Читать книгу Мужик ласкает даму - Леонид Завальнюк - Страница 4

Поеду. Эй, неформал, брось палку,

поговорим о вселенской бездомности!

А у него более современная идея:

                               он бить меня хочет.

В Москве лучше.

Приеду – моя милиция от всего меня

                                              бережет.

Что в этом плане удивительно, что умер

писатель Копчиков.

Тоже сухой был, жилистый, – казалось,

                                     всех переживет.

Но вообще-то я люблю, когда никто

не умер и каждый каждого уважает.

Уважение не то чтобы светится,

                            но что-то от него идет.

Поэтому я мог бы дружить со всеми:

с неопознанными летающими буфетчицами,

с непосредственным начальником, с ежами.

И только с кошками – нет. Они на меня

смотрят и думают:

– Бездомен. Какой идиот!..

Впрочем, это я за неимением чуда

опять ныряю в плоские чудачества.

Господи, сколько раз брался за эту тему,

никак не могу до ума довести.

Бывало, начну: “Есть где жить,

                                         а дома нет…”

А мне: “Поезжай на дачу!”

– Но дело же не в этом. Не в этом!..

– Тогда мы тебя не понимаем. Прости… —

Бездомность. Сиротство.

Уж очень не ко времени меня на этом

                                               заклинило.

Но что же делать, если пригляжусь,

                                      сквозь все года

Любые чувства прерывисты.

И только это – сплошная линия,

Идущая неизвестно откуда и уходящая

                                     неизвестно куда.

Вот на этой жалкой нитке времени,

что двумя концами где-то в неведомых

                                                 звездах,

Я все ижу, ищу свой дом, двор,

свою деревню, которая давно умерла.

Хочу обнять хотя бы воспоминания о них,

а обнимаю воздух.

Или как будто еду, еду куда-то в последне

                                                      лодке,

и осень, и тихо, и только одинокие капли

                                                    с весла.

Где бы ни жил, жилище мое – темная нора,

и железный паук в ней живет с каплей.

Меня не трогает. Иногда даже отводит беду.

Но само по себе соседство с ним где-то

в глубине потихоньку скапливается.

И вдруг:

– Плети паутину!

– Не буду!

– Не будешь?! Ну что ж, я еще подожду!..

Облака, облака

над весной, надо мной, надо всеми.

Иной раз кажется: вот, вот – поймал!

А посмотришь – опять пустота в горсти.

Бездомность. Сиротство… Что это – плод,

                                    не дающийся в руки,

или какое-то неведомое, нездешнее семя,

Которое упало на землю и не может,

вот уж тысячи лет не может никак прорасти.ц