Читать книгу Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты - Лев Толстой - Страница 101

– Il nous vient du monde, mon prince,[1180] – сказала[1181] она, светло улыбаясь, развертывая салфетку такими же свеженькими ручками, как и сама салфетка.[1182]

– Должно быть Курагин молодой, – отвечал князь. – Сын князя Василья – он министром теперь[1183] – добрый малый, но пустой, я[1184] про отца говорю. Он тут в городе, делают ревизию.[1185] Он писал, что завтра будет сюда, – прибавил <князь не без удовольствия.>[1186]

– А сын куда же едет, mon père?[1187] – спросила княжна, вдруг вся вспыхнув.[1188]

– С отцом едет, – совсем другим тоном, сердито и грубо отвечал князь. – Эй,[1189] – обратился он к дворецкому. – Это что? А? и он нахмурился, указывая на пятнушко на тарелке. – А? – Дворецкий, изогнувшись, хотел взять тарелку, но князь[1190] остановил его. – Смотри! – Складка опять обозначилась между бровями. Княжна опустила глаза и побледнела.

М-llе Bourienne быстро[1191] обернулась к князю.[1192]

– Il vient vous présenter ses devoirs.[1193]

<– Убрать,[1194] – сказал князь и продолжал начатый разговор. – Сын едет в именье, отец отделил ему, – отвечал он дочери. – Говорят, нашалил в Петербурге.

– А я думала, что это едут наши молодые, – сказала m-llе Bourienne. – Княжна так было обрадовалась.>

– Тишка, посмотри, кто едет, – сказал князь.

– C’est le prince A[ndré] peut être.[1195]

Княжна побледнела, хотела выскочить, но оглянулась на князя, у которого лицо стало еще серьезнее, чем прежде.[1196]

Тишка вернулся, сказав, что коляска четвериком.[1197]

Княжна побледнела.[1198]

– Mon père, permettez que j’aille voir.[1199]

Она встала и, тяжелой ступней, сбежала вниз навстречу брату, как она воображала. Князь начал кушать[1200] и на высоком лбу его вдруг сделалось содрогание кожи, как будто защелкнутой за что то и вдруг расправившейся. Это движение на лбу князя знали все его домашние и знали, что это был хороший признак. В коляске подъезжал, однако, не молодой князь Волхонской, а князь Анатолий Курагин, которого отец после того, как его выслали за историю с квартальным из Петербурга, отец не зная, что с ним делать, вез с собой[1201] в деревню и намерен был посватать на княжне Марье. Анатоль ехал один, а отец должен был съехаться с ним на другой день у князя Волконского. Анатоль был один из тех счастливых людей, которые с рождения и до смерти смотрят на жизнь, как на[1202] празднество, на которое они так же необходимо приглашены, как они бывают необходимо приглашены на всякие балы в городе. Ежели в жизни[1203] случается то, что называют несчастием, то люди, как Анатоль, смотрят на это не больше, как на неудачи, расстраивающие на время празднества. Они не более как досадуют <ежели даже смерть бывает та особа, которая расстроивает пикник. Самые важные и сложные исторические элементы жизни, как то> правительство, религия, война, брак представляются для этих людей только удобствами, придуманными для празднества. Умерла, например, недавно тетка, оставив ему наследство. Он был призван на похороны. Не будь религии, он не знал бы, какую contenance[1204] держать, а тут панихида и можно креститься и до земи дотрогиваться костяшкой руки, и он всё это сделал с спокойной уверенностью и приличием и очень было удобно.[1205] Правительство в глазах Анатоля было учреждение, назначенное для того, чтобы его отцу, а посредством его отца и ему самому, давать почет и деньги. Война для того бывала, чтобы ему иметь случай получить золотую саблю и Георгий, когда он этого пожелает. Брак – было учреждение, предназначенное для того, чтобы дать ему возможность иметь опять много денег после того, как он промотает все свои деньги.

Теперь однако, хотя у него и было очень уж много долгов, он не полагал еще, чтобы брак был нужен для поправки его дел, и считал, что отец слишком рано начинает для него эту часть празднества. Однако, так как ему деваться было некуда, он повиновался отцу, и в этой поездке находя удовольствие. Он ехал[1206] à la campagne voir les promises[1207] и, выпучив грудь и разинув глаза, он[1208] здоровый, красивый [?] и всегда веселый ехал из самого Петербурга и теперь подъезжал к дому князя. От самого Петербурга празднество было очень удачно для Анатоля. В[1209] Новгороде нарочно для него стоял гусарской полк и знакомые Анатоля, с которыми он выпил так много вина, что при отъезде был положен на дно коляски и[1210] не помнил, каким образом он доехал до Твери.[1211] В Москве еще смешней было то, что ему удалось увезть[1212] француженку актрису, которую он продал приятелю за ящик шампанского. Даже под самым именьем князя Волконского произошло увеселение.[1213] Удалось очень весело прибить смотрителя. Теперь он подъезжал к дому князя по усыпанному песком проспекту.[1214]

– Tout cela est très bien, très bien,[1215] – говорил он, оглядывая кругом сад и новые строения. – Mais très bien, ma parole d honneur.[1216] Он был доволен князем, устроившим так всё для его приезда. Ежели и княжна мила, можно пошутить. Nous verrons.[1217] Лакей соскочил с козел, а Анатоль, разинув глаза, сидел, оглядываясь.

По лестнице послышались тяжелые шаги княжны, она всегда ступала на всю ногу, потом[1218] вся ее некрасивая фигура. Княжна была близорука и увидала свою ошибку только тогда, когда[1219] подбежала близко к коляске.[1220]