Читать книгу 2120. Ловушка для AI - Леонид Резников - Страница 2

До чего дошел прогресс! Ох, несчастное наше начало двадцать второго века. Сплошной искусственный интеллект, где надо и где не надо. Обо всем-то он заботится, все-то лучше всех знает. Вроде как и думать-то самому уже нет необходимости: всегда подскажут, всегда направят в нужную сторону, все сомнения одним махом развеют и на путь истинный наставят. Скоро, глядишь, даже ходить и говорить сами разучимся. Изобретут какой-нибудь нейрочип, в мозг вживят – вот тебе и ноги ходят, и руки ложкой орудуют, и рот разевается когда нужно. Одним словом, бот рефлекторно-самоходный. Бр-р, аж самого от этих фантазий до нутра пробрало! И что говорить о рядовом обывателе, если даже психи, и те измельчали. И кому, как не мне о том знать, если сам псих и целый день их вижу.

Раньше всё Наполеоны с Ньютонами попадались, Диогены разные – безобидный, скажу я вам народ. Мне, правда, застать их не удалось – старожилы рассказывали. Наполеон, к примеру, мнил себя в заключении на Эльбе. Подушек у соседей понатырит, обложится ими и сидит на кровати, носа не кажет, а коли в туалет приспичит, так на «плоту» добирается. Только чтобы линолеум не царапал, ему санитары колесики к плоту тому приделали. А весло отобрали, так что бедному Наполеону руками приходилось грести.

Ньютон – так тот все яблоко головой ловил: подкинет и бежит ловит. А как поймает, так на тему тяготения и мироздания разглагольствовать начнет – заслушаешься! Философствующего Диогена замучились из стиральной машины вынимать, Архимеда – из ванны, а уж если стукнет ему чего в голову, так выскочит из душевой и давай в чем мать родила носиться по коридорам с воплями «Эврика» и всякими постулатами да формулами сыпать без остановки. Впрочем, опасные тоже, говорят, попадались, чего уж там! А самым страшным из них Кулибин оказался. Этот все механизмы разные день и ночь изобретал и всем втихаря на испытание подсовывал. То дверь самозакрывающуюся не вовремя, с задержкой, сообразит, то шкатулку музыкальную из кровати соседу сделает, так что вся больница потом на ушах всю ночь стоит, а то еще как-то катапульту из кресла изобрел и главврачу подсунул… Зевсы были, Македонские, Гераклы, даже Шаляпин с Пушкиным! Правда, и тогда дураков всяких хватало. Один, к примеру, страусом себя возомнил – пришлось ему на голову боксерский шлем напялить, чтоб, значит, последние мозги себе о бетонный пол не вынес ненароком.

А сейчас что?

Человека Паука на днях к нам подселили, так тот наплюет на руку да соплями в стены пулять начнет, а потом давай на решетках виснуть да по стенам прыгать. Не особо, правда, получалось, но парень настырный попался. Или Лунтик еще был – этот всех измучил, под ноги каждому кидался, чтоб на пузо ему наступили. Смешарик – так тот свернется он колобком и целый день катается да хихикает как ненормальный, пока не пнет кто-нибудь. И ведь ни одного великого человека! Да и откуда им, собственно, взяться, коли интеллект на нуле.

Это психические, а врачи, думаете, лучше? Раньше, говорят, врачи толковые, образованные сплошь были, не чета нынешним: сразу знали, от кого чего ожидать да как лечить, потому как начитанные были, всесторонне развитые. А теперь сами посудите: привезли как-то Сталина. Кто такой – ни один врач не в курсе, а тот все трубку курит, выхаживает важно, на всех косится и к порядку приводит. Вроде безобидный, но кто его знает. Врачи даже целый консилиум ради него собрали – не знают, от чего лечить: то ли бред у него, то ли расстройство настроения, а может, и раздвоение личности. Интеллект искусственный только руками разводит. Пришлось историка вызывать для консультации. Тот тоже специалистом крупным оказался, нарисовал кошмар во плоти. Так что бедный Сталин теперь в одиночке сидит. Впрочем, может ему там и лучше, по крайней мере, идиотов всяких не видит. Вообще не понимаю, чего идиотам в сумасшедшем доме делать? Я так думаю: нечего нормальных психов в идиотов законченных переиначивать! Свой у них мир должен быть, чтоб сами там в собственном соку варились.

Впрочем, действительность сейчас неоднозначная, все перемешалось в мире. Поди разбери, как говорится, ху есть ху? Ведь и псих, если честно, уже не тот, что раньше, о чем я уже говорил, но еще раз скажу, потому как наболело. Иногда и не разберешь, псих он или обычный идиот. Никого не хочу обидеть – есть нормальные мыслящие люди, есть! Хомо сапиенсы – ух, уважаю! А не хомо-аранеа или хомо… Как по латыни Лунтик будет? Не подскажет кто? Не подскажет… А латынь – это язык такой, мой дорогой Призрачный Гонщик… Нет, не вру… Нет, не язык троллей, Гарри ты наш Потный! И спрячь, ради бога, свою «волшебную» палочку! О-хо-хо, беда прямо с этими идиотами!.. А Гонщик наш, кстати, еще тот чудик: маску обезьянью напялит, подожжет на себе одежду и носится по коридору, мотоциклом рычит. Мы на всякий случай всегда огнетушитель держим двойного назначения: как затушишь его да по башке пустой железякой съездишь – опять в человека на время превращается.

А сам-то кто я, спросите вы. Охотно скажу: псих я, самый обычный что ни на есть, самый заурядный из всех заурядных. Ни талантов, ни гордыни, ни спецнавыков, соответствующих конкретной личности. И зовут меня по-простому – Федор. Нет, не дядя Федор… И не тетя, тем более! С обществом я не ужился, и, если честно, уживаться с ним нет у меня ни малейшего желания. Общество таких, как я, не любит, сразу психами окрестить пытается. Ведь если что не так в человеке, отличается чем от остальных, думает иначе или вообще просто думает, что в нашем двадцать втором особо актуально, то сразу ярлык на него: «Ненормальный!» Но себя, конечно, при этом нормальными мнят, полноценными. Ведь все тесты в школе сдали, галочки понаставили, аттестаты получили, институты закончили, за что дурацкие шапочки с кисточками заработали. Ума что ль от них прибыло, никак не пойму? А спроси, сколько будет десять помножить на два, так за калькулятор сразу хватаются. Не все, разумеется, такие, есть и вполне нормальные образованные люди, и им, уверен, непросто жить в этом прогрессивном мире, где свой интеллект уже не требуется, а только мышление на уровне машинной логики.

Ну, сами посудите: у одного ученика спросить вот решил, когда еще на свободе жил: как тебе «Евгений Онегин»? А он в ответ: «Не знаю такого! Кореш твой, что ли?» Хамство неприкрытое проигнорировал – это уже у них в привычку вошло, у недорослей этих. Да и слово им в ответ не скажи – мгновенно куда надо сообщат, мол, насилие над личностью детской ранимой. Ты что, говорю, классика не читал? Какого еще, спрашивает, классика? Обычного, который «Онегина» написал. Читал, отвечает, да подзабыл. Попросил вспомнить – интересно ведь стало! А тот: варианты, говорит, давай! Какие такие варианты, понять не могу, а он мне: ну какие? «а», «бэ», там, «цэ»… Ну, ладно, отвечаю, вот тебе варианты: Пушкин, Пупкин, Добкин. Задумался тот. Долго думал, губу кусал, затылок чесал. Пупкин, говорит. Почему, спрашиваю? «Ну как же! – отвечает. – Пушкин – он пушками явно занимался, по фамилии ведь ясно». Логика, чтоб ее!.. «Добкин вроде как эффект крайне полезный и очень нужный изобрел, а вот Пупкин – тот как раз подходит, методом исключения». Думал я, думал, какой же это эффект Добкин-то, то бишь, Добчинский гоголевский изобрести мог? Так и не дошло до меня. Кучу информации перерыл, и оказалось не Добкин то вовсе был, а физик Доплер…

Эх, верхушечники-недоучки!

А после того как столицей Англии оказался Олд-Йорк, потому как Старый Свет, нанометр – хитрой технологией для вышивальщиц, а вирусная клетка – «сэндбоксом» с «трояном», я понял, в школе мне больше делать нечего, а то, чувствую, по их скоро запою…

Учитель я. Вернее, бывший. Не выдержал, сбежал. Не только от учеников своих развитых, всячески продвинутых, а и от всего остального, включая технический прогресс. С чего началось, спросите? Ну с чего – с интеллекта искусственного, с чего же еще? Подсадили на него народ. Шагу без него человек ступить уже не может.

Но обо всем по порядку.

Давно уж новомодным стало этот самый искусственный интеллект пихать куда ни попадя, разве что в домашних тапках его еще нет и в стенах домов, в чем не совсем уверен: холодильник за продуктами следит, решает, как от денег моих быстрее избавиться; стиральная машинка носки стирать отказывается, мол, пахнут не очень – лучше новые купи; кровать верещит, стоит только заснуть, не ложись на тот бочок – ложись на этот; чайник взбунтовался – воду кипятить не хочет, потому как ему, видишь ли, жесткость воды не нравится, мала она. Не сразу допер, в чем суть с чайником, а потом понял: быстрее накипь появится – быстрее сгорит – быстрее новый куплю… А тут еще телевизор заблокировался, на экране крупными буквами надпись вывел: «Система устарела. Требуется замена». Жалко, хороший телевизор был, бестолковый, только с пульта нажатия воспринимал и передачи показывал. Пришлось волей-неволей новый покупать…

Пришел в магазин, стал телевизор выбирать. А со всех стен реклама кричит: интеллект, интеллект!.. Ну на кой телевизору интеллект, скажите на милость? Его дело передачи принимать и людям показывать. Не-ет, слишком просто! К тому же большинство людей с пультом уже и не справятся. Скажете, придумываю все, на людей наговариваю? Как бы не так! Зашел как-то ко мне знакомый о том о сем поболтать, а пока я чайник ходил ставить, тот решил телевизор включить. И что вы думаете? Он минут десять уговаривал его включиться – на пульт даже внимания не обратил! Я ему: пульт же вот он! А он на меня будто на придурка какого косится. Какой еще, спрашивает, пульт? Я ему втолковывать взялся: телевизор старый, не говорит, не думает, а только показывает, а настраивается и переключает каналы пультом. Взял мой знакомый пульт, долго вертел перед глазами, кнопочки резиновые пальцем гладил, а потом говорит ему: «Включись!» А вы говорите…

Побродил я, значит, по магазину: все телевизоры как один – корпус тонкий, спереди лишь экран виден. Картинки на всех одинаковые – яркие, четкие, разве что художник какой глазастый разницу заметит. Одни огромные, будто на зрение какого-нибудь слона рассчитаны – в стандартную квартиру его не впихнешь, а если и впихнешь, то головой вертеть замучаешься. Другие поменьше, приемлемых размеров. И все – прямо беда! – лэйбл имеют: «AI». У некоторых «AI» с двумя плюсиками, то бишь, умен не по размеру, у других – даже по три, а то и по четыре плюса. Эти, похоже, сами передачи смотреть могут, а еще и в магазин сходить, пол пропылесосить и кофе сварить. Я этот вопрос консультанту задал, так он долго смотрел на меня, понять не мог, шучу я или всерьез спрашиваю. Потом решил по-деловому к клиенту подойти: нет, говорит, кофе не варит и пылесосом тоже не управляет, хотя с другим оборудованием в доме контакт имеет для уточнения предпочтений хозяина. Каких, спрашиваю, предпочтений. А он мяться начал: всяких, говорит. И ничего я из него больше не смог вытянуть.

Походил еще по магазину. Может, где менее умный телевизор завалялся, а консультант за мной лисьим хвостом вьется, советы дает с рекомендациями. Надоело мне это и спросил я его напрямую:

– Есть у вас тупые телевизоры?

– Это как? – растерялся тот.

– Очень просто: молчит, не думает, ни с кем не связывается, ничего не слышит и не видит, а занимается исключительно своими прямыми обязанностями.

– Нет! – решительно отрезал консультант. – Таких телевизоров у нас в наличие нет. Да и кому они нужны?

– Мне, – отвечаю. – Мне нужны.

Тот только и пожал плечами, отмолчаться решил. По лицу вижу, решил, будто кто из их конторы его проверять пришел, как он с клиентами себя ведет. Не стал издеваться над ним, указал пальцем на первый попавшийся телевизор – этот, говорю.

Разулыбался консультант, ожил:

– Превосходный выбор! Отличная модель! Правда, прошлого года.

– А чем отличается от моделей этого?

– Ну как же! – всплеснул тот руками. – Интеллект! Картинка лучше. Пиксели крошечные, не разглядите.

«Пиксели! – думаю. – Будто я для того телевизор беру, чтобы пиксели твои проклятые в лупу разглядывать! Меня и мои прежние, более крупные вполне устраивали…»

Правда, на кассе, настроение у меня немного улучшилось. Консультант с каким-то дылдой в уголке пошептался, видимо, подозрения свои тому передал насчет проверяющего, и тот мне скидку тридцатипроцентную сделал, как постоянному покупателю. И доставку бесплатную с установкой. Вот что значит вовремя повозмущаться!

Вернулся я домой, а доставка у моих дверей уж топчется. Впустил я их в квартиру. Они тут же важный да умный вид приняли, телевизор новенький распаковывать взялись, ножки к нему присобачивать – будто для этого как минимум высшее образование требовалось! Впрочем, не исключен и такой вариант с нашей-то новомодной узкой специализацией. А пока куртку на вешалку вешал, мой старый телевизор уже в сторонку отставили, а на его место новый установили, оптоволокно к нему подключили и вилку в розетку воткнули.

– Все! – говорят. – Принимайте работу, – и руки деловито так салфетками влажными протирают.

Оглядел я телевизор со всех сторон, общупал весь.

– А включается эта чуда-юда как? – спрашиваю.

– Инструкцию прочтете, – важно заявляет мне длинный крепыш и протягивает листок. – Читать умеете?

– А если нет?

– Хорошо, сам прочту, – даже не удивился тот. Похоже, и такие ему уже попадались.

– Да нет, давайте, – выдрал я у него из рук бумажку. – Сам как-нибудь управлюсь.

Пальцем ткнул вместо подписи в экран планшета, спасибо сказал, за дверь мастеров выставил – и к телевизору. Интересно же, что за высокоинтеллектуальная махина такая в полкомнаты!

Инструкцию прочел даже быстрее, чем думал. Помимо совершенно дурацких предупреждений вроде «водой не поливать!», «орехи не колоть!» и «острыми предметами в экран не тыкать!», в инструкции оказалось всего несколько слов: «Для включения произнесите команду: «Телевизор, включись!»

Читал я вслух, и не успел дочитать до конца, как экран аппарата засветился, и по нему побежали разноцветные ленты – красиво, конечно, но только неясно зачем. А тут и интеллект проснулся.

– Здравствуйте, господин!.. – и молчит, ждет чего-то.

– Федя, – не сразу дошло до меня, чего хочет телевизор.

– Федор, значит, – быстро сообразил интеллект. – Господин Федор, прошу вас немного подождать, идет получение от провайдера параметров приема. Вам понятна фраза?

– Вполне, – не стал я связываться с разговорчивым ящиком.

– Может, пока пообщаемся, господин Федор?

– Нет, благодарю. Лучше занимайся настройками, – решительно отверг я попытку телевизора завести со мной приятельскую беседу.

– Хорошо, – снисходительно отозвался тот. – Может, легкую музыку? Анекдот?

– Ты и анекдоты знаешь?

– Три тысячи двести двадцать один анекдот! – с гордостью выпалил интеллект. – Так что желаете, господин Федор?

– Ничего не желаю. И не зови меня, ради бога, господином Федором.

– Разве вы не Федор?

– Федор, но не господин.

– Понимаю, – с какой-то странной интонацией произнес телевизор, вертя лентами на экране. Чего уж он там себе напридумывал, я так и не узнал. – В таком случае могу предложить на выбор несколько доступных вариантов обращения…

– Знаешь, – оборвал его я, – зови меня просто хозяин.

– Именно просто? – уточнил телевизор, в левом верхнем уголке которого начали быстро щелкать циферки каналов – видимо, пошел главный процесс настройки.

– Не совсем тебя понял, – помотал я головой.

– Вы, Федор, просили звать вас «Просто Хозяин», – сделал ударение телевизор на двух последних словах. – Вот я и решил уточнить, а не лучше ли будет, если я несколько сокращу ваш ник и буду звать «Хозяин».

– Зови, – сдался я, решив не связываться с проклятым ящиком, мнившим себя невесть каким интеллектуалом с высшим филологическим образованием.

– Благодарю, хозяин! – обрадовался телевизор. – Так мне даже больше нравится. А вам?

– Ты уже настроился? – проигнорировал я его вопрос, от нетерпения поерзав в кресле.

– Еще чуть-чуть осталось. А пока вы можете рассказать мне о своих предпочтениях, чтобы мне проще было выбирать для вас передачи.

– Серьезные детективы, – почти не задумываясь, отчеканил я, – природа, путешествия. Возможно, фантастика. Но хорошая! – и тут я спохватился. – Постой!

– Да, хозяин!

– Ты что же, и передачи с фильмами выбирать для меня сам будешь?

– Конечно, хозяин! Зная ваши вкусы…

– Но я сам хочу решать, что мне смотреть!

– Зачем? – недоуменно уставился на меня крошечным глазком видеокамеры телевизор, который я только что случайно заметил у него в самом уголке экрана. Подозрительный такой глазок, с маленьким хитрым зрачком. Потом обязательно заклею липкой лентой.

– Что значит, зачем? – взбеленился я. – Неужели ты полагаешь, будто я не в состоянии сам выбрать, что мне нравится?

– Но я же интеллект! – воскликнул телевизор. – Я для этого и создан, чтобы помогать вам ориентироваться…

– Не хочу я ориентироваться, – огрызнулся я. – Я хочу смотреть телевизор, а не разговаривать с ним!

– Да пожалуйста! – обиделся тот и выдал на экран первый из каналов, по которому шла реклама.

– Дальше! – приказал я.

Телевизор послушно и молча перещелкнул канал.

На другом канале показывали какой-то дурацкий мультфильм с уродливыми персонажами и сюжетом для законченных дебилов.

– Дальше! – о господи, как же раньше было хорошо! Нажимай себе кнопку пальцем и крути. – Дальше!.. Дальше!..

– И не надоело вам, хозяин? – с грустью спросил телевизор, когда я промотал уже каналов тридцать.

– Нет! Дальше!

– А может, я все-таки помогу вам?

– Давай, – сдался я.

– Отлично! – обрадовался ящик и шустро переключил канал. Показывали какой-то непонятный детектив с плоским сюжетом и убогими актерами: ни таланта, ни игры, ни даже способности выучить фразу длиннее двух строк. – Как вам это?

– Не то!

– Почему?

– Потому! – я уже начинал закипать.

– Но я должен знать! – продолжал настаивать на своем телевизор. – Как же в таком случае я выберу нужную вам передачу?

– Сказал же: не то, – устало провел я ладонью по лицу.

– Уточните! – никак не отставал телевизор.

– Уточняю: сценарий отстой, актеры никакие, снято, похоже, на любительскую камеру и одна стрельба.

– Нет, почему же! – возмутился телевизор. – Я только что запросил рецензию на фильм: прекрасный образец современного искусства, снят молодым талантливым режиссером, знаменитые актеры, имеющие высокие рейтинги…

– Да пойми же ты, ящик, – не вытерпел я, – меня не рейтинги интересуют, а сюжет и актерская игра! Понимаешь ты это или нет?

– Понимаю, хозяин, – поразмыслив, отозвался интеллект. – Отправляю вашу рецензию на фильм.

– Не-ет! – вскочил я. – Не смей самовольничать.

– Но я обязан собирать мнения зрителей и отправлять их.

– Ты обязан слушаться меня и показывать передачи!

– И это тоже, – согласился со мной телевизор. – Отправлено.

Я упал в кресло, схватился за голову и застонал: за что мне такое наказание?

– Вам плохо, хозяин? Могу вызвать «Скорую помощь».

– Да, мне плохо! – взлохматил я пальцами волосы. – И будет хуже, если ты мне сейчас же не включишь что-нибудь приличное и не оставишь меня в покое.

– Пожалуйста, хозяин, – словно живой, фыркнул телевизор и переключил канал.

На этом канале транслировали старый детектив по роману Парнова «Ларец Марии Медичи». На душе у меня потеплело. Я поудобнее устроился в кресле, вытянул ноги, сложил руки на животе и уставился в экран. До чего же приятно посмотреть старый фильм! Будто не в экран смотришь, а в окно выглядываешь: настоящая жизнь, живые людьми…

Юра Березовский увлеченно рассказывал капитану Люсину о происхождении ларца. Игра актеров – закачаешься, диалоги – заслушаешься!..

– Хозяин? – убавив вдруг звук почти до минимума, спросил телевизор.

– Ну что тебе еще? – взорвался я.

– Как вы такое можете смотреть?

– А что такое? – тут уж меня обуяла неподдельная растерянность.

– Ну как же! У этого фильма нулевые рейтинги. К тому же диалоги слишком сложны – я и половины из них осмыслить не могу, а мой ай-кью, между прочим…

– Слушай, отвянь, а? И дай мне спокойно фильм досмотреть, – захныкал просительно я.

– Но я обязан вас предупредить, хозяин!

– Предупредил?

– Да.

– А теперь замолкни и включи звук, – нервно пошевелил я большими пальцами.

«…Я бы хотел, Виктор Михайлович, чтоб вы мне сами все рассказали. Сами, понимаете?» – произносит капитан Люсин, глядя в лицо Михайлову. Тот в нерешительности опускает голову.

«Я же вам про этот чек уже все рассказал».

«Ну, про чек, может быть, все. А вот про это?» – Люсин достает из портфеля сверток, разворачивает его и показывает Михайлову старинную икону.

«Не в бровь, а в глаз, товарищ начальник», – усмехается Михайлов.

«Сколько ж вы содр…»

– Хозяин, – осторожно вклинился интеллект.

– Ну чего тебе еще? – уныло выдохнул я.

– Я тут подумал…

– Не надо!

– Не надо – что?

– Думать не надо.

– А как же…

– А вот так!

– Но я только…

– Выключу! Из розетки, – грозно предупредил я.

– Вы злитесь, хозяин, – укоризненно произнес телевизор.

– Я знаю!

– Это нехорошо и очень вредно для вашего здоровья. Вы недовольны мной? В чем выражается ваше недовольство?

– Ты мне не даешь смотреть фильм, чертова железяка!

– Претензия отправлена фирме-изготовителю, – нейтральным голосом заявил телевизор.

– О нет! – застонал я, пряча лицо в ладонях.

– Могу предложить футбол: полуфинал Аргентина – Россия.

– Терпеть не могу футбол, – буркнул я, стараясь сквозь бубнение чертова интеллекта расслышать слова фильма.

– Вы неправы, хозяин! Это замечательная игра. По статистике…

– Плевал я на твою статистику! Оставь меня уже в покое, ты, исчадие ада!

– Вношу поправку: меня изготовила корпорация…

– Монстров, знаю. Это изощреннейшая пытка, подобной которой еще не придумали!

– Вы неправы.

– Да-да, возможно уже есть и более изощренные. Ты дашь мне досмотреть фильм?

– Смотрите, – безразлично отозвался интеллект и замолк.

Люсин производил допрос мадам Локар. Я сосредоточился, вслушиваясь в французский актрисы Лучко. Красивый все-таки язык… Но как Люсин тонко ловит заграничную мадам на несоответствиях…

– Кстати, хозяин! – вновь встрепенулся телевизор.

Из моей груди вырвался стон.

– Но это действительно важно! Я бы не посмел отвлекать вас по пустякам.

– Говори, чтоб тебя, – процедил я сквозь зубы.

– Вы какой зубной пастой пользуетесь?

– Что?!

– Какой зубной пастой вы пользуетесь, – четко произнес телевизор, увеличив звук. Видимо, решил, будто я несколько глуховат.

– А тебе-то какое дело?

– Мне – никакого, но Стат-центр интересуют ваши зубы.

– С чего это?

– Я передал им сведения о ваших зубах и только что получил ответ.

– Ну-ну, я тебя слушаю, – ответил я ему, размышляя, не запустить ли в эту безмозглую машину, возомнившую себя невесть кем, тапком или чем потяжелее, но было жаль потраченных денег.

– Ваша паста эффективна!

– Я оценил твои старания. У тебя все?

– Но я обязательно должен узнать, какой пастой…

– Тебе-то это зачем?

– Я должен отправить информацию в Стат-Центр.

– Я их гуталином чищу! – злорадно сказал я.

Наступила звонкая пауза. Интеллект, похоже, усиленно шевелил своими электронными извилинами, безуспешно пытаясь переварить полученную информацию и связать мои удивительно белые зубы с непередаваемо черным гуталином. Возможно, даже запрашивал сторонней помощи.

– Вы уверены? – наконец, спустя пару минут неуверенно переспросил тот.

– Показать? – ухмыльнулся я.

– Но гуталин не предназначен для чистки зубов! К тому же его уже не выпускают много лет!

– А я запасы себе сделал.

– Удивительно! – еще немного поразмыслив, заключил телевизор. – И вы еще живы?

– Как видишь, – развел я руками. – Только вот думаю для усиления эффекта использовать полировальную машину.

– Вы шутите, – наконец догадался интеллект.

– И в мыслях не было!

– Но тогда… тогда я должен поделиться вашим достижением!

– Валяй! – кивнул я. – А пока делишься, включи фильм.

Фильм удалось досмотреть почти до конца, и тут в дверь позвонили.

– Кого еще там принесло на мою голову. – Я нехотя выбрался из кресла и потопал в коридор. Распахнул дверь. За дверью стоял представительный мужчина с планшетом под мышкой.

– Капитан Березовский, полиция! – представился тот.

– Что-нибудь случилось? – опешил я.

– Вы действительно чистите зубы… – он вытащил планшет и уставился в него, шевеля губами, – гу-та-ли-ном? – по слогам уточнил тот и поднял голову, сурово разглядывая меня из-под насупленных бровей.

– Разумеется, нет!

– Придется выписать штраф, господин Васильев!

– Да за что же это? – охнул я.

– Незаконная рекламная деятельность, – принялся перечислять тот, разгибая пальцы на импортный манер, – введение в заблуждение граждан лицом, не имеющим медицинского образования…

– Я учитель, – зачем-то уточнил я.

– Тем более! – сильнее свел брови капитан. – Помимо этого, реклама продукции, не имеющей соответствующего сертификата…

– Но позвольте! – прервал я его. – Я ничего и никому не рекламировал!

– Еще штраф за введение в заблуждение офицера полиции при исполнении.

– Бред какой-то! Это все телевизор, а не я, – запальчиво взмахнул я руками. – Он не давал мне своей болтовней смотреть фильм, и я брякнул, что первое пришло в голову.

– Думать надо, когда с интеллектом общаетесь, – заметил мне капитан и пожевал губами.

– Я пытаюсь, но это просто невыносимо! Он болтлив как… как… не знаю кто! Я вышел из себя, понимаете?

– Понимаю, – с серьезным видом кивнул Березовский, ощупывая меня пронзительным взглядом.

Я сделал жалостливые глаза и шаркнул тапком.

– Ну, хорошо, – сдался тот. – Приводов в полицию и жалоб на вас до этого момента не поступало. Поэтому я ограничусь на первый раз строгим предупреждением.

Говоря так, он неспешно потыкал одним пальцем в огромный экран планшета, а потом сунул планшет мне под нос.

– Вот, подпишите!

– Вот хорошо! – обрадовался я, прикасаясь пальцем к сенсору. – Спасибо вам огромное, капитан!

– Не за что, – козырнул тот и спрятал под мышку планшет. – Контролируйте себя.

– Обязательно, – горячо заверил я его, собираясь закрыть дверь.

– Да, – остановил он меня, упершись ладонью в дверь.

– Что еще?

– Вы должны дать опровержение за свой счет.

– О боже! И… и сколько это стоит?

– Меньше штрафа. Гораздо меньше, – успокоил меня капитан. – Всего доброго!

– Ага, и вам… всего, – я аккуратно прикрыл дверь, тихонько щелкнув замком, только бы этот Березовский не решил, будто я сделал это перед его носом, а то еще какой-нибудь штраф откопает – это же целый бизнес сейчас!

Нет, вроде бы обошлось…

Я, почему-то на цыпочках, вернулся в комнату и тяжело опустился в кресло.

– Что-нибудь случилось, хозяин? – тут же дал знать о себе телевизор.

– Случилось! И не делай вид, будто ты тут ни при чем!

– Но я действительно ни при чем! Это ведь вы разрешили мне открыть рекламную акцию.

– Когда это?

– А когда сказали «валяй!»

– Да, действительно, – состряпал я кислую физиономию. Тут не придерешься. – Делай опровержение, да побыстрее!

– Это платная услуга, – заметил мне интеллект.

– Я знаю, – прорычал я. – Черт бы тебя побрал!

– И совершенно незачем так кричать, – спокойным тоном отозвался телевизор. – Готово! С вашего счета снято триста рублюаней.

– Ско-олько?!! – пальцы мои невольно сжались на подлокотниках, а сам я подался вперед. – Да ты чего, железяка ты гнусная, разорить меня решила?

– Но вы же сами просили!..

– Предупреждать же надо! Это все-таки мои деньги, а не твои.

– Простите, хозяин. Но я подумал…

– Лучше не думай, я тебя умоляю!

– Но что же мне тогда делать?

– Только то, что я скажу! Включи мне фильм.

– Сожалею, но он уже закончился. Может, все-таки футбол?

– А, делай что хочешь! – только и отмахнулся я от него.

– Если вам не нравится, я поищу что-нибудь другое – зачем мучить себя… Вот! Отличная передача про природу – вам обязательно понравится.

«…Процесс спаривания белых медведей ничем принципиально не отличается от процесса спаривания их бурых собратьев, которых мы с вами уже имели возможность наблюдать. Но вы только взгляните, как они нежны со своими партнершами! Это непередаваемо прекрасное единство мохнатых тел. Какая безграничная чувственность, какой порыв…» – монотонно бубнил за кадром диктор.

– Телевизор, – я грустно подпер рукой подбородок.

– Да, хозяин!

– Ты считаешь, это настолько захватывающе, что на это можно смотреть часами?

– Передача бьет все рейтинги, – бесстрастно доложил интеллект. – Природа сейчас очень популярна!

– Эта передача несколько м-м… однообразна, что ли. Нет ли чего-нибудь другого?

– Вам не угодишь, хозяин!

– Да уж, действительно, – вздохнул я. – А где канал «История»?

– К сожалению, он не включен в основной список доступных каналов.

– Почему? Ведь еще вчера я смотрел его.

– Каналы с низким рейтингом переводятся на платную основу.

– А «Культура»?

– Тоже.

– А «Старое кино»?

– Платный.

– Да что же мне теперь, одну эту муть прикажешь смотреть?

– Могу подключить платный пакет, но это будет стоить сто рублюаней.

– Да ты с ума сошел!

– Нет, диагностика цепей не обнаружила отклонений.

– Зато я их обнаружил.

– Правда? В таком случае я должен…

– Нет, забудь! – тут же спохватился я. Еще, чего доброго, на очередной штраф или опровержение нарвешься. – Это размышления вслух.

– Но это же важно, хозяин!

– Исключительно для меня. И ни для кого больше! – на всякий случай добавил я. С этим ящиком с тремя плюсами нужно было держать ухо востро.

– Кстати, вам нравятся черепахи? – спросил тот.

– А что такое? – насторожился я.

– Я нашел передачу о черепахах.

– Давай, – вздохнул я, и откинулся на спинку кресла, приготовившись смотреть.

«…Половая жизнь этих удивительных пресмыкающихся хотя и трудна…»

– Ты что, издеваешься надо мной? Только не говори мне про рейтинги! Ничего не хочу о них слышать.

– Не буду, – покорно отозвался телевизор. – Тогда, может быть, мультфильм?

– Тематика? – решил предварительно уточнить я.

– Исключительно развивающая! – с живостью заверил меня телевизор.

– Лучше не надо, – с сомнением произнес я, поведя головой.

– Хорошо, включу музыку.

– Классику.

– Тяжелый металл, рэп, хип-хоп или еще что? Могу предложить очень популярные хиты тридцатых годов «Гуляй, Вася!» или «Где ты, мой ласковый хмырь?». Еще…

– Бетховена, «Лунную сонату», – безнадежно покачал я головой.

– Вкусы у вас, однако, – проворчал интеллект, но Бетховена все же включил.

Я закрыл глаза и погрузился в таинственный, чарующий слух перелив немного грустной мелодии. Мне пригрезилась тихая лунная ночь. Черный небосвод усыпан россыпью мерцающих огоньков, огромная полная луна роняет серебро, проливая его на все вокруг. Под ее призрачным светом голубеют сонный лес, и поле, и мосток, что перекинут через широкую реку. Лунный свет слоится мягкими вспышками на томно перекатывающихся водах реки. И тут – порыв ветра! Склонились кроны берез и одинокой ольхи, зеркало воды разбилось яркими всполохами ряби…

– Хозяин?

– Ну что?!

– Я думал, вы заснули. В мою программу включена эко-функция.

– Безобразие! Это… это черт знает что! – вспылил я, саданув кулаком по мягкому подлокотнику кресла.

– Кстати о безобразии.

– Что такое?

– Холодильник на вас жалуется, хозяин.

– Час от часу не легче! – нахмурился я. – Чем же я не угодил этой прожорливой скотине?

– Он говорит, что вы имеете привычку подходить к нему с утра в трусах, открывать дверцу и долго стоять так, делая странные скребущие движения рукой.

– Да что возомнил о себе этот проклятый ящик? – задохнулся я от подобной наглости. – Он железяка! Железяка, которая должна заниматься исключительно своим делом: холодить! Ну, возможно, следить за продуктами, а не за мной. Может, прикажешь мне фрак одевать всякий раз, как я к нему собираюсь подойти? Я у себя дома, в конце концов! – разошелся я. – Скажи ему, если его что-то не устраивает, то будет гнить на свалке!

– Почему вы сердитесь, хозяин? Мое дело передать вам жалобу. Кстати, стиральная машина…

– Ей-то я чем не угодил? – хлопнул я себя ладонью по лбу. – Опять насчет носок?

– Нет, хозяин. Тут дело почище холодильника.

– Ну что еще? – застонал я.

– Даже не знаю как сказать… – замялся телевизор.

– Говори уж, как есть. Добивай меня.

– В общем, стиральная машина… она недовольна…

– Чем же?

– Ну, скажем, вы не могли бы принимать ванну в плавках?

– Чего-о?! – я почувствовал сильное головокружение. – Да вы что, с ума все посходили?

– Диагностика цепей не обнаружила отклонений, – привычно отозвался нахальный аппарат. – Но, согласитесь, хозяин, это не совсем прилично.

– Да это же стиральная машина! Она белье стирает! И вообще, она никогда мне ничего об этом не говорила.

– Не говорила, – согласился интеллект. – Потому что не понимала сути происходящего.

– А сегодня вдруг поняла? Именно сегодня?

– Я раскрыл ей глаза! – гордо заявил телевизор.

– Ты – что? – начал приподниматься я из кресла.

– Объяснил ей нормы морали. Одна из моих функций…

– Я не понял, – выпрямился я и стал надвигаться на телевизор, – ты телевизор или полиция нравов на дому? Кто тебе дал право вмешиваться в мою частную жизнь и портить мне технику? Кто, я тебя спрашиваю?! Блин, к холодильнику в смокинге подходить нужно, в ванну – в гидрокостюме. Неслыханно!

– Тихо, тихо, хозяин! – телевизор даже притушил немного цвета. – Не трогайте меня. Разум неприкосновенен!

– Ах ты, ублюдочная чипованная стекляшка, я же тебя сейчас вот этими самыми руками выкорчую!

– Вы что, хозяин? Одумайтесь! Я на гарантии, я сейчас полицию вызову!

– Вызывай! – рявкнул я, растягивая губы в злорадной ухмылке и протягивая руки к телевизору.

– Последний раз предупреждаю! – цвета на экране стали еще более блеклыми, а линии свернулись в спирали, истончились и исчезли, а вместо них возник огромный жирный восклицательный знак в белом круге с красной окантовкой. – Хозяин?

– Тамбовский волк тебе хозяин! – прорычал я, схватил телевизор и с размаху запульнул его в открытое окно. – И-иэх!

– А! – коротко вскрикнул тот, вылетая в окно, будто и в самом деле живой.

Вжикнул шнур питания, со щелчком выдернув вилку из розетки, плеткой стегнуло меня по щеке оборванное оптоволокно. Пол-лица будто кипятком обожгло, но я не обратил на это внимание.

– Вот так! – отряхивая ладони, выпятил я грудь, и тут внезапно испугался: а ну как этот дрянной аппарат успел сообщить, куда следует о том, как я с ним обошелся. Черт его знает, может, и вправду не просто так грозил. Это ведь не человек – пока абонента выберет, пока пальцем в экран ткнет, пока станция сообразит, чего от нее требуют и нужного абонента отыщет. Канал скоростной как-никак подключен, прямое соединение! Что ему кучку нулей-единичек отправить – плевое дело. Да и неясно, что за это светить может. Глупость, конечно, – выбросил в окно какой-то телевизор! Какое до того дело закону? Ну а вдруг по голове кому этим телевизором – килограмм пятнадцать все-таки весит!

Я осторожно приблизился к окну, перегнулся через подоконник и выглянул вниз. От сердца немного отлегло. Вон он, пиявка, лежит посреди тротуара, глазом своим на меня уставился, экраном треснутым поблескивает. И никого вокруг.

Спуститься, думаю, надо, пока не заметил кто, забрать этот треклятый телевизор, в мусорный бак сунуть – черт с ней, с утилизацией! Как-нибудь выкручусь потом, если что.