специальность». Это не совсем то, что вы привыкли подразумевать под этим словом. Это, скорее, набор ролевых правил. К примеру, дровосек рубит дрова, шут развлекает толпу, а Иван-царевич скитается по свету, ища приключений на соответствующее место – каждому свое.

– А если я не желаю ни искать приключений, ни развлекать толпу? А, к примеру, хочу остаться самим собой?

– Такой вакансии, увы, нет, – с наигранной печалью в голосе отозвался король. – И не может быть.

В этот момент колеса кареты загромыхали по деревянному настилу моста, перекинутого через широкий ров, и карета въехала под арку ворот. В карете стало совсем темно, и у Ивана возник порыв на ходу выскочить из нее вон и бежать куда глаза глядят. Но ворота и стража, стоящая в них с внушающими трепет уважения алебардами, внезапно остались позади.

– Да отруби ты ему голову, папочка, – подала голос до того молчавшая принцесса. – Видишь, какой он! Чего с ним возиться?

– Что? – опешил Иван.

– Чего слышал! Он, между прочим, меня маленькой стервой обозвал.

– Мелкой, – поправил Иван, любивший во всем точность.

– Вот, слышал? – девчонка взмахнула руками, поправляя свисающие по бокам головы кудряшки, сильно смахивающие на пейсы иудея. – Отруби ему голову!

Иван побледнел.

– Нет, какое чувство юмора! – загоготал мужчина. – Не правда ли, смешно?

– Я бы так не сказал, – пробормотал Иван. – Дурацкие шутки.

– Я не шучу! – девчонка саданула кулачком по острой коленке.

Монарх загоготал пуще прежнего.

Девчонка надула и без того пухлые щеки, зло наморщила лоб и опустила голову.

В этот момент карета, прогремев колесами по мощеной булыжником широкой дорожке, остановилась посреди обширного двора, огороженного высокой каменной стеной. Двор был пуст, если не считать сваленных у самых стен куч прелой соломы, дров, мусора, разбитой мебели и прочего хлама. Справа и слева виднелись несколько закрытых широких ворот. Иван предположил, что за ними скрываются какие-нибудь хозяйственные помещения, в которых могут располагаться склады и домашние животные. Над двором стелился непередаваемый аромат скотного двора. Натужно лаяли потревоженные собаки, блеяли овцы.

К карете подбежал лакей, ожидавший у парадной лестницы, распахнул дверцу и поклонился.

Принцесса соскочила со скамейки.

– Когда я стану королевой, всех казню! – она показала язык и спрыгнула на землю, грубо отпихнув предложенную лакеем руку.

– Не обращайте на нее внимания, Иван Игоревич, – голос мужчины вновь утратил выразительность. – Она еще ребенок.

– Опасный ребенок, – пробормотал Иван, поднимаясь с сиденья и выбираясь на свежий воздух из душной кареты следом за владельцем замка.

– Вы правы. Поэтому пока вы находитесь у меня во дворце, почаще оглядывайтесь по сторонам, а ложась спать, обязательно проверяйте постель.

– Вы это серьезно? – брови Ивана поползли вверх.

– Как нельзя более.

Они приблизились к широкой потертой лестнице с массивными каменными перилами. По бокам лестницы застыли в почтительном поясном поклоне два лакея.

– И вы ничего не предпринимаете?

Иван догнал мужчину и пошел рядом с ним.

– Дорогой мой Иван Игоревич, – обернулся к нему король, продолжая подниматься по лестнице легкой пружинящей походкой, – пока вы не являетесь гражданином королевства, я ничего не могу предпринять для вашей защиты.

– Но я ваш гость!

– Незваный, – уточнил монарх, воздев указательный палец вместо восклицательного знака. – Поэтому рекомендую вам поскорее решить вопрос с получением гражданства. И специальности, что неотделимо друг от друга.

– Меня позвал Кот.

– Дался вам этот Кот! – мужчина поморщился, словно от зубной боли. – Кот не гражданин королевства, хотя и обладает некими привилегиями. У него… гм-м… особый статус, если можно так выразиться.

– Какой?

– А вот это вам лучше уточнить у Кота!

Король прибавил шагу и первым вошел в распахнутые слугами створки тяжелых высоких дверей из мореного дуба. Иван решил не отставать, и проскользнул следом мимо двух усатых охранников, смеривших его недобрыми взглядами.

В огромном полутемном зале царило пыльное запустение. Высоченные, этажа в четыре потолки подпирали шесть круглых колонн. С потолка диковинным плодом свисала огромная люстра, какие можно увидеть в театрах. На ней горели с полсотни свечей, но от них, увы, было не так много толку. Однако, благодаря живым колышущимся язычкам пламени, казалось, будто в темных углах зала неприятно кривляются и изворачиваются жуткие тени.

С двух сторон залы полукругом взбегали вверх широкие парадные лестницы с длинными ступеньками, соединяясь на высоте третьего этажа площадкой, огороженной резными деревянными перилами. От площадки разбегались два коридора, укутанных сумраком.

Замок навевал уныние и неодолимую тоску.

Мужчина прошел к правой лестнице и начал неторопливо взбираться по ней.

Иван поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Позади, бесшумно ступая, семенили два лакея.

– И все же, мне кажется, это, простите, настоящая дикость так потакать избалованному вконец собственному ребенку.

– Дикость, – монарх повторил это слово, как бы смакуя. – Красивое слово, не правда ли? Есть в нем что-то первобытно-животное, утерянное человеком. Что же касается принцессы, то, во-первых, такова ее роль, – пояснил он не оборачиваясь. – А во-вторых, она мне не дочь. Вернее, неродная дочь. Я женился на женщине, пожелавшей стать королевой, у нее был ребенок. Королева умерла, когда малышке исполнилось лишь три года.

– Но это не повод так распускать ребенка!

– Но ведь это ее жизнь и ее свобода!

Мужчина ступил на площадку и замер, уставившись на странную парочку, возившуюся с огромной китайской вазой у полукруглой ниши в стене.

Миловидная женщина, подстриженная под горшок, в мешковатом рабочем комбинезоне, то и дело приподнимала вазу, поворачивая ее то одним, то другим боком. У женщины были сильные руки и резкие движения. Другая дамочка в черно-белом костюме горничной – узком и коротком расклешенном платье с длинными рукавами и крошечным передником, – обмахивала мягким веничком вазу. У горничной были ужасно волосатые ноги, затянутые в сетчатые чулки. И еще длинные черные волосы, волнами ниспадавшие ей на спину. Заметив короля, они обернулись. Та, что в комбинезоне, едва не грохнула вазу, успев в последний момент подхватить ее и водрузить на подставку. У второй с длинными волосами оказалось бородатое жесткое лицо с напомаженными ярко-красными губами и подведенными глазами.

Иван от неожиданности отшатнулся.

– Вы мне вазу не расколотите! – грозно предупредил их Король. – Знаю я вас.

– Мы аккуратно, Ваше Величество, – бородатая «служанка» исполнила книксен, а та, что в комбинезоне – только поморщилась.

Король отошел от них и, царственно возложив руку на перила, другой указал на правый коридор.

– Вам сюда, Иван Игоревич.

– Скажите, это настоящая бородатая дама? – тихо, чтобы случайно не обидеть женщину, спросил Иван.

– Что вы! Это семья трансвеститов. Одной не нравится быть женщиной, а другому – мужчиной.

– Вы… серьезно? – не поверил Иван.

– Как нельзя более. А что вас так удивило?

Иван не нашелся что ответить. Да и что тут, собственно, скажешь.

Откуда-то послышались хлесткие удару кнута, а вслед за ними по лестнице прокатились волной сладостные стоны.

– Что это? Пытки?

– Вы угадали. Утренний моцион, так сказать.

– Только не говорите, что это ему нравится, – Иван был готов уже поверить во что угодно.

– Разумеется, нравится! Неужели вы думаете, что я, цивилизованный король буду издеваться над людьми без их желания.

– Ужас какой-то! Да что у вас тут творится, в самом деле? Это же невыносимо!

– Да, вы правы, эти звуки ужасно раздражают слух. Если честно, терпеть не могу насилия. Вас проводят в ваши покои. Жду вас к обеду.

Затем он развернулся и поспешно скрылся в другом коридоре.

– Прошу вас следовать за мной, сэр! – хорошо поставленным голосом произнес один из лакеев.

Ивану ничего другого не оставалось, как последовать за ним.

Тихие, чуть шаркающие шаги идущего впереди лакея отражались гулким эхо от серых каменных стен коридора. Коридор освещали чадящие факелы, вставленные во вделанные в стены жестяные подставки. Низкие деревянные двери с бронзовыми ручками-кольцами располагались лишь по левой стене и следовали одна за другой на расстоянии метров пяти. Окон в коридоре не было вовсе. От стен тянуло сыростью и холодом. По коридору гуляли зябкие, неприятные сквозняки.

Иван поежился.

– У вас здесь всегда так холодно?

– Нет, сэр, – отозвался лакей. – Иногда бывает холоднее.

– Звучит не очень обнадеживающе.

Лакей не ответил. Пройдя еще немного вперед, он остановился у двери, ухватился за кольцо рукой, затянутой в белую перчатку, и потянул на себя. Дверь отворилась на удивление без скрипа. Из комнаты Ивану в лицо пахнуло сухим теплом.

– Ваши покои, сэр, – сообщил лакей, жестом приглашая Ивана войти.

Иван, помедлив, переступил порог и прошел на середину комнаты. Лакей вошел следом.

Комната оказалась большой и квадратной, но с низким потолком, до которого свободно можно было дотянуться рукой. Слева находился широкий камин, забранный невысокой кованной решеткой. В камине жарко потрескивали дрова и вились языки пламени, разливая по комнате приятное тепло.

В левом углу у камина располагалась широкая кровать. Рядом с ней под небольшим узким окном находился стол, окруженный двумя стульями. На столе стояли металлический кувшин и небольшой кубок. Справа от стола на кривых ножках возвышался пузатый платяной шкаф с резными дверцами и полочками внизу. Вся мебель из дерева, тяжелая и капитально сработанная.

Над кроватью, косо прибитый к стене висел гобелен ручной работы с портретом хозяина замка. Хозяин, держась обеими руками за кинжал на поясе, хмуро и с упреком взирал на Ивана. Иван показал ему язык и отвернулся.

– Здесь находятся туалет и ванна, – лакей прошел к правой стене и распахнул в ней узкую дверь.

Иван из любопытства заглянул внутрь, ожидая увидеть привычные его глазу ванну и унитаз. Все оказалось гораздо примитивнее и хуже, чем он мог себе представить. Отхожее место представляло собой дыру в полу, а ванну заменяла высокая деревянная бадья на две трети наполненная исходящей паром водой. Рядом с бадьей на низкой длинной скамейке лежало аккуратно сложенное полотенце и толпились какие-то склянки. Вероятно, с благовониями и аналогами шампуня или мыла. В правом углу – еще одна бочка с водой и котелком, висящем на крючковатой ручке сбоку. Похоже, его действительно здесь ждали – Его Величество не обманул…

Состряпав кислую мину, Иван вернулся в комнату и выглянул в окно сквозь мутноватые неровные стекла. Из окна открывался вид на чудесный яблоневый сад. Неподалеку, меж пышных крон деревьев виднелась небольшая ротонда с шаровидной белой крышей. Рядом с ней источал в небо хрустальные струи фонтан.

– Что-нибудь еще желаете, сэр? – напомнил о себе лакей.

– Нет, благодарю, – ответил Иван, отрываясь от окна.

– Если вам что-нибудь понадобится, позвоните.

– Позвонить? – Иван в замешательстве покрутил головой в поисках телефона или на худой конец колокольчика.

Лакей прошел к кровати, у которой из стены свисал шелковый шнур, и с умным видом указал на него.

– Вот здесь, сэр!

– Э-э, – смутился Иван. – Все понятно.

– К обеду вас пригласят, – лакей поклонился и вышел в коридор, затворив за собой дверь.

Иван остался один.

– Вот, блин, попал! – простонал он еле слышно, еще раз оглядывая свое новое, унылого вида жилище.

Побродив по комнате, он присел на кровать. Жесткая, неудобная. Матрац не иначе как соломой набит и покрыт вместо простыни вонючей шкурой какого-то зверя. Хотя, возможно, простыни есть в шкафу… Подушка так себе, хотя на вид и пуховая.

Вздохнув, Иван решил все же освежиться в «ванне». Не пропадать же горячей воде.

В ванной комнате не было одежных крючков, поэтому Иван разделся в комнате, аккуратно повесил вещи на спинку стула и прошлепал босыми ногами по прохладному полу в ванную. На всякий случай оставив дверь чуть приоткрытой, он забрался в бадью и блаженно развалился в горячей воде, раскинув руки в стороны. Закрыл глаза. По телу разлилась приятная истома.

Где-то капала вода, отсчитывая минуты покоя и убаюкивающей тишины.

Внезапно из-за двери донеслись шарканье, скрежет и натужное пыхтение. Тихонько звякнуло стекло. Иван открыл глаза и настороженно прислушался. Звуки стихли, затем раздалось тихое «бум». Дзинькнул металл; покатился, гремя, кубок.

Иван привстал, ухватившись руками за края бадьи. Вода, всколыхнувшись, выплеснулась на пол.

– Кто там? – хрипло крикнул Иван, пытаясь заглянуть в комнату сквозь щель в приоткрытой двери. – Это ты, гадкая девчонка? Убирайся!

Послышались приближающиеся цокающие шаги, что-то металлически звякнуло, и дверь медленно приоткрылось.

В образовавшийся проем просунулась мохнатая физиономия Кота.

– Фу-у! – Иван выдохнул с облегчением, расслабленно сползая обратно в бадью. – Ты чего, ответить не мог?

Кот приложил коготь к губам и вновь скрылся за дверью.

– Ты куда?

Кот не ответил. Зато через несколько секунд из комнаты донеслись треск материи и кряхтение.

Любопытство завладело Иваном. Он выбрался из бадьи и, обернувшись полотенцем, вышел из ванной.

Кот, словно взбесившийся леопард, урча и катаясь по полу, раздирал в клочья гобелен.

– Ты чего тут творишь, вандал? Эй!

Кот, самым наглым образом игнорируя хозяина комнаты, дорвал остатки материи, скомкал лоскутки и утащил их в уборную, где спустил в отхожее место. Отряхнув лапы, он вернулся обратно и важно уселся на кровать.

– Теперь можно говорить спокойно, – заявил он, почесывая правую лапу в сапоге. – Черт, как же меня достали эти сапоги. Ты не представляешь, как в них неудобно лазить по стенам и деревьям!

– Ну так сними, в чем проблема? – Иван повернулся к Коту спиной, быстро натянул штаны и отбросил полотенце.

– Не могу. Положено. Здесь я Кот в Сапогах.

– А зачем ковер изодрал? Между прочим, ручная работа.

Иван накинул рубаху, обулся и прошел к столу. Подняв опрокинутый кубок, он повертел его в руке, разглядывая незамысловатую чеканку, и поставил обратно на поднос.

– Это не ковер, а гобелен. И что-то вроде системы видеонаблюдения.

– Да ну? Так этот старый хрыч еще и вуайерист?

– Дался ты ему, – отмахнулся Кот. – Он под контролем всех держит, за всеми следит, чтоб чего не по его плану вдруг не пошло. Да сядь ты, чего стоишь!

Иван послушно сел на стул.

– Ну и как тебе здесь?

– Честно признаться, не курорт. Такое ощущение, будто на сходку идиотов попал.

– Недалеко от истины, – Кот прогнул спину, вцепился когтями в спинку кровати и потянулся. Послышался противный скрежет, на дереве остались глубокие борозды. – Ох, мой радикулит!

– Да расскажи ты толком, что здесь творится.

– Играет здесь народ, понимаешь? Жуткие игры, страх и тоску наводят. Промоют им мозги, и – нет человека, кукла. Дергается по сценарию, рот разевает. А этот режиссер, – Кот показал лапой за спину, – за ниточки дергает. Благодетель рода человеческого!

– Да уж, видал я его лошадок, – согласился с Котом Иван.

– Это не худший вариант, поверь мне. К тому же им и мозги новые вкручивать не надо – бери да впрягай.

– А дочка его, так та вообще сущая… даже слов нет.

– Ты прав. Этой особенно опасайся, – погрозил когтем Кот.

– И ты туда же, – расстроился Иван.

– Что значит, «и ты»?

– А то и значит. Король тоже предупреждал, чтобы я ведьмы этой поостерегся.

– Вон оно как! – задумчиво протянул Кот.

– Кстати, тебя ненавидит, просто жуть!

– Кто, это лихо в платьице?

– Да нет, папаша ее.

– А вот это как раз совершенно нормально, – попытался улыбнуться Кот.

– Значит, это правда? Король – это не король, а сам…

Кот сорвался с кровати, одним прыжком подлетел к Ивану и прихлопнул ему рот шерстистой лапой.

– Молч-ш-ши! – зашипел он, округляя глазищи. – Не поминай Его имени. Он это, Он. Только не надо об этом орать на весь дворец.

– А что будет? – Иван отпихнул лапу Кота и брезгливо отер губы.

– Ничего не будет. Пока, – Кот смерил Ивана взглядом, заложил передние лапы за спину и прошелся туда-обратно. – Но лишние проблемы тоже нам ни к чему. Убираться тебе отсюда надо. И чем быстрей, тем лучше.

– Куда убираться? – не понял Иван.

– Куда… – хмыкнул Кот. – Не знаю куда. Ты у нас герой, а не я. Спаситель, ёшкин кот!

– Ну, усатый! Поклон тебе в лапки, удружил! – разозлился Иван и резво сцапал Кота за шкирку. – На кой ты меня сюда приволок?

Кот как-то грустно обвис всеми конечностями. Даже усы повисли. Он тяжко вздохнул и бросил на Ивана взгляд исподлобья.

– Вот все вы так: чуть что Кот крайний. А то, что без вашего ведома Кот ничего сделать не может, так это побоку.

– Да, ты прав, – Иван опустил Кота на пол и пригладил шерсть у него на загривке. – Это мне дураку романтики захотелось. Ну да ладно, придется теперь выкручиваться.

– Хороший ты мужик, Ваня.

– Да иди ты!

– Нет, серьезно. Помогу я тебе.

– Тоже мне, серый волк нашелся!

– Ну, серый – не серый… В общем, запоминай: сделать он тебе ничего не может, заставить тоже, а будет строить всякие козни исподтишка. Поэтому как начнет долдонить о ролях, так ты не отказывайся наотрез, а скажи, мол, время нужно подумать, присмотреться, пообтереться там. Придумаешь, в общем, что-нибудь. Ты мужик неглупый.

– Был бы неглупый, дома сидел бы, в кресле, – еле слышно проворчал себе под нос Иван.

– А я подсоблю, если что. По мере возможностей…

Внезапно Кот весь как-то подобрался и навострил уши.

– Ну, все, мне пора. За тобой идут, – Кот, оскальзываясь сапогами, с трудом взобрался на узкий подоконник и встал в полный рост. – Еще свидимся-а-а! – правый каблук, шаркнув, соскользнул с подоконника, и Кот ухнул вниз. Снизу донесся хруст веток и запоздалое «Мя-ой».

Иван кинулся к окну и перегнулся через него.

– Кот, ты как там?

Внизу из-за зеленых крон яблонь ничего толком разглядеть не удавалось. Но одно из деревьев раскачивалось, ветки его шевелились, шурша листвой.

– Все в норме, – донеслось снизу. – Вроде бы…

Притворив окно, Иван перебежал к кровати и бухнулся на нее.

За дверью действительно послышались шаги, а через мгновение раздался громкий стук.

– Да, да.

Дверь отворилась, и на пороге возник тот же лакей. Он поводил носом, оглядывая комнату, и остановил взгляд на голой стене над кроватью. Иван сделал вид, будто ничего не заметил.

– Вас ожидают, сэр! – после некоторой заминки произнес лакей. – Прошу проследовать за мной.