Читать книгу Длинный день после детства - Лев Борисович Усыскин - Страница 4

Давний апрельский школьный день – полунемое любительское кино, бесплотный след тарахтящего проектора на распятой наволочке…

В духоте шестого урока – одиноким бесформенным темно-синим айсбергом над четвертой партой у окна – чувствовать, как в текстильной броне пиджака потеют подмышки, – глубоко и печально вдохнуть, силясь поймать запах, и, поймав, заерзать на фанерной плоскости стула, немилосердной к ягодицам…

Немало уже изведано, право: если разом закрыть глаза – затем снова открыть широко – затем, пока никто вокруг не видит, зажмурить опять, с силой сомкнув веки, – тогда все поплывет наперекосяк, словно бы становится живым: белая дверь с приколотым двумя кнопками графиком дежурств (две другие давно выпали и выметены вместе с мусором прочь); окна, с осени заклеенные нарезанными вручную полосками пожелтевшей бумаги, из-под которых выбивается уже то тут, то там слежавшаяся почерневшая вата; четыре соседние парты – две спереди и две справа через проход; висящий на стенке рядом с портретом Диккенса красный пластмассовый горшок с чахоточным аспарагусом в железном кашпо, обильно посыпаемый мелом всякий раз, когда кто-то выходит к доске… Кроме того, еще можно легонько надавить на правое веко указательным пальцем – чуть-чуть, не больно – тогда быстро пойдут цветные круги во все стороны: сиреневые, красные, зеленые, оранжевые – как вывески на улице ночью…

…Противный скрип отодвигаемых стульев разом:

– Good afternoon, children…

Пауза, затем – хор нестройных голосов, заученно бурчащих в ответ:

– Good afternoon, Надежда Алексеевна…

– Sit down, please…

Вновь стульями елозят по линолеуму пола: садятся.

– Attention, children!.. Who is absent today? Авдеев?..

– Здесь…

– Аладушкина…

Цветник ангельских голосов, пробивающихся уже день ото дня во взрослый мир, – пробующих себя, срывающихся, уверенных… зачем-то поворачиваешь голову каждый раз, краем глаза успевая заметить похожего на бурундука шального воробушка, залетевшего с той стороны оконной рамы…

– Кушевский Слава…

– Здесь…

– Кушевская Полина…

…интересно, видит ли он нас через двойное стекло?..

– Опарина Марина…

…тогда зачем он сюда прилетел?.. наверное, тепло потому что…

– Павлов… здесь, вижу… Пархоменко…

…или, может, насекомые выползают какие-нибудь… из щелей, там, трещинок разных… муравьи, должно быть, или, там, пауки всякие… хотя рано еще, холодно все же…

…Мысль пульсирует в мозгу, с легкостью охватывая разноголосицу сущностей…

– Родионов… Семенюк… Шаришевский…

Инстинктивно вздрогнув, и с нотками убийственнейшего скепсиса, который и возможен-то лишь в шестнадцать лет от роду:

– Я… тут…

(…с неизбежным подъемом интонации на заключительном гласном…)

– Яковлев Евгений… здесь?.. хорошо…

Звучным, весомым хлопком закрыла журнал, кончиками пальцев взяв за край, кинула его на стол, словно котенка:

– Well… Let us check your homework now…

Зашелестели тетрадями то тут, то там, где-то образовался было родничок разговорчика, но тут же иссяк на третьем слове…

Медленно обвела класс взыскующим взглядом. Замерло.

– Ага, Макаров… давно вас не вызывала… come here, please…

Отпустило. Опять зародились где-то разговорчики, удрученный Макаров, опрокидывая портфель, подымается со своего места, надувая краснеющие щеки, деловито идет к доске, цепко зажав в руке тетрадь.

– Well… проверяем exercise 24…

Вполоборота к классу – юбка выше колен, плотная, на бедрах внатяжку. Красивые ноги.

– …ну, что же вы, Макаров… Как будет past participle от глагола lose?.. не помните?.. кто помнит?.. помогайте… ну?.. Микаэлян?.. хорошо… пишите, Макаров: «He has lost his key»…

Совсем уже сникший Макаров нехотя скребет мелом доску: «he… has… los-t…»

…Кивнула головой, обернулась к классу. Бежевый, в крупную вязку, свитер обтягивает грудь – вязаные ячейки расширяются, становятся прозрачнее: но отсюда не видно… кажется, это называется машинная вязка… натуральная шерсть или синтетика… если синтетика, то заряжается электростатическим электричеством… хрустящие невидимые искры, когда снимает… проскакивают от свитера к рубашке, трещат… потом снимает рубашку, расстегивает мелкие пуговки – там много мелких пуговок таких, да – потом остается лифчик один… тоже бежевый или белый с кружевами, как в кино показывали, – чтобы расстегнуть, она должна вывернуть руки в локтях назад… локти становятся острыми, с ложбинками… было бы даже видно под мышками волосы, если б не выбривала… женщины всегда выбривают волосы под мышками, я знаю – прошлым летом, когда в Лазаревском были, на пляже специально ходил смотреть: одна только была неподбритая, толстая такая, черная баба с золотыми зубами, кукурузу ела постоянно, все вокруг себя загадила…

– …садитесь, Макаров… теперь посмотрим, как вы сделали exercise 21… who is the

volunteer?.. nobody?.. тогда Ситников Николай…

…конечно же, когда лифчик снимает, груди опускаются… если не опускаются, то это эрекция… хотя, нет, эрекция – это когда они встают сами от возбуждения, а так – просто телосложение, но в старости, конечно же, у всех отвислыми становятся все равно…

– …ага… ага… хорошо, Николай… только не drawed, а как будет?.. drawn, правильно…

…а интересно, если б она пришла на урок прямо так… без лифчика и без всего… если б это по программе было положено… один раз хотя бы… сексуальное воспитание учащихся старших классов…

– Так… совершенно верно: «I’ve already posted the letter»… что почему?.. почему «the»

непонятно?.. как почему?.. потому, что определенный артикль… так, внимание, в каких случаях мы употребляем определенный артикль?.. а?.. кто помнит правило?.. совершенно верно, когда говорится о каком-то конкретном письме, о котором нам уже что-то известно… а здесь нам известно или нет?.. как нет? конечно, известно… правильно, из вопроса уже известно… теперь поняли, наконец?.. всем понятно или нет?.. Николай, тебе понятно?.. отлично, тогда двинемся дальше…

…а еще в седьмом классе на рисовании… когда задавали рисовать человечков… Витька рассказывал, у его братана в Академии Художеств на занятиях специально голая натурщица сидит, и все ее рисуют… ей за это деньги платят… Витька говорит, братан обещал даже его с собой взять как-нибудь тоже… хотя врет, наверное, как всегда… а, может, и не врет…

– Well… now open your dictionaries… откройте ваши словарные тетради, запишем новые

слова…

Снова повернулась к доске; взгляд скользит, лаская, вверх – от узкой, филигранной щиколотки, вверх – словно бы охватывая голень, вверх – вверх, замедляясь на бедрах и наконец растекаясь бархатным несмелым объятьем на затянутой в черную юбку, вопрошающей, спелой попке, – ватными дрожащими губами целовал бы и целовал…

…тогда, в седьмом классе, если бы и нам позировал кто-нибудь… с ума бы сошли… тоже по программе, скажем, было бы положено… да… но англичанка не стала бы – не ее предмет… но и не Палитра, конечно же, боже упаси – ее бы все нарисовали как мешок с цементом, это точно (представилось на миг рыхлое, бледное, в синих венозных прожилках тело старой учительницы рисования, носившей на носу большую черную пупырчатую бородавку, представилось, и, в отвращении, тут же стерлось напрочь услужливым воображением) … скорее – из наших девчонок кого-нибудь бы попросили… они в седьмом классе уже были вполне себе… у Светки Голубевой, к примеру, грудь уже тогда что надо – хотя бы и ее, скажем… помню, раньше еще или тогда как раз на физкультуре как-то смотрел, смотрел она стояла у шведской стенки просто так стояла а я смотрел не думая на грудь даже лицо не замечал как будто взглядом ниже просто уперся такое оцепенение просто и все а она сперва не замечала наверное тоже куда-то смотрела я не знаю потом конечно заметила и покраснела но продолжала стоять не уходила потом я уже заметил стало неловко надо что-то сказать но не знал стал придумывать а она ушла раньше. Даже еще думал разговаривать со мной теперь не будет специально подошел на следующей перемене думал проверить думал спрошу что-нибудь как ответит будет ясно обиделась нет стал спрашивать рассмеялась как будто не было ничего…

– Шаришевский, what do you think about?.. о чем вы задумались?..

…тревога, тревога, утопить в сознании только что лелеянное, два быстрых, молнией, взгляда по сторонам – вправо и вправо-вперед, затем уже поднять на учителя полные достоинства раскрытые широко глаза – вроде бы спокойные и внимательные в полной мере:

– Я?.. нет, ни о чем… я ни о чем не задумался, Надежда Алексеевна… я слушаю вас

внимательно…

– Какое действие мы обозначаем с использованием present continuous?..

– Действие… действие, которое… которое продолжается…

Кивнула нехотя:

– Совершенно верно… действие, которое не закончено к моменту высказывания и будет

продолжаться в дальнейшем… теперь посмотрим, как образова…

Отлегло. Теперь вернуться к прежним мечтам – сладостным, низким, туманным – дидактику сиюминутного бытия мимо сознания пропуская безоглядно-самонадеянно…

…с десяти лет нет с одиннадцати Серега говорил менструации начинаются в четырнадцать но еще раньше можно и потом как им приятно всегда или когда сами хотят только если силой то неприятно или приятно в кино Джек Николсон но там взрослая сам читал в тринадцать родила значит в двенадцать шестой класс у нас еще нет хотя медосмотр отдельно еще раньше до этого оставались одни трусики у маленьких никакой разницы когда начинают уже расти в отдельный освобождают класс еще когда карантин был гепатит всем уколы отдельно тоже…

– …I haven’t seen it yet… I haven’t seen…

…а сейчас уже большие совсем взрослые в принципе может кто уже даже но навряд ли хотя не узнать конечно же только про Опарину известно точно она с Ярыгиным из прошлогоднего выпуска ну все знают что у них было и она знает что все говорят и ничего и может сейчас еще но неизвестно хотя ее подругам известно я думаю и говорили они там трахались вовсю а Ярыгин со всеми бандитами в округе знаком таких девчонки любят почему-то не только Опарина все такие им нравится даже кто хорошо учится все равно а другие нет почему?..

– …now open your textbook at page…

…а еще Дениска когда курить ходили в туалете говорил про Людку Пархоменко что он ей будто бы целку порвал месяц назад врет конечно тоже хотя похоже на него в общем-то говорит пришел алгебру делать вместе к ней домой упражнения а там родителей не было в командировке уехали они музыканты ключ от бара забыли спрятать она угостила его что не помню немного отлили из бутылки потом долили водой обратно чтоб не узнали когда вернутся почти тот же цвет красный чуть светлее интересно что может коньяк нет коричневый значит вино хванчкара или нет…

– …читаем теперь exercise 13 (3), первый диалог…

…потом на диване сидели целовались потом…

– …кто хочет?..

…а алгебру так и не сделали само собой…

– …Васильев, читайте, пожалуйста… silence, please!..

…а как целка будет по-медицински длинное слово такое как бы церковное не помню…

– …stop talking, children!.. Васильев, продолжайте, пожалуйста, мы все Вас слушаем…

…Дениска вообще сексуально-озабоченный больше всех в классе говорит только об этом всегда даже если другая тема все равно переведет через некоторое время он бриться начал первым еще год назад никто не брился а он уже а теперь конечно уже человек пять не меньше а тогда никого это как-то связано я слышал не помню где слышал потому что половое созревание хотя есть у кого борода не растет вообще никогда не растет до самой старости не растет ну и что же у них дети и все как надо…

– …спасибо, Васильев, достаточно…

…еще осенью он журнал приносил в класс там мужик такой смуглый с гладкими волосами зачесанными назад и девчонка белобрысая лет восемнадцать на вид в одних туфлях на высокой платформе он ей в задницу вставил а она оборачивается будто бы хочет сказать что-то а сама глазки закатывает интересно ей больно или приятно или одновременно так бывает не знаю интересно это на самом деле или для съемок только вот бы узнать!..

– Well, children, write down your homework… exercise…

Разом скрипнули перья, старательно засопел Антонов во втором ряду; склонив голову набок, едва не касаясь тетради щекой, принялась записывать номера упражнений Лена Аладушкина в то время, как за соседней партой Ромка Авдеев лишь отчеркнул размашисто что-то в учебнике и, с силой его захлопнув, швырнул в сумку…

– Все записали?.. Кушевский и Павлов, не забудьте, что на следующем уроке ваша очередь делать доклады…

…Лязгнуло замочками сумок ей в ответ – через мгновение забормотало все, словно бы где-то открыли воду, и вот, наконец, долгожданный звонок: свобода, Господи, вот же ты, у порога – сумку в охапку и на улицу: домой, домой, прочь…

Что еще надо сказать? Теперь сквозь годы, измельченные в серую пыль, оседающую на зубах подобно заводской копоти в ветреный день, сопоставив те вельветовые мечты с наждачно-отрезвляющей реальностью, едва ли станет духу разразиться иронией – в шестнадцать лет человек прав уже самим фактом собственного бытия, своим легким, не замутненным даже никотином первых сигарет дыханием, своей особой поступью, когда чувствуешь, как на каждый твой шаг пружинит под ногой земля, побуждая к шагу следующему…

Авдеев, Павлов, Ливенкова – добрая половина вас так и осталась смеющейся фотокарточкой с выпускного вечера – на фоне белокирпичной стены спортзала (краешек завешенного сеткой окна в кадре, даже как будто угадывается баскетбольное кольцо, нет?) – впрочем, о ком-то нам удалось узнать, пробуя изначально едва ли не наугад всегдашнюю паутину незримых нитей человеческого общения – кто-то с кем-то дружит по сю пору, кто-то кого-то видел случайно… Впрочем, главное, наверно, то, что все мы сегодня живы, все, за исключением Петьки Маракуца, подорвавшегося на мине в Панджшерском ущелье еще в восемьдесят восьмом – но он и в школе имел репутацию отчаянного…

Ашот Микаэлян торгует недвижимостью, располнел, говорит с одышкой и при этом улыбается улыбкой мальчика, взявшего без спросу из шкафа сладости; Женька Яковлев окончил университет и уже второй год изучает птиц где-то в Бразилии – говорят, делает большие успехи; тихоня Макаров недавно женился в четвертый раз, нянчит очередного младенца – по всей видимости, любит это дело и знает в нем толк…

Светку Голубеву я неожиданно встретил прошлым летом в авиакассах на Каменноостровском – покупала билеты в Адлер для себя и дочери (Аня, восемь лет, непоседа ужасная). Выкурили по сигаретке, потом прошлись пешком до Горьковской. Работает главным бухгалтером в трех небольших конторах разом, второй муж – столь же нелюбимый, как и предыдущий, – ни черта не зарабатывает, но хоть не пьет, и то славно… Всю прошлую осень провела в больнице – что-то с печенью…

Впрочем, и мне похвастать было особо нечем…

30.04.99 – 30.05.99