Читать книгу Тюремщица оборотня - Li Litvinenko - Страница 5

Она спешила домой, потирая окоченевшие руки. По сравнению с утром, на улице заметно похолодало, и девушка зябко куталась в свой тощий плащ. Еще одна улица, узкий проулок, и Мина свернула в родной тупик. Там, в густых зарослях сливового сада, прятался её дом. Он, словно в наказание, был построен в стороне от других, что полностью устраивало его жильцов.

Сегодня, несмотря на отвратительную погоду, здесь было многолюдно. Собравшаяся толпа перегородила тесную дорогу, совсем закрыв обзор. На повороте, воздух сильно завьюжило и понесло в лицо Мины колкие снежинки, смешанные с густым дымом.

– Что-то горит? – Спросила девушка у, спешившего мимо, человека.

Дядька посмотрел на нее удивленно и, узнав, шарахнулся в сторону. Привычная реакция. Но в его взгляде что-то насторожило, и Мина ускорила шаг. Перед ней, словно раздуваемая ветром, гурьба зевак расступалась, открывая вид на то место, где еще утром стоял уютный домик, заботливо выкрашенный в синий цвет. На его месте теперь лежала груда краснеющих жаром бревен, над которыми поднимался прозрачный дымок. Деревянные стены сгорели, оставив на каменном фундаменте угли, а от крытой дранкой крыши, вообще ничего не осталось. Попыток потушить огонь, ни сейчас, ни раньше никто не делал.

– Она даже не пыталась убежать, – Взахлеб рассказывал лохматый паренек, ежедневно разносивший по городу почту. – Просто сидела на стуле, посреди комнаты и жевала свой хлеб.

– Да быть такого не может. – Возразила ему полная женщина. Мина раньше видела её несколько раз, она жила неподалеку, на соседней улице. – Горела заживо и просто сидела?

– Не хотите, не верьте, только я правду говорю. Я все видел в окно, перед тем как крыша рухнула. – Стоял на своем почтовик. – Волосы на её голове уже дымились, а она даже рукой не пошевелила, чтобы сбить пламя.

– Может мертвая была. – Спросил кто-то.

– Наверняка задохнулась…

– Вы что не слушаете меня? – Вскипел парень. – Говорю же сидела и ела хлеб. Просто откусывала от каравая очередной кусок и жевала, словно ничего не происходит.

– Ужас какой! – Взялась за пухлые щеки тетка.

Тут они увидели Мину. Она шла на огонь пепелища словно зачарованная. Оглушенная жестокой реальностью девушка, словно глупый мотылек, летела на не потухшее еще пламя. Подойдя к крайнему огарку, Мина взяла его и откинула в сторону. Потом схватилась за другой, не замечая как опалило кожу на ладонях. Растаскивая горящие головешки, она дрожала всем телом, словно её трепала лихорадка. Оттащив огарки поменьше, она схватилась за большое бревно, край которого, к счастью, уже потух и что есть сил, толкнула его в бок. В воздух поднялся сноп искр и рассыпался веером. Часть попала на подмерзшую грязь, припорошенную снегом, и с шипением потухла. Часть прожгла дырки в её плаще и ботинках.

– Куда? – Крикнул на неё старик-сапожник, приходившийся им соседом. – Вот чумная! Следом захотела?

Он расставил руки в стороны, отгоняя её от огня, но не приближаясь.

– Отходи, а то вспыхнешь как свечка. – Поостерегла толстушка.

Сосед начал помахивать руками, отгоняя её подальше. Таким манером сгоняют в сарай кудахчущих куриц. Дед явно не хотел прикасаться к ней, но и наблюдать, как соседская девчонка превратится в факел, тоже не желал.

– Отойди, говорю. – Гаркнул он на Мину, и она отступила назад. – Тут уже ничем не поможешь. Да и вообще… Шла бы ты отсюда, от греха подальше…

На его слова по толпе прокатился гул. По-хорошему, кому-то из знакомых или родни, нужно было бы забрать её к себе. Девушка была слишком молода и на вид совсем беспомощна. Она стояла сейчас и дергалась, то вперед, то в сторону, явно не соображая, что делать. И видно было по лицам собравшихся: сиротку искренне жаль. Утром потерять единственного дядю, а к вечеру лишится тетки и дома. Такого и заклятому врагу не пожелаешь. Но родственников у неё не было, и все вокруг это знали, а желающих забрать к себе домой прокаженную тоже не нашлось. Вот и стояли все полукругом, отойдя от пожара и девушки на безопасное расстояние, и с затаенным интересом ждали, чем все закончится.

– Ой, а пойти-то ей некуда… – Высказалась вслух пухленькая тетка.

– Бедняга… – Заговорили вокруг.

– Погорелица… – Завздыхали рядом.

– Проклятая… – Вспомнил кто-то.

И настроение в толпе, резко поменялось. Люди, не сговариваясь, попятились от неё еще дальше. Собрание стало быстро редеть. Опустив глаза на грязный снег, словно чувствуя за собой вину, народ заспешил по домам.

– Я бы тебя к себе взял, – Оправдывался добрый старичок-сапожник. – Но сам комнату снимаю… Тебе к главе города нужно идти.

– И побыстрее. – Поддержала его незнакомая женщина, худая и вся в черном. – Пока совсем не стемнело.

– Да, поспеши, а то пока возчика найдут, пока телегу запрягут… – Поддержала её толстая тетенька.

Мина смотрела на них и не понимала, о чем они говорят.

– Какую телегу? – Переспросила девушка. Она не плакала. Шок, накрывший её с головой, жег огнем и словно испарил всю влагу в теле.

Мина подумала, что речь идет о похоронах. Наверно люди советуют ей попросить помощи, на захоронение останков тети, у главы. Почему сейчас? Так срочно? Как они будут разбирать горящие головни? Наверно сначала пожарище все-таки потушат.

– Город обязан дать телегу всем выжившим после Мора. – Спокойно и как-то даже радостно, объяснила ей незнакомая женщина. – Для перевозки в обиталище.

– Правда, правда! – Поддержала пухленькая женщина, тоже радостно, понимая, что проблема в виде прокаженной соседки, решена.

Сейчас, когда умер защищавший её дядя, отправить девушку прочь, стало легче легкого. Всю свою жизнь, прокаженная, словно соринка в глазу, мешала им жить спокойно. Люди смотрели на неё теперь с нетерпением, ожидая, что она уберется отсюда и перестанет напоминать им о собственной жестокости. Сквозь сочувствие на их лицах, как черная плесень на стенах, стала проступать неприязнь. Кажется, если бы они не боялись к ней прикоснуться, Мину поволокли бы уже к главе города, под руки.

И она в страхе попятилась. Вспомнились все предостережения дядюшки.

– «Тебя не трогают, пока не помнят кто ты».

По закону в любом населенном месте её могли забить камнями. Прокаженным не место среди здоровых людей. И сейчас вопрос стоял только в том, кто бросит в неё камень первым? Кто самый смелый и решительный? Добрый дедушка-сапожник или тетка-соседка? А может булочница, которая каждое утро продавала ей хлеб?

Ответ Мина знать не хотела и, развернувшись, она стремительно вышла из родного закутка. Шаг быстро перешел в бег. Рот жадно хватал ледяной воздух, обжигавший легкие. Она давилась им и кашляла, спотыкалась, но не останавливаясь. Зимняя ночь опускалась на город, накрывая её защитным пологом. Голова девушки от перенесенного ужаса отказалась работать, и тело двигалось как будто само, выбирая дорогу по памяти. Ноги несли куда-то вперед…

Вот уже много лет Мина просыпалась в одно и то же время, без пяти минут шесть. Открыв глаза, она смотрела на ходики с кукушкой, висевшие на стене у печки. В сонной дреме девушка наблюдала, как стрелка пробегает последние пять делений и вставала.

Сегодня еще окончательно не проснувшись, она не вспомнила, а скорее почувствовала что-то неладное. В грудь словно впрыснули горький яд. Он отравлял душу чувством невосполнимой потери и одиночества. Она словно плавала в тягучем, холодном забытье, затянувшем её словно болото. Сознание барахталось в мутной жиже ушедшего и никак не могло выбраться из его клейкой трясины. Открыв глаза, она ничего не увидела. Её окружала кромешная темнота. Ужас липкими пальчиками прополз за шиворот. Девушка помотала головой и протерла глаза, надеясь развеять мглу перед собой, но это не помогло, вокруг был только мрак. Прислушавшись к себе, она ощутила, как её тело колотит озноб, голова гудела. Память все еще не давала ей разгадку происходящего, и Мина, пытаясь её найти, зашарила вокруг себя руками. Движения дались ей с трудом, все затекло и закоченело.

Она с удивлением поняла, что сидит прямо на земле, опершись о шершавую, каменную стену. Она была полностью одета и обута. В сыром и холодном воздухе, пахло плесенью, гнилой соломой и еще чем-то смутно знакомым…Она в подвале? Но как она здесь очутилась? И где находится, это «здесь»? В тишине, совсем рядом, кто-то грустно вздохнул. Оборотень! Она подскочила на месте как ужаленная. Не может быть! Неужели она в тюремном подземелье замка Басту?

В этот момент на неё словно вылили ушат ледяной воды. Сердце зашлось от горя и ужаса. И тело опять затряслось в беззвучном рыдании. А ведь она думала, что выплакала вчера все слезы.

Рядом опять грустно вздохнул оборотень и сухо покашлял, словно в горле у него першило.

– «Я не налила ему вчера воды. – Как-то машинально подумала Мина. – Спешила к тетушке…» – Она всхлипнула, вспомнив, что там на другом конце города, под грудой сгоревших бревен, лежат не упокоенные останки её бедной тетки.

– «А ну-ка хватит!» – Одернула себя девушка. – «Твои слезы ничего не исправят и никому не помогут. Нужно взять себя в руки».

Легко сказать…

– Лучше начну с ног.

Она аккуратно выпростала их из-под себя. Ноги онемели во сне и ничего не чувствовали. Как только Мина сменила позу, по мышцам побежали колющие мурашки. Это было больно. Чтобы быстрее восстановить кровообращение, она подтянула юбку вверх и начала растирать ноги прямо через чулки. При этом она водила плечами, заставляя, вернутся в них подвижность и немного согреться. Потом на коленях она доползла до соседней стены и, пошатываясь, поменяла позу с «человек ползущий» на «человек прямостоящий».

Мина ощупала стены вокруг, чтобы сориентироваться. Девушка не помнила, как пришла сюда. Вернее смутные воспоминая, у неё все же остались, но от шока они были совсем размыты. Инстинкт самосохранения заставил её спрятаться в единственном знакомом месте кроме дома.

В какой части погреба она оказалась и как далеко от неё находится людоед? Вот что волновало её сейчас. Одного неверного движения хватит, чтобы он сцапал и свернул её худую шею. Поэтому девушка двигалась очень медленно, стараясь ничего не упустить. Но все же, столкновение с умывальником произошло неожиданно и стремительно.

– «У меня будет просто замечательная шишка! – Решила девушка, потирая ушиб. – А главное, точно посередине лба! … и теперь я знаю, где выход».

Она, пошатываясь, но уже гораздо уверенней, пошла вдоль стены. По полу волочилась её холщевая сумка, сползшая с плеча и каким-то чудом зацепившаяся где-то в районе локтя. Она шла и не узнавала свое тело. Движенья были рваными, словно им управляла не она, а кто-то другой. Другой нащупал первую ступеньку, другой поднимался по каменным ступеням лестницы. Будто тот, другой, открывал тяжелую входную дверь и поднимал лицо к небу.

От яркого утреннего света она растерялась и удивленно заозиралась вокруг. После того как копоть от сгоревшего прошлого осела, мир решил измениться и предложил Мине начать все с чистого листа. Буквально.

Все вокруг было ослепляющее белым, чистым и, почему-то, праздничным. После затяжного полумрака, открытое, светлое пространство показалось абсолютно незнакомым. За ночь нападало сантиметров десять пушистого снега, и ботинки Мины утонули в нем, словно в ворсе дорогого ковра. Он налип на окружающие дворик стены, ветки кустарника, росшего в углу, и на решетку клетки, превратив её в чудную, подарочную коробку.

Вырвавшийся у Мины вздох восхищения, превратился в густой пар и рассеялся в воздухе, напомнив, что теплый, подбитый мехом плащ тоже превратился в труху. Вчера утром, температура только начинала опускаться, и Мина накинула на плечи первое, что попалось, не обратив внимания на резкую смену погоды. В тонком, шерстяном плаще ходить было легче, да и кто мог подумать, что к утру единственным имуществом девушки станет её одежда: нелюбимое платье, старенький плащ, да протертые ботинки.

Потоптавшись у входа в подвал словно неприкаянная, Мина попыталась поправить сумку, закинув её поудобнее на плечо. Ткань перекрутилась, зацепившись за что-то, и не хотела поддаваться. Дернув сильней, она оторвала единственную лямку. Котомка шлепнулась в снег и из неё высыпались полезные мелочи, которые девушка обычно таскала с собой. Пришлось шарить по пушистым снежинкам голыми руками и собирать запорошенные потеряшки. Снежинки гасли, неловкие пальчики мерзли, а чувства, как ни странно, отмякали.

– «Стоит сгрести все и сжечь! Жаль только, костра поблизости нет». – Зло подумала девушка. Ну вот, первой проснулась злость.

На свое место вернулись: катушка ниток с иголкой, огарок свечи, коробка спичек, огрызок карандаша и маленький бумажный блокнотик. Потом она нашла пучок сцепленных между собой булавок и одной из них заколола разорванную сумку.

– «Зашью позже». – Решила девушка.

А вот разыскать три медные монетки, стоило большого труда. Еще, она вытащила из снега связку тюремных ключей. Оказалось, если очень хорошо поискать, то в любой даже очень дрянной ситуации, найдется кроха чего-то славного. Вот и разномастные ключики в руке, тяжеля пальцы, напомнили, что еще не все потерянно. Фортуна развернулась к ней не своим толстым задом, а боком, давая шанс на жизнь. У неё оставалась работа…

– «Ну что, проклятая, ты готова существовать дальше?» – Обратилась Мина сама к себе.

Она пошла под навес, взяла ведро и, нарушая хрупкую снежную чистоту, потопала по занесенной тропинке.

От кухни к колодцу дорожку почистили и, ступив на камни, она старательно обстукала ботинки от налипшего снега. Ноги все равно холодило. От тепла, невидимые глазу снежинки, набившиеся за шнурки, таяли, и обувь сразу становилась влажной.

– «Если их негде будет просушить, придется носить мокрые, так на улице ноги быстро окоченеют, и я умру от обморожения». – Размышляла Мина, крутя ручку колода.

Растрескавшийся от времени ворот скрипел, наматывая на себя обледенелую цепь. Забранные коркой звенья, с хрустом освобождались из своего плена и поблескивали на солнце, отполированным железом. Звуки отражались от гулкой воды, солнечные зайцы слепили. Заглянув в колодец, она залюбовалась толстым слоем инея, покрывавшем стенки изнутри. В колючих щетинках чудился, то волшебный лес, то силуэты животных, бегущих по замкнутому кругу. Наклонившись вперед, Мина провела по ним пальцем. Стеклянные лепестки обломились и с тихим хрустом осыпались вниз. Они пропали в черном зеркале, дрогнувшем рябью. Вода колыхнулась и снова стала идеально гладкой. Оттуда из глубины на неё смотрела девушка, окруженная ореолом света. Так далека, показалась она Мине, так спокойна.

– «Если упасть туда, головой вниз, смерть будет мучительной, но быстрой…» – Как-то вяло размышляла девушка.

Перед глазами пронеслась картина. Она в ледяной воде. Одежда намокает и не дает повернуться. Воздух в легких заканчивается, и черное жерло поглощает её.

– «Возможно, это будет не так ужасно, как долгая смерть от холода».

Перед ней балансируя, возникли весы. На одной чаше жизнь. Ничего не стоящая, никому ненужная (даже ей), ужасная, нищенская жизнь, которая видимо очень быстро закончится. На другой чаше смерть, тоже болезненная, но стремительная.

– Что мне делать дальше? – Спросила вслух Мина.

Ей так не хотелось принимать свою бесполезность. Хотелось жить и быть как все, а не изгоем, к которому брезгуют даже прикоснуться. Хотелось, чтобы сейчас кто-то поддержал, обнял и пожалел. Ну, или просто ждал, нуждался в тебе.

Ждал… А ведь её кое-кто ждал. Ждал все эти последние месяцы. Ждал сидя на сыром полу и прикасаясь к холодной решетке. И сейчас ждет, пока рассеянная тюремщица сжалится и вспомнит, наконец, о своих обязанностях.

Мина схватилась за эту мысль как за спасительную соломинку. Она не такая уж и ненужная, от неё зависит жизнь человека. Ну не совсем человека… Скорее животного, которое бы с удовольствие ею пообедало. Ну и что? Мина все равно ощутила себя нужной. Если её не станет, возможно, оборотня просто закроют и подождут, пока он умрет. Удивительно, но сейчас они зависели друг от друга. Умрет один и следом не станет второго. Погибнет оборотень и Мина лишится единственно источника доходов.

Итак, Мина, что дальше?

Судомойка, одетая в толстую куртку, шла не спеша. В одной руке она несла два ведра, в другой держала кусочек пышной булочки.

– Здравствуйте Честер. – Вежливо поздоровалась Мина.

В ответ бабенка кивнула, запихнула в рот остатки сдобы и стала внимательно её рассматривать. Потом она вообще, поставила свои ведра и молча, обошла Мину по кругу.

– Ты что, – Заговорила, наконец, Честер. – Закрутила с истопником?

– Что закрутила? – Не поняла девушка.

– Шашни! – Хихикнула Честер.

Мина растерянно пожала плечами.

– Роман, интрижку, любовь? – Пояснила ей бабуся.

– Ааа. – Обрадовалась девушка. – Нет.

–Тогда что с тобой? Почему ты выглядишь, так как будто тебя изваляли в золе. И пахнешь… Не очень. – Она повела носом и в подтверждении своих слов чихнула.

– Я …– Девушка не знала с чего начать.– Ночевала в погребе.

– В погребе? Это тот, который с картошкой? – Не поняла, Честер.

– Нет, это тот, который с оборотнем. – Ответила Мина и заплакала.

– Вот дела. – Вздохнула бабуся и потащила её на скамеечку возле колодца.

Она не обнимала девушку и не гладила её по голове. Честер вообще не была приучена к ласке. Но выслушала, внимательно, не перебивая. И держала её за измазанную сажей руку, с черными, от забившейся под них копоти, ногтями.

– Не знаю, что дальше делать? – Закончила свой рассказ девушка. – Может вам, на кухню, помощница нужна? Я буду работать только за ночлег и еду. – Она умоляюще посмотрела на Честер. – Мне больше некуда пойти, пожалуйста!

Той было искренне жаль девушку, но помочь при всем желании Честер не могла. Не хотелось, в такой горький час, напоминать бедняжке о её ущербность, но что поделаешь?

– Я не против, но прокаженную и близко не пустят в замок. Удивительно, что допустили во двор.

– А вы не пустите меня в свою комнату? Тайно… Только на ночь. Я заплачу.

– Я делю комнату с младшей поварихой и двумя прачками. Они не плохие женщины, но жутко суеверные. Ты бы слышала, что они говорят о таких как ты.

Они сидели на скамеечке, неловко поглядывая друг на дружку. Честер сочувственно вздохнула. Слезы оставили на закопченном лице Мины грязные дорожки, и старуха взялась за кончик её плаща.

– Дайка я тебя вытру. – Она нещадно стала тереть кожу. Сажа не поддавалась. – Эх, мыло бы.

– У меня есть в подвале. – Обрадовалась замарашка. – И полотенце, только зеркала нет.

– Послушай, – Радостно вскинулась бабка. – А почему бы тебе, не пожить в подвале?

– Там же оборотень… – Неуверенно ответила девушка.

– Да! И туда никто не сунется! Живи сколько хочешь, никто тебя не выгонит. Никто даже не узнает, что ты там обитаешь. И совершенно бесплатно!

Мина задумалась. Идея была хорошая, даже замечательная идея. Кроме…

– Там сыро и холодно. – С сожаление отмела её Мина.

– Холодно, это плохо. – Согласилась Честер.

– Плохо. Была бы печка… И дров у меня нет и денег, чтобы купить их. – Стала перечислять бездомная.

– Дров в замке полно. Вон за конюшней, целый склад ими забит. Бери сколько нужно. А вот печка… – И бабка задумалась.

Мина поерзала на скамеечке. Попа, укрытая тонким плащом, уже замерзла. Она встала и переступила с ноги на ногу, что бы согреться.

– А ведь там была печка!

– Неужели? – Не поверила девушка, топая ногами.

– Была, была, я точно помню. Там за решеткой труба выходит, и давно… лет пять назад, её топили. Прямо над землей дым шел. А потом вынесли… Хозяин обозлился на зверя и велел убрать. Её отнесли к кузне, на перековку.– Бабка хитро глянула на Мину и подмигнула.– Только кузнеца в замке давно уже нет. Так и стоит там…

– А вы мне не поможете… – Хотела попросить Мина.

Но бабка поднялась, стряхнула снег с юбки и потянулась к колодцу.

– Могу помочь только одеялом.

– Спасибо.– Залепетала девушка.

– Два медяка.

Мина, от такой наглости, плюхнулась обратно на скамейку, с которой тоже поднялась. Хотела что-то сказать женщине, но вспомнила что та, ей ничего не должна и удивительно уже то, что она вообще с ней общается.

– Ты к мистеру Зогу сегодня ходила?

Мина помотала головой.

– Нет. И вчера забыла зайти.

– Голова твоя садовая, так всю плату профукаешь. – Честер еще на минуту задумалась, явно что-то подсчитывая в уме. – Еще за два медяка, принесу два наперника. Толстые, хорошие такие. Соломой набьешь, и лучше перины тебе будут.

– Чтобы пойти за деньгами к мистеру Детри, мне нужен котелок и каша.– Вспомнила Мина. – А я свой вчера потеряла.

– Эх ты, каша – потеряша.– Покачала головой Честер.– Вот как мы с тобой поступим. Сейчас ты иди в свой погреб, отдохни, оборотня своего попои. – Махнула она на ведро с водой.– Ну, или поделай то, что ты там делаешь. И жди. Сейчас народу по двору много ходит, лишние глаза мне не нужны, а вот после обеда, все поутихнет, и я тебе котелок принесу.

– С кашей? – При упоминании пищи, в животе у девушки громко забурчало, напоминая, что она не ела больше суток.

– С кашей. – Хмыкнула Честер. Потом достала из кармана, аккуратно завернутую в пергамент булочку и протянула девушке. – Вот держи. С первым снегом!