Читать книгу Девушка-волк - Лея Стоун - Страница 3

Всю дорогу мы слушали «Ван Хален». Весь альбом. Прошел по меньшей мере час, прежде чем фургон затормозил. Никто со мной не заговаривал по пути, разве что пару раз меня спросили, не нужно ли мне в туалет или попить воды. Я чувствовала себя одновременно и заключенной, и освобожденной: было странно. Мне не стали связывать руки, но сказали не снимать мешок с головы всю поездку – моему посттравматическому синдрому это не слишком понравилось. После одного случая я не любила замкнутые пространства.

Альфа явно не доверял мне, и я задумалась: как долго Сойеру пришлось убеждать его позволить мне вернуться в Город вервольфов? И зачем он это сделал? Мы общались всего несколько минут. Конечно, наша встреча получилась насыщенной, но вряд ли моя вспышка гнева и поношенная одежда настолько его впечатлили.

– Так что, мы реально не можем встречаться с кем-то в этом году, пока Сойер не выберет себе пару? – спросил один из парней, убавив музыку.

Мое тело напряглось, и я прислушалась в ожидании ответа. Другой парень усмехнулся.

– Не, он быстро выберет двадцать девушек, и потом тебе просто надо держаться от них подальше.

Какого черта? Двадцать девушек, чтобы встречаться с ними весь год? Это что, шоу «Оборотень-холостяк»?

– София Грин охренительно горячая. Я мечтаю о ней с первого курса. Надеюсь, ее он не выберет, – вмешался третий.

Последовал звук удара и стон.

– Женщины – не вещи, идиоты! – вмешалась их рыжая спутница. – Девушка, с которой в итоге окажется Сойер, тоже должна выбрать его.

Машину сотряс общий смех.

– И какая же из девчонок не выбрала бы нашего красавчика Сойера?

– Ну, я, например, – сказала она.

Последовало молчание.

– Ты же его двоюродная сестра. Это мерзко, – прокомментировал кто-то из парней.

– И? Я бы его не выбрала. А теперь давайте прекратим разговоры об этом отборе, меня тошнит от них. Еще весь год это терпеть, – огрызнулась она.

Двоюродная сестра? Она сестра Сойера?

Мы ехали в тишине еще несколько минут, затем фургон остановился.

– Приехали. Я сниму с нее мешок, – сказала девушка.

– Хорошо, – ответил кто-то.

Наконец-то!

Когда с моей головы сняли мешок, яркий свет ослепил меня. Я морщилась, пока глаза привыкали к солнцу.

– Привет, Брэндон, – сказал кто-то снаружи машины. Я повернула голову и увидела охранника, стоявшего перед большими железными воротами. На нем была черная армейская форма, на поясе висел пистолет. – Это она? – он заглянул в фургон.

Что за?..

Он оглядел меня с головы до ног, заставив покраснеть.

– Теперь я вижу, почему Сойер так за нее хлопотал.

– Она тебя слышит, засранец! – крикнула рыжая девушка.

Охранник дважды ударил ладонью по кузову фургона, и мы проехали в открывшиеся ворота.

Святые перевертыши.

У меня челюсть отвисла, когда мы проехали мимо низкой каменной стены с табличкой «Университет Стерлинг-Хилл». Потрясли меня не сами буквы, а чертово здание за стеной и подстриженные газоны. Кампус растянулся на широкой зеленой лужайке: несколько зданий из стекла и нержавеющей стали. Все выглядело очень современно. Студенты гуляли по дорожкам, а на газонах лежали несколько волков, принимая солнечные ванны.

Я охнула, и рыжая девушка посмотрела на меня. Проследив за моим взглядом, она нахмурилась и взглянула на мои кандалы.

– Когда ты в последний раз трансформировалась?

Такой невинный вопрос наверняка не должен был, по ее мнению, причинить столько боли.

– Никогда, – мой голос дрогнул. – Я родилась за пределами Города вервольфов.

– Иисусе, – сказал водитель.

– Не поминай всуе, – прорычал парень на переднем сиденье.

Водитель показал ему средний палец – парень схватился за него и стал выгибать назад, пока водитель не сдался:

– Ладно, ладно, извини, не буду!

– Так-то лучше, – сказал победитель.

Когда я вновь посмотрела на рыжую девушку, она улыбалась. Я была благодарна за то, что мы ушли от этой темы.

– Я Сейдж, – сказала она, протягивая мне руку.

Сейдж[1]. Интересное имя.

– У меня мама – хиппи, – она подмигнула.

Я пожала ей руку.

– Деми.

Она показала на водителя.

– Это Брэндон, ловелас и засранец. Держись от него подальше.

– Эй! – возмутился он.

Она показала на парня на переднем сиденье.

– А это Куан. Милый плюшевый медвежонок, можешь доверить ему свою жизнь.

– Люблю тебя, Сейдж.

– И я тебя, малыш, – отозвалась она.

Рядом с Сейдж сидел парень, который молча пялился в окно.

– Это Уолш, он практически немой.

– Иди нахрен, – прорычал он, заставив ее довольно ухмыльнуться.

– Но если бы я выбирала, кто будет прикрывать мне спину в бою, то он в этом – лучший.

– Эй! – возмутился Брэндон.

– Прости, детка, но ты совершенно бесполезен. Разве что глаз радуешь, – Сейдж пожала плечами, потом посмотрела на меня и подмигнула.

Брэндон обиженно надулся.

– Ну уж извините, что я такой красивый, – заявил он.

Все, включая меня, рассмеялись.

Мне нравилась Сейдж. Мне нравились они все, хотя это и самый странный день в моей жизни.

Мы заехали на парковку и встали между внедорожником и BMW, и я начала сомневаться в решении приехать сюда. На мне были рваные джинсовые шорты с лохматыми краями, а на конверсах, которые я умудрилась найти в секонд-хенде, красовался кусок скотча, не давая подошве отвалиться. Не говоря уже о псевдовинтажной футболке, которую я словно достала из мусорки. Я сделала на ней принт с надписью «Сначала кофе, потом – разговоры».

Мне явно здесь не место.

Брэндон заглушил двигатель и открыл боковую дверь фургона.

– Я провожу ее в офис администрации. Потом она уже не наша проблема.

Ауч. Ладно, беру свои слова назад – мне нравились здесь не все.

– Ты придурок, ты в курсе? Я ее провожу, – Сейдж выпрыгнула из фургона, и парню пришлось отступить, чтобы не столкнуться с ней.

Он закатил глаза и помахал ей на прощание.

– Да без разницы.

Остальные парни, выпрыгнув из фургона, смотрели на меня.

– Надеюсь, тебе тут понравится. Приятно было познакомиться, – сказал Куан, снимая пояс с двумя пистолетами. Я заметила у него на шее большой золотой крест.

– Спасибо… – я кашлянула, – …за похищение.

Сейдж усмехнулась, и даже губы Уолша слегка дернулись, будто он сдерживал улыбку.

– А она забавная. Мне такие нравятся, – заметила Сейдж Куану, а потом схватила меня за руку и потащила прочь от фургона.

Я последовала за ней, внезапно остро осознав, насколько выделяются мои кандалы на запястьях, которых не было больше ни у кого. Люди откровенно пялились нам вслед, но стоило Сейдж показать им средний палец, как они тут же отворачивались.

– По кампусу уже разлетелись слухи. Сын альфы, участвуя в благотворительной работе, отправляется на встречу с директором колледжа для магических изгоев, но его так впечатляет опальная волчица, что он умоляет отца освободить ее и позволить ей вернуться в город в качестве потенциальной пары во время отбора. Довольно романтично, если ты, конечно, любишь такую фигню.

– Нет, нет, все совсем не так, – я покраснела. – Он просто воспользовался отбором как предлогом, чтобы вытащить меня оттуда. Он сам так написал в письме.

Мои щеки еще больше покраснели от одной только мысли об этом. Мы прошли мимо группы людей, беззастенчиво меня разглядывающих. Я опустила голову и смотрела себе под ноги, желая раствориться в воздухе. Мне не нравилось внимание, жизнь казалась лучше через объектив моей камеры.

Сейдж резко подняла руку и вздернула мой подбородок, остановившись и наклонившись ко мне.

– Дорогая, ты ведь волк! Если будешь опускать взгляд, когда на тебя пялятся, только наживешь себе неприятностей.

Я сглотнула.

Это место очень отличалось от Академии Дельфи.

Я кивнула.

– Слабаки не ходят в Стерлинг-Хилл. Я чувствую твою доминантность, так почему бы тебе не показать ее?

Показать? Именно то, что я привыкла подавлять глубоко внутри всю свою жизнь?

– Поняла, – сказала я более твердо. – Что-нибудь еще?

Конечно, она довольно много знала о местных обычаях, а я, так как мои родители никогда не говорили о Городе вервольфов или о своей учебе в Стерлинг-Хилл, поскольку для них это слишком болезненно, не знала об этом месте совершенно ничего – и не имела представления, как здесь выжить. Я никогда не трансформировалась, никогда не жила в стае. Я выросла среди магических придурков как единственный вервольф в школе. Практически все там, за исключением Рейвен, были первоклассными засранцами. И без нее я бы не выжила.

Сейдж кивнула, зашипев, как кошка, на проходившую мимо девушку, которая тут же заторопилась прочь. Сейдж ухмыльнулась. Закончив, она снова наклонилась, глядя мне в лицо.

– Каждая девушка здесь хочет выйти за моего брата Сойера, чтобы стать женой альфы. И теперь все в курсе: он специально привез тебя сюда, чтобы ты присоединилась к борьбе за его сердце. Так что не теряй бдительности.

Затем она повернулась и пошла дальше. У меня не хватало слов, в горле встал ком.

«Борьба за его сердце»? Черт возьми, да я действительно оказалась в шоу «Оборотень-холостяк».

– Пойдем уже! – рявкнула она, и я побежала за ней, больше не опуская взгляда.

Каждая девушка тут выглядела, как Барби. Высокие шпильки, платья, брюки и шелковые блузки. Завитые и уложенные локоны, отличный макияж. Ни единый волосок брови не торчит. Я же будто выбралась утром из постели и надела на себя то, что приемлемо пахло. Это, кстати, было не так уж и далеко от правды.

Я побежала за Сейдж и завернула с ней за угол здания с гигантским стеклянным куполом и табличкой «Администрация».

Она остановилась возле двери и повернулась ко мне.

– Я на первом курсе. Живу в Лексингтон-холл, одиннадцатая комната. Если попадешь на мой этаж, возьму тебя под свое крыло.

Мое сердце сжалось от ее доброты, и я кивнула.

– Спасибо, подруга, – по привычке я посмотрела на ее подбородок, и она наклонила голову, отбросив свои ярко-рыжие волосы за плечо. Затем слегка приподняла мое лицо, заставляя посмотреть ей в глаза.

– Помни: задай им жару. Ты теперь одна из нас.

Затем она развернулась и ушла, оставив меня перед стеклянными дверями.

«Ты теперь одна из нас». Она даже не представляла, как много эти слова для меня значили.

Что ж… или пан, или пропал.

Я потянула дверь на себя и вошла внутрь.

«Ничего себе!»

Купол изнутри был матовым, но через него проникал свет. За ним виднелся густой лес: куда ни глянь, всюду меня окружали деревья. Невысокая коренастая женщина сидела за компьютером и что-то печатала. Когда я подошла к стойке, она подняла на меня взгляд, затем посмотрела на мои кандалы – и ее пальцы застыли над клавишами.

– Деми Каллоуэй?

Черт. Откуда она знает, как меня зовут?

Я кивнула, едва не склонив голову в смущении, но потом вспомнила совет Сейдж и вздернула подбородок.

– Ага, – сказала я твердо.

Она встала и обошла стол, чтобы поприветствовать меня. Стук ее каблуков эхом разнесся по холлу. Оказавшись рядом, она оглядела меня с ног до головы и неодобрительно поджала губы.

– О боже, – пробормотала она и достала планшет, нажимая на нем что-то стилусом.

Я попыталась одернуть свою короткую футболку, чтобы прикрыть живот, но бесполезно – она задралась снова, оголяя живот еще больше.

Закатив глаза, женщина повернулась и вышла в коридор.

– Следуйте за мной, они вас ожидают.

«Они».

Она сказала «они». Кто – они?

Сердце бешено билось, пока я шла по длинному коридору, сделанному из матового стекла.

Интересно, кто здесь убирается? Наверное, у них в штате числится не меньше сотни чистильщиков стекла. Может, мне стоит начать закупаться оптом в «Виндексе»[2].

Я так погрузилась в размышления о том, как они очищают со стекла отпечатки пальцев, и не сразу заметила, что женщина остановилась, – я врезалась ей в спину. Из ее горла вырвалось предупреждающее рычание, но она тут же притворилась, что кашляет.

«Ух, блин».

– Простите. Я… очень нервничаю, – я сказала правду, и, перестав злиться, она вдруг взглянула на меня с сочувствием.

– Могу себе представить, – она слабо улыбнулась и открыла дверь, указав жестом, чтобы я зашла в кабинет.

Я так и сделала, ожидая, что она войдет следом. Конечно, я не очень долго ее знала, но когда она закрыла за мной дверь и ушла обратно по коридору, я запаниковала.

Будь сильной.

С трепетом я посмотрела на тех, кто присутствовал в комнате.

Святые перевертыши.

Передо мной, одетый в серый льняной костюм, стоял самый огромный мужчина, которого я когда-либо видела. Он был размером с гориллу – гигантская масса мышц, почти неестественная в своей громадности. Ему было слегка за сорок. В руках он сжимал такой же планшет, как и у проводившей меня женщины. Я быстро украдкой втянула воздух: в ноздри ударил запах волка. Азартный и землистый, было трудно его описать.

Возле него стояла…

Ведьма.

Я жила с ними бок о бок достаточно долго, чтобы узнать сразу. Дело не только в обычном для них запахе трав, но и в изящной фигуре, и в том, как они смотрят на тебя сверху вниз, будто во всем лучше.

Если кто-то из этих двоих и подумал что-то о моей одежде, они не подали виду. Вместо этого огромный мужчина выступил вперед.

– Мисс Каллоуэй. Меня зовут Юджин, я глава отдела безопасности Города вервольфов.

Угу. Я бы тоже без вопросов наняла этого парня в качестве главы отдела безопасности. Он выглядел так, будто мог раздавить мою голову двумя пальцами.

– Здрасьте, – я глупо помахала ему рукой.

Его взгляд упал на мои кандалы, и он слегка нахмурился.

– Мадам Харкурт снимет ваши кандалы, а затем я провожу вас в общежитие.

«Снимет кандалы». Он сказал… «снимет».

Я так хотела позволить слезам, которые готовы были брызнуть, заскользить по моим щекам, но сдержалась. Я ни за что не буду плакать перед этим гигантом и ведьмой. Лучше подожду, когда окажусь одна в своей комнате, и уже там как следует поплачу под одеялом, как уважающая себя женщина, черт побери.

Эти кандалы были на мне столько, сколько я себя помню. Они сковывали мою сущность, не давая ей освободиться. Я так давно мечтала от них избавиться…

Ведьма шагнула ко мне.

– В этой комнате есть звукоизоляция? Процедура довольно болезненная.

Я попятилась, пока не уперлась спиной в стену.

О болезненности меня не предупреждали.

Мужчина кивнул, подошел к стене – и внезапно на стекле появилось цифровое меню. Он нажал несколько значков и снова кивнул ведьме. Она посмотрела на меня, сощурившись.

– Так ты хочешь снять их или нет? У меня другой клиент через пятнадцать минут.

Она что, вроде нотариуса? Втиснула меня в свободное окно в своем перегруженном расписании? Мой язык словно превратился в наждачную бумагу. Тяжело сглотнув, я кивнула. Я очень, очень хотела снять кандалы.

Она поманила меня рукой, и я медленно подошла.

– Ты родилась за пределами Города вервольфов? – спросила она, глядя на документы на стеклянном столе.

Я кивнула.

– Когда тебя впервые сковали? – спросила она.

Я тяжело сглотнула.

– Первую пару мне надели на первый день рождения. Потом я получила вторую пару в пять лет, а эту – когда мне исполнилось двадцать, – я показала ей кандалы.

Раньше, когда ведьмы меняли кандалы на размер побольше, снимать их было не больно, так что я недоумевала, почему сейчас должно быть по-другому.

– Раньше их снимали без боли…

Она подняла бровь.

– Это потому, что раньше снимали не магию внутри них, только металл, в котором она заключалась, чтобы кандалы росли вместе с тобой. Я же собираюсь снять само заклятие, прикрепленное к твоему телу все последние… – она вновь глянула на свои записи. – …двадцать лет. Да, это определенно будет больно.

Вот блин. Моя волчица рвалась наружу, и я знала, что мои глаза пожелтели. Серебристые клочки шерсти стали расти на руках. Ведьма отступила на шаг, посмотрев на Юджина.

– Она… не должна уметь так делать… – сказала она, нахмурившись.

Шерсть на руках достигла кандалов, и меня ударило током, отчего я закричала.

Они неловко переглянулись, не зная, что предпринять.

Юджин нажал что-то на планшете.

– На нее поступали жалобы директору школы, что она чуть не превратилась… – он помедлил и посмотрел на меня почти с гордостью. – …триста девяносто раз.

Я старалась сохранить серьезное лицо. Моим родителям никогда не удавалось даже начать превращаться с кандалами – лишь иногда их глаза желтели, но их волки находились под контролем. В отличие от моего.

Ведьма фыркнула.

– Ну, значит, изначальное заклятие на нее накладывали полные идиоты. Кстати, кто это был?

Он снова посмотрел на экран планшета.

– Белладонна Монгрейв. Ваша верховная жрица.

Она слегка порозовела и отмахнулась от него:

– Ладно, неважно. Все равно я сейчас их сниму.

Она положила на край стола черный мешочек и достала оттуда медный нож.

Я вздрогнула. От страха волчица во мне снова попыталась перехватить контроль, но я подавила ее усилием воли.

Если я сделаю это, если выдержу боль, стану свободна. Наконец-то впервые в жизни я смогу… превратиться.

Юджин положил планшет на стол и встал за моей спиной.

– Я буду держать тебя, чтобы ты не дернулась и нож не перерезал твою главную артерию, – сказал он.

Чего?

«Перерезать главную артерию» – эти три слова я предпочла бы больше никогда не слышать.

Я кивнула со слезами на глазах.

Когда сильные руки схватили мена за локти и приподняли мои руки к потолку, чтобы ведьме было удобнее работать с кандалами, мне потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не укусить его и не начать сопротивляться.

Меня переполняли паника и тревога: вся эта ситуация воскрешала в памяти очень темное воспоминание, о котором я не хотела даже думать, нечто столь ужасное, что я подавила его в самой глубине сознания, и оно всплывало на поверхность, только когда я чувствовала себя загнанной в угол, пойманной в ловушку. Юджин, удерживающий мои руки, невольно напомнил мне о той ужасной ночи пять лет назад. Мое дыхание участилось. Я изо всех сил попыталась отбросить всплывшую перед глазами картину. Черные шелковые простыни, четыре вампира, кровь…

Я встряхнула головой, стараясь избавиться от этих мыслей. Из моего горла непроизвольно вырвался жалобный стон.

«Я в порядке, я в порядке, я в порядке», – повторяла я мысленно, зная, что Юджин не собирается причинять мне боль и просто пытается помочь.

Я наконец буду свободна. Смогу быть волком, трансформироваться, когда захочу… Я не могла даже вообразить.

Мои родители тоже были скованы – так что до сегодняшнего дня я никогда не видела вервольфов в их волчьей форме, как тех студентов на газоне. Я справлюсь.

От одной мысли о родителях мне стало грустно. Сколько сейчас времени? Вернулись ли они с работы? Наверное, гадают, где я. Может, Рейвен говорит с ними прямо сейчас. Я попыталась сосредоточиться на них, игнорируя панику, которая охватила меня.

Любая боль стоила того, чтобы стать свободной.

Ведьма поднесла медный нож к кандалам и одним движением разрезала браслет – тот со звоном упал на пол. Я вздрогнула, приготовившись к боли, но ничего не случилось. Она повторила то же с другим браслетом – нож резал металл, словно масло… но никакой боли не ощущалось. Я выдохнула с облегчением. Затем она положила ладонь мне на грудь, расставив пальцы так, что ее ногти впивались мне в кожу.

Сильно.

– Entora dilumin wolven forchesto, – начала она.

Ведьминский язык.

Я знала этот язык достаточно, чтобы распознать слова «волчья смерть». Но еще прежде, чем я успела задуматься об их значении, мою грудь прошила нестерпимая боль. Я дернулась в руках Юджина, но он прижал меня к груди – меня словно зацементировало.

Я тонула в волнах паники и боли. Пришлось прикусить язык, чтобы не закричать.

Ведьма поднесла медный нож к моим волосам. Она отрезала прядь и положила ее под ладонь, которую все еще прижимала к моей груди. Мне было слишком больно, чтобы переживать из-за спонтанной стрижки. Из груди острая боль распространилась по позвоночнику и дошла до пальцев ног.

– Стойте! – закричала я, испугавшись, что сейчас отключусь.

Я вся вспотела. Волчица во мне рвалась на свободу – мои зубы удлинились.

Ох…

– Wolven risenoto becara, – прошептала ведьма.

И я умерла.

То есть ощущалось это именно так. Как будто меня переехал чертов грузовик, а потом то, что осталось, положили в блендер. Я потеряла сознание, а когда очнулась, мое тело безвольно висело на руках Юджина. Он держал меня под мышками, а ведьма в другом конце комнаты протирала руки антисептиком, словно испачкалась о меня.

– Ты в порядке? – сочувственно прогудел Юджин у меня над ухом.

Я кивнула, и он усадил меня в кресло. Я обмякла, как опустевший мешок, и сидела, пытаясь отдышаться. Кожа горела, будто я слишком долго находилась на летнем солнце, и у меня возникло предчувствие, что завтра будут ныть все мышцы.

– Плата, – напомнила ведьма, протягивая гиганту свой телефон.

Юджин набрал что-то на планшете, бросая обеспокоенные взгляды в мою сторону, и ее телефон просигналил о новом сообщении. Она посмотрела на экран и улыбнулась.

– Приятно иметь с вами дело.

Он сердито глядел ей в спину, когда она выходила из комнаты. Дверь за ней беззвучно закрылась.

Я уставилась на кандалы, разрезанные надвое и лежавшие на полу. Потом – на свои запястья. Там, где раньше находились кандалы, кожа была белая, хотя выше руки покрывал золотистый загар. По краям белого участка образовались шрамы от постоянного трения металла о кожу и ударов током. Я свободна…

Юджин понял мое состояние и прокашлялся, привлекая внимание. Он поднял кандалы с пола и понес к мусорной корзине.

– Нет! Я хочу сохранить их, – выпалила я.

Почему-то мне казалось, что выбросить их – все равно что выбросить часть меня. Он кивнул и положил их на стол передо мной.

Кто-то тихо постучал в дверь. Юджин, похоже, ждал этого: он встал, нажал что-то в меню на стеклянной панели и сказал:

– Войдите.

В комнату вошла женщина с ресепшена. Они бросила взгляд на кандалы на столе. Выгнула бровь. Затем села напротив меня и стала очень быстро печатать на планшете.

– Итак, мисс Каллоуэй…

– Зовите меня Деми, пожалуйста. Моя мама – миссис Каллоуэй.

Она кивнула.

– Вас внесли в систему. Я подберу для вас расписание занятий. Какую основную специальность вы хотели бы выбрать?

Мою «основную специальность»? Это последнее, о чем я сейчас думала. В Дельфи я училась на факультете бизнеса, потому что только это мне и было позволено. Остальное считалось или слишком ведьминским или подходило только другой магической расе. Вервольфов прежде никогда не изгоняли, так что для них в Дельфи не имелось особого расписания. Каким бы оно ни было.

– А что… у вас есть? – поинтересовалась я.

Она передала мне планшет, и я начала прокручивать страницу вниз.

Хирургия для ликантропов.

Физиотерапия.

Косметология.

Увидев в списке «фотографию», я едва не вскрикнула от радости. У меня было много верных подписчиков в инстаграме, где я постила свои фотографии. Я обожала фотографировать. Когда брала в руки камеру, что-то во мне оживало. Я видела мир в другом свете.

– Фотография, если можно, – я передала ей планшет.

Она нахмурилась и переглянулась с Юджином.

– Если вы здесь как потенциальная пара для Сойера Хадсона, фотография может быть только дополнительной специальностью. Основная специальность должна быть более престижной.

Я рассмеялась, но тут же прекратила, когда поняла, что она не шутит.

Ладно… надо поддерживать легенду, почему я здесь. Сойер был хорошим парнем, который меня пожалел. Я не хотела бы доставлять ему проблем.

– У вас есть специальность, связанная с бизнесом?

На ее лице читалось облегчение.

– Да. Отличный выбор.

Она забила это в планшет и посмотрела на Юджина.

– Как думаете, в Эмори-холл достаточно охраны, если я размещу ее там?

Похоже, она говорила об общежитии. И почему это мне нужна охрана?

– На самом деле я… надеялась, что окажусь в Лексингтон-холл. Рядом с одиннадцатой комнатой… – я постаралась придать своему голосу как можно больше очарования, вспомнив, что Сейдж обещала взять меня под свое крыло.

Женщина вновь взглянула на Юджина. Тот кивнул. Она набрала что-то на планшете.

– Да, комната напротив одиннадцатой как раз недавно освободилась. Номер десять.

Я не хотела знать, почему она освободилась, просто радовалась, что смогу хоть с кем-то здесь подружиться.

Через несколько минут она подняла планшет.

– Улыбнитесь.

Что?

О нет, для фото? Прямо сейчас? Я даже пот вытереть со лба не успела после панической атаки и почти смерти.

Я вяло улыбнулась, и она нажала кнопку на экране, затем опустила планшет. Заглянув ей через плечо, я посмотрела на сделанную фотографию.

Ох, боже. Фото получилось ужасное. Я надеялась только, что это для каких-нибудь архивных документов.

Через несколько секунд в дверь постучали, и вошел высокий пожилой мужчина с черным кожаным рюкзаком. Он положил рюкзак передо мной и вручил мне пластиковую карточку.

– Это ваш пропуск для всех зданий и помещений. Не потеряйте, – сказал он и ушел.

Я взглянула на пропуск.

«Вот же блин».

На квадратном фото красовалось мое испуганное лицо с натянутой улыбкой и нелепой стрижкой.

Шикарно.

– В сумке – ваш планшет с расписанием занятий, картой кампуса и университета, уставом Города вервольфов и всем, что может вам понадобиться, – она постучала по рюкзаку пальцем. – В нем также установлено приложение для заказа еды в комнату. Кроме того, на территории университета имеются электроскутеры и велосипеды. Просто проведите пропуском по экрану и берите любой.

Так, ладно… я получила достаточно информации. Всего было слишком много, и явно это все было дорого.

– И… сколько это будет мне стоить? – я обвела рукой комнату.

С оскорбленным видом она переглянулась с Юджином.

– Все расходы для девушек, приглашенных в университет во время отбора, оплачиваются альфой.

Черт, похоже, я действительно снималась в «Оборотне-холостяке»!

Так. Просто дыши.

– Даже если он не выберет меня? – уточнила я. – В смысле, мне нужно будет потом возвращать эти деньги?

А он совершенно точно меня не выберет. Да и вообще – мне всего двадцать один, я еще не готова к браку, черт побери! Я даже не хотела, чтобы он меня выбрал. Ну, по большей части. То есть он, конечно, горячий, надо отдать должное. Если он меня выберет, это определенно будет не худшей вещью, случавшейся со мной в жизни. Но все это какое-то безумие.

– Секунду, – она несколько раз нажала на экран. – Вот: я записала вас на уроки этикета. Леди никогда не говорит о деньгах.

Она похлопала меня по руке и встала.

Ух, меня что, только что уложила на лопатки пожилая леди, которая носит туфли-лодочки и колготки?

Когда она ушла, я с недоверием уставилась на Юджина. Он лишь усмехнулся.

– Она из элиты. Из богатой семьи, ей нравится иметь важную работу. Она не понимает людей вроде нас.

Вроде нас.

Когда я ничего не ответила, он наклонился ко мне:

– Мой отец работал уборщиком в начальной школе вервольфов, а мать раздавала обеды в столовой. Я получил эту работу только потому, что сложен, как грузовик, и выигрываю каждую драку, в которой участвую.

Я ухмыльнулась. Он мне сразу понравился. Мне все здесь нравились пока что. А ведь по рассказам родителей у меня сложилось впечатление, что Город вервольфов – какое-то жуткое и мрачное место, из которого им пришлось бежать.

– Сойер платит за все, – сказал он мне. – Это не ставится под вопрос, и ты не будешь должна ни цента, вне зависимости от того, выберет он тебя или нет. Все есть в уставе, – он похлопал по рюкзаку.

Видимо, придется этот устав почитать.

Он встал и показал на дверь.

– Можешь идти. Ты пропустила первый день учебы, но завтра занятия начинаются в восемь. А еще завтра Сойер выберет первую девушку для свидания на вечернем торжественном банкете.

Я изумленно округлила глаза.

Выберет девушку?

Торжественный банкет?

Чертов «Оборотень-холостяк».

– Э-э, на торжественный вечер нужно приходить в платье… правильно? – я показала на свою одежду.

Он указал на рюкзак.

– Посмотри на карте кампуса. Там есть небольшой торговый центр за теннисным кортом, где можно купить все, что обычно нравится дамочкам. Оплатить можно пропуском. Сойер берет на себя все расходы без вопросов.

Какого. Черта. Тут. Творится?

Я чувствовала себя глупо из-за всех этих вопросов, так что просто кивнула и встала.

– Спасибо за… – я показала на сломанные кандалы и смела их со стола в сумку. – За все.

Он слегка наклонил голову, тоже поднявшись.

– За двадцать лет службы альфе я никогда не видел, чтобы он ссорился с сыном. До сегодняшнего дня. Сойер боролся за тебя. Никогда не забывай об этом.

Затем он вышел, оставив меня потрясенной.

Сойер боролся за меня? Эти слова эхом отдавались у меня в голове всю дорогу до Лексингтон-холл.