Читать книгу Обратный отсчет - Лев Пучков - Страница 4

Мечта детства… Или так: главная мечта моего детства… Произносится, как правило, с придыханием, глаза в кучу, вверх – влево. На лице задумчивое выражение, во взгляде дымка, у особо трепетных особ в уголках глаз проступают слезинки…

Знакомое понятие? Нет, ясно, что знакомое, просто надо уточнить кое-что.

Дело в том, что сейчас мы все люди взрослые, детство было давно, и теперешние наши мечты напрочь лишены волшебного флера детского романтизма, основанного на элементарно наивном восприятии окружающего мира, такого доброго, отзывчивого и многообещающего в те счастливые первые годы нашего в нем пребывания…

Взрослые мечты, как правило, понятны и строго логически обоснованы. Они наполнены глубоким практическим смыслом и проистекают из отсутствия того или иного средства удовлетворения жизненных потребностей.

Взрослые мечты, по большей части, просты как три копейки. Если нет денег – найти миллион баксов. В какой-нибудь потертой кожаной сумке, на запыленном чердаке, в углу… Открываешь, а там… Е-мое!!! Вот так ничего себе, привалило! Да и желательно – разными купюрами и не в банковской упаковке. Так безопаснее.

Впрочем, не обязательно в сумке и мирно, бывают некие творческие подвывихи. Есть у меня друг – Вадим Жуков, тоже военный и тоже нищий, за двадцать пять лет безупречного служения Родине заработал двенадцатиметровую комнату в офицерской общаге на семью в четыре лица. Вот он как-то под откровение (да просто мертвецки пьян был, чего уж тут!) поделился со мной своим вариантом заветной мечты. Надо сказать, что Жуков заядлый охотник: в те годы, когда Родина еще сносно платила своим защитникам и не нужно было по ночам подрабатывать охраной пельменной фабрики, он мог сутками слоняться по лесам и полям с ружьецом за плечами. Отсюда, видимо, и вариант.

Заветная мечта у Жукова была такая: напороться в лесу на пару джипов, с теплыми трупами вокруг, числом под дюжину… И пусть в одном джипе лежит чемодан с героином, а во втором – рюкзак с десятью миллионами баксов. Типа, хлопцы меняться приехали и чего-то не поделили. И – тишина…

Да, насчет теплых трупов – это обязательное уточнение. Это значит свежие и не пахнут. Потому что на те, что несвежие, Жуков за свою военную жизнь насмотрелся – на десятерых хватит. И вовсе без джипов и баксов.

В общем, поделился мечтой. А потом, глядя сквозь меня печальным взором, уточнил:

– Хотя, в принципе… Необязательно, чтобы все – трупы. Пусть даже кто-то там агонизирует, это не проблема. Я с собой всегда запас патронов с картечью ношу…

В общем, мечты взрослых примерно одинаковы и логически опосредованы. Проще говоря, чего нет, того больше всего и хочется. Если есть деньги, здоровье надо. Если есть деньги и здоровье, неплохо было бы поправить общественное положение. Пусть все кланяются и шляпы снимают (только свои шляпы, а не со случайных прохожих). А у девушек при встрече пусть расширяются зрачки, заметно влажнеют и наливаются кровью губы и непроизвольно раздвигаются коленки. Вот это мужчина!

Ну а если есть все, то непременно хочется два раза по все и чтобы у соседа отняли хотя бы половину…

Мечта детства – это явление совершенно иного порядка. Ее не следует путать с сиюминутными потребностями и драйвами: типа, ведра мороженого, тазика пирожков, рюкзака с шоколадками. Ее нельзя ставить на одну доску с типичными детскими декларациями для взрослых. У моего сына мечта: стать космонавтом! Варианты: летчиком, полярником, капитаном дальнего плавания. Ближе к нашей эпохе: банкиром, адвокатом, нефтепромышленником, директором мясокомбината, криминальным авторитетом…

Это все декларация: чтоб тупые взрослые отстали и не лезли со всякими глупостями.

Мечта детства – это квинтэссенция душевной целеустремленности маленького человечка. Это то, что кажется панацеей от всех бед окружающего мира, универсальным средством решения любых проблем. Вот сбудется – и все, мир станет иным!

Мечтой детства, кстати, в самом детстве никто не делится. Это табу. Потому что это всегда стыдно, неприлично и идет вразрез с морально-этическими нормами окружающего мира. Товарищ Фрейд, например, утверждает, что у любого ребенка без патологии нормальная мечта детства… гхм-кхм… (прошу прощения, это не мое, это все старикашка Зигмунд!)… Короче, мечта такая: отыметь маму и заколбасить папу. Типа, чтобы не мешал иметь маму, гад. То есть, если такой мечты в детстве нет, это уже отклонение.

Вы можете смеяться, но на данной конструкции строится весь этот модный западный психоанализ.

Так вот, мечтой детства обычно делятся с громаднейшими потугами, как правило, глубоко в зрелом возрасте или в пограничном состоянии, и обязательно только с очень близкими людьми. Типа, с палачом, психиатром, врачом-наркологом или личным психологом. Скажу больше: для психолога такой дележ – огромная профессиональная удача. Потому что «мечта детства» (если только это не очередная декларация родом из детства) – очень яркий характеризующий штрих в психологическом портрете человека, который во многом определяет его совокупный поведенческий комплекс на протяжении всей жизни.

Например, Вася Крюков признался мне, что главная мечта его детства была такая: чтобы вся тайга вокруг их поселка, в обозримой видимости, выгорела дотла!

Для городских товарищей объясняю: самое страшное для таежных жителей – это не медведь-шатун или банда луноликих хунхузов (в Васиных краях их полно), а элементарный лесной пожар.

Я сопоставил факты, проанализировал Васю с ног до головы – знаете, на декларацию вроде не похоже. Вася родился и вырос в семье потомственных звероловов. Каждое третье выражение в обиходе у них связано с тайгой: тайга-матушка, тайга-кормилица и так далее. Казалось, откуда бы такое изуверское желание? Да все просто. Взрослые сызмальства таскали Васю с собой на промысел. По его словам, тайга у них такая, что мимо тропы шагу без топора не ступишь: густейший подлесок, упавшие деревья, пни-коряги, сплошной бурелом. А звероловы сплошь и рядом шарахались по этому самому бурелому (тропу, типа того, нельзя пересекать, зверь почует враз!).

В общем, во все эти таежные хитросплетения я не вдавался, но легко мог себе представить, как плохо там было маленькому Васе – рядом со взрослыми звероловами, с их длиннющими ногами, широченным шагом и огромным следопытским опытом. Наверное, пока подрос, сто раз проклял и тайгу, и промысел. Так что мечта выглядела на все сто.

– Все выгорит, будет ровное поле, вместо бурелома – головешки. И зверье за версту видно. Беги да лови.

– Зверье? А как оно в пожаре выживет?

– Ну… Знаешь, тогда я как-то об этом не думал…

Примечательно, что Вася, взрослый майор и грозный ночной воин, рассказывал мне все это шепотом и озираясь и при этом взял с меня клятву, что я никому не проговорюсь об этой кощунственной для чалдона мечте.

Теперь пара слов о моей личной мечте детства. Я тоже вам это по секрету расскажу, только чур – без передачи моему начальству. А то ведь уволят к известной маме (а книг они не читают – некогда). Да, прошу не думать, что это притянуто за уши в угоду контексту. Мечта такая на самом деле была… и уверен, не у меня одного! Почему я так в этом уверен, будет понятно буквально через пять минут.

Так вот, по поводу мечты… Нет-нет, на папу с мамой я, конечно, малость косился (все по Фрейду, никакой патологии), но это мелочь. Это не главное. Да, перед объявлением хочу напомнить: все это в детстве, очень давно… а сейчас я чистый и светлый.

Моя мечта детства – массовые публичные казни.

Читать я научился очень рано. И к моменту, когда в моей жизни прозвучал первый звонок, прочел столько, что иному военному за всю жизнь не прочесть. Особенно в этом плане меня впечатлил «Петр Первый» А.Н.Толстого. Вспомните-ка: плахи, топоры, три сотни стрельцов, безропотными колоннами идущие на казнь. Онемевшая от ужаса публика, с разинутыми ртами, кругом кровища, отрубленные головы… А палачи? Верховные бояре и самые близкие к царю люди, гвардия императора Петра, который, по замыслу «красного графа», видится нам, в общем-то, симпатичным и прогрессивным товарищем…

Будучи ребенком, я был поставлен перед жуткой дилеммой: чью сторону выбрать?!!! Поборников бунтовщицы Софьи, олицетворявшей мракобесие и средневековую темень, или царя Петра, представленного этаким локомотивом истории, преобразователем и реформатором… но с замашками палача и руками по локоть в крови. Представьте, каково это было в шесть лет!

Выбрал, естественно, Петра. Скрепя сердце. Впрочем, приговоренных стрельцов было до слез жаль (а их ведь еще и пытали перед этим, и не понарошку). По сути, хлопцы были рядовыми солдатами проигравшей армии и пострадали ни за что. Не тем, ох, не тем надо было головы рубить!

В общем, к тому моменту, когда в жизни моей грянуло самое первое сентября, я уже давно и отчетливо понимал, что окружающий мир состоит не только из добрых людей. В нем, увы, было полно как просто мерзавцев разного калибра, так и совершенно конченых негодяев. Это и участковый, отнявший у моей живущей в деревне бабки самогонный аппарат с тем, чтобы поставить его в своем сарае и гнать самогон для себя (двуличная сволочь!), и кривой плешивый начальник папы, не дающий ему повышение из зависти к его молодости, и соседи, воровавшие у нас варенье из кладовки в подвале, и живодеры, отлавливавшие наших блохастых четвероногих друзей, и все уличные хулиганы из приблатненной шпанки, обиравшие детей, и еще целый ряд мрачных личностей. Список негодяев был просто огромный.

Вот к этим гражданам, в отличие от стрельцов, у меня жалости не было совершенно. Их следовало как можно быстрее собрать в кучу, построить в колонну по три и вывести на публичную экзекуцию. А начинать, безусловно, следовало с физика! (В первом классе физики еще не было, но физик в школе был, и был он вездесущ и всевидящ.) Этот страшный негодяй выслеживал малолетних курильщиков в туалете, отлавливал их и с особым цинизмом заставлял убирать мусор и мыть полы. Гад!

Впрочем, совсем уж кровожадным я не был. В моей мечте отрубленные головы отсутствовали, а факт умерщвления хоть и витал, но как-то расплывчато и бесформенно, просто по аналогии с казнью стрельцов. А мне вполне достало бы самой атмосферы массовых репрессий. Набатный звон, многочисленная публика с транспарантами (типа, «мочи физика!»), разноцветными воздушными шариками и бесплатно розданным мороженым, пахнущие смолой виселицы из свежеструганых брусьев, плечистые, по пояс голые палачи в колпаках из красного атласа, тускловатые отблески наточенной стали… И обязательно: колонны онемевших от ужаса негодяев, бредущих на эшафот. С отчетливым пониманием неотвратимости наказания и безысходностью в затравленном взгляде…

Ну что, довольно? По-моему, самое время прекратить словоблудие и перейти к сути. Я ведь вам не просто так все это наплел, от нечего делать, а чтобы четко обосновать морально-психологическое состояние нашего небольшого коллектива и его общий настрой на работу.

У меня профессия такая, ковыряться в человечьих душах и выворачивать их наизнанку. И потому, когда команду в полном составе перевели на новый участок работы (новое направление, новый виток жизни) и отчетливо сформулировали задачи, я, как обычно, проанализировал реакцию на это дело моих боевых товарищей и задался вопросом… А не по этому ли признаку ловкий Витя собрал нас всех до кучи?

Следует заметить: до этого момента я думал, что моя мечта детства – явление не просто нездоровое, но и в своем роде уникальное.

Товарищи, все без исключения, отреагировали однообразно. Даже Вася с его выжженной тайгой! (Неужели навешал мне декларацию? А казался, гаденыш, таким искренним)…

Вот вам реакция: пронзительный взгляд-вопрос – неужто правда?! Это не шутка?! А потом, после уточнения, длительный немой восторг (тишина в зале) и фанатичный блеск в глазах: ну все, теперь держись, враг! Будем брать косяками и пачками сажать навсегда – пока мораторий. Ух, как мы вас всех!!!

Короче, сбылась мечта идиота…

Потом, после первых восторгов, мы вдумчиво проанализировали ситуацию, коллегиально обсудили это дело и разложили все по полочкам. Люди все опытные, жизнью кусанные и битые не раз, никто уже давненько не смотрит на мир сквозь розовые очки. В принципе все понятно: большие люди опять собираются загребать жар нашими руками. Поправка: на этот раз – очень большие. Больше просто некуда.

Понятно также, что речь, по сути (если ориентироваться на сверхзадачу), идет о тривиальном переделе собственности. Причем в данном случае государство нам виделось в роли этакого тупого загребущего хуторянина. Сначала – нате пользуйтесь, на фиг нам оно… Ан нет, оно, оказывается, жутко полезное и без него, если разобраться, вообще никак! А ну вертай все взад!

Согласитесь, хуторянин выглядит полным уродом: роль весьма и весьма неприглядная.

Однако для нас всех данная ситуация совсем не нова. Мы все это уже проходили, и не раз. Это ведь не мы начали все те войны, на которых прошла большая часть жизни каждого из нас. Мы не рвались в командировки, не обивали пороги: пустите пострелять! Родина сказала надо – и вперед.

Короче, последние пятнадцать лет мы все как раз тем и занимались, что голыми руками разгребали пожары, устроенные нерадивыми большими дядями. Выглядели дяди при этом ничуть не лучше того тупого хуторянина, а местами даже на порядок хуже: на совести хуторянина, по крайней мере, не было горы трупов.

И ничего, никто не пищал. Просто работа такая: служить Отечеству.

И вполне естественно, что теперь, когда возникла вдруг такая великолепная возможность – взять за жабры окопавшихся в тылу жирных гадов, которые за большие деньги (ей-богу – это без пафоса, чисто от души!) предают интересы своего народа, – никто из нас даже и не подумал роптать. Более того, огромное спасибо Вите и провидению (заметили: рядом поставил, явления чуть ли ни одного разряда), что нам при жизни выпала такая честь. Опять оговорюсь: это все без пафоса, искренне, от души. О таком мечтает каждый маленький человек в форме: в окопах, на заставах, на блокпостах, в покосившихся офицерских общагах и забытых богом дальних гарнизонах. Это, пожалуй, сродни мечте моего детства.

Теперь добавлю, для большего понимания ситуации: мы все, за исключением Сереги Кочергина, выходцы из низов. Иванов, правда, из семейства потомственных контрразведчиков, но в наше время это вполне эквивалентно рабоче-крестьянскому происхождению.

Серега – особый случай. Выпускник МГИМО, медалист, вундеркинд и все такое прочее – и представитель семьи высшего столичного света… у которой не так давно все отняли ловкие чабаны под покровительством наших больших чиновников. И не просто отняли, а еще и надругались как хотели…

Все, далее живописать настрой команды нет смысла. Думаю, и так понятно, какие светлые чувства мы питаем к контингенту, который с недавних пор входит в орбиту наших интересов. Мы тут ходим и с утра до вечера слюни пускаем: вот ужо погодите, скоро период предварительных ласк завершится, и дело дойдет до страстной любви… Ух, как же мы вас будем любить! Во всех мыслимых позициях, с полной отдачей и безо всякой контрацепции. Ожидайте!

Ну а если вдруг повезет через вас как-то ненароком до «насосов» добраться… Гхм-кхм… Это вообще будет сплошной перманентный оргазм…

* * *

Так, о мечтах детства, чувствах и настрое коллектива рассказал. До глубокой любви еще далеко, остановимся пока на периоде, характеризующемся как «предварительные ласки».

Ну что, если отбросить эйфорию и личные эмоции каждого, следует признать: до недавнего времени у нас не было ничего толкового и хоть сколько-нибудь полезного.

Докладываю, чем мы занимались и каких результатов достигли за три месяца функционирования в ипостаси борцов с коррупцией. Если кому-то покажется, что перегружаю повествование деталями, извините: просто хочу, чтобы было понятно, с чем нам пришлось столкнуться в начале работы.

Мимоходом замечу: живу давно, но только в этом году отчетливо понял, как счастливы люди, которые могут внятно ответить на два извечных русских вопроса («кто виноват?» и «что делать?»).

Хорошо бизнесмену на Руси. Купил рыбу в Астрахани, привез в Москву, продал – гуляй себе. Нет, понятно, что там масса своих нюансов: опасности дороги, вредные ребята из разных государственных органов и местных ОПГ, капризы рынка и перепады температуры… Но самое главное – бизнесмен твердо знает, что делать. Взять товар в одном месте, где подешевле, перевезти в другое – где подороже, по ходу дела дать денег разным типам, чтобы не мешали, потом продать. Все!

Хорошо охранникам. Вот склад, следи, чтобы никто не залез. Больше ничего делать не надо, уследишь – и никто не будет виноват.

Хорошо товарищу в оранжевой спецовке. Вот лопата, вот куча. Да, тяжело, жарко, платят мало… Но голову ломать не надо. Бери больше, кидай дальше, пока летит – отдыхай.

Даже оперу на «земле» хорошо (а это традиционно одна из самых неблагодарных и тяжелых должностей в системе правоохранительных органов). Если опер не конченый лентяй, он в полном объеме владеет обстановкой и без особых проблем может немного заработать на жизнь и одновременно давать план. То есть он точно знает, кто виноват в противоправных деяниях, произошедших на его «земле», и кого из этих виноватых можно взять за кадык в свою пользу, а кого просто сдать по протоколу – в интересах все того же пресловутого плана.

Насчет опера – это не от фонаря, я долго и вдумчиво беседовал с однополчанином, который с 1993 года трудился как раз в данной системе и все это пропустил через себя. Он мне такого понарассказывал – волосы дыбом встают, и на голове тоже!

Впрочем, к этому загадочному однополчанину мы обязательно вернемся чуть позже, давайте пока о результатах.

Итак, всем хорошо, кроме нас. Нет, задачи были сформулированы – вы в курсе… Но с какого конца к ним подступиться, мы абсолютно не имели понятия.

– Собрали в кучу столько всякой дряни… Абсолютно непонятно, с чего тут можно начать…

Вот так сказал Иванов две недели назад. Это уже после трех месяцев неустанной добычи информации и скрупулезной аналитической работы. Это Иванов – признанный гений оперативного мышления, голова и вождь всей банды!

Не буду разбрасываться витиеватыми аллегориями, скажу проще: на старте у нас в информативном плане был полный ноль. Ни примерной методики (ну-ка, вспомните, кто у нас за последние триста лет системно и хоть сколько-нибудь успешно боролся с коррупцией?), ни даже какого-нибудь завалявшегося образца для подражания, ни перечня первоочередных объектов приложения усилий… С основными объектами мы были заочно знакомы (это по сверхзадаче), они возглавляли список Пола Хлебникова, но до них пока было так далеко, что даже не стоило упоминать их имен всуе. А кроме того, у нас не было элементарного штатного расписания и функциональных обязанностей!

То есть ловкий Витя нас озадачил, снабдил матбазой и бросил на произвол судьбы. Работайте!

Штатное расписание Иванов родил лично, исходя из специфики предполагаемого(!) рода деятельности. Обязанности каждый из нас составил себе сам, исходя из штатного расписания. Короче, сплошной волюнтаризм, военные меня поймут.

Потом мы несколько дней осваивали помещение и учебный центр, после чего Иванов не выдержал и опять полез к Вите.

– Не подумайте, что мы такие тупые, но… просим дополнительных указаний. Подскажите хоть, с какого конца начинать. Кого конкретно разрабатывать в первую очередь? Каким образом? Каковы в данном случае приоритеты?

Витя легкомысленно отмахнулся: ну ты какой вредный… чего пристал? Задачи определены, ими и руководствуйтесь. Сначала основная, потом, по ходу – сверхзад, вот вам и приоритеты. И – полнейшая свобода действий. Весь мир у ваших ног! Работайте, короче.

– Легко сказать… – Иванову, сами понимаете, этого было мало. – Работайте… А как?

– Да как обычно. Я вам верю. Иначе не поручил бы такое ответственное дело. Ну, для начала соберите всю доступную информацию по теме. А когда она у вас будет в полном объеме, сразу станет ясно, чем конкретно заниматься. Вы же у меня умницы! Вам только начать. А там – все в цвет ляжет…

Вот такой замечательный у нас патрон. Веселый и простой. Рубаха(от Версаче)-парень…

Информацию добывали непросто, а поначалу, пока не приноровились, и вовсе занимались дурной работой. Все здесь для нас было в новинку, необычно, а местами и вовсе очень странно. Не раз с теплотой и грустью вспоминали наш военный «дурдом» в зоне боевых действий, где все казалось таким простым и знакомым.

Дурная работа была представлена таким вот образом: вламывались к людям «сверху», с парадного входа, предъявляли полномочия и требовали полный расклад по делам ведомства. Нас всюду пускали, безропотно давали доступ к секреткам, позволяли смотреть все, что там находится, и беседовать с любыми сотрудниками по нашему выбору. Мы очень быстро убедились, что во всех ведомствах все устроено точно так же, как у нас, военных. То есть в секретках хранятся штампованные материалы целевых и комплексных групп, образцовые заключения служебных расследований и фиктивные акты всех подряд липовых комиссий. А люди, с которыми довелось общаться (у нас работает Исполком, будут беседовать: смотрите мне, чтобы одну только правду о том, как у нас все здорово!) насчет интересующих нас вопросов, молчали как рыба об лед и рассказывали местные былины-прибаутки.

Приноровились мы тем не менее довольно быстро, дурную работу забросили, взялись за старое. Старое – это друзья-знакомые, аналитическая работа по несвежим, но доступным базам данных, привязка их к современности и замысловатые интриги в верхнем уровне.

Расшифровываю каждую составляющую по отдельности.

В 1993—1994 гг. (многие товарищи наверняка вспоминают этот сложный период недобрым словом) был большущий отток офицеров из Вооруженных сил в органы и разные полугосударственные, а то и вовсе коммерческие организации. Помню, был какой-то хитрый указ, разрешающий разброд и шатание по всем подряд военизированным структурам, люди пользовались этим и удирали в поисках лучшей доли. Таким образом в органах правопорядка и на некоторых солидных предприятиях оказалось немало наших однополчан, друзей и боевых братьев.

Мы подняли все адреса, обзвонили кого достали – получился довольно нехилый список, и принялись системно общаться с этими интересными товарищами. Некоторые из них, кстати, за прошедшее десятилетие успели сделать карьеру и обрасти солидными связями.

Информированная Лиза аккуратно дала Вите наводку (чтоб не ссылался на нее – ей еще работать с этими товарищами), и ФСБ с барского плеча скинула нам десяти-пятилетней давности базы по оргпреступности, наркомафии и злоупотреблениям крупных чиновников. По базам никто уже не работал, все дела были закрыты… Но люди (кроме тех, кто совсем умер), на которых составлялись в свое время эти данные, вполне благоденствовали и продолжали тихонько трудиться каждый на своем месте! Это был очень ценный материал, чекисты, как всегда, работали на пять баллов: оставалось лишь сказать ребятам огромное спасибо и… ждать случая, когда этими базами можно будет воспользоваться. Потому что в данной ситуации они пока что выступали в роли произведений Дюма-отца: жутко интересно, захватывающе… и не более того. В обозримой видимости даже отдаленно не просматривались условия для того, чтоб можно было дать этим материалам ход. Единственная польза: поближе, что называется, изнутри, познакомиться с некоторыми ныне действующими столпами истории, большими людьми государственного управления и российского бизнеса.

Интриги, как водится, плел товарищ Иванов. Он у нас большой мастер по части тонкого пускания слухов и стравливания на ровном месте вроде бы паритетных сторон.

Я на этих интимных встречах не присутствовал, но, памятуя о том, каким образом это делалось у нас в группировке, запросто могу сказать, как примерно все происходило здесь.

Иванов являлся, допустим, в Н-скую префектуру, у которой давняя и затяжная война с УВД. И, уединившись в кабинете с первыми лицами, доверительно сообщал что-то типа:

– В настоящее время Исполком расследует некоторые шалости больших ребят нашего дорого УВД. Настаивать не смею, но… может, поделитесь своими мнениями на данный счет?..

А потом этаким же гоголем заваливал в УВД – но уже насчет префектуры. Список слегка соперничающих и откровенно враждующих структур и ведомств составить было нетрудно, о таком столичном раскладе разве что глухонемой таджик на стройке века не знал.

И знаете… Делились как миленькие. О себе ни слова, но облить помоями конкурента – это вполне в духе нашего национального менталитета. А порой и о себе было. Желание утопить соперника нередко захлестывало с такой силой, что радение о собственной безопасности отступало на задний план.

В общем, помаленьку у нас все вошло в колею, и довольно быстро мы насобирали вполне приличную информационную базу. А кое-что из этой базы очень даже эффективно обработали сугубо в утилитарном аспекте: хоть сейчас возбуждай уголовные дела и начинай официальное следствие. Причем не по кому попало, а в отношении не самых маленьких людей нашей великой страны!

Впрочем, ничего мы возбуждать не собирались, держали до поры как возможный компромат.

Это было не наше… Дела, коль скоро таковые не развалят на корню в доследственный период и все же примут к производству, будут вести прокуратура и ФСБ. Насчет коррупции там – ни слова. Кроме того, там такие люди фигурировали, что, начни мы ковыряться самостоятельно, без посвящения соответствующих структур, можно было огрести нешуточную войну со стороны всей ведомственной мафии, причем не на жизнь, а на смерть. К такой войне мы пока что были не готовы, да и, честно говоря, это не входило в наши планы.