Читать книгу Классическая поэзия Китая - Ли Бо - Страница 4
Поэзия эпохи Хань
Оглавление«Девятнадцать древних стихотворений»
Неизвестные авторы, II в. до н.э. – II в.н.э.
Поэзия Хань представлена в этой книге сборником «Девятнадцать древних стихотворений». Эту эпоху можно охарактеризовать как плодотворную в смысле поэзии (тут стоит учесть более чем пятисотлетнюю предысторию, начиная с «Книги песен» Ши-цзин). Однако стихов для чтения от тех времён сохранилось меньше, чем песен для исполнения под музыку, тексты которых собирала специально учреждённая при Хань «Музыкальная Палата». Впоследствии как стихи, так и песни стали почвой для возникновения новых жанров классической поэзии.
«Древними стихотворениями» (гуши) в Китае называют стихи, созданные приблизительно в эпоху Хань, но не являющиеся песнями. Наиболее знаменитый их памятник – представленный здесь сборник. Он приписывается, лишь предположительно, одному или нескольким известным авторам (Мэй Шену, а также группе так называемых Цзяньаньских авторов), однако доподлинно авторство всё-таки не известно.
Все девятнадцать произведений характерны живым философским лиризмом, ясностью идей и образов, затрагивая такие темы, как бренность человеческой жизни, поиски счастья, любовь, разлука, горе. Поэтические достоинства сделали «Девятнадцать древних стихотворений» образцом стиля и источником вдохновения для более поздних китайских авторов, у которых мы находим циклы, написанные в духе этих древних стихотворений. Они и сегодня любимы в Китае. Все – относительно короткие, но хочется, как наш классик, воскликнуть: «Каждое из них есть поэма!»
Переводы сделаны в подражание стилю Л. З. Эйдлина – первого переводчика сборника – чьи переводческие принципы здесь подходят, на мой взгляд, лучше всего. Несмотря на некоторые совпадения по тексту, это не переработки переводов Эйдлина – они сделаны заново.
1
Вечно в пути, всё едешь, едешь, и едешь…
С тобою, любимый, расстались мы будто на жизнь.
От меня ты умчался в тысячевёрстные дали,
И каждый из нас – у края небес своего.
Дорога твоя длинна, трудна и опасна —
Свиданья нашего как преднаметить срок?
Хуский твой конь на северном ветре несётся,
А юэская птица гнездится на южных ветвях.
Ты каждый день от меня уезжаешь всё дальше,
Моё платье и пояс – свободнее, что ни день.
Но плывут облака, закрывая белое солнце:
Странник ещё не пустился в обратный путь.
Тоска о любимом ведь так меня и состарит,
И годы, как месяцы, мигом вот так пролетят.
Нет, полно об этом, не скажу уж больше ни слова —
Буду стараться побольше есть рисовых блюд.
Хуский – относящийся к «варварским» северным народам, обобщённо называемым «ху»
Юэская – относящаяся к области бывшего государства Юэ к югу от р. Янцзы
行行重行行，与君生别离。
相去万余里，各在天一涯。
道路阻且长，会面安可期?
胡马依北风，越鸟巢南枝。
浮云蔽白日，游子不顾反。
思君令人老，岁月忽已晚。
弃捐勿复道，努力加餐饭。
2
Зелена, зелена
на речном берегу трава;
И густы, и густы
кроны ив, что в саду растут;
И красою полна
эта женщина в терему,
Что бела и чиста
у раскрытых окон стоит.
Так прекрасен на ней
её свежих румян убор,
Так изящно-нежна
белизна оголённых рук.
Она прежде была
девицей в «поющем дому»,
Нынче стала она
шальному бродяге женой.
Непоседливый муж
где-то бродит, забыв свой дом,
И пустую постель
тяжело ей хранить одной.
Шальной бродяга – оригинальное выражение имеет два значения: 1) «шатун», склонный к бесконечным странствиям, и 2) гуляка-распутник. В древние времена преобладало, вероятно, первое. В предпоследней строке повторяется это выражение, переведённое иначе
青青河畔草，郁郁园中柳。
盈盈楼上女，皎皎当窗牖。
娥娥红粉妆，纤纤出素手。
昔为倡家女，今为荡子妇。
荡子行不归，空床难独守。
3
На вершине холма
зелёный стоит кипарис,
Грудой каменных глыб
завалено дно ущелья.
Вот живёт человек
в пространстве земли и неба,
А уже через миг —
будто странник, ушедший вдаль.
Нам ведёрка вина
для веселья достанет вполне,
Если только, конечно,
будет крепким оно, не слабым.
И погоним затем лошадей,
хлеща что есть силы,
Погулять-поразвлечься в Наньян,
или даже в Лоян.
В стольном граде Лояне
всюду красочно, пышно и шумно,
Здесь приличные люди
водят дружбу между собой.
От широких проспектов
расходится сеть переулков,
Где у ванов и хоу
богатых имений полно.
Здесь дворцы издалёка
друг на дружку взирают надменно.
Их привратные башни
больше сотни локтей высотой.
Наслажденьями тешась,
хозяева их веселятся —
Только грусть и печаль
отчего настигают порой?
Лоян – древний город, неоднократно бывший столицей, в том числе империи Хань. В тексте назван Ло, по имени реки
Наньян – город в 200 км к югу от Лояна. Однако это его современное название, старое же – Юаньсян, в тексте просто Юань, по имени реки
Приличные люди – буквально: «шапки и пояса», то есть образованный чиновничий класс
Ваны и хоу – высокие аристократические титулы, приблизительно как князья и графы
青青陵上柏，磊磊涧中石。
人生天地间，忽如远行客。
斗酒相娱乐，聊厚不为薄。
驱车策驽马，游戏宛与洛。
洛中何郁郁，冠带自相索。
长衢罗夹巷，王侯多第宅。
两宫遥相望，双阙百余尺。
极宴娱心意，戚戚何所迫。
4
Сегодня такой восхитительный званый обед!
Отрадных забав нельзя и упомнить порядком.
Играют на чжэне: какой окрыляющий звук!
Он нов, он прекрасен, и душу в мечтанья ввергает.
Сама добродетель в нём высшие песни поёт;
Кто музыку знает – услышит их подлинный смысл.
В согласных сердцах ведь единое скрыто желанье,
Хранимое в тайне, не высказанное никем:
Раз жизнь человека – всего лишь на время постой
И вмиг разлетится, как пыль с дуновением ветра,
То что́ бы свою быстроногую не подстегнуть? —
К успеху, богатству и славе скорей не домчаться?
А бедность и низость не стоит и вовсе хранить —
Невзгоды лишь горечь трудов и лишений приносят.
Чжэн – щипковый музыкальный инструмент наподобие европейской цитры, но с более низким и глубоким звучанием
Быстроногая (лошадь) – здесь метафора личной удачи и таланта
Бедность и низость – аскетизм и скромное положение в обществе, которые в среде образованных людей, порой лицемерно, считались добродетелью. Стихотворение полемизирует с этими убеждениями
今日良宴会，欢乐难具陈。
弹筝奋逸响，新声妙入神。
令德唱高言，识曲听其真。
齐心同所愿，含意俱未申。
人生寄一世，奄忽若飙尘。
何不策高足，先据要路津。
无为守穷贱，轗轲长苦辛。
5
В северной части стоит высокий дворец,
Верхом своим докасаясь до самых туч.
Окна узорные, рам резных переплёт,
В главный покой ступени из камня ведут.
Сверху доносится пенье и струн перебор:
Циня звучанье великого горя полно.
Кто же играет этот плачевный напев —
Верно, жена Ци Ляна по мужу скорбит?
Чистая шан за ветром осенним плывёт,
На середине стихая, колеблясь слегка.
С каждою нотой печальные вздохи звучат,
Боль безутешная в горьких стонах слышна.
Мучит не то ведь, что болью полна эта песнь,
Но что лишь редким дано её звук понять!
Вот бы нам вместе стать парою лебедей —
Крылья большие расправив, в небе летать.
Ступени из камня – в оригинале упоминается традиционный дворцовый ансамбль э-гэ. Он стоит на глинобитном основании – как сказано в оригинале, с тремя ступенями или ярусами
Цинь – широкий класс струнно-щипковых музыкальных инструментов. Это слово использовано только в переводе
Жена Ци Ляна – супруга государственного деятеля княжества Ци периода Чуньцю (VI в. до н.э.), оплакивавшая его гибель в течение десяти дней и ночей, а затем покончившая с собой. От её слёз обрушилась часть Великой Китайской Стены
Шан – грустная тональность или мелодия с ясным и чистым звучанием. Использовалась в элегиях, ассоциировалась с печалью и осенью
西北有高楼，上与浮云齐。
交疏结绮窗，阿阁三重阶。
上有弦歌声，音响一何悲！
谁能为此曲，无乃杞梁妻。
清商随风发，中曲正徘徊。
一弹再三叹，慷慨有余哀。
不惜歌者苦，但伤知音稀。
愿为双鸿鹄，奋翅起高飞。
6
В заводь речную лотос нарвать войду,
В топь орхидей, где много душистых трав.
Как я хочу их в дар поднести для той,
С кем мои думы – той, в далёком краю!
Вдаль оглянусь – увижу ль родимый край?
Путь к нему долог, безбрежный разлит простор.
Сердцем едины, в разлуке живём с тобой:
С нашей тоскою встретим и смерть свою.
* * *
涉江采芙蓉，兰泽多芳草。
采之欲遗谁？所思在远道。
还顾望旧乡，长路漫浩浩。
同心而离居，忧伤以终老。
7
В небе Луна так ярко и чисто сияет,
Озаряя лёгкого шёлка завесу над ложем.
В тоске и печали никак не могу уснуть я —
Набросив одежду, встала, хожу бесцельно.
В крае чужом гостить, говорят, приятно —
Но лучше бы ты вернулся домой скорее!
А я возле дома одна брожу под луною —
Тревожные мысли ведь некому мне поведать.
Вдаль наглядевшись, снова иду в покои.
