Читать книгу Мой взгляд на будущее мира - Ли Куан Ю - Страница 8

Впервые я встретился с Си Цзиньпином в Доме народных собраний в ходе моего визита в Пекин в ноябре 2007 г. Я не просил о встрече именно с ним. Я собирался встретиться с другим человеком, но то, что ко мне прислали именно его, говорило о многом. Он был тем, на кого делали ставку. Это была его первая встреча с иностранным лидером после избрания в Постоянный комитет Политбюро Китайской коммунистической партии – факт, который ясно показывал всему миру, кто назначен на роль преемника Ху Цзиньтао.

Меня поразила широта его взглядов – то, что китайцы называют «да ци» в противоположность «сяо ци». У него глубокий аналитический ум. Он видит суть дела, но не хочет выставлять свои знания напоказ. Ему не хватает искрящегося дружелюбия Цзян Цзэминя, но и не свойственна сухая сдержанность Ху Цзиньтао. Этот человек вызывает к себе уважение. Таково было мое первое впечатление. Принимая во внимание, какие испытания и невзгоды ему пришлось пережить, – в 1969 г. его 16-летним юношей сослали из столицы на «трудовое перевоспитание» в одну из беднейших провинций Китая Шэньси, откуда ему пришлось прокладывать путь наверх, – поразительно, что он никогда не ворчит и не жалуется на жизнь. Я бы поставил его в один ряд с такими великими личностями, как Нельсон Мандела.

Си представляет собой пятое поколение лидеров КНР начиная с 1949 г. Он возглавляет правительство, отвечающее высочайшим стандартам компетентности на всех уровнях, – важное достоинство китайской государственной системы, восходящее еще к системе мандарината. Сегодня высокие руководящие посты в Китае все чаще занимают люди, получившие западное образование, немало поездившие по миру и свободно владеющие английским языком. Их нельзя назвать коммунистами в строгом смысле этого слова – это прагматики, полные решимости построить богатую, технологически передовую, развитую страну. Каждый из четырех предыдущих лидеров государства внес свой уникальный вклад в строительство нового Китая. Для Мао Цзэдуна это была череда революций. Для Дэна Сяопина – реформы и открытость. Для Цзяна Цзэминя – консолидация и развитие. Для Ху Цзиньтао – построение гармоничного общества, в частности сокращение разрыва между богатыми и бедными. Какое наследие оставит после себя Си Цзиньпин?

С момента моего первого визита в Китай в 1976 г. я взял за правило регулярно посещать эту страну, по возможности не реже одного раза в год. Я встречался со всеми ее лидерами – от Мао до Си. Мао был великим человеком, который поставил Китай на ноги. В 1949 г., после 200 лет хаоса и нестабильности, в которых пребывала страна, он вышел на площадь Тяньаньмэнь и провозгласил: «Отныне китайский народ встал во весь рост!» Второго такого революционера, как Мао, не было и нет. Он был мастером партизанской войны: умело руководя боевыми действиями против националистов, победил их и объединил страну. Но можно ли назвать его модернизатором Китая? История трагически свидетельствует о том, что человек, который освободил Китай, затем почти разрушил его в ходе Культурной революции. Если бы он продолжал править и дальше или если бы власть перешла к Хуа Гофэну – его преемнику, унаследовавшему его идеологию, Китай пошел бы по пути Советского Союза. Мне довелось встретиться с Мао только один раз, в самом конце его карьеры, когда он был далеко не в лучшей форме. Общались мы так: сначала одна женщина переводила все, что говорил Мао, с хунаньского диалекта, а затем переводчик переводил это на английский язык. Я видел лишь тень легендарного человека.

К счастью для Китая, Дэн Сяопин резко изменил курс, по которому шла страна. Впервые он приехал в Сингапур в 1978 г., предварительно посетив Бангкок и Куала-Лумпур. Он хотел, чтобы мы объединили силы и не позволили вьетнамцам напасть на Камбоджу, а если это все же произойдет, дать им достойный отпор. Я думаю, что эта поездка стала для него откровением. Должно быть, он ожидал увидеть три отсталые столицы, какие бывают в бедных странах. Но вместо этого увидел три современных столичных мегаполиса, с которыми не мог сравниться ни один город в Китае. Он провел в Сингапуре четыре дня. Когда за ним закрылась дверь самолета, я сказал своим коллегам: «Теперь его информаторы получат хорошую взбучку, потому что то, что он увидел в Сингапуре, полностью противоречит их донесениям». Его местные информаторы были из числа сочувствующих коммунистам, и их донесения носили явно предвзятый характер.

Во время одного из официальных ужинов он высказал мне свои поздравления и на мой вопрос, с чем он меня поздравляет, ответил: «У вас прекрасный город, город-сад». Я поблагодарил его, но добавил: «Что бы мы ни делали, вы можете сделать лучше, потому что мы – потомки безземельных крестьян с юга Китая. У вас есть ученые и есть специалисты. Что бы мы ни делали, вы добьетесь большего». Он ничего не ответил. Он просто посмотрел на меня своим пронзительным взглядом и сменил тему. Это был 1978 год.

В 1992 г. он отправился в свою знаменитую поездку по южным провинциям Китая, чтобы побудить местное руководство более активно проводить в жизнь политику реформ и открытости, и в своей речи в провинции Гуандун сказал следующее: «Мы должны учиться у мира и особенно у Сингапура. И мы должны добиться большего, чем они». Тогда я сказал себе: «Он не забыл мои слова». Они действительно могут добиться большего, чем мы.

Во время своего визита в Сингапур Дэн увидел, как небольшой остров без каких-либо природных ресурсов сумел добиться процветания за счет привлечения иностранных инвестиций, грамотного управления и развития технологий. Он вернулся в Китай убежденным в том, что им тоже нужно открыть свою экономику для мира. Это был ключевой поворотный момент в истории Китая, и, резко сменив курс, страна больше не оглядывалась назад.

Я был свидетелем впечатляющей трансформации Китая. Интенсивное строительство превратило его обветшалые, малозастроенные города с устаревшей инфраструктурой в современные мегаполисы со скоростными поездами, автострадами и аэропортами. Посетите Далянь, Шанхай, Пекин, Гуанчжоу или Шэньчжэнь – они ни в чем не уступают Гонконгу и любому другому городу в мире. Китайцы – превосходные строители и дизайнеры. Я не знаю, почему они так долго подавляли эти свои таланты в ущерб самим себе.

Дэну принадлежит ключевая роль в том, что страна встала на другой путь развития. Поначалу представители «старой гвардии» воспротивились его решению открыть Китай миру. Но Дэн был человеком с сильным характером. Он отмел противников в сторону и начал решительно действовать. Без него этот поворот не произошел бы так быстро, потому что его высочайший, непререкаемый авторитет – в свое время он участвовал в легендарном «Великом походе» под руководством Мао Цзэдуна – помог переубедить сомневающихся. Человек маленького роста, Дэн был гигантом как политический лидер. Из всех иностранных глав государств, которых мне довелось знать, он, несомненно, произвел на меня самое глубокое впечатление.

Своим преемником на посту руководителя страны и партии Дэн Сяопин выбрал Цзян Цзэминя. Во время событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. тот был секретарем шанхайского городского комитета партии и сумел успешно подавить аналогичные беспорядки в Шанхае. Это был человек «твердой руки», который видел свою миссию в том, чтобы продолжать программу модернизации, начатую его предшественником. Я помню его как очень дружелюбного и общительного человека. Во время нашей первой встречи он громоподобным голосом пропел припев из известной итальянской песни "O Sole Mio", потом схватил меня за руку и спросил: «Что, по-вашему, о нас думают американцы?» Разумеется, это было еще до того, как китайцы наладили тесные отношения с Америкой. Теперь им не нужно спрашивать об этом у меня.

Что касается Ху Цзиньтао, то его я считаю консолидатором. За время своего правления он провел всего одну или две фундаментальные реформы. Но, учитывая те серьезные проблемы, с которыми столкнулась его страна, такие как интенсивная миграция сельского населения в города и растущий разрыв в доходах, перед ним стояли другие задачи, а именно консолидация и стабильность. Мне он показался спокойным и вдумчивым человеком. Он не такой яркий человек, как Цзян Цзэминь, но у него блестящая память, и он тщательно изучает любой вопрос, с которым сталкивается. Вскоре после его прихода к власти правительство совершило ряд ошибочных шагов, попытавшись скрыть от международного сообщества информацию о вспышке атипичной пневмонии в южных провинциях Китая, но, осознав, что это создает серьезную угрозу для экономики страны, Ху Цзиньтао устранил все препоны и принял активные меры для решения этой проблемы, включая беспрецедентные отставки министра здравоохранения и мэра Пекина. Это показало всем решительность и твердость нового лидера страны и премьер-министра Вэнь Цзябао. В конце концов, в свое время Ху был переведен в центр после того, как жестоко подавил массовые беспорядки в Тибете. За мягкой, добродушной внешностью в нем скрывается железный человек.

Трудно предсказать, какую политику будет проводить в жизнь Си Цзиньпин и какое наследие он постарается оставить после десятилетий правления страной. Китайские лидеры не склонны трубить о своих планах на будущее до прихода к власти. Они предпочитают держать голову ниже бруствера. Поскольку Китай переживает критический период с точки зрения внутренних проблем, я думаю, что Си Цзиньпин сосредоточит свои усилия на их решении. Многое будет зависеть и от того, какие события будут происходить во внешнем мире. Самые лучшие планы могут пойти наперекосяк под давлением непредвиденных обстоятельств. Но я считаю, что он будет реагировать на все обдуманно, без паники. Он имеет вес и, я думаю, будет уверенно вести партию за собой. Его опыт работы в армии обеспечит ему необходимое влияние в военных кругах.

За его внешней политикой будут следить с пристальным вниманием. Подъем Китая вызывает серьезные опасения у многих стран, как в Азии, так и на Западе. Сильный Китай приносит мировому сообществу множество преимуществ, например растущие инвестиции китайских компаний, начинающих выходить за пределы своей страны. Но соседи Китая также начинают ощущать его все более уверенную и жесткую позицию во внешней политике. Очевидно и то, что этот пробуждающийся гигант бросает вызов и Соединенным Штатам – их доминированию если не в глобальном масштабе, то определенно в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Ключевой вопрос в том, можно или нет верить повторяющимся заверениям китайского руководства в том, что Китай стремится только к мирному росту, а не к гегемонии. На это есть две точки зрения. Первая – что китайцы будут мирно наращивать свою мощь и влияние без какой-либо внешней агрессии. Вторая – что они накачают мускулы и примутся запугивать всех вокруг. Я думаю, что они выберут первый вариант, хотя при этом, возможно, будут наращивать силу. Дэн Сяопин считал мудрым решением «держаться в тени» (по-китайски – «тао куан ян хуэй»). Он был уверен, что до поры до времени Китай должен скрывать свои амбиции и прятать когти. Китайцы знают, что им нужно еще 30–40 лет, чтобы догнать остальной мир. Если они не станут бросать вызов ведущим мировым державам и будут водить дружбу со всеми, это даст им время и возможность решить свои внутренние проблемы и продолжить курс на стабильный экономический рост.

Они также хорошо осознают необходимость избегать пути, по которому в свое время пошли Япония и Германия. Резкий подъем Германии и Японии привел к резкому обострению в Европе и Азии конкуренции за власть, влияние и ресурсы, что в конечном счете привело к двум самым кровопролитным войнам ХХ века и положило конец росту и процветанию этих стран. Если Китай будет вовлечен в какую-либо войну, это может привести к внутренней нестабильности, началу народных волнений и негативным последствиям в экономике, возможно, на очень долгий период времени. Таким образом, я думаю, что китайцы будут руководствоваться рациональным расчетом: «Мы так долго ждали этой возможности догнать развитые страны. Зачем теперь спешить и ставить под угрозу наш постепенный, но уверенный подъем?»

Разумеется, это не означает, что Китай будет капитулировать всякий раз при возникновении разногласий с другой страной. По мере изменения глобального баланса сил он будет все увереннее высказывать и отстаивать свою позицию. Как заявил бывший министр иностранных дел КНР Ян Цзечи, там, где затрагиваются коренные интересы Китая, китайцы будут неуклонно отстаивать свои принципы. Ближайшие соседи Китая в Азии уже убедились в этом. В 2008 г. Вьетнам предоставил американской нефтегазовой компании ExxonMobil право на бурение нефтяных скважин в спорных водах Южно-Китайского моря. Задействовав свой военный флот, китайцы потребовали от американской компании убраться из акватории. А китайское правительство предупредило ExxonMobil, что, если она будет продолжать попытки, бизнес компании в Китае будет поставлен под угрозу. И поскольку поблизости не было американского военного флота, который мог бы прийти ей на подмогу и позволить отстоять свои права, ExxonMobil пришлось свернуть проект.

Четыре года назад, в 2010 г., Япония арестовала капитана китайского рыболовецкого траулера, который столкнулся с двумя японскими патрульными судами в спорных водах около островов Сенкаку (по-китайски – островов Дяоюйдао). Первоначально японцы хотели судить капитана по японским законам, но в конце концов уступили интенсивному давлению со стороны Китая и выпустили его на свободу. Этот инцидент наглядно показывает, как изменился баланс сил. Сегодня Японии приходится иметь дело не со слабой и отсталой страной, в которую она может вторгнуться и почти полностью оккупировать, как это было чуть более полувека назад, а с поднявшимся на ноги гигантом размером в 10 раз больше нее. Такая уступчивость со стороны японцев означала признание новых реалий. Они понимали, что отныне имеют дело не с разрозненной кучкой феодальных правителей, а с организованной страной, имеющей сильную центральную власть, которая способна на решительные действия.