Читать книгу Метель. Сорок лет вперед… - ЛенаФуксия, Л.Фуксия - Страница 2

Вызов по телефону. В правом углу гаджета светится дата и время.

– Не звонил?

– И не писал. Лена, ложись спать. Если бы что-то случилось страшное – ты бы почувствовала. И я. Я ничего такого не чувствую.

– Телефон вне зоны доступа.

– Может он летит.

– Я проверила по данным аэропорта Ванкувера – рейс прибыл полтора часа назад.

– Ты еще списки пассажиров проверь…

– Пыталась, но это закрытая информация, надо взламывать. Пока не буду.

– Подожди, как ты могла проверить по аэропорту Ванкувера, если у него пересадка в Оттаве, а из Оттавы он должен лететь каким-то местным рейсом.

– Точно… Вот блин, а я набрала номер рейса по билету, и мне высветилось, что рейс прибыл. Точно, там буквенное обозначение было другое, но я не обратила на это внимание. Зачем? Я дура…

– Нет, ты не дура, просто перестань себя заводить и изводить, в этом состоянии у тебя мозги отключаются.

– Ты прям, помог. Спасибо! И спокойной ночи.

– Ты обещаешь, что сейчас пойдешь в ванну, достанешь из корзины для белья зилькину футболку, пойдешь в спальню, положишь футболку на подушку и будешь спать.

– Обещаю.

– Смотри, я проверю…

– Все-то ты знаешь, и про футболки и про подушки…, – бурчит отключаясь.

Холодная декабрьская ночь. Снега и мороза нет, но на улице промозгло.

Холод пробирает несколько первых минут, а потом тело сливается с байком и становится жарко.

Улицы пусты, расстояние до дома брата проскочил за десять минут. Мотор заглушил за несколько домов, чтобы тихо подъехать к дому.

Как и предполагал на первом этаже – гостиная, кухня, столовая, горит свет.

Оставляю мотоцикл на дорожке перед воротами. Перескакиваю через ворота.

Входная дверь закрыта. Молодец, научилась закрывать входную дверь на ночь. Что со второй дверью? Вторая дверь открыта. Беззвучно вхожу сразу в кухню.

Лена сидит за барной стойкой, поджав ноги, и с увлечением изучает что-то в гаджете. Коса свисает ниже сиденья стула. На кухне щиплет глаза от дыма, в пепельнице горка окурков. Хорошо, что перед ней нет фужера и бутылки. Есть бокал с чаем, заварочный хвостик опускается на стол.

– Чай, кофе, что-нибудь покрепче? – спрашивает Лена, не оборачиваясь. – Покрепче нельзя – ты на мотоцикле.

– Услышала? Я вроде тихо…

– Ты тихо, – развернулась и улыбнулась, показывая экран гаджета, – камеры.

– Не удалось прокрасться, – Куп с деланным смущением разводит руками, привычно чмокает в щёку и присаживается на высокий стул рядом. – Не знал, что вы обзавелись такой техникой, – отхлебывает большой глоток из бокала. – У-у, сладкий.

– Под сигареты.

Куп забирает из пальцев Лены сигарету. Затягивается, выпускает дым.

– Действительно так приятней, – прислоняясь к Лениному плечу, заглядывает в тонкий монитор гаджета. – Что пишут?

– В Оттаве метель и ледяной дождь. Каждый сайт свою версию. Аэропорты не работают. Люди застряли в ледяном плену.

– Вот видишь, а ты переживала. Все хорошо. Ледяной дождь, ледяной плен, нет связи, метель…

Его лицо так близко. Родинка на правой щеке такая же, как у Зиля, но ярче и крупнее. Колечко пирсинга в левом уголке нижней губы. Темные длинные волосы, темная борода. Они много сделали за эти годы, чтобы не быть похожими друг на друга. И только глаза похожи. Как же похожи у них глаза. Я тону в его глазах. Блин!

Отвожу взгляд, отбираю свой чай, достаю новую сигарету, раскуриваю, прихлебывая сладким чаем.

– Надеюсь, Зиль-младший спит?

Вхожу в приложение Baby's control, включаю камеру наблюдения. Камера не очень удобно расположена, но видно, что Зиль-младший сладко сопит. Нужно будет напомнить ребенку, чтобы снимал часы перед сном и клал рядом на тумбочку.

Куп вглядывается в монитор.

– Где это он? Это же не его комната.

– Он в лагере. Какой-то музыкальный шабаш, я не очень поняла, зачем срывать ребенка в конце четверти, но очень попросила учительница музыки. Пришлось согласиться. Всего на неделю. Сегодня второй день.

Куп отбирает сигарету и приникает к губам. Тут же отстраняется и делает затяжку.

– Поехали, покатаемся, – смотрит с прищуром, как будто берет на слабо.

– Поехали! Десять минут! – принимаю вызов.

Я побежала наверх переодеваться.

Жаль, сейчас не лето животик не оголишь. Кожаные брюки, водолазка, кожаная куртка на меху и с меховым овчинным воротником, высокие сапожки по ноге и на высоком каблуке, чтобы не казаться пупсиком на фоне Купа. Кружевное бельё. Уложилась в десять минут!

Спускаюсь вниз и ловлю восхищенный взгляд Купа. Мохнатые глаза пробежались по моей фигурке.

Да, мой милый, я все еще могу тебя заинтересовать. Похоже, наше ночное свидание просто было отложено на сорок лет и перенесено в другую страну.

– Защелкни, пожалуйста, дверь в кухне, – попросила я, складывая в рюкзачок гаджет, сигареты и зажигалку. – Выйдем через гараж.

Куп следует за мной. В гараже снимаю чехол с нашего мотоцикла. Новенький! Я на нём еще ни разу не ездила. Не помню, чтобы Зиль на нем катался. Обновим! Самое время. Проверила наличие бензина – полный бак. Нажала на пульт, ворота гаража медленно поползли вверх. Выкатываю байк, оборачиваясь, смотрю на Купа. Он стоит с приоткрытым ртом (натурально, честное слово).

– Я забыл, какая ты, – говорит внезапно осипшим голосом.

– А я вспомнила, что некоторое время назад обещала покатать тебя на мотоцикле. Помнишь? Отомри! Поехали! – теперь главное уверенно сесть на байк и поехать. Вдохнула – выдохнула. Шлем на голову. Села, поехала. Тело помнит. – Йёо – хо!!

Чуть добавила газа. Новенький байк рванул вперед. Пришлось даже притормозить, пропуская Купа вперед, потому что не знаю, куда он хочет меня отвезти.

Мы носились по улицам Берлина около двух часов. Куп встретил каких-то своих знакомых рокеров, присоединились к их банде и, сделав несколько кругов по улицам города, заехали на площадку этих рокеров. Народ начал соревнования кто дальше перепрыгнет через несколько поставленных друг к другу машин.

Я вписалась с двух. Для меня с байком эта дистанция была ни о чем. Три, четыре, пять – в легкую. Куп перестал прыгать после шести. Нашла его глазами. Отмахнулся рукой – не участвую. Я продолжила. Семь, восемь, девять. Подогнали десятую. Желающих остались только я и еще двое. Сделала два круга, набирая скорость, взлетела на помост и вперед до следующего помоста, главное не задеть крышу последнего автомобиля. Крышу не задела, опустилась на заднее колесо, почувствовав, что байк начинает запрокидываться назад. Как выровнялась, не поняла, кажется, выпустила крылья и смогла перевесить байк вперед.

Съехала с помоста под дружное улюлюканье и аплодисменты. Куп пригородил дорогу своим байком. Кивком головы показал, чтобы отъехала в сторону. Отъехали. Куп подъехал вплотную, снял шлем сначала с себя, потом с меня и, наклонившись к уху, сказал:

– Во-первых, выключи глаза, – я переключила зрение на человеческое, – во-вторых, хватит. У нас нет задачи побеждать в этом конкурсе. Мы и так привлекли много внимания. Поехали по-тихому.

По-тихому не получилось. К нам подъехали члены банды.

– Что мы видим, а гонщик-то девчонка! Детка, ты звезда! – сказал парень, который был знакомым Купа.

– Она больше не участвует, – ответил за меня Куп.

– Даже так? – сказал с усмешкой второй. – У вас патриархальные отношения? Ты с этим согласна?

Я вздохнула. Перевела взгляд с Купа на парней. Нет попадать в разборки с байкерами в мои планы не входит.

– Вы же видели, я еле удержала байк на последнем приземлении. Согласна на третье место, – сказала, нацепив очаровательную улыбку.

– Жаль, – сказал третий, на навороченном байке и шикарном прикиде, явно вожак, – мы бы сделали хорошие ставки.

– Извини, я не прыгаю за деньги. Я только летаю, – достала из рюкзачка визитку клуба дельтапланеристов, протянула вожаку. – Соревнования будут через две недели. Там принимают ставки.

Возле нас уже образовалось кольцо из байкеров.

Я нахлобучила шлем. Посмотрела на вожака сквозь защитное стекло драконьими глазами, заметила по его ответной реакции, что он удивился. Тут же сморгнула – глаза нормальные, человеческие.

Вожак поднял руку:

– У нас есть человек, занявший третье место! Поприветствуем леди на серебристом байке!

В мою честь раздались приветственные вопли. Кольцо разомкнулось, выпуская нас с Купом.

Отъехали в сторонку и затерялись среди других байкеров, которые ожидали окончания прыжков.

Куп снял мой шлем и впился в мои губы.

– Поехали ко мне, – прошептал, сжимая моё лицо ладонями.

Я кивнула. Мы выбрались из толпы зрителей незамеченными, уже начался новый заезд и первый участник делал разгон вокруг площадки.

До его квартиры долетели быстро, в шесть часов утра улицы только начинали заполняться транспортом.

Припарковали байки в подземном гараже.

– Не снимай шлем, пока не скажу, здесь везде камеры, – сказал Куп и оттащил меня в какую-то нишу, закрывая меня собой, снял шлем и мы слепились в поцелуе.

Оторвавшись и нахлобучив на меня шлем, повел меня за руку в лифт.

– Здесь тоже камеры? – спросила.

– Все для нашей безопасности!

В квартиру ворвались, сбрасывая шлем, куртки, сапоги, ботинки. Расстёгивая на ходу брюки, ремни, джинсы. Стараясь не прерывать порыв, Куп вошёл в меня, едва я успела освободиться от брюк и трусиков. Хотя страсть сносила голову, он был очень нежен. Несколько толчков, я изгибаюсь и кричу от нахлынувших ощущений. Куп стонет от удовольствия. Откидываемся, хватая ртом воздух.

– Какая же ты красивая, – Куп оперся на локоть и рассматривает меня, проводит кончиками пальцев по щеке вниз, по шее, к бретельке моего кружевного лифчика, который опять не имел значения, опускает бретельку по плечу. – И всё еще безбашенная.

Его пальцы гитариста играют на коже какие-то ноты. М-м-м, Зиль так не умеет. Мы покрываем лица друг друга поцелуями. Куп шепчет какие-то ласковые слова, спускается поцелуями по шее, туда, где кусал в прошлый раз, замирает на мгновение и кусает. Приникая к ранке и жадно зализывая.

– А еще, наверное, вкусная?

– Не то слово, просто не оторваться.

– Ах, ты так! – Я тоже кусаю его и как два упыря мы повисаем друг на друге, постепенно отлипая, переходим к ласкам в спокойном режиме. Овладеваем друг другом, раз за разом. Засыпаем в блаженстве.

Проснулась уже днём от того, что Куп пытался попасть в меня и при этом не разбудить.

– Ты такая… Как Зиль с тобой спит?

– Это пришло с опытом. Примерно перед свадьбой.

– Я понял теперь почему он такой тощий.

– Это Зиль тощий! Ах, ты! – я стала его щекотать. – Это ты вон, какой толстый. Весь в складках.

Я стала хватать его за кожу на ребрах. Естественно, я оказалась под ним и в плену его тела. Утреннее тепло и утренний аромат тела. Мне нравится, как он пахнет. Не так как Зиль, но аромат Купа для меня тоже притягателен. Уткнулась носом в его шею под волосами и укусила. Вкус его крови подействовал возбуждающе. Устремляю свои бедра навстречу его паху, широко раскидывая ноги, а затем насаживаюсь на его член, вгоняя его резко и до основания. Куп стонет, и начинает резко двигаться во мне, задавая свой темп. Обхватываю его ногами и руками, приникаю губами к его рту. Несколько глубоких толчков и Куп разряжается мощной струёй, как будто не было ночи близости.

Три дня и четыре ночи мы почти не вылезали из кровати, делая перерыв только на еду. Да на второй день Купу пришлось выйти на улицу за продуктами и за новым гаджетом для меня, потому что предыдущий гаджет не пережил встречи с углом комода, когда летел к стене.

Зиль по-прежнему не звонил и был вне зоны доступа. Три дня.

В очередной раз, набрав его номер и услышав, что абонент вне зоны доступа, я бросила гаджет в стену, он неудачно стукнулся об угол комода, тонкая пластина треснула на несколько осколков.

Куп вошел в комнату как раз, когда я сидела возле разбитого прибора и лила слёзы.

– Ну, подумаешь, упал и разбился. Меньше будет соблазна дозваниваться до Ванкувера.

– Зильберович должен сегодня звонить. Он в лагере, а не прячется на другом конце мира.

– Не реви, – Куп взял моё лицо в ладони и стал покрывать поцелуями, – пожалуйста, сейчас пойду куплю самый новый и дорогой. Для самой лучшей женщины, самый лучший гаджет.

– Не нужно самый лучший, купи такой же. Не хочу, чтобы они знали, что я опять разбила… А я пока, что-нибудь приготовлю.

Куп действительно нашел такой же гаджет. Пока настраивали и вставляли карты памяти, наступил вечер.

Зиль-младший позвонил, как мы и договаривались, в девять вечера, у них там уже скоро отбой.

– Мам, ты почему такая расстроенная? Потому что папа не звонит и трубку не берет?

– А ты откуда знаешь, что трубку не берет?

– Я ему тоже пытался дозвониться.

– Зачем? Я же тебя предупреждала, что ему звонить далеко и для твоего тарифа дорого.

– Я не мог до тебя дозвониться. У тебя что-то было с телефоном. Говорили вне зоны доступа.

– Да? – спрашиваю рассеянно.

– Ты опять разбила? Из-за того, что папой не связаться?

– Сынок, всё ты знаешь. Так зачем ты нам звонил, так безрезультатно.

– Не безрезультатно, до тебя я дозвонился. Мам, мне предложили стать солистом в ансамбле.

– Что? – у меня вырвалось какое-то сиплое шипение.

– Мам, говорят, что у меня хорошо получается.

– Так, давай не будем сейчас принимать решение. Приедешь домой, папа приедет, мы все обсудим и решим.

– Ты против?

– Просто в нашей семье есть очень трудный, мягко говоря, пример. Это твой папа и Куп. Кстати, Куп тебе передает привет.

В кухню вошёл Куп и помахал племяннику в камеру.

– Ой, мама, ты у Купа?

– Да. Он мне помогал гаджет покупать.

– Куп, – возбужденно закричал Зиль, – меня приглашают солистом в ансамбль. Скажи маме, что это не страшно!

– Так, сын, Куп мне может ничего не говорить. Я все сама отлично видела. Да ты знаешь, что они школу едва закончили. Я с ними на досдачи ходила. Я уже защитила диплом бакалавра, а они никак не могли школу окончить.

– Мам, зато они были самой крутой юношеской группой! О них до сих пор пишут в интернете.

– Зильбе, я понимаю, что вы поющие драконы. Не давать тебе петь, всё равно, что запретить тебе летать. Это тебя искалечит. Но отпускать тебя одного в шоу-бизнес в десять лет я не буду. Подрасти, хотя бы до пятнадцати, хорошо бы школу закончить, потом уже занимайся музыкой. Я понимаю, что это твоя судьба.

– Мам, я не один, я с Гюнтером-младшим.

– Вот и с родителями Гюнтера поговорим. Всё оставляем до твоего возвращения.

– Куп, ну скажи ей!

– Куп, скажи ему, во сколько вы закончили школу? Ну, ответь быстро!

– В двадцать, – нехотя признался Куп.

– Сынок, в двадцать!

Зилька сидел, насупив мордашку. Так похож на отца и дядьку в одном флаконе.

– Мам, я возвращаюсь послезавтра.

– Вот это приятная новость! Где и во сколько тебя забирать?

– Сказали, что они пришлют родителям сообщения. Я завтра постараюсь узнать, если что вечером скажу.

– До завтра. Целую.

– Пока, мам.

Отключила картинку. Подняла глаза на Купа.

– Я не запрещаю. Мне просто в этой жизни хватило неучей.

Куп смеётся.

– Снова эта сербская фамилия! Ты о ком? А, наверное, ты имеешь в виду двух профессоров?

– Да именно их я и имею ввиду. Один вот уехал на конференцию, – показала пальцами кавычки, – вынул сердце, гад! Второй, сидит, смеётся. Я не реву. – Вынула из пачки сигарету, закурила.

– Лена, ну я же с тобой, – обнял, притянул к себе, видимо в этот момент отключил гаджет, отобрал сигарету. Подхватил на руки и взгромоздил на столешницу. А дальше? Дальше весь вечер мы пытались разными способами расшатать кухонную мебель. Обхватив Купа руками и ногами, я только успевала краем сознания фиксировать: о, это я на столешнице, хорошо, что на плиту не опустил, а это мы на столе, наконец, моя спина ощутила мягкость дивана, а попе стало теплее и мягче.

Очнулась на кухонном диване в объятиях немыслимо изогнутого Купа. Потёрлась щекой о бороду.

– Пошли в кровать.

Поздняя ночь. Включив драконье зрение, любуюсь Леной. Нежная, хрупкая, тонкие черты лица и мерцающая звездочками кожа. А как она пахнет. Боже, я бы никогда не ушёл от этого запаха. Убираю прядку волос, упавшую на лицо. Осторожно, чтобы не разбудить, провожу под одеялом по её атласной коже. Рука замирает внизу её живота. И вдруг перед внутренним взором встает картина: маленькая пульсирующая точка двигается к другой пульсирующей точке. Двигающаяся точка проникает в статичную точку, они сливаются, замирают и начинают увеличиваться в размере. Я увидел зачатие своего ребенка…

Вспомнил рассказ Зиля. Он тоже видел момент зачатия сына. Описывал примерно также.

Я кладу ладонь на низ живота Лены. Она сладко и безмятежно спит. Без всхлипов и рыданий. Возможно впервые за эти четыре ночи. Посылаю своё тепло своему ребенку. Возможно это скопление клеток еще не ребенок, но мне нравится так думать. Мысленно даю ему силы для формирования и роста. Поддаюсь порыву, раздвигаю ноги Лены и припадаю ртом к её влагалищу, вдувая в него свою силу и пожелание роста и крепости младенцу. Младенцам. Там уже есть кто-то, чуть старше, уже в матке, но еще слишком маленький для определения пола. Прошу первого младенца быть заботливым к младшему.

Лена улыбается во сне, но не просыпается. Обнимаю, окутываю собой. Милая, любимая… Дракон во мне страшно доволен. Ему удалось соединиться со своей единственной, и зародить в ней свое потомство. Драконы не связаны моралью человека европейского общества. У них слишком мало самок. Слишком мало совместимых пар, способных зачать потомство. Поэтому нам с братом повезло. Лена оказалась совместима не только с ним, но и со мной. Но я об этом пока никому не буду говорить. Человек во мне сильнее. Он не стал отбивать Лену у брата сорок лет назад, хотя мог бы. Он знал, что с Леной Зиль станет сильным. Так и вышло. В решительном, волевом манипуляторе, каким стал Зиль, теперь никто не узнает нервного, задерганного мальчишку. Болезненного, неуверенного в себе, истерика. Если бы они тогда не встретили Лену, то давно бы спились или скололись, потому что никто не мог рассказать им, как управлять имеющийся силой драконов. Их использовали все от их музыкального директора Оста и до «любящей» матушки. Всем от них нужны были музыкальные результаты и деньги. И если Ост научил их работать и сам вкалывал с ними, то мама…, а многочисленные подружки…

Лена стала их силой, энергией, мотиватором. Научила летать, пользоваться драконьими умениями, доверять друг другу.

Он уткнулся носом в её волосы. Спи, родная, мы все тебя очень любим.

– Я тоже тебя люблю, – шепчет Лена, – Ку-у-уп…

Проснулась в утренних сумерках разглядываю лицо Купа. Я должна чувствовать себя дрянью, но не чувствую. Наоборот я чувствую себя желанной и любимой. Я бы за эти четыре ночи сошла с ума, обкурилась, обпилась и не знаю, что бы еще придумала. Перебить мою зависимость от Зиля мог только офигительный секс с мужчиной, который такой же офигительный как Зиль. И кто это мог быть, кроме, Купа…. Как будем жить дальше? Есть ощущение, что я порчу ему личную жизнь… Или не порчу? Он уже не восемнадцатилетний пацан, который не знает, чего хочет больше: секса или похвастаться. За сорок лет он мог бы найти себе хотя бы постоянную женщину. С его упорством и умением преодолевать непреодолеваемое не верю, что не мог найти. Значит, не искал. Почему?

– Потому, что у меня уже есть офигительная женщина, – Куп открыл глаза и улыбнулся, – я про тебя, – смахнул с моего лица прядки волос.

– Я так громко думала? Никак не могу уловить границу, когда думаю, а когда уже начинаю общаться драконами.

– Наверное, в этом вся прелесть, Лена, что ты еще не все улавливаешь. Ты наша женщина. Я предлагал Зилю, чтобы он отпускал тебя ко мне, это было давно, но тогда он отказался. Вы с ним сильно зависите друг от друга. Лена, у меня тоже от тебя зависимость, но я научился её преодолевать. Или может моя зависимость слабее, чем у Зиля. Но другие женщины мне, как и Зилю, вообще не интересны. Для физиологии я встречаюсь с женщинами, но это возможно, только если я не вижусь с тобой, хотя бы пару месяцев.

– Как же так? Ведь ты встречался с девушками, когда я была с Зилем. Помнишь первый Новый год, когда я еще топиться ходила?

– После линьки ты меня к себе привязала…

Я потянулась к нему и стала целовать в пирсинг на губе, обхватывая его ногами.

– Хочешь?

– М-м-м, – протянула я ему в губы, – спрашиваешь!

Куп глубоко целует меня губы, прикусывая язык, а потом быстро ныряет ко мне между ног и запускает язык во влагалище. Я от желания изгибаю, из меня вырывается всхлип. Куп языком массирует клитор снова и снова, потом опять облизывает влагалище. Моё возбуждение достигает пика, внизу живота свернулась тугая пружина, я прошу его:

– Ну, войди же, наконец, о-о-о….

Куп входит резко и сразу глубоко. Я закричала, мышцы влагалища инстинктивно обхватили член Купа, и тут я ощутила небывалый оргазм. Я снова услышала свой крик, и тут же крик Купа. Распахнула глаза, надо мной бьет крыльями дракон. Куп тут же совладал собой, трансформировался. Весь пышет жаром, а во мне ударила горячая струя. Я почувствовала силу удара по матке и горячую волну. Он обессиленный повалился на меня.

Когда чуть-чуть пришли в себя Куп произнёс:

– Я столько раз слышал, как ты кричала под Зилем – как я ему завидовал, что он трахает тебя и ты от него получаешь удовольствие. Когда кричал он, я скорее досадовал. Но ощущение полета, которое сегодня дала ты… Я могу это сравнить с ощущением полета. Так резко и неожиданно, что мой дракон вырвался, пытаясь удержать меня в полете. Не переживай, я справился с ним раньше, чем он понял, что я получаю удовольствие от женщины.

Я тихонько прикусила его шею. Облизала капельку крови. Тоже самое, Куп проделал с моей шеей.

– Ни одна женщина мне не сможет этого дать…

– Как мы будем дальше?

– Так же как были после той ужасной линьки. Вся комната пропахла тобой. Вся квартира. А эти ваши с Зилем крики по ночам… Тогда вы про это предпочли забыть. Хотя отчасти помог твой приступ. Я, правда, думал, что тебе стало плохо из-за меня. И сорок лет не пытался тебя домогаться, потому что видел, как тебе было плохо.

– Так это и было отторжением.

– Почему сейчас этого нет? Я после первой ночи боялся, что тебя начнет выворачивать, но этого не происходит.

– Я тоже об этом подумала. А еще мне нравится твой запах, хотя во время линьки я еле преодолела …э – я попыталась подобрать слова.

– Отвращение? – предложил Куп.

– Ну, это сильное слово. Просто мужчины, кроме Зиля, у меня вызывают неприятные ощущения: неприятный запах, не нравится внешний вид. Ты был исключением и тогда, ну, в общем, как-то так…

– Короче, не объяснить. И не надо. Я принял правильную тактику – выжидание.

– Запомнил? У драконов главный союзник – время.

– Ты такое говорила? Не помню.

– Рассказывала, что это говорила тётушка Тинг. «Главный союзник драконов – время. Можно дождаться исполнения любого желания. Смерти врага, изменения природных условий и много другого» – сказала я по-китайски.

– Я не очень в китайском, но сейчас понял.

Я поцеловала его, вдувая знание китайского.

– Я дождался тебя. Я не буду разрушать вашу жизнь с Зилем, не бойся. У меня есть некоторые идеи. Хочу с тобой посоветоваться, – он оперся на локоть и навис надо мной, глядя мне в лицо. – Я собираюсь продвигаться дальше в органы власти. Для этого мне нужно либо жениться, либо объявить себя геем. Что скажешь?

– Ты об этом вчера так долго разговаривал в кабинете?

– Да. Говори сразу, спонтанно у тебя всегда правильно выходит.

– Жениться. Геем быть уже не интересно. Обычные отношения, но тебе придется завести друга, иначе устанешь отбиваться от претендентов на твое сердце и попу, – я засмеялась. – Спонтанно я думаю, что тебе нужно жениться на иностранке. Издалека. Стана далекая и с чужим языком. Россия или Австралия.

– Австралия. И, наверно, Китай. Ты сбежала от Зиля в Китай, и говорила, что там ломку не чувствовала.

– Ломку?

– Да, а что ты думаешь я буду чувствовать, когда ты вернёшься к Зилю? Твой запах в постели, твой запах в квартире. Надо было везти тебя в гостиницу. Не догадался. Правда, тогда я вообще не мог ни о чем думать, кроме тебя подо мной, – он взял пачку сигарет, смял, очевидно, была пустая, резко встал с кровати и вышел из комнаты.

Полежав, несколько минут в одиночестве, я надела его футболку и пошла следом. Обнаружила Купа, голого, стоящего перед открытым окном на кухне, дымящим сигарету.

Прижалась к спине, отобрала сигарету, затянулась.

– Прекращай курить, – сказал Куп, оборачиваясь ко мне и обнимая, – беременным женщинам вредно курить.

– Что? Ты о чем?

– А ты не почувствовала? – Куп положил ладонь на низ моего живота. – В тебе бьется маленькая искорка от меня, искорка движется… О, да! Она уже у тебя в матке! Всё, моя милая, частичка меня теперь в тебе! – он подхватил меня на руки и закружил. – Правда, там уже у тебя есть маленький огонёк от Зиля, но я с огоньком договорился, чтобы не обижал мою искорку и заботился о ней. За это я поделился с ней своей силой и пообещал помощь в дальнейшем.

– Вот проныра! Как?!

– Что как? Произошло зачатие? А чем мы с тобой занимались четыре ночи и три дня?!

– Нет! Я не про это! Это я поняла. Как меня угораздило связаться с драконами?

– Ты сама дракон. Забыла кто твой папа?

– Ну, там все сложно. Я все же была человеком, пока не встретила вас с Зилем.

– Все предопределено драконьей судьбой. Сама же говорила. Надеюсь, теперь я смогу свободно от тебя сбежать. Зилька вернется страшно виноватый, и будет с тебя пылинки сдувать ближайшие лет двадцать.

– Так, почему виноватый? Что ты знаешь? Вы опять меня развели?

– Ничего я не знаю про Зиля, кроме того, что его понесло в этот Ванкувер. Он там решил почитать лекции. Еще у него мысль перебраться туда на ближайшие сто лет. Он тебе не говорил? Наверное, скажет, если ему там понравится. Он боялся, что это очень далеко и связь между вами может прерваться.

– Попросил тебя побыть со мной?

– Нет. Последить, чтобы ты не скучала. Я справился?

– Гад!

– Извини, в следующий раз оставлю тебя курить и пить в одиночестве!

– Слушай, я с тобой забыла про Зильберыча! Поставь меня!

Оказавшись на полу, я стала искать по кухне гаджет. Отключенный гаджет нашёлся на столе.

– Твоих рук дело!? Гаджет отключил!

– Ну, не нужно мне приписывать лишнего! Возможно, он отключился случайно, когда мы тут резвились.

Я включила гаджет, и тут же пришло сообщение, что детей привезут сегодня. Забирать от школы в 14-30.

– Сегодня! Блин! Сколько времени? Двенадцать! Ку-уп! Нам нужно Зильберыча забрать.

– Так сейчас завтрак! Беременным женщинам нужно хорошо питаться.

– Это забота?

– Это забота, и опека, и все что хочешь! – Он уже поставил чайник и вынимал из холодильника продукты, а из шкафчика достал пакет с круассанами.

Круассаны теплые. Теплые?!

– Не понимаю, почему они теплые?

– У меня в доме кафе. Я сходил в девять утра.

– Спасибо! Помнишь, что я люблю по утрам круассаны с кофе.

– Кофе? Или уже нельзя?

– Сегодня последний раз, можно? И дальше здравствуйте, девять месяцев скучной полезной диеты…

– Договорились. – Куп заправил кофе-машину. – Капучино?

– Да! – Обняла за спину, поцеловала в плечо. – Спасибо! Не уезжай. Может ломка не будет сильной. Зиль говорил, что во время моей первой беременности, в начале срока, чувствовал ослабление нашей связи. – Я усмехнулась. – Вроде как даже на сторону сходил и у него получилось.

– Он что тебе рассказал?

– А тебе рассказал? Значит было… А и фиг! Теперь мне не так стыдно, что мы тут творили… Нет, он не рассказывал, я почувствовала. Я же его чувствую. Радость, тоску, боль. А сейчас не чувствую ничего. Вообще. Это меня и выбивало. Ощущение, как будто ушёл, и нет его – пустота. Страшное чувство…

– Он вернется, а я уеду. Женюсь и вернусь, – Куп усмехнулся. – Я без вас не могу, без Зиля и тебя, а теперь еще и ребенок.

После завтрака, мы действительно все успели. Зиль вывел меня в шлеме в гараж. На мотоцикле я поехала домой. Куп поехал за мной на машине.

Дома я приняла душ и переоделась. Куп повез меня к школе. Оказалось, что пока я переодевалась, пришло сообщение, что Зиль в сети. Звонить не стала, во-первых, это он уехал, и четыре дня от него не было вестей. Во-вторых, мне не хотелось говорить с Зилем в присутствии Купа.

Часы на мониторе машины показывают