Читать книгу По чужой дороге - Лесли Лорейн - Страница 5

Уже в подъезде, но ещё не достигнув дверей родной квартиры, Саня почувствовала разжигающий аппетит запах жареной картошки. Переступив порог дома, вновь вдохнула ароматный дух, к которому примешивался ещё и пряный букет разносолов, и, не успев ахнуть, почувствовала, что вновь захотелось есть. Небрежно брошенные ключи обиженно звякнули. На звук выглянул хмурый отец. Он недовольно поглядывал из-под очков, вяло сжимая в руках свежую, готовую к прочтению, популярную газету из разряда жёлтой прессы. Из гостиной доносился насухо лишённый мелодичных мелизмов голос ведущей новостей, вещавший о вопиющем случае халатности водителя автобуса, по мнению очевидцев, ставшего виновником жуткой аварии.

–Привет. Новая газета? Как прочитаешь, мне дашь?

Ответа не последовало, Николай Петрович продолжал таранить колючим взглядом, весь вид выдавал, что совсем скоро состоится серьезный разговор, как только отец вдоволь насмотрится на дочь.

Заглянув на кухню, Саня увидела мать, вытирающую руки об вафельное полотенце.

–Мам, привет. Пахнет так вкусно. Я и есть вообще не хотела, у Сашеньки натрескалась, а только почувствовала запах твоей картошки и теперь не откажусь от своей порции ни за что на свете.

Саня снова глубоко вдохнула, блаженно закрыв глаза, и, довольно улыбаясь, направилась в комнату, по пути встретив отца, который так и продолжал подозрительно коситься, будто первый раз видит.

–Ты чего, пап? Так смотришь загадочно и ничего не говоришь.

Девушка вдруг поняла – мать молчит тоже. Неужели родители поругались, такое бывало очень редко, но всё же ни одна семья не застрахована от непонимания время от времени.

–Саша, заходи в комнату. Я тебе кое-что покажу.

Не успев перешагнуть порог собственной комнаты, Саня поняла, в чём дело. По спине побежали горячие липкие мурашки, руки нервно сомкнулись, словно поддерживая друг друга, а в районе сердца заныло от досады и страха перед родительским негодованием. На подоконнике лежала сигаретная пачка, благополучно позабытая ещё утром, с предательски выглядывающим из неё окурком. Тарасова мысленно называла себя всеми известными последними словами и даже парочку придумала, ненужное вдохновение пришло неожиданно. Как можно было всю ночь мёрзнуть с открытым окном, проснуться ранёхонько и забыть сделать то, чем нужно было заняться в первую очередь – скрыть следы преступления. Тем более зная отношение отца к таким вещам. Судя по настроению мамы, ссора была точно. Теперь сомнения пропали, и всё стало ясно – отец обнаружил улику, мать заступалась за дочь. Точно говорят, беда не приходит одна. С самого утра день не задался. Лучше бы сегодня вообще не просыпалась. Нет, проснулась бы, выбросила пачку в окно, закрыла его, укрылась одеялом и снова заснула глубоким сладким сном до тех пор, пока не была бы разбужена нежным поцелуем прекрасного принца. Вот так надо было сделать, хорошие идеи, как всегда, приходят с грандиозным опозданием, когда уже вокруг крах и катастрофа.

Саня ждала наказания, как кары всевышнего ждёт верующий. Только бы не наказали на выходные – лучше пусть ремнём отхлещут, или денег давать не будут, или откажутся от дочери навсегда, только не домашний арест.

–Саш, мы тебя с матерью плохо воспитали, особенно я. Не отец я тебе, я – чужой дядя…

Глаза стали влажными, умоляющий взгляд просил отца прекратить, но тот уже завёлся и дребезжал на всю комнату, как механический будильник по утрам.

– Да, я тебе чужой дядя. Только так я могу объяснить то неуважение к моим правилам и моим наставлениям. Только чужого дядю ни во что не ставят, к родному отцу так не относятся.

Саня всхлипнула. Хоть эта девчонка плакала последний раз в детстве, когда смотрела фильм про собаку, погибшую в финале, но сегодняшний день особый. Он долго пытался выманить хоть одну слезинку и, наконец, ему это удалось, сдерживать себя больше не хотелось.

–Не надо мне тут лужи разводить, лягушки ещё заведутся. Это мне плакать надо, дочь курит, позор. Это значит, что ты – беспризорница, значит, родители твои – алкоголики и не воспитывают тебя. Им же лишь бы выпить, а дочь тоже пусть пьёт да курит. Вот семейка какая хорошая. Кто тебе продавал сигареты? Сейчас же пойдём и покажешь. Я им устрою, наживаются на бестолковых малолетках.

Отец собрался обуваться, но взяв в руки туфлю, почему-то стал рассматривать, будто это вещь не его, а чужого дяди, затем поставив обратно на пол, направился в зал. По звукам можно было расслышать – открыл сервант и что-то ищет. Неужели паспорт? Собирается писать заявление в милицию на продавца? Саня стояла как вкопанная, такого позора она не переживёт. Отец выглянул из зала:

–И, кстати, ты наказана. До восемнадцати лет. Будешь сидеть дома, заниматься учёбой. Потом я подумаю, что с тобой делать.

Теперь всё, самое страшное произошло – Саня все праздники просидит дома. Хуже уже не будет. Сейчас он потащит её на очную ставку с представителями торговли, а потом все выходные она проведёт за учебниками. Никакого телевизора и улицы.

–И на выпускной ты тоже не пойдёшь. А то я не знаю, чего от тебя ожидать, доверия к тебе нет. Если ты куришь, то, возможно, в твоей голове есть дурь и похуже, проверять не буду.

Саня перестала плакать и, позабыв страх, истерично, не своим голосом взвизгнула:

–Как не пойду? Ты что? Все пойдут! Как можно не ходить на выпускной? Это же самое главное за все годы учёбы.

Слёзы с силой хлынули из глаз. Не смевшая влезать в разговор мать не выдержала, подошла к горько плачущему любимому и единственному ребёнку, попыталась обнять. Но Саня не нуждалась в ласках. Она должна была своими ушами услышать опровержение слов отца. В последней надежде она с надрывом прокричала:

–На выпускном вечере же аттестаты выдают. Мне ведь не достанется, если я не приду…

–На другой день заберём. Никуда он не пропадёт, не переживай, – впервые усмехнулся отец. – Тем более была бы медаль, а то один только аттестат. Зубы мне не заговаривай, пошли в магазин. Я догадываюсь, кто тебе продает эту дрянь. Застукал как-то её за этим делом, не стал связываться, а зря, вот и моей дочери эта беда коснулась.

Анна Николаевна не смогла себя больше сдерживать, хоть и не позволяла себе мужу перечить:

–Коля, ты так говоришь, как будто она наркоманка. Прекрати, пожалуйста, она уже и так в истерике.

Это были последние слова, услышанные Саней. В бессилии девчонка не знала, куда себя подевать. Слёзы лились градом, представлялись картинки весёлых выпускников, нарядных и счастливых, на их первом крупном празднике, которого столько лет ждали. Вот их поздравляют, пожимают руки, желают успехов в жизни. Потом общая фотография и праздничный стол. И кто-нибудь спросит: «А где Тарасова?». И кто-нибудь ответит: «А её папа не отпустил». И зал оглушит взрыв хохота, теперь уже взрослых людей, пьющих шампанское в школьном зале, а за углом школы во время перекура – напитки покрепче.

Саня, схватив куртку (на ощупь проверила, в кармане ли пачка сигарет), прокричала:

–Ладно, я тогда из дома уйду. Зачем с чужим дядей жить? – и выскочила за дверь.

Не успевшие опомниться родители кричали вслед, приказывая немедленно вернуться в дом. Было слышно, отец обувается, чтобы догнать дочь. Оказавшись на улице, Тарасова быстро набирала скорость. Нужно как можно быстрее исчезнуть из родного двора в неизвестном направлении, а не то – живо обнаружат и за шкирку притащат в домашнюю тюрьму. Куда же пойти? К Сашеньке нельзя, у неё очень строгая мама. Родители Панкратовой вернулись с дачи, когда ещё девчонки досматривали фильм. Тётя Марина начала прямо с порога ругать дочь на грязный пол. Саня совершенно не заметила в вылизанной до блеска квартире ни миллиграмма мусора или пыли, но в семье Панкратовых было заведено проводить влажную уборку ежедневно. Да, к Сашеньке никак нельзя, отец там в первую очередь найдёт.

И Тарасова побрела через чужие дворы куда глаза глядят. Минут через тридцать она нашла тихое местечко и, закурив то самое зло, из-за которого произошло очередное неприятное происшествие в этот нехороший день, снова всплакнула, не представляя, как же теперь будет мириться со всеми, с кем сегодня поругалась.

Тоскливо просидев часа два на территории детского сада, Саня еле-еле плелась в сторону дома, на ходу уговаривая себя, что не случилось сегодня ничего особо огорчительного, из-за чего стоило бы лить луковые слёзы и ужасно расстраиваться. Удивительно, ведь то, что почти десять лет назад казалось страшным, сегодня кажется смешным, то, о чём переживалось, оказалось легче пёрышка, выпавшего из подушки. Если бы знать наперёд, что в будущем всё будет хорошо, то и жить было бы легко и просто. Не плакали бы люди по пустякам, а заваривали бы чаю и пили с друзьями, похрустывая домашними вафлями. Что вспомнится о сегодняшнем дне через десять лет? Найдётся ли место в отделе воспоминаний для неприятных моментов, сопровождающих обычный день на исходе апреля? А если и всплывёт он в памяти, то будут казаться забавными и глупыми подростковые неприятности или вызовут жалкие слёзы и желание вернуться в беззаботную юность, где ты под родительским крылом можешь ещё раз выбрать свою дорогу, исправить нелепые, но, возможно, роковые ошибки. Но прошлое не вернуть, да и ни к чему это. Гораздо важнее не вернуть что-то, а правильно понять, воспользоваться крохотным, но опытом, чтобы собственными руками, без чьих-либо подсказок, построить свою единственную жизнь по неповторимому сценарию, достойному гордости на исходе века.

Странные раздумья окликнул сзади знакомый голос:

–Санька, привет! Куда путь держишь?

Саня поспешно обернулась. Быстрым размашистым шагом приближался Ванька, душа компании и большой любитель хвастануть своими амурными похождениями, не пропускающий ни одной симпатичной девчонки. Едва заприметив короткую юбку в сочетании с красивыми ногами, он забывал куда направляется, резко менял планы и маршрут, начиная двигаться за вожделенным объектом и на ходу оказывая знаки внимания. Нужно сказать, что и противоположному полу Ванька очень даже импонировал. Симпатичный шатен покорял девчонок природным обаянием. Лёгкий характер в сочетании с молодостью и умением в нужный момент вставить подходящую к ситуации шутку порой играет решающую роль для девушки при выборе возлюбленного. И ведь девчонки млели от мысли, что своё сердце можно подарить именно Ваньке. Но сам паренёк не торопился определяться, девчонок много, спешить некуда, не переведутся. А если переведутся ровесницы, то подрастёт младшее поколение – выберет жену моложе лет на десять. Хороший мужчина во все времена на вес золота, а Ванька именно хорошим мужчиной себя и считал.

Рядом с Ванькой шёл незнакомый парень. Санька его видела впервые. Парень без интереса посмотрел на девушку. Карие, почти чёрные глаза наполнены спокойствием, сразу ясно, человек живёт без потрясений и нервов. Высокий, темноволосый, хорошо одет, опрятный и выглаженный, заметно, есть рядом женщина, которая старается о нём заботиться, может, мать, может, сестра, а может, и жена. На вид парню было года 23, Саня подумала, что, скорее всего, старается жена, потому как таких кадров расхватывают моментально. Вот сейчас он стоит на автобусной остановке, а не успеешь глазом моргнуть, уже какая-нибудь ушлая девица тащит его в известном направлении, и кольца уже сама купила, и родители свадебный банкет уже оплатили. А потом новоиспечённая жёнушка уже сама сочиняет такую историю любви, где он её годами добивался, под окнами серенады пел и проходу не давал, а она только фыркала да отталкивала его. А молодой муж, слушая сказочную историю, будет удивляться, в некоторых особо заковыристых моментах глаза будут округляться, рот приоткрываться, но при соприкосновении взглядами с женой обязательно будет согласно кивать, ведь неважно, реальна история или нет, окружающие должны в неё верить, завидовать и пересказывать другим. А если будут верить окружающие, то и сам поверишь. А время всё равно с каждым годом стирает мизерные детали, и потом уже не разберёшь, где фантазия, а где реальность.

В общем, парень был хорош, но Сане такой типаж не нравился. И такие, как Ванька, тоже не нравились, только как друзья-знакомые, а для серьёзных отношений такие не годятся, считала Саня. В мужья надо хватать мужика с огромной лапой, которой он может по столу кулаком дать, этой же лапой он должен ловить рыбу по субботам, держать огромную алюминиевую ложку над огромной тарелкой с наваристым борщом со сметаной. Эта же лапа должна деньги зарабатывать, чем больше, тем лучше, где-нибудь на шахте. Или может быть военная лапа, такая лапа – самая лучшая из всех существующих в мире, иметь мужа военного – мечта любой девушки.

Делать всё равно было нечего, настроение на нуле, куда двигаться тоже непонятно, девушка ответила Ваньке первое, что пришло в голову:

–Я из дома ушла.

–Где жить будешь? Квартиру купила? – Ванька и не ждал ответа, так как знал, что никакой квартиры она не купила и в ближайшем будущем не приобретёт, поэтому, не дождавшись ответа, повернулся к спутнику и продолжил разговор с ним: – Андрей, так ты какую машину покупать будешь?

–«Тойоту», – ответил брюнет.

–Вот кому повезло в жизни, – присвистнул Ванька, а Андрей скромно, но довольно заулыбался. – А у меня «Жигули» пока, зато красные. Скоро работать пойду, первым делом себе иномарочку приобрету.

В предвкушении скорой покупки, хоть та ещё вилами по воде была писана, счастливый Ванька отбивая ногами чечётку, в ожидании одобрения пристально вглядывался в глаза Андрея, и, конечно же, надеялся продемонстрировать, что тоже чего-то стоит. Андрей лестно кивнул, Ваня благодарно улыбнулся.

Саня видела – мальчишкам она совсем не интересна, но, возможно, сейчас соберётся компания и тогда можно ещё поторчать на улице. А там уже родители лягут спать, можно будет потихоньку пробраться домой, забраться в тёплую постель, а утром уже всё будет хорошо.

Хотя о весёлом вечере мечтать было зря. Ветер задувал всё сильнее, температура воздуха опускалась. Саня продрогла. Мутное небо, примеряющее серый пепельный оттенок тяжёлых облаков, к великому огорчению намекало, скорее всего, пойдёт снег. Ненавистный, надоевший за зиму снег, пытающийся заморозить всё живое, торжественно наряженное, зазеленевшее и уже готовое к теплу и свету.

–А вы откуда?

–Мы с автошколы. На права учимся, – ответил Ванька. – Скоро уже будем на машинах гонять. Будешь себя хорошо вести – прокачу.

Парни усмехнулись. Саня не поняла, значения последней фразы и как это, по мнению Ваньки – хорошо себя вести, но уточнять не стала, чтобы не посчитали глупой. Тем временем ребята подошли ко двору. Парни попрощались, Андрей уже сделал пару шагов в сторону остановки, когда девушка с надеждой спросила:

–Не желаете на улице погулять ещё?

–Нет уж, спасибо. В такой холод я лучше дома фильм посмотрю. – Ванька действительно был похож на замёрзшего воробья, волосы взъерошил ветер, кожа лица немного покраснела, нос издавал шмыгающие звуки. – Сегодня, кстати, боевичок с Джеки Чаном будут показывать. Ты же любишь, Саня, такие фильмы, посмотри.

–Люблю, обожаю просто. Джеки Чан – мой самый любимый актёр. И ещё Сталлоне. Но не посмотрю. Мне нельзя домой, я с родителями поругалась.

Ванька хмыкнул:

–Так все ругаются с родителями. Они же для нас лучшего хотят, а мы не понимаем. Это же не повод из дома уходить. Вот на что ты будешь жить и где? – парень выжидающе вглядывался в лицо девушки. – Работы у тебя нет, а без денег ты не выживешь. Так что, как ни крути, а пока ты от родителей зависима. Вот пойдёшь работать, заработаешь свой первый миллион, поделишься со мной и уйдёшь от родителей.

Ребята дружно засмеялись, а Ванька продолжил:

–На завтра погоду хорошую обещали, мы хотим собраться, праздник отметить, Андрей, не хочешь присоединиться? Немного пива выпьем или вина, как смотришь на такое предложение?

Саня смотрела на Андрея. Похоже, за внешней привлекательностью скрывался достаточно скромный парень, не похож он был на дамского угодника или местного Казанову, даже на Ваньку не похож, неразговорчивый, больше слушает, слово вставить не пытается, наверное, ещё и стеснительный. Андрей, недолго думая, ответил:

–Да, можно. Мы в клуб хотели сходить, но друг в командировку уехал. Так что вечер у меня свободен, как раз думал, чем бы заняться.

–Вот и ладненько, – Ванька потёр озябшие ладони. – Тогда завтра подходи к нам во двор, часикам к семи вечера.

Ребята пожали друг другу руки, Ванька подтолкнул Саню в сторону дома:

–Пошли.

Саня замялась.

Неожиданно молчаливый и кажущийся абсолютно равнодушным к происходящему в судьбе посторонней девчонки Андрей подал голос:

–Иди домой, холодно на улице. И родители наверняка волнуются, – тёплая улыбка осветила красивое лицо, парень повернулся и зашагал прочь.

–Вот, даже Андрюха тебе говорит, чтобы ты не морозила себе никакие интересные места на юном теле, а несла их домой в тепло и спокойствие. Знаешь, вокруг сколько маньяков, которые поджидают молодую, глупую добычу?

–Правда? – Саня даже взвизгнула от смеха. – Вот прямо меня сидят и ждут все маньяки мира? Рассказывай мне сказки! Никому я сто лет не нужна, даже маньякам.

–Эх ты, глупышка. Я бы тебе таких историй порассказал, но не буду. А то ночью плохо будешь спать. Пошли домой, все рассказы – завтра. У меня уже уши отмёрзли, ох, и холод собачий.

Саня осторожно переступила порог дома. Кроме негромко работающего телевизора и спокойного тиканья настенных часов в прихожей, никаких звуков в квартире не было. Зато отчётливо слышался тошнотворный запах нервного напряжения – валерьянки. Видимо, после бегства дочери из отчего дома родители продолжили ругаться, и в результате боя испита ударная доза успокоительного. Саня на цыпочках прокралась к себе в комнату, быстро переоделась в домашний халат и легла на кровать. Дома было тепло, ноги и руки согревались, и через пару минут девушка уже себе и представить не могла, как бы сейчас сидела одна на улице, окружённая холодом, темнотой и маньяками. Глаза закрывались, незаметно подступал сон, когда в комнату осторожно заглянула мама:

– Иди поешь. Голодная убежала. Отец уснул.

–Не хочу, мам. Сильно ругались?

–Пустяки. Во всех семьях время от времени случаются конфликты. А курить прекращай, поняла? – Саня кивнула, хоть и не собиралась прекращать. – Ещё раз замечу у тебя сигареты или запах, сама накажу. И отца не доводи. У него сердце невечное. Не забывай, что он не мальчик уже.

–Я знаю, мам. Я все поняла. Прости.

Глаза открылись глубокой ночью. Они вглядывались в потолок и в тёмные углы комнаты. Сколько же время, скоро ли рассвет? Рука нащупала будильник. Четвёртый час ночи, ещё спать и спать и видеть тысячи снов, но глаза не хотели погружаться в сновидения, им хотелось лицезреть лицо приятного во всех отношениях человека. А может быть, им хотелось видеть только глаза этого человека, а может быть, только улыбку? Отчего вдруг такие желания пришли глубокой ночью? Ведь обычно засоню-Саньку даже пушкой не разбудишь. Но сейчас… Хотелось, чтобы быстрее наступил следующий вечер. Сердце тревожно билось, а вдруг не придёт? Вдруг у него поменяются планы, или погода будет ещё хуже, чем сегодня? Что же тогда? Как увидеть его? Саня не могла понять, почему она думает о нём. Она ведь точно знала, ей парни подобного типажа совсем не нравятся, так чего же перед глазами стоит его лицо. И улыбка. Эта улыбка. Ни у кого больше нет такой улыбки, во всём мире нет, можно даже не искать. Конечно же, есть похожие парни, с такими же глазами, с такой же стрижкой – миллионы, в таких же тёмно-серых куртках и которые тоже учатся на права. Но с такой улыбкой нет никого. Вдруг Саня почувствовала, как её лицо начинает пылать, а внутренний голос, смеясь и дразня, спрашивает: «Влюбилась?» и смеётся в голове над девчонкой. Щёки пылают, а глаза видят в темноте ЕГО скромную, тёплую улыбку.

Саня в панике закрывает лицо руками, только не это, только не любовь. Любовь приносит одни лишь страдания, девушка эту аксиому уже познала. Пусть даже чувство было детским, но даже тогда много лет назад неглупой девочке хватило только одной ситуации, чтобы понять – в жизни не всё так просто. И если тебя угораздило вляпаться в любовь, то это не значит, что в эту же любовь вляпается вожделенный объект. А если этого не случилось по обоюдному согласию, то будет в груди жить тоска и обида. И этих подружек тяжело выгнать из себя, пройдёт много времени, прежде чем они покинут уютное убежище.

И воспоминания уносят в далекое детство. В тот самый летний день, когда в компании появился он.

Родители Егора сняли квартиру в соседнем с ребятами дворе, переехав из другого района. Новый мальчик стал глотком свежего воздуха, принеся с собой новые захватывающие игры и интересные истории. Друзья в нём души не чаяли. За короткое время Егор занял позицию лидера, подвинув Кольку, но никто не был против, мальчик нравился всем без исключения, особенно Сане. Она с первой встречи почувствовала, что он не такой, как окружающие её мальчишки. Собственно, почему не такой, было не особо понятно и самой Сане, может, старше, может, интереснее, может, у него не такие большие уши, как у Вовки, или имеются в наличии все зубы, в отличие от Женьки, а может быть, он не такой грубый, как Колька, ответа не было. Что-то тянуло к этому мальчику. Сане было приятно рассматривать загорелое симпатичное лицо, покрытое мелкими редкими веснушками. А может, дело в веснушках? Может, эта россыпь солнца на щеках и на маленьком носике заставляла девочку вглядываться в милое лицо. Но Егор смотрел на Саню, как на своего в доску парня-другана. При первом знакомстве он, конечно, удивился, что в компанию втиснулась девчонка, но вскоре понял – та не робкого десятка, и зауважал по-настоящему, ведь не каждая девчонка сможет шустро лазать по деревьям, бесстрашно ловить лягушек и бегать быстрее мальчишек.

И казалось бы, живи и радуйся, играй с друзьями, набирайся сил, взрослей, но что-то в Сане изменилось. Девочка стала задумчивой, молчаливой, перестала громко смеяться и не переставала при каждом удобном случае посмотреть в глаза Егору. В надежде разглядеть хоть каплю взаимности, девчонка не заметила, как выдала себя. Как-то вечером ребята играли в войну. Саня и Егор сидели в засаде. В этот день Егор впервые не хотел играть в паре с Саней, упрямился, капризничал. Но Вовка придумал интересный план захвата дворовой качели, по которому Саня и Егор были разведчиками и должны были проникнуть на вражескую территорию, чтобы выведать путь к военному объекту. А так как Егор всегда выбирал себе роли заграничных представителей закона и порядка, то, по мнению Вовки, именно он должен был сидеть в засаде, как иностранный шпион. А шпиона обязательно должна сопровождать девушка, Вовка это видел в кино. И вот агент 009 Егор и его спутница Саня сидят в зарослях плюща, наблюдая, как Женька сдаёт караул Кольке, а Вовка что-то чертит палкой на земле. Но Сане неинтересно действие, развернувшееся недалеко от качелей. Ей интересен этот профиль напротив, этот выжидающий прищур мальчишеских глаз. Девчонка прислушивается к его дыханию. Отрывистое, напряжённое дыхание то слышится отчётливо, то совсем пропадает, и тогда Саня задерживает и своё тоже. На волосах Егора болтается ненароком подцепленная где-то нитка липкой паутины. Рука девчонки непроизвольно, без предупреждения тянется к ней. Капля заботы должна быть приятна Егору. Осторожно убрав испорченный паучий шёлк, она слегка приглаживает мягкие волосы мальчика. Но Егор от безобидного жеста возмущённо подпрыгивает на месте, поспешно встаёт на ноги, лицо его искажается, а дикие глаза с отвращением смотрят на девочку.

–Ты рехнулась, что ли? Ты что делаешь вообще? Куда руки свои тянешь?

–Я просто хотела…

–Заткнись, – он никогда так не смотрел на неё, будто она его предала или украла что-то.

–Эй, вы там! Уже пора захватывать! Уснули? Егор? Вы где?

Мальчишки в ожидании уставились на кусты. А вдруг шпионы обманули их и уже сидят в другом месте, Егор выдумщик ещё тот. Ребята крутят головами, осматривая двор.

–Давай быстрее, расселась тут, – шепчет Егор сквозь зубы.

Саня быстро подскакивает и пулей выбегает из укрытия, но спотыкается об торчащий из земли корень и всем телом падает на землю. Коленка моментально заныла, но вместо руки помощи Саня чувствует пинок по мягкому месту, даже не подозревая, что самое страшное впереди. Перепрыгивая через спутницу, агент шипит:

–Фу, жирная. Как же ты мне надоела.

Егор напоследок бросает ненавидящий взгляд и бежит к пацанам, которые в это время уже победоносно орут на весь двор, о том, что шпионы в кои-то веки раскрыты. Саня не понимает поведения Егора, может, мальчик просто пошутил, или таковы правила игры? Мысли в голове путаются, она неуверенно идёт к ребятам. Егор что-то объясняет, а остальные мальчишки озадаченно слушают его. Подойдя поближе, девчонка начинает понимать, в чём дело.

–Я уже давно заметил, что она с меня глаз не сводит. Ходит за мной, вздыхает. Мне это сто лет не надо. Прям противно как-то, вылупится и разглядывает. Вы не замечали, что ли?

Мальчишки отрицательно качают головами.

–Ну, вы как маленькие. Что же тут непонятного? Она втюрилась в меня. У меня уже такое было, в прошлом дворе. Все девчонки одинаковые. Им лишь бы влюбляться. Я ещё удивился, когда её с вами увидел в первый раз. А потом думал, что она нормальная, не такая, как все девчонки. Ошибся, значит.

Саня стояла чуть поодаль от ребят и не решалась подойти ближе. Неужели она должна стыдиться этого чувства, которое внезапно испытала? Неужели это что-то плохое? Почему ребята так смотрят на неё?

–Ладно, я домой пошёл. Ужинать пора. И настроения что-то нет играть, – Егор сплюнул. – Пацаны, пошлите ко мне? В приставку порежемся.

Ребята растерянно смотрят на Саню. Та ещё более растерянно смотрит на ребят.

–Пошлите, – согласился Колька. – А ты с нами не пойдёшь. Нам надо подумать, что с тобой теперь делать.

И ребята торопливо двинулись из двора, обсуждая по дороге внезапную любовь. Пару раз они дружно оборачивались на Саню, вероятно, уже начиная обдумывать, что с ней делать.

На следующий день Саня, напустив на себя беспечный вид, будто целиком и полностью позабыла про неприятную ситуацию накануне, увидев мальчишек, радостно побежала им навстречу. Но напоролась на ядовитые взгляды вчерашних друзей.

–Чего тебе? – сердито посмотрел Егор.

–Вы куда?

–Куда, куда… На Кудыкину гору. Тебя с собой не возьмём. Иди с девчонками играй, – отрезал Колька.

–Мы-то думали, что ты нормальная. А ты такая же, как и все девчонки, Санька, – повторил вчерашнюю фразу за другом Женька и добавил от себя: – Разочаровала ты нас.

И один только Вовка грустно посмотрел на девочку. Саня всё равно ему нравилась, даже пусть и втюрилась в Егора, с ней было классно играть. Но ребята не хотели больше брать её с собой, потому пришлось пройти мимо. Больше мальчишки к Сане не подходили. Девчонка переживала, думала, как вернуть назад дружбу, уже хотела поклясться, что Егор ей совсем не нравится, придумывала новые игры, однако, мальчишки её игнорировали. И только когда неожиданно родители Егора решили переехать к своим родителям, чтобы сэкономить деньги на аренде жилья, и мальчик пропал со двора, ребята оттаяли и сами позвали девочку играть в роботов. Вскоре первая Санькина любовь позабылась. В воспоминаниях Егор стал казаться самым обыкновенным, но боль от неразделённого чувства не забывалась даже сквозь года. Чем она не угодила Егору, понять Саня так и не смогла.

Весь день Саня маялась, то хотелось выглянуть в окно, будто увидит по ту сторону что-то необычное, то вдруг захотелось пойти вчерашней дорогой, на которой встретила парней, может, повезёт и встреча повторится? Несколько раз пыталась браться за учебники, но голова совершенно не воспринимала информацию, там просто не осталось места для нового, потому что всё пространство заняли мысли о темноглазом, постороннем пареньке. Сане представлялась встреча с ним. Такая толстокожая, неромантичная девушка вдруг начала грезить примитивными девчачьими мечтами: ночь, луна, рука в руке, объятия, поцелуи.

–Саша, надо бы генеральную уборку провести, – мать заглянула в комнату. – У тебя вообще здесь конь не валялся. Пыли развела по колено.

Анна Николаевна провела пальцами по шкафу и сморщила нос. Она смотрела то на дочь, полулежащую на кровати в окружении учебников и конспектов, то на окно, а подойдя поближе, внимательно осмотрела шторы и тюль.

–Постирать надо. Всё в пыли у тебя. Когда уже будешь следить за порядком?

Слушать нотации не хотелось, но и перечить нельзя, тем более после вчерашней истории с сигаретами.

–Мам, давай не сегодня уборку.

–Это ещё почему? Выходной день, самое то, чтобы заняться домашними делами. В другие дни тебя не допросишься, то ты в школе, то у подруги, то на улице. Тебе уроки-то учить некогда, а про домашние обязанности и речи быть не может, тем паче.

Саня цокнула языком, слушать заунывную песнь матери не было сил, уши требовали совсем других слов от совсем другого человека. Мать взяла со стола дневник.

–Где оценки? Тебя что, к доске не вызывают совсем? Ты вообще в школу ходишь у меня?

–Мам, ну какая доска? Мы же не первоклашки. Выпускной класс. Подготовка к экзаменам. Никого сейчас не спрашивают. Вот и нет оценок. Мне сейчас готовиться надо, а ты со своей уборкой.

Сане жутко хотелось отвертеться от матери и вновь окунуться в сладкие грёзы. Мать, конечно, права, сподвигнуть Саню на исполнение домашних обязанностей не могло никакое чудо. Сколько раз она пыталась приучить дочь хоть к маломальскому порядку, столько раз дочь совершенно не поддавалась приучению. Даже вытереть за собой со стола крошки, не говоря уже о том, чтобы помыть посуду, считалось для девчонки делом хлопотным и неприятным. В свои семнадцать лет, уже взрослая девица совершенно не умела готовить. Однажды Саня пробовала самостоятельно сварить макароны. С виду нехитрая процедура на деле оказалась гораздо сложнее, нежели в представлениях. По итогу готовки макаронные изделия номер восемь «Ракушки» плавали в собственном бульоне по кухонной плите. Неопытная повариха не только не убавила мощность конфорки, но и имела неосторожность удалиться от плиты к телевизору в гостиной. Единственное блюдо, удававшееся на славу и считающееся фирменным, называлось «Болтушка» и представляло собой сырые взбитые яйца с солью и хлебом. Сама Саня не расстраивалась и не парилась, что не сильна в кулинарии и махании тряпкой, а к той же пыли или крошкам относилась снисходительно, считая, что кому это мешает, тот и должен убирать.

–Давай, поднимайся. Надо всё успевать: и учится, и за порядком следить, и за собой. Джинсы тоже надо выстирать. Не вылезаешь из них.

Кислое лицо Сани готово было умыться слезами, лишь бы ничего не делать. Но мать не собиралась сдаваться, очевидно, сегодня она настроена достигнуть победного конца.

–Давай, давай. Не надо на меня смотреть как на врага народа. Я перед тобой много задач и не ставлю. Первая задача – пыль. Чтобы нигде ни пылинки не осталось. На шкафах обязательно вымой. Проверю. Потом пол вымой. В каждый угол залезь. Потрудись спину посильнее нагнуть. Не надо убираться, как бабушка старенькая с больными руками. Нужно, как девушка молодая – проворно, быстро и умело. Ещё нужно вымыть сервант с посудой, тоже уже давно не мыли. Аккуратно перемоешь фужеры хрустальные, только не разбей, салатники, сервиз чайный и графинчик для сока. Помоешь и протрёшь всё насухо. Потом красиво расставишь. Всё. Больше от тебя ничего и не требуется. Только избавиться от пыли в доме, на мебели, на посуде и на полу. Я думаю, что для взрослой девушки – это лёгкая задача. Можешь приступать.

Мать мило улыбнулась. Но дочери эта улыбка показалась издевательской усмешкой. На выходе из комнаты Анна Николаевна ещё раз повернулась:

–Мы с отцом сходим на рынок, картошки купим. Совсем закончилась. И лук. Так что мешать тебе никто не будет. Хозяйничай.

Саня глубоко вздохнула, но ноги на пол всё же не опустила. В голову пришла интересная мысль, разбудившая на губах чуть заметную улыбку, и голос сам, без команды, поспешил эту мысль озвучить, пока мама не закрыла за собой дверь.

–Вот выйду замуж, кто вам тут будет пыль убирать?

Закончил фразу довольный смешок. Сане своя шутка очень понравилась. Хотя, конечно, всем известно, что не бывает дыма без огня. Ни с того ни с сего возникшая мысль о замужестве разнеслась ласковым теплом по телу. А в районе сердца стало спокойно и счастливо. Это радостное ощущение легко подняло Саню на ноги. Но мать мигом обрубила все концы в воду.

–Ага, замуж. Кто ж тебя возьмёт замуж, если ты ничего делать по дому не хочешь? Кому такая жена нужна? Да и не встречаешься ты не с кем. Так что, пока волноваться мне не о чем.

–Как знать, как знать.

Саня решила не обижаться. Мама же не в курсе, что вчера её дочь совершенно случайно, наверное, как это всегда и бывает, встретила свою любовь. Интересно, а Андрей вспоминал про неё сегодня? Ну, конечно же – да. Саня в этом и не сомневалась даже. Он ведь сам ей велел идти домой. Значит, переживал. Значит, она ему тоже понравилась. Всё просто. Если бы не понравилась, не стал бы так говорить. Сердце радостно пело. Казавшийся таким ужасным поначалу день превратился в счастливый случай. Если бы не череда неприятностей, преследовавших с самого утра, то не было бы этой чудесной встречи.

Тарасова бодро вышла из комнаты. Родители уже собрались и топтались у выхода. Николай Петрович после вчерашней ссоры, выглядел немного уставшим. Разбередив сам себе сердце и с трудом успокоив его с помощью сильнодействующего препарата, мужчина хоть и переживал в душе, но всеми силами старался идти на мировую со своими любимыми девочками. Никакие сигареты не стоили того, чтобы в семье пошатнулись любовь и счастье. Тем более жена уверяла, это было всего один раз, дочь просто стала жертвой моды, как и все малолетки. Ведь, действительно, в современное время тяжело найти некурящую молодежь. За каждым углом смолят девчонки и мальчишки, даже не стесняясь и не боясь взрослых. Такое время. Им хочется быть взрослыми и свободным. Спешат, торопятся, боятся опоздать повзрослеть. Мало того, что курят, ещё и плюются. Ладно, парни, но девчонки совсем отвратительно за таким действием смотрятся со стороны. Дочь с самого утра поклялась главе семейства, что больше никогда не возьмёт в руки омерзительных сигарет. Пообещала также не общаться с курящими ровесниками, дабы не провоцировать себя на гиблое дело. Николай Петрович обрадовался, услышав от дочери, что подруга Сашенька не курит:

–Вот с такой девочкой можно дружить. Я и не сомневался, что она не балуется этой гадостью. Видно невооружённым взглядом – хорошая девчонка. Мама у неё строгая такая, ответственная женщина. Я поддерживаю вашу дружбу обеими руками.

Отцу, правда, всё же хотелось поговорить с продавцом в магазине. Вчерашним вечером жена уговорила не наводить разборки, боясь за здоровье супруга. Но пускать ситуацию на самотёк мужчине тоже не хотелось. И решив, если он ещё раз застукает выкрашенную в ярко рыжий цвет продавщицу за продажей сигарет несовершеннолетним, то отправится напрямую к участковому, без всяких скандалов, чтобы уберечь своё сердце от лишних волнений. Есть ведь уполномоченные органы, вот пусть и разбираются с нарушителями, в конце концов, это их работа.

–Ещё пропылесосить, естественно, нужно, дочь. Хорошо? – Мама повязывала зелёный шелковый платочек на шею. – Слышишь меня? Невеста без места.

–Слышу, слышу. Идите уже, дел у меня невпроворот.

И как только за предками захлопнулась дверь, Саня, закатав рукава, приступила к работе. Представляя себя женой и даже уже матерью, находящейся сейчас не в родительском гнезде, а в собственном доме, девушка мыла, вытирала, натирала и наводила блеск и чистоту. Но, как бы ни пыталась вжиться в роль Саня, уборка всё равно удовольствия не доставляла, хотелось шустрее её закончить. На заключительном этапе уборки, а именно на мытье пола, после многочисленных движений туловища в квартире стало душновато, и молодая хозяюшка открыла форточку. Уже почти заканчивая мыть, вылезая на коленках из-под стола, где было обнаружено самое большое скопление пыли (а также давно пропавшая резинка для волос, прилипшая жвачка и даже кусочек шоколадной конфеты), Саня услышала доносившийся с улицы громкий свист, а следом за ним голос Ваньки: «Здорово, парни!»

Ванька вмиг вызвал ассоциацию с Андреем. Девушка, заторопившись выглянуть в окно (вдруг ребята снова вместе), резко вскочила на ноги и со всей силы так ударилась лбом об угол стола, что в глазах замигали разноцветные новогодние гирлянды. Не обращая внимания на жгучую боль, она шустро подскочила к окошку, но никого не увидев, осторожно потирая ушибленное место, разочарованно поплелась к зеркалу. Лоб покраснел и заныл, теперь уже это чувствовалось отчётливо.

–Блин, хоть бы шишки или синяка не было.

Тарасова бросилась к холодильнику в поисках льда. Но мать отключила питание, чтобы разморозить, а затем и помыть его. Пришлось намочить в холодной воде полотенце и приложить к больному месту. Каждые две минуты, поглядывая на себя в зеркало и ругая за неосторожность, Саня не на шутку переживала, как бы не осталось следа от удара. Сегодня вечером ей хотелось быть красивой, фингал в планы не входил. Через десять минут стало ясно, что уж одно украшение к сегодняшнему вечеру точно будет и находится оно как раз на лбу. Расстроенная Саня лежала на постели, так и не убрав полотенце со лба, все ещё надеясь, что оно сможет помочь. В такой позе её и застали вернувшиеся с покупками родители.

–Что с тобой дочка? Неужели домашняя работа тебя так обидела? Швабра на тебя напала, что ли? Или пылесос?

Мама пребывала в приподнятом настроении, улыбалась, пыталась убрать полотенце от лица дочери. Но та надула губы и, отталкивая протянутую материнскую руку, никак не хотела признаваться, что стряслось.

–Смотри, мы тебе кофточку купили. Красивая? Нравится?

Отец стоял на входе в комнату, держа в руках белый, тоненький, ажурной вязки свитерок. Саня как раз прикидывала, что бы надеть вечером, и ничего интересного не придумала. Увидев обновку, от радости резко подскочила с кровати, небрежно откинув на стол полотенце.

–Ух ты! Пап, очень нравится! Вы прям с мамой мои мысли читаете. Как раз чего-нибудь новенького захотелось.

Глаза радостно засияли, руки потянулись к мягкому трикотажу. Свитер был действительно приятный не только глазам, но и на ощупь. Поцеловав в щеку отца, Саня осторожно натягивала новую вещь.

–Где ты шишку умудрилась посадить?

–Случайно ударилась.

–Глаз да глаз за тобой нужен, дочка. Пыль не везде вытерла.

–Где ты нашла? Не верю, везде я мыла.

–Плохо мыла, значит. Некачественно. Недостаточно усилий прилагаешь. В прихожей пыльно, в коридоре какой-то сор на полу остался.

–Не может быть. Я старалась. Красиво, мам?

В принципе ответ Саня знала и сама, лично ей очень нравилось своё отражение в зеркале.

–Да, красиво. Молочный цвет тебя очень освежает. Сразу другой вид. А то ходишь в одном наряде каждый день…

Этим вечером Саня решила сделать макияж и накрасить ногти. И то и другое выходило за рамки обычного сбора на прогулку. Но этот вечер особенный, нужно постараться. Саня помыла голову и накрасила глаза, выведя чёрным карандашом стрелки, также в ход пошла помада карамельного цвета и коричневый карандаш для губ. Единственный лак для ногтей, находившийся в распоряжении девушки, имел тёмно-синий цвет и, к сожалению, засох. Он тянулся синей резиной с кисточки обратно во флакончик и не собирался покрывать ногти. Саня набрала номер Сашеньки:

–Привет, у тебя есть чем лак развести?

–Здравствуй, подруга дорогая. Ты решила ногти накрасить? Что это с тобой? Головой ударилась?

Сашенька смеялась на другом конце провода, а Саня же в свою очередь потирала шишку на лбу.

–Есть, приходи.

Увидев подругу, Сашенька ахнула, мало того, что у девушки на лбу горела шишка, так на лице ещё имелся яркий макияж, который к тому же действительно украшал.

–Так я угадала? Кто тебя стукнул?

–Да никто, ёлки зелёные. Пол мыла, ударилась.

–И поэтому решила накраситься? – Сашенька хлопала глазами.

–Мне иногда кажется, что ты, Сашенька, – дура.

–Сама ты – дура, Саня. Что я должна думать? Тебе то расчесаться лень, то ты неожиданно являешься, как будто в ресторан собираешься. Куда намылилась?

Такая оценка Саню более чем удовлетворила, плечи гордо расправились, лукавая улыбка, явно что-то скрывающая и оттого безмерно интригующая, заставляла подругу рассматривать её.

–Просто вечером же гулять пойдём, раз в жизни решила привести себя в порядок…

Закончив простенький маникюр, Саня, смачно нажёвывая освежающую подушечку мятной жевательной резинки, полностью удовлетворённая собой сегодня, в сладостном предвкушении вечера, растопырив пальцы с ещё не высохшим лаком, прилегла на кровать. И незаметно уснула.

Во сне Саня сидела на лавке в окружении кошек, которых терпеть не могла и которые, что есть мочи, орали дурными голосами ей в уши дикое многочисленное: «Мяу». Сил не было их отогнать, руки не слушались, будто приклеенная к лавочке, девушка рассматривала свой неаккуратный маникюр синего цвета.

Проснулась Саня, уткнувшись лицом в подушку. В комнате было темно и жарко, в новом свитере тело вспотело. Подскочив как ошпаренная, она бросилась к часам, и комнату наполнил расстроенный стон: «Блин!». Зеркало тоже не радовало: шишка стала ещё больше, ресницы склеились, лицо имело заспанный вид, а два ногтя вообще, не успев высохнуть, подарили синий лак подушке.

–Мам, а что Сашенька не приходила?

Родители смотрели старый фильм и потихоньку смеялись.

–И приходила, и звонила. Но мы решили тебя не будить, уж слишком сладко ты сопела.

–Ну, спасибо вам огромное, – Саня бросилась в комнату. – А где мои джинсы?

–Я их постирала, грязные слишком. Нельзя девушке в таких вещах ходить.

–Ну, нормально. А я в чём должна идти на улицу?

–Надень юбочку или брючки чёрненькие. Что ты всё в этих джинсах каждый день?

–Так надо значит.

Планы Сани спутались. Как она умудрилась уснуть? Весь день собиралась и так облажалась. Где теперь искать своих? Это хорошо, если они на обычном месте, а ведь могут и уйти. И Сашенька тоже хороша. Раздражение соревновалось с желанием закурить, тем более последнее Саня сегодня ещё ни разу не делала. Раздумывать было некогда, быстро натянув брюки и схватив куртку с сигаретами, она побежала во двор.

С трёх семиэтажек обычно стекалась достаточно большая компания, которая проводила вечера на пустыре между дворами и гаражами. Там стояли две лавки, стол, поваленное дерево служило дополнительным местом для сидения, на случай кому не хватит лавочек, само же местечко окружалось кустарниками и летом почти скрывалось от любопытных глаз, пытающихся следить из окон. Сюда в первую очередь и направилась Саня. Но ещё издали стало ясно – там нет весёлой компании.

На одной лавке сидели две девицы из соседнего дома и паренёк. Они щелкали семечки, курили, пили пиво и одна из девчонок потихоньку что-то рассказывала.

–Привет. А где все?

–А они на набережную пошли. А потом вроде в парк хотели. Погода наладилась, вроде дискотеку должны открыть сегодня.

Саня закурила.

–А вы чего не пошли?

–Неохота. Что мы там не видели? Будешь пива глоток?

Саня кивнула и с удовольствием отхлебнула холодного напитка. Минут десять просидев с ребятами, она выдвинулась на поиски товарищей. На улице уже почти стемнело, было немного страшно идти одной, но страх не увидеть Андрея оказался сильнее. Саня почти бегом припустила в сторону набережной.