Читать книгу Сатисфакция - Лев Клиот - Страница 4

Утром просыпаюсь в восемь часов, выхожу прогуляться по направлению к офису этого загадочного клуба. Почему-то ассоциативно крутится в голове «клуб самоубийц».

Адрес приводит к зданию, расположенному в двух кварталах от отеля. Небоскреб этажей в сорок выглядит престижным, впрочем, на Парк-авеню других и не бывает.

Завтракаю на сорок первой во французской кондитерской. Это место полюбилось нам с женой еще в прежние времена. Круассаны, французские булки, горячий шоколад, кофе – все как прежде: от запахов до посетителей, годами встречающихся здесь и тихо беседующих за чашкой утреннего кофе. Устоявшаяся уютная жизнь – и все это в центре бушующего, стремительного города.

В 9:15 поднимаюсь на 22-й этаж небоскреба и сообщаю в переговорное устройство свое имя. Отъезжает, освобождая вход, дверь из толстого стекла. Офис, похоже, занимает весь этаж здания. В холле во всю стену ковер ручной работы, беж с голубым. В центре – стилизованный прицел и надпись вверху большими красными буквами: «SATISFACTION», ниже – помельче – черными: «Hereticle». Девушка проводит меня через огромное помещение со стеклянными перегородками и множеством людей за дисплеями компьютеров.

Комната для переговоров пуста. Длинный полированный стол, дюжина кожаных кресел, на двух параллельных стенах – по три больших 60-70-дюймовых экрана. На столе вода со льдом, блокноты и ручки. Эти американцы — ice and air conditioning. В их офисах мне всегда было зябко, все время хотелось накинуть на себя куртку или плед. Но постепенно привыкаешь и уже сам заказываешь напитки со льдом.

Ожидание! Нервничать и бояться надоело, я свое отбоялся. Пережил немало: советско-русский бизнес, братки, менты, шпана. В меня и стреляли, и отстреливаться приходилось. Что они тут, живьем меня сожрут? Буду сопротивляться по мере сил, но мои попытки превратиться во льва под впечатлением от этого миллиардерского офиса с кучей работников, со всей этой атмосферой таинственности и необычности предложения, закончились превращением Левы в стайку разбегающихся мышек – и мышки эти едва смогли увернутся от вошедших в комнату трех мужчин. Черные костюмы, белые рубашки, красные галстуки, коричневые папки, лица – будто вчера с Карибского побережья.

Я и так невысокого роста, а тут… В общем, я сел, а они гордо заняли свои места.

* * *

Пока джентльмены раскрывали свои папки, которые оказались ноутбуками, я лихорадочно примеривался к камертону своего внутреннего настроя, и если в начале мне казалось, что небрежно-насмешливая позиция будет верно отражать странность происходящего, то окружившая меня несколько минут назад реальность, равно как и эти господа, и весь их вид, круто развернули меня к будоражащему убеждению в том, что я оказался в нужном месте в нужное время – в этой золотой формуле джек-пота.

Первым представился и заговорил со мной сидевший напротив меня мистер Лукас Бейлин. Он заговорил на обыкновенном русском языке и объяснил мне, что во главе стола сидит руководитель отдела ознакомления – мистер Харвард Браун, который введет меня в курс дела, и если у меня возникнут проблемы с языком, то Лукас окажет мне немедленную помощь.

Вторым сидящим напротив господином оказался юрист компании, мистер Джейсон Уильямс. Первое, что сказал на американском английском, абсолютно доступном моему пониманию, мистер Браун, – это чтобы я ни о чем не волновался и что все находящиеся в этой комнате представители клуба настроены ко мне в высшей степени дружественно и единственной своей целью ставят подробное ознакомление меня с тем предложением, которое я получил в сверхлаконичном виде. При этом я имею полное право принять решение о согласии или отказе от их предложения, и мои материальные затраты, связанные с посещением их клуба, в случае моего отказа будут немедленно мне возмещены. Одновременно юрист господин Уильямс попросил меня передать ему документы и чеки American Express – как он тактично заметил, для ознакомления.

Все эти действия, голос Харварда Брауна и оказавшаяся мягкой, вопреки ожиданию, манера общения привели меня в хорошее расположение духа, и ушедшее напряжение освободило место все возрастающему интересу к тому, что произойдет в самые ближайшие часы.

– Мистер Коэн, – обратился ко мне Харвард Браун. – Начнем с того, что ваш пример возникшей проблемы не единичен. Напротив, такие часто повторяющиеся истории, как и иные ситуации, возникающие между людьми, объединяет зачастую один сюжет, их не способны разрешить существующие институты властных государственных структур. Это, в первую очередь, применимо к тем отношениям в человеческом обществе, которые стороны не желают решать сами в косных чиновничьих тисках, к которым во многих странах просто нет доверия, и в тех случаях, когда решением разногласий является не строгая и бездуховная буква государственного закона, а моральная составляющая. Та самая, с которой в былые годы ходили к батюшке или обращались к раввинскому суду, а мусульмане и в наши дни с той же целью пользуются шариатом. Но в прежние времена споры решались и еще одним способом, распространенным повсеместно и наиболее полно удовлетворявшим представлению о чести и достоинстве. Этот способ назывался сатисфакцией, или дуэлью. Насколько такой способ возможен в нынешнее время, об этом и задумались создатели нашего клуба.

Лукас – его я первым стал называть по имени, – этот человек тридцати – тридцати пяти лет, оказался из троицы самым добродушным и легким в общении. Курносый, с широко расставленными серыми глазами, открытым лицом, он выражал готовность помочь мне в случае малейшей заминки в переводе того, о чем довольно быстро говорил мистер Браун, и то и дело вставлял в нить рассказа русские значения, как ему казалось, наиболее сложных оборотов и словосочетаний. И хотя я без труда вникал в суть разговора, вмешательство переводчика не мешало, и я был благодарен Лукасу за это желание помочь.

– Три года назад, – продолжил Браун, – группа студентов Йельского университета на южной окраине Нью-Хейвена, у самого побережья, среди четырех акров заваленной мусором земли на заброшенной армейской базе, от которой осталось два складских ангара, основала старт-ап. Его цель звучала так: вывести решение всех видов споров между людьми, сообществами и любыми другими группами и структурами в новую парадигму. Ее сутью будет альтернатива существующим порядкам – дуэль, ее широкая трактовка с применением современных технологий и, разумеется, исключающая летальный исход. За основу взяли существующие военные игры: страйкбол и пейнтбол. Сразу остановились на первом. Если говорить о максимальном приближении к реальности, то пейнтбол все-таки выглядит несколько шутовским – из-за баллончиков с краской, растекающейся цветными кляксами по камуфляжу серьезных мужчин.

В страйкболе используется оружие, которое в основном изготавливают на заводах в Китае, на Тайване и в некоторых других странах. Но лучшее, элитное и дорогое, копии которого затем появляются и с китайскими логотипами, в основном, производят японские фирмы – «Sistema», «LayLaks», «Marushin». Это оружие практически неотличимо от настоящего но использует, разумеется, не пули, но и не краску, а керамические шарики. Оно способно стрелять на расстояние до ста метров (при прицельной стрельбе – до пятидесяти-шестидесяти) шарами разного назначения: от тяжелых снайперских до трассирующих. В ходу все виды стрелкового оружия, а также минометы, гранатометы и множество позиций подобного рода. Однако главная проблема страйкбола состоит в том, что фиксация попадания в противника обеспечивается его честным словом. Для игры, сравнимой с любым другим спортивным состязанием, этого может быть вполне достаточно, а в случае, если кто-то решит стать «бессмертным», к нему применяется суд чести, и он может быть изгнан из сообщества. Для нашей задачи, в ходе выполнения которой могут решаться реальные вопросы жизни и смерти, вопросы материальных, имущественных, конфессиональных и других споров, из-за которых зачастую развязывались кровавые драмы и настоящие криминальные войны, нужна была система, которая давала бы стопроцентный, железобетонный способ определения «попал – не попал».

Этот шарик может решить спор вокруг многомиллионной сделки, долга, человеческих измен, предательств, может помочь прийти к справедливости, которой до настоящего времени зачастую не получалось добиться ничем, кроме реального выстрела реальной пулей. В этом и была проблема. В группу, которая первоначально состояла из гуманитариев, привлекли технарей с физического и химического факультетов. Через два года были изготовлены костюм и состав для отливки шаров, которые перевели страйкбол с игрового на иной качественный уровень.

Ровным светом засветились экраны. На одном из них атлетически сложенный парень надевал на себя комбинезон из тонкой, но, видимо, очень плотной камуфляжной ткани серо-зеленого оттенка, покрытой еле заметным ворсом. В десяти метрах от него стоял автоматчик – кольнуло патриотическое: автомат Калашникова. Когда атлет закончил натягивать на себя костюм и принял свободную позу, автоматчик расстрелял его короткой очередью. Я вскочил со стула – мишень согнулась пополам, громко проорав по-английски что-то нецензурное. Троица, с явным наслаждением наблюдавшая за моей реакцией, расхохоталась. К этому времени эти «небожители» и сами, увлеченные описанием создания сатисфакции, в располовиненных костюмах, сбросив пиджаки на спинки кресел, с расстегнутыми воротами рубашек, превратились в нормальных пацанов. Атлет на экране выпрямился и сообщил оператору в камеру, что он, fuck you, в порядке, но, fuck you, больно, блин!

К полудню нам принесли сандвичи, пиццу и кофе. К этому времени мне объяснили, как устроен костюм и как он взаимодействует с шариком. Если просто, то материал шара обладает химическими свойствами, благодаря которым при соприкосновении с усиками, выступающими из ткани костюма, возникает реакция, передающаяся на часть усика, расположенную на внутренней стороне ткани и представляющую собой подобие шляпки гвоздя. Активизация самой реакции происходит только при ударе определенной силы – это позволяет не иметь проблем при взятии этих боеприпасов в руки, их переноске и хранении. В момент попадания шарика в костюм реакция вызывает у человека ощущение, напоминающее реальную боль ранения. Достижение этого эффекта являлось одной из главных задач приближения боя к реальности. Второй задачей было осуществление контроля над поражением противника, и это решение было разработано фирмой «Hereticle» с использованием вживленных в ткань костюма датчиков, способных передавать электронный сигнал на дисплей, за которым в штабе игры наблюдали члены судейской коллегии. Они видели силуэт бойца и то место, в которое попал выстрел. Разработка этой системы была запатентована компанией «Hereticle», головной офис которой находился в Нью-Джерси и которая работала в тандеме с основным поставщиком оружия для страйкбола в Японии.

Дополнительную сложность создавала необходимость решить вопрос с теми частями тела, которые были защищены бронежилетами. Для фиксации поражения в этом случае использовались ворсовые ловушки, которые реагировали только на шарики большей массы. Пришлось повозиться и с тем, что внутренние стволики и магазины ко всем видам оружия с внутренней стороны необходимо было гальванизировать нейтральным к химии шаров составом.

Итак, пока Харвард переходил от одного экрана к другому, Джейсон разливал кофе, Лукас дорезал недорезанную пиццу, а я слушал Харварда.

Гуляя по экрану, его указка перелистывала страницы истории «Сатисфакции». Лица разработчиков идеи, цеха производства аксессуаров к оружию, само оружие: десятки, если не сотни пистолетов, автоматов, штурмовых винтовок, механическое, газобаллонное, несколько видов снаряжения, магазинов, различного калибра шариков, гранаты, дымовые шашки, холодное оружие. Все абсолютно реально, неотличимо от настоящего.

Я, в прошлом кадровый офицер, был поражен этой индустрией. Конечно, я знал о пейнтболе, что-то слышал и о страйкболе, но открывшаяся картина меня потрясла: бесконечная вереница элементов снаряжения, все виды защиты, разгрузки, камуфляж, рации…

Затем картинка сменилась географической картой. На шести экранах засветились шесть частей света: Европа, Азия, Америка, Африка, Австралия и Антарктида. Указка Харварда летала по просторам земного шара, останавливаясь на красных, зеленых и белых флажках. Красных было с пару десятков, зеленых – около сотни, белыми были усыпаны все части света, включая Антарктиду. Красные флажки – это базы, на которых есть постоянный контингент и на которых хотя бы раз происходили бои, зеленый цвет означает, что идут переговоры с местными властями об аренде и производится предварительная маркетинговая подготовка, белые флажки обозначают планы «Сатисфакции» в долгосрочной перспективе.

Еще некоторое время Харвард описывал особенности районов базирования, преимущества и сложности, связанные с местными условиями, юридическими, финансовыми и политическими препятствиями. Закончили смеркающимся вечером, оставив на завтра вопросы, связанные непосредственно с моим участием в игре.