Читать книгу With skylarks - Lerysol - Страница 20

Снова сна напоминая, вон из моих влажных стен. Пошлая бессонница не оставляет выбора. Раннее пробуждение, спят, все спят, спят, шепчет ночь за окном. Струи душа прохладного свежестью напитывают, ручку вправо до ледяных прикосновений, фыркаю, приплясываю от грубой нежности. Минуты под струями замедлились, неторопливо плавно растягиваются, плавятся от жары, подбирающейся, в тело вонзаются обледенения кляксами. Понимаю их, волнуются, в трубах было комфортнее, особенно мимо бойлера.

Чашка утреннего кофе, тишина, необыкновенная космическая тишина, если понимаете. Плетеное кресло с пуфиком для мягкости, бессловесная тишина утра с ночью толкающихся. Не могут за тысячелетия договориться, как дети важничают. Белоснежные крылья птиц – лопастей вентиляторов, под потолком щелчком запущены, просыпаются, словно вырваться хотят к океану, дикие, освежают, но переплетены проводами, скованы, накрепко вмонтированы для обслуживания. У каждого свое…

Время тикает, сменяются картинки, пробуждается. Шутками утренними жонглируя. Завтрак легкий, без изысков, по-домашнему. День грядущий, сулящий очередные доказательства о возможностях преодоления страхов, стен кирпичных мхом обросших, с детства сложенных.

Насыщаем физикой, каплями солеными, усталостью, возгласами, эмоциями с напряжением. Повторами сотен неудач и одним чудесным воскликом: «Есть!» Фиксируя как, повторяя, повторяя повторами. Перекус, наскоро приготовленный местными, что творит с аппетитом выжатое под бризом с океана. Не замечая удобств, на корточках, бросив загоревшее у местного пенька, повидавшего. Вожделенно каждую устрицу с сочной лапшой. Снова дальше, километры, вышагивая, напевая под нос мотивчик прилипший, натыкаясь ощущениями на океанские овощи, уже не так омерзительно, проникло привычкою.

Вечереет необыкновенно, довольные. Ничего особенного, просто экватор. Бокалы с южноафриканских, франко-итальянских, перу-американских виноградников, каждый с бюджетом на маркетинг, желанием этикеткой, изгибом темного стекла понравиться. Отдать должное, получается. Сперва дегустируем, взвешиваем, сравниваем насыщенность, терпкость, градусность, такая разминка букв в преддверии. Бутерброды со швейцарским маслицем и черной икрой, бусинками. Пьем сперва губ рецепторами, позже ворсинками, все глубже проникают глотками неторопливыми. Смеемся историями дня прошедшего, пополняем осушаемые. Ничего особенного, просто ласки Индийского океана. Сотни минут комфорта расслабляют. Танцуем, балуемся, руки движутся изгибами смешными, ноги сами по себе стелются. Снова пляс под звездами. Возможно, соседи в очередной раз от подобных посиделок вздрогнули, обменялись шепотом о принадлежности и отсутствии желания встревать в действие. Ничего от острова к острову не меняется. Кривляемся фантазиями, жонглируем словами, фонтанами споров, переливая из сосудов фразы, в монологи изредка компонующиеся. Чудо градусов бередить искреннего малого внутри. Навеяло цитатой Хокинга: «Когда мне исполнилось двенадцать, один из моих друзей поспорил с другим на мешок конфет, что из меня ничего не выйдет. Не знаю, разрешился ли этот спор и в чью пользу». Все горит, горит в глазах пламенем, освещая серую ночь. Ничего особенного, просто километры водной бирюзовой глади. Блики салюта в пьяной голове посреди томного бескрайнего океана. Взмах рук, чередую с очередной, прохлада глади ранее уснувшей. Как заведенный, лишнее вытряхиваю, машут, машут кисти и ступни моторчиком.

Щелчок, и отключил двигатель с лопастями. Осторожно, нащупав дно, ступнями глубоко в песок обволакивающий. Забавляется, вода у груди плещется, успокаивается, от навязанной ночной игры взволнованная. Уже давно не видно берега, тишина океана, и с завидной швейцарской периодичностью звуки, сопровождаемые вспышками искусственных звезд праздника.

Минута, мгновение, кусочек наслаждения, пора возвращаться в рай.