Читать книгу Мечтатель Стрэндж - Лэйни Тейлор - Страница 8

Ему стоило бы переждать пару дней. Честно говоря, ему вообще не стоило идти. Позже Лазло это осознал. Он многое осознавал, когда было уже поздно.

Слишком поздно.

К тому времени как он вышел из книгохранилища с книгой под мышкой, солнце уже вставало, и хоть юноша устал после бессонной ночи, его тело вибрировало от энергии. От нетерпения. От беспокойства. Он чувствовал себя частью чего-то, но забыл, что никто другой об этом не знает. Лазло не стал возвращаться к себе, а пошел прямиком к выходу из главного дворца к старой церкви, которая теперь звалась Хризопоэзиумом.

Внизу как на ладони простирался весь город. На горизонте Эдер был окутан сиянием. Рассветное солнце разбросало по воде блики – будто фитили, пылающие дневным светом. Забили колокола собора, и все остальные церковные колокола последовали их примеру – звонко и мелодично, как дети, отвечающие на зов родителей.

Лазло подумал, что Тион, наверное, тоже не спал всю ночь, учитывая какую ношу на него возложили. Он подошел к входу. Перед ним возникли литые церковные двери, которые определенно не созданы для того, чтобы в них стучали. Лазло все равно постучал – и едва услышал удар собственных костяшек. Он мог бы сдаться в ту секунду, отступить и дать себе время поразмыслить о том, что хотел сделать. Если бы его первоначальная радость успела хоть немного поутихнуть, юноша наверняка бы понял, сколь глуп и наивен его план. Но вместо этого он обошел церковь сбоку, нашел дверь с колокольчиком и позвонил.

Так что все сложилось как сложилось.

Тион открыл дверь. Выглядел он безучастно. Безжизненно.

– Ну? – спросил парень.

– Простите за беспокойство, – пролепетал Лазло, ну или что-то подобное.

Позже их разговор размылся в его памяти. Сердце колотилось в ушах. Он не любил выходить из тени. Если воспитание в аббатстве что-то ему и внушило, так это глубокое чувство собственной ничтожности. Но им все еще двигала злость за Тиона и толика солидарности одного побитого мальчишки с другим, а самое главное – трепет нового открытия. Возможно, он выпалил «Я нашел кое-что полезное для вас» – и протянул книгу.

Какими бы ни были его слова, Тион отошел, чтобы дать ему пройти. Помещение оказалось высоким и тихим, как и любая церковь, но в воздухе воняло серой как в преисподней. Через витражные окна пробивались рассеянные лучи утреннего солнца, окрашивая в разные цвета полки из блестящего стекла и меди. В нефе стоял длинный стол, заваленный различными приборами. Всю апсиду занимала гигантская печь, а через центр купола, расписанного фреской, тянулся кирпичный дымоход, искажавший лица ангелов.

– Так что ты хотел? – спросил Тион. Двигался он скованно, и Лазло не сомневался, что его спина покрыта ссадинами и рубцами. – Я так полагаю, ты нашел мне очередной трактат? От них все равно никакого проку.

– Это не совсем трактат. – Лазло положил книгу на свободный участок стола, лишь сейчас заметив гравюру на обложке. На ней изображалась ложка, наполненная звездами и мифическими созданиями. «Чудеса на завтрак». Выглядела она как детская книга, и Лазло почувствовал первый укол опасений. Он поспешил открыть книгу, чтобы спрятать название и обложку. – Но это касается золота, – сказал юноша и пустился в объяснения. К несчастью, в этой мрачной лаборатории его речь звучала так же неуместно, как выглядела книга, и он начал быстрее выпаливать слова, чтобы опередить свое растущее унижение, из-за чего все зазвучало только глупее и неправдоподобнее.

– Вы же знаете о потерянном городе Плаче? – Лазло заставил себя использовать фальшивое имя и тут же ощутил привкус слез. – И о его алхимиках, которые создавали золото в древние времена?

– Это просто легенды, – отмахнулся Тион.

– Возможно, – не спорил юноша. – Но разве не может быть такого, что в сказках – правда? Что они действительно могли создавать золото?

Он заметил недоверчивое выражение лица Тиона, но неправильно его истолковал. Подумав, что алхимик просто посчитал его слова невероятными, Лазло спешно продолжил:

– Посмотрите сюда, – он показал на отрывок книги о том, что секретным ингредиентом азота является сам алхимик. – Здесь написано о соединении человеческой и элементной души, что звучит не очень-то… ну, не знаю… конструктивно – ведь как можно соединить душу с металлом? Но я думаю, что здесь ошибка в переводе. Мне уже встречалось такое раньше. В невиданном… то есть на языке Плача слово для «души» и «духа» одинаковое – «амарин». Так что, думаю, тут ошибка. – Лазло постучал пальцем по слову «душа» и ненадолго замолчал. Пришло время его гениального открытия. – Мне кажется, имелось в виду, что ключ к азоту – это дух. Телесный дух.

Он вытянул руки запястьями вверх, показывая переплетение вен, чтобы Тион уж наверняка уловил ход его мыслей. И он понял, что на этом у него кончились слова. Необходимо было сделать какой-то вывод, что-то, что пролило бы свет на его идею и заставило ее мерцать, но Лазло ничего не приходило в голову, и слова просто повисли в воздухе, прозвучав откровенно смешно.

Тион смотрел на него долгих пару секунд.

– Что все это значит? – наконец спросил он ледяным тоном, полным угрозы. – Тебя взяли на слабо? Ты кому-то проспорил? Это что, шутка?

– Что? – Лазло оторопело покачал головой. Его лицо залилось краской, а руки похолодели. – Нет!

И тут он понял, что значило недоверие Тиона. Он среагировал не на предпосылку Лазло. А вообще на его присутствие. В то же мгновение его представление о происходящем поменялось, и он осмыслил, что натворил. Он – Мечтатель Стрэндж, младший библиотекарь – ворвался в Хризопоэзиум, размахивая книгой сказок, и предложил поделиться своим мнением о глубочайшей загадке алхимии. Словно он мог решить проблему, которая столетиями ускользала от алхимиков – включая самого Ниро.

Когда Лазло осознал свою наглость, у него перехватило дыхание. Как он вообще мог до такого додуматься?!

– Скажи мне правду, – приказал Тион. – Кто это был? Магистр Лузинай? Он прислал тебя, чтобы поиздеваться надо мной, так?

Лазло отрицательно покачал головой, но Тион его даже не видел. Золотой крестник слишком погрузился в свою ярость и горе. Если он что-то и видел, то это глумливые лица других алхимиков или холодный расчет самой королевы, требующей чудес на завтрак. Возможно – скорее всего, – он видел хмурое выражение лица своего отца и ощущал его чувствительной кожей на спине, а также болью при каждом движении. В нем кипели такие сильные эмоции, как химические вещества, смешанные в перегонном кубе: страх – как сернистый туман; горечь – резкая, как соль; и треклятая переменчивая ртуть – как отчаяние и неудача.

– Я бы ни за что не стал над вами издеваться, – сказал Лазло.

Тион схватил книгу и закрыл ее, чтобы посмотреть на название и обложку.

– «Чудеса на завтрак», – протянул он, пролистывая ее. Внутри были картинки с русалками и ведьмами. – И это не издевательство?!

– Клянусь вам! Я могу ошибаться, милорд. Наверное… наверное, так и есть. – Теперь Лазло увидел себя со стороны и захотел поделиться правдой, что зачастую фольклор окроплен истиной, но сейчас даже это звучало абсурдно – крошки в бороде чародея и прочая чепуха. – Простите. С моей стороны было самонадеянно вот так являться к вам, и я молю о прощении, но, клянусь, я не хотел вас оскорбить. Я просто хотел помочь.

Тион захлопнул книгу.

– Ты – помочь мне?! – Юноша рассмеялся ему в лицо. Звук получился холодным, грубым, как разбивающиеся осколки льда. Его припадок длился слишком долго, и с каждым новым хохотком Лазло съеживался все сильнее. – Что ж, просвети меня, Стрэндж. И в какой же версии Вселенной ты мог бы помочь мне?

В какой версии Вселенной? А их что, больше одной? Была ли там версия, где Лазло вырос с нормальной фамилией и семьей, а Тиона посадили на телегу, следующую в аббатство? Лазло не мог ее себе представить. Невзирая на всю его богатую фантазию, он не мог представить сценарий, где монах обривает эту золотистую голову.

– Конечно, вы правы, – запнулся он. – Я всего лишь подумал… вы не обязаны справляться с этим в одиночку.

Эти слова… были ошибкой.

– Справляться с чем в одиночку? – спросил Тион с недоумением в прищуренных глазах.

Лазло тут же понял свой промах. Он застыл, точно как у склепа, беспомощно прячась в тени. Но здесь негде укрываться, и поскольку в нем не было ни капли коварства, все эмоции читались у него на лице. Потрясение. Негодование.

И жалость.

И наконец Тион понял, что привело на заре этого младшего библиотекаря к его двери. Если бы Лазло подождал – неделю или хотя бы пару дней, – Тион бы не сложил два и два так быстро. Но его спина горела от боли, а взгляд Лазло постоянно возвращался к ней, будто он знал: бедный Тион, которого бьет отец. В эту секунду он понял, что Лазло видел момент его слабости, и его котел эмоций пополнился еще одной.

Стыдом. И она зажгла все остальные.

– Мне жаль, – сказал Лазло, сам не зная, чего именно – того, что Тиона избили, или того, что ему «посчастливилось» это увидеть.

– Даже не смей жалеть меня, ты, ничтожество! – прошипел юноша с таким презрением, что Лазло передернулся как ужаленный.

Далее все смешалось в ужасное мерзкое размытое пятно злобы и возмущения. Пунцовое искаженное лицо. Оскаленные зубы, сжатые кулаки и разбитое стекло. В последующие дни все это вылилось в ночные кошмары, наполненные страхом и сожалением Лазло. Он попятился к двери – возможно, его вытолкали, а может, и нет. Быть может, он просто споткнулся и скатился по короткой лестнице, до крови прикусив язык. Юноша сглотнул кровь и попытался придать себе нормальный вид, возвращаясь, прихрамывая, во дворец.

Дойдя до ступенек, он вдруг понял, что забыл книгу. Больше никаких чудес на завтрак. И вообще никакого завтрака, судя по опухающему языку. И хоть он не ел и не спал уже сутки, Лазло совсем не чувствовал голода или усталости, поэтому у него как раз хватило времени, чтобы привести себя в порядок перед началом смены. Он умыл лицо холодной водой, прополоскал рот и, скривившись, сплюнул кровь в раковину. Язык выглядел ужасно, голова пухла от пульсации и боли. За весь день он не проронил ни слова, и никто этого даже не заметил. Он боялся, что Тион его уволит, и морально готовился, но этого не случилось. Ничего не случилось. Никто не узнал, что он натворил тем утром. Никто не заметил отсутствия книги – кроме него, поскольку он очень по ней скучал.

Через три недели до Лазло дошли новости. В Великой библиотеке ожидали визита королевы. Первый визит с тех пор, как она учредила Хризопоэзиум, который, как оказалось, был удачным вложением.

Тион Ниро сотворил золото.