Читать книгу Я тебя проучу - Лея Кейн - Страница 7

В двадцать один сорок мой телефон жужжит звонком от неизвестного номера. Я уже во всеоружии: платье, туфли, прическа, макияж, легкое веселье от допитого для уверенности вина. Разглядываю аккуратные сережки, украсившие мои уши, когда сердце делает кувырок от незнакомого ряда цифр.

– Такси ждет, – без приветствия говорит Богатырев.

По телефону его голос кажется еще загадочнее. Не знала бы я, как он выглядит, точно захотела бы узнать. Эта загадочность притягательная, губительная. Исковыривает тебя до дна.

– Как ты узнал, где я?

Он молча хмыкает и прерывает звонок. Глупый вопрос, конечно. Он сам ночью привез меня сюда и наверняка выяснил у Дена, что дома я так и не появилась. Тогда и не буду на этом зацикливаться. Моя жизнь еще несколько дней и ночей будет закована в кандалы.

– Удачи, – улыбается мне Мадлен, проводив до двери.

– Спасибо тебе.

Чмокаю ее в щеку и выхожу.

Всю дорогу нервно заламываю пальцы. Даже зная, чем закончится ночь, все равно волнуюсь. А еще меня чертовски пугает то, как стремительно мы с Деном отдаляемся друг от друга. Где-то в глубине меня еще живет наивная девушка Рита, верящая в настоящую любовь и смотрящая на мир сквозь розовые очки. Она не хочет признавать новую реальность – суровую, жестокую, колючую.

– Поездка уже оплачена, – информирует меня водитель, остановившись перед отелем. – Приятного вечера.

Его неприлично раздевающий взгляд скользит по моему оголенному бедру, когда я выхожу из машины. Молча хлопнув дверью, шагаю к дверям. Так унизительно думать, какого мнения обо мне даже таксисты. И все из-за Дена!

Сервис в «Шарме» уже на входе демонстрирует о суперской репутации отеля. Мне открывают двери, меня встречают, предлагают чай, прежде чем спросить, забронирован ли на меня номер или, быть может, меня кто-то ждет.

– Платон Богатырев, – отвечаю, разволновавшись еще сильнее.

Почему-то возникает мысль, что местные хостес и администраторша намочили трусики, когда он тут появился. Богатырев умеет производить впечатление.

– Маргарита Королева? – уточняют у меня. – Тридцать третий номер. Вас ожидают. Позвольте вас проводить.

Я не стремлюсь злить Богатырева, опаздывая на встречи, поэтому от предложения администраторши не отказываюсь. Так выйдет быстрее, чем я буду блуждать по коридорам в поисках заветной двери.

На лифте с зеркальными стенами и потолком мы поднимаемся на третий этаж. Коридоры тут застелены ковровой дорожкой, на стенах изящные светильники. Шарм во всем, не только в названии.

Приложив пластиковый ключ к сенсору, администраторша отдает его мне и с дежурной улыбкой желает:

– Приятной ночи.

Она уходит, а я, вздохнув, вхожу в номер, освещаемый приглушенным ночником. Богатырев стоит на балконе. Медленно потягивает быстро тлеющую на ветру сигарету.

Белоснежная рубашка красиво облипает его широкую мускулистую спину. Ткань черных брюк соблазнительно обтягивает упругие ягодицы.

– Меня радует, что ты никогда не опаздываешь, Рита, – произносит он, не поворачиваясь.

Я прикрываю дверь до щелчка, оставляю карточку и клатч на этажерке и пересекаю роскошно обставленную комнату. Отодвинув колыхаемую ветром полупрозрачную занавеску, смотрю на Богатырева. Сегодня он выглядит представительно. Тот самый молодой, подающий большие надежды предприниматель, который когда-то станет ровней бизнесменов из «Форбс».

– Здесь очень красиво, – проговариваю я.

Богатырев тушит недокуренную сигарету в хрустальной пепельнице на круглом столике и оборачивается. На мгновенье его глаза становятся шире, но вмиг сужаются. Мой вид его удивил. Просто он приноровился держать эмоции при себе.

– Хорошо выглядишь, – делает короткий комплимент и проходит мимо меня в комнату.

Взяв из маленького холодильника бутылочку воды, делает несколько глотков и, сев на край кровати, снимает туфли.

– Мне… закрыть балкон? – спрашиваю, не зная, о чем еще говорить, а молчать совсем не хочется. Напрягает тишина.

– Как хочешь, – несколько лениво отвечает Богатырев, снова встав. Его руки поднимаются, и пальцы – ровные и смелые – расстегивают пуговицы рубашки.

Оставив дверь нараспашку, прохожу в центр комнаты и тоже снимаю туфли. Даже немного жаль, что нет никаких церемоний, и наши встречи обедняются до примитивного плотского удовольствия. Но взявшись за лямку платья, все же набираюсь храбрости спросить:

– Платон, может, ты меня разденешь?

Сорвав с себя рубашку и расстегнув брючный ремень, он хищно приближается, хватается за обе лямки и, обжигая кожу плеч, сдергивает с меня платье. Белья на мне нет, так что можно сказать – раздел.

– Спасибо, – бормочу едва слышно.

Прокручиваю в голове уроки Мадлен по манипулированию и контролю, но тело под натиском взгляда напротив перестает меня слушаться. Понимаю – сейчас Богатырев завалит меня на кровать или загнет раком в кресле, трахнет, отвезет домой и мы встретимся только завтра ночью. А хочется чего-то большего. Такого, чтобы мне было стыдно не за мужа-труса, а за себя!

Шагнув вперед, кладу ладонь на выпуклую ширинку и пальцами чуть сдавливаю возбужденный член. Энергетический сигнал подан. Мучительное наслаждение обуревает Богатырева, сдав со всеми потрохами сорвавшимся с губ глухим отрывистым стоном.

Глядя ему в глаза, медленно опускаюсь вниз. Одной рукой пробираюсь в брюки, другой слегка оцарапываю обнаженный мужской торс.

Расстегнув ширинку и приспустив трусы, уже привычным движением вынимаю член и, не медля ни секунды, касаюсь его головки кончиком языка. Нежная плоть – горячая и пульсирующая – мгновенно наливается до предела. Огромный толстый ствол так и норовит добраться до моей глотки, но я дразню его.

Бросая на сбивчиво дышащего Богатырева дикий взгляд, языком исследую каждый сантиметр его члена, рукой массирую чувствительную мошонку и, только когда у него уже нет сил сдерживаться, и его ладонь оказывается на моем затылке, я втягиваю член в себя. Посасываю его тонко, но сексуально. Позволяю буре разыграться в нем. Довожу его до потребности вернуть мне хотя бы капельку его исступленного восторга, которым я наполняю его болезненно и судорожно сжимающиеся мышцы.

– Рита… – его непроизвольный шепот больше напоминает мольбу, чем протест, и я углубляюсь, заглатывая член так, что дыхание перекрывает.

Выжидаю секунду, другую, третью, освобождаю рот и наблюдаю за пытливым взглядом облизывающегося Богатырева, когда он смотрит на тянущуюся слюну. Впервые в его ранее неживых глазах сверкает удовлетворение.

Он подушечкой большого пальца проводит по моей влажной нижней губе, заносит руку под мой подбородок и заставляет подняться с колен. Толкает на кровать, нависает сверху и, разведя мои ноги, проталкивается в мои ноющие от возбуждения глубины. Возвращается назад и снова погружается в мою теплоту. А я выгибаюсь под ним, закатив глаза и просто получая неземной кайф от этого порочного процесса.

Никаких изощренных ласок, но сколько звезд перед глазами! Мое наслаждение граничит с болью, отчего становится острее, в то время, как остальной мир куда-то уплывает. Остаемся только мы – я и Платон. На маленьком плоту. Посреди бушующего штормом океана.

Я вскрикиваю, когда на меня обрушивается сметающая все на своем пути волна оргазма. Ногтями впиваюсь в крепкие мужские плечи и с тихим жарким вдохом шепчу:

– Плато-о-он…

И в этот момент меня осеняет, что Дену я изменила не вчера, не позавчера, а сегодня. Сейчас. В тот миг, когда отдала свой стон чужому мужчине, произнеся его имя.

Он брызгает на мой живот тягучими каплями густого семени, гортанно дыша мне в ухо и даже не догадываясь, что по моему лицу снова текут слезы. Только их причина кроется совсем не в обиде на мужа, а в пронзившей меня мысли, что я могла бы быть создана для этого мужчины. Отдавалась бы ему каждую ночь. Утоляла бы его нестерпимый голод. Научила бы его изливать душу.

Но это лишь глупая несбыточная фантазия. Однако она толкает меня на более странный шаг.

– Может, поужинаем завтра? – спрашиваю тихо. – Перед этим?

Богатырев поднимается, оставив мое согретое собой тело мерзнуть под тянущейся с балкона прохладой. Застегивает ширинку и ремень, подбирает с пола рубашку и с абсолютным равнодушием говорит:

– Хорошо. В девять. В «Дуэте».

Любуюсь его отточенными движениями и, слабо улыбнувшись уголком губ, отвечаю:

– Я не опоздаю.