Читать книгу Найди путь к своей звезде - Лиана Белая - Страница 5

За стены крепости теперь было запрещено выходить не только детям, но даже мужчинам поодиночке. Напряженное ожидание утомляло. Магир знал свою верную крепкую дружину, пусть только сунуться враги, у него есть, чем ответить. Но не всякий город столь хорошо укреплен. Соседний город имел дружину намного меньше, чем у него, да и город менее укреплен. Каково же сейчас его родственнику Люту? Добрались ли до него войны под предводительством чудовища? А может быть это только слухи, возможно, это не мутанты вовсе, могли ведь дозорные принять случайно заблудившихся охотников принять за разведчиков, а от страха придумать странного и страшного воина!

Так прошло несколько недель. Постепенно топико устали от ожидания, город продолжал жить своей жизнью. Хозяйки радовались, что у кейзо только родились детеныши они не уходили далеко от крепости, возвращаясь на поляну дойки почти с минутной точностью. Поэтому можно было не ждать на поляне свое животное, а выходить точно по времени. В это время года не многие охотники решались начинать охоту, ведь и у лесных животных это время приплода. Но крепости было необходим запас мяса на случай возможной осады, никто не знает, кто бродит по лесам, и как они будут воевать?

Магиру предстояло решить сложную задачу, оставить ли большую часть своих воинов дома, для защиты города, или больше мужчин взять с собой, чтобы запастись мясом на случай возможного нападения? После долгих колебаний он все же рассудил, что неприятеля не видно и большую часть мужчин решил взять с собой.

Сердце Тины до боли сжалось, когда она провожала мужа.

– Чует сердце мое беду, не езжай, Магир – попросила она вечером перед выходом мужчин на охоту. Злые топико совсем рядом, я это знаю, поверь мне! А еще я чувствую новую, сильную и страшную угрозу! Такого не было в наших краях! Я не жила рядом с драконом в драконьей деревне, но мне кажется, что они похожи!

– Не пытаешься ли ты навязать мне веру твоих предков? Поберегись, волхв вчера вопрошал богов, врага нет рядом. И я не могу, верить женщине больше, чем волхву. Кроме того, ты ведь знаешь, что во многих семьях запас мяса подходит к концу. Никто кроме тебя не может питаться одними растениями. Я должен заботиться не только о своей семье. Город хорошо укреплен, я оставляю небольшую дружину. А ты лучше пожелай нам счастливой охоты и помолись богам о нашей сохранности. Ближе к ночи мы как всегда принесем жертву, утром также принесем жертву, и все будет хорошо – успокаивал ее Магир, но на душе у него было тревожно.

Князь еще раз проверил вал, стену, сторожевые башни и не нашел причины для волнений, крепость выдержит нападение врага.

Наступило утро, в предрассветных сумерках заканчивали сборы, Магир, как глава рода мог зажечь жертвенный огонь, но с юности нося в себе страх перед подобными ритуалами, как всегда попросил сделать это волхва.

Однажды в ранней юности Магир присутствовал на ритуале по случаю большого праздника в дальней крепости. Тогда глава рода по особому случаю решил принести в жертву топико. Уходящее солнце осветило страшную картину! Сумерки наполнились криками боли и страха, три сильных воина едва справлялись с извивающимся топико… Потом кровь, обагрившая жертвенник и страшная тишина, нарушаемая завыванием главы рода, бормотавшим заклятия и молитвы!

После того дня Магир ненавидел закат и поклялся себе никогда не приносить жертв сам. Это было нечасто среди ловарцев, предпочитавших приносить жертвы животных и самостоятельно, ведь это было особо почетным действием. И как только Магир построил новую крепость и стал ее главой и князем – он пригласил волхва для исполнения религиозных обрядов. Тот по просьбе Магира вот уже много лет служил богам от имени племени и его главы. А жертвоприношения людей не должны были именоваться в городе. И сегодня, как всегда готовились дружинники доверить великим богам свою удачу и безопасность.

Закончив утренний ритуал, мужчины сели на ойо и тронулись в дорогу. Ниама кинулась на шею к отцу, сильно прижалась к заросшей щеке, и Магир ощутил мокрую щеку дочери.

– Ниама, тебе не стыдно плакать, я ведь вернусь через несколько дней, что с тобой?

– Мне так страшно! – прошептала дочь, и еще крепче прижалась к отцу.

– Полно тебе, мать напугала, я скоро буду рядом, тебе нечего бояться. До встречи, слушайся маму.

Тина молча прижалась к стремени ойо. Магир наклонился и обнял жену на прощание.

«Прощаемся как на войну» – мелькнула мысль.

С усилием, изобразив спокойствие на лице, Магир приказал:

– В дорогу!

Отряд выехал за ворота, спустился с вала и тронулся к дальнему лесу. Ворота затворились, мост через вал подняли, и крепость вновь стала неприступной.

На следующий день, едва начало рассветать, Тина проснулась от ясного чувства опасности. По опыту она знала – враг совсем близко. Быстро встав, она поспешно оделась, разбудила Ниаму, подождала, пока та оделась, и они вышли на улицу. Понимая, что выйти из крепости будет очень трудно, Тина все же решила попробовать. По внутреннему чувству она знала, перевес сил на стороне врага, он коварен и неумолим. Враг приближается, нельзя терять ни минуты. Тина быстрыми, бесшумными шагами направилась к воротам крепости. Сонная Ниама едва поспевала за матерью, плохо понимая, что же происходит, но также ясно ощущая приближение опасности.

Когда мать и дочь подошли к воротам, их окликнул привратник. Тина направилась к нему.

– Мы должны покинуть крепость, приближается вражеский отряд, он сильнее нас, а Магир с воинами далеко от крепости.

– Откуда ты знаешь это?

– Я не могу объяснить, просто знаю.

– Шаман предупреждал нас, что молчание и кротость твоя только до времени, ты рано или поздно начнешь насаждать среди нас свою религию – неожиданно агрессивно ответил привратник.

– Позови начальника стражи.

Привратник не посмел противиться госпоже, разбудил начальника стражи. Тина повторила сказанное. Начальник стражи был поражен – женщина смеет отменять приказы мужа, ссылаясь на какие-то бредовые предчувствия! Где это видано! Конечно, ее род славился этими самыми «предчувствиями» и особыми знаниями, но пусть она рассказывает их в доме своего отца, или среди своих единоплеменников, это они обычно уходят от войны.

– Если вы не согласны покинуть крепость, отпустите нас с Ниамой, мы пойдем глубже в лес, к поселению моих родителей. Можете послать с нами охрану.

– У нас каждый воин на счету, а время действительно тревожное. Я думаю, что будет лучше, если вы пойдете в свою комнату и запрете засов – затем, подумав, добавил – а воина я поставлю у вашей двери. Кто знает, может вы в сговоре с врагом.

Тина тихо опустила голову, она поняла, что обречена, но Ниама, ее единственная девочка, она ведь совсем ребенок! Тина внимательно посмотрела на окончательно проснувшуюся Ниаму, и разжала свою руку, до сих пор крепко сжимавшую ее маленькие пальчики. Ниама все поняла. Пока начальник стражей позвал одного из мужчин, и поручил ему проводить госпожу с дочерью в ее комнату, Ниама в несколько прыжков скрылась за углом ближайшего строения. Тина рассчитала правильно, Ниаму не стали искать. Выругавшись на верткость маленькой беглянки, начальник стражи успокоился.

Несколько часов спустя после этого происшествия, стражи увидели всадника, скачущего к воротам во весь опор. Всадник подъехал к мосту и замахал руками. Из башни показался часовой.

– Кто ты и с чем пожаловал.

– Я гонец от Люта. Родственник просит Магира о помощи, враги окружили крепость. Осада длится уже три дня. Мой господин просит о помощи. Впустите меня – закончил он – я так устал, меня мучит голод.

Постовой позвал начальника стражи. Слова посла показались постовому странными, ему почудилась какая-то опасность? Особенно после инцидента с госпожой. Старший выслушал гонца.

– Как ты вырвался из города, если он окружен?

– Ночью прокрался, пользуясь темнотой.

– И ты проскакал целый день по лесу, наполненному врагами, и никто тебя не тронул? – засомневался воин.

– Я скакал во весь опор, возможно враги не смогли догнать меня, кроме того, я никого не видел, лес пуст.

– А не привел ли ты за собой погоню – не унимался начальник стражи.

– Я не первый день в лесу, если бы была погоня, я распознал бы.

Несмотря на странный ответ, начальник стражи решил опустить мост, открыть ворота и принять посланника.

В своей горнице Тина стояла, заломив руки. Всем телом она ощущала злобного врага, и понимала свое бессилие. Где теперь ее сокровище, где Ниама? Конечно, Тина постаралась научить дочь, всем премудростям ее племени. Но в жилах Ниамы течет горячая отцовская кровь. Ей так трудно смиряться, гордая девочка обижалась даже на слова матери, что нужно забыть о себе, слиться с природой, чтобы ощутить ее пульс. Она возмущалась, когда мать учила ее слушать деревья, землю, прислушиваться к мудрости камней. А когда Тина попыталась объяснить Ниаме, что самое высшее благо – раствориться в вечности, прикоснуться душой к бесконечности и позволить себе превратиться в слух, Ниама рассмеялась и убежала.

Тина вспомнила их споры, вернее бурную реакцию дочери на наставления матери. Ей было всего шесть лет, когда Ниама заявила матери:

– Ты всегда говоришь, что нужно научиться понимать природу, чтобы жить, не нарушая ее законы. Слушать и понимать характер каждого дерева, каждой травинки, камней и рек. Но кто будет тогда слушать меня?! Отец всегда ведет себя как хозяин леса и гор. Он здесь главный, и в крепости, и в лесах! И я – его дочь, я не собираюсь слушаться леса. Я буду им командовать!

Тина выслушала эту тираду, она даже нотки голоса отцовского отметила. Некоторое время женщина недоумевала, почему у ее дочери такой бунт? Ведь когда ей, Тине, отец объяснял то же самое, это вызвало в ее душе незабываемый восторг и преклонение перед прекрасным созданием Творца, Того невидимого Духа, которому поклонялось ее племя, боясь даже дать имя Ему! Тогда ей захотелось постигнуть все премудрости природы, впитать их всей душой, и жить с ними в согласии. Мысль о прикосновении души топико к вечности, вызвала в душе Тины благоговейный трепет!

И эта девочка, с горящими глазами, гордо поднятой головой – ее дочь! Тяжелая мысль промелькнула тогда в голове Тины. «Возможно, отец совершил ошибку, отдав ее, Тину замуж за сильного, дикого, властного, совершенно нечувствительного к гармонии язычника. Она была так молода и неопытна, но отец должен был предупредить ее что, даже большая любовь не способна изменить топико. Природа возьмет свое… «Природа науку победит», любила повторять ее бабушка. Может быть не только Магир, но и его дочь, имея внешность матери, унаследовав характер отца, не способна понять смысл того, в чем воспитывалась она – Тина. Когда властелин живет в гармонии со всем, что вверено ему, понимая в свою очередь, свою зависимость от вверенной ему природы». Но эта мысль не задержалась, Тина привыкла безраздельно доверять отцу. Да и что измениться сейчас, если думать об этом? Если она – Тина перестанет воспринимать жизнь, такой как она есть, это сделает ее несчастной, а обстоятельства не изменишь. Перед нею стоит ребенок, который ведет себя как взрослый с трудным характером – и это ее единственная дочь.

Много дней после этого случая Тина искала слова, образы, понятные для дочери, чтобы передать ей все знание, которое украшало жизнь матери, много раз спасало от смерти и горя. Не зря в племени торан ни одна женщина не была захвачена врагом, ни одна не была обесчещена, и ни одна не вышла замуж против своей воли. После того разговора о сне, который мог быть вещим, Магир позволил жене ходить на холм к камню, но только утром. Но когда Тина попросила его позволить ей брать Ниаму с собой на прогулки на холм, Магир решил, что это излишняя причуда и отказал.

Прошло полгода после того как Магир запретил Ниаме посещать холм с большим камнем, Тина смирилась и не перечила мужу. Теперь женщина не училась слушать звездную тишину, она слушала дыхание Ловара, пытаясь сквозь тишину понять суть того места, в котором жила. Каждое утро на рассвете, выходя на холм для встречи нового дня, она размышляла о том, как привить дочери любовь к миру. И со временем Тина замечала, что Ниама все же приобретает некоторые навыки, несмотря на постоянную готовность оспорить слова матери.

Однажды Магир как всегда после обеденного отдыха Ниамы, занимался с ней на поляне, обучая стрельбе из лука. Магира, наблюдавшего за ловкими движениями дочери, не по-детски точно и сильно натягивающую тетиву своего маленького лука, пускающую стрелы в кусок дерева, повешенный для этой цели на ветку дерева, вдруг поразила мысль: «Лицо – точная копия Тины! Как сильно она похожа на мать! Но насколько резко они отличаются! Я обращаюсь с Ниамой как с младшим товарищем по охоте, как с маленьким мужчиной, я горжусь и уважаю ее, но не могу любить, как хотел бы. Тину же я люблю, даже больше чем хотел бы… В чем же разница?!»

Он внимательно стал всматриваться в черты лица Ниамы. Чего-то не хватает в этом прекрасном лице, но чего?

Ниама пустила очередную стрелу, но неожиданно промахнулась. Боковым зрением она увидела пристальный взгляд отца, но более всего каждой клеточкой своего существа она вдруг почувствовала, что ее папа чем-то в ней недоволен. Именно это острое чувство смутило девочку, заставив ее промахнуться. «Ему что-то не нравится во мне, я чувствую это, но что? – уверенно подумала Ниама и вдруг спохватилась – откуда я знаю это, ведь папа ничего не говорил?!» – эти мысли вихрем пронеслись в голове девочки. Она тихо опустила лук:

– Я промахнулась – виновато произнесла Ниама.

– Ну и что, даже взрослые иногда не попадают в движущуюся цель – задумчиво произнес Магир. Его мысли были сейчас далеко, и он не заметил, насколько сильно расстроилась дочь – пойдем домой – закончил он.

По дороге домой Магир не произнес ни слова. Он не мог понять, в чем же разница между этими двумя женщинами, маленькой и большой, столь сильно похожими внешне?

Ниама вернулась с тренировки притихшая и виноватая, она решила, что папа сердится на нее за то, что она не оправдала его надежд. За ужином Магир внимательно наблюдал за женой и дочерью. И вдруг он понял: «Глаза! У Тины глубокие, живые, кроткие, таящие в себе невыраженную тайну. Глаза, которые никогда не забудешь. Именно они сразили Магира при первой же встрече, и после стольких лет совместной жизни, продолжают восторгать и смущать его. В глазах Ниамы решительность, напряжение и тревога. Она всегда присутствует на том месте, где находится. Задумывается лишь на мгновение, для принятия решения. Ее глаза не впитывают красоту, в них не хочется утонуть. Таких людей хорошо иметь при себе на охоте или в бою, но их трудно полюбить. А ведь она – будущая женщина, хочу я этого или нет!» – понял Магир.

Поздним вечером, перед сном князь сказал Тине:

– Если ты еще не передумала, ты можешь брать Ниаму с собой на холм утром.

– А захочет ли она пойти, зная, что ты запрещал раньше, чтобы она ходила со мной?

– Я скажу ей, что пришло время научиться твоим премудростям, они могут пригодиться ей.

Наутро, Ниаму в первый раз разбудили чуть свет. Узнав, что папа желает, чтобы она пошла с матерью, Ниама молча встала, оделась и пошла. Слово отца она привыкла исполнять беспрекословно.

В рассветных сумерках, взявшись за руку, две фигуры тихо поднимались на холм. Лес понемногу просыпался, дул прохладный ветер. Ниама куталась в теплую накидку, которую Тина захватила с собой, несмотря на возражения дочери, что накидки никто не носит. Поднимались тихо, Ниама, не привыкшая к утренним прогулкам, не успевала за матерью, поэтому Тине пришлось идти медленнее обычного. Недалеко от вершины Ниама спросила:

– Мам, а что мы будем там делать?

– Солнце встречать, у леса мудрости учиться, тишину слушать.

Ниама не до конца поняла ответ, но решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Наконец пришли к большому камню, который Ниама часто видела. С друзьями они не раз поднимались до этого камня наперегонки. Ниама знала, что именно здесь бывает мама каждое утро, но не могла понять, что может быть необычного в этой скале. С нее хорошо высматривать дичь. Когда встанешь на вершину этого огромного камня, открывается прекрасный вид на долину, отсюда видна часть крепости, остальное скрывает склон холма. Когда Ниама спросила, почему с камня не видно всю крепость, отец объяснил, что это сделано для безопасности, чтобы неприятель не мог рассмотреть все ее постройки.

Мать и дочь поднялись на камень, мама расстелила свою теплую накидку на камне, села и предложила Ниаме место рядом.

– Наконец-то, чуть не опоздали к празднику.

– К какому празднику?

– Скоро увидишь.

Ниама села, прижалась к плечу матери. Какое оно теплое, и нежное – это плечо. Чувство уюта и тишины заполнило душу девочки, когда мама обняла ее за плечи и прижала к себе. Ниама вдруг ясно ощутила, что мамину любовь не надо заслуживать, что она любит всегда, даже тогда, когда Ниама огорчает ее. Любовь отца Ниама всегда старалась заработать, а на мамину любовь всегда могла рассчитывать. После вчерашнего, неприятного чувства вины, Ниаме вдруг захотелось зарыться в теплое мамино плечо и остаться там. Она еще крепче прижалась к матери и, наконец, посмотрела на линию горизонта. На востоке появилась розовая полоска, которая быстро разрасталась вширь, и в высоту. Небо покрывалось тонкой паутиной света, от чего лес и окружающие холмы казались еще темнее. Через несколько минут над горизонтом появилась яркая полоска света, которая разрасталась на глазах. Скоро на нее стало невозможно смотреть. Ниама прикрыла глаза, подставив лицо теплым лучам первого солнца Ловара. Чувство неземного покоя наполнило душу. Закрыв глаза, они слушали песни просыпающегося леса. Скоро большое солнце поднялось, а линия горизонта вновь позолотилась – вставало второе, малое солнце и света вокруг стало еще больше. Тина в пол голоса комментировала:

– Сайка проснулась… А, это пушистый болзак побежал… елис кору разбивает…

Затем она чуть крепче прижала к себе дочь и шепнула на ухо.

– У нас гости, не пугай их и не пугайся сама. Встреть их как дорогих гостей.

Ниама от удивления открыла глаза. Недалеко от камня, чуть в стороне по склону, хрустнула ветка. Взглянув туда, Ниама вздрогнула, к ним шла огромная самка ронго с двумя детенышами. «Возможно, это та, что убила охотника в этом году» – промелькнула мысль и Ниама сжалась в комочек и придвинулась ближе к маме.

– Ну, здравствуй! – сказала Тина, обращаясь к самке ронго. Она освободила свою руку из цепких объятий Ниамы и встала навстречу хищнице.

– Сегодня я приготовила что-то необычное тебе и твоим детям.

Тина развернула сверточек, о существовании которого Ниама и не подозревала.

– Южные сладости, ты их еще не пробовала, сладкоежка.

Тина потрепала ронго по загривку, просунув тонкую ладонь под пластину панциря и поглаживая пушистую впадину между толстыми защитными пластинами, затем положила на ладонь несколько кружочков сладостей, которые недавно Магир купил для Ниамы и Тины у проезжего купца. Самка ронго посмотрела в сторону Ниамы и засопела. Тина потрепала густую короткую шерсть хищницы за ухом и начала мягким голосом уговаривать зверя.

– Это моя дочь, вам стоит познакомиться, я думаю, вы подружитесь, или твои дети смогут подружиться с ней. Познакомьтесь.

Но ни та, ни другая сторона не проявила желания знакомиться. Ронго, настороженно поглядывая на Ниаму, съела сладости с руки Тины, затем отошла в сторону и занялась поисками мелких грызунов в траве. Детеныши ронго подошли к Тине и протянули мордочки к ладони женщины, та достала еще сладости и угостила их.

– Ниама, подойди, познакомься с малышами.

Ниама быстро и испуганно отрицательно затрясла головой. Она слишком хорошо помнила изуродованный огромными зубами и располосованный острыми копытами труп охотника, принесенный из леса две недели назад. Он случайно встретил в лесу самку ронго с детенышами, убежать мужчина не успел, пущенная наугад стрела, которой он пытался защитить свою жизнь, отскочила от мощной роговой пластины животного. Охотник пустил еще стрелу и та, вроде не отскочила, но неизвестно, достигла ли цели, когда он пытался попасть между защитными пластинами, где открывалась мягкая шерстка? Никто так и не узнал, был ли ранен зверь?

– Возможно, вам еще рано знакомиться, но я думаю, вы подружитесь – рассмеялась Тина.

Еще несколько минут поиграв с детенышами, Тина отпустила их. Мамаша-ронго спокойно продолжала искать пищу.

– Ниама, пойдем домой, нас, наверное, уже ждет папа.

– Скажи ей, чтобы она ушла – почему-то шепотом прошептала бледная Ниама.

– Неужели она действительно такая страшная?

Ниама молча затрясла головой. Потрясение было слишком велико.

– Хорошо.

Тина подошла к ронго, и что-то сказала ей на незнакомом языке. Звуки ее голоса напомнили Ниаме журчание ручейка, но все же было в этом языке что-то родственное языку топико. Ниама слышала один раз, как на этом языке говорили дедушка с бабушкой, но из маминых уст она еще ни разу не слышала речи торан. Ниама однажды после посещения крепости родителей Тины спросила отца, можно ли выучить их язык. Отец наотрез отказался. Его дочь должна говорить на языке своего племени!

По дороге домой Ниама болтала без умолку, она получила слишком много впечатлений и все это распирало ее.

– Мам, это та самая ронго, о которой рассказывали мужчины?

– Да, мне пришлось вынимать стрелу из ее тела, иначе она погибла бы и детеныши тоже. Мне даже страшно было представить, что она умрет. Я всю жизнь живу среди топико, но до сих пор я не могу представить, как можно отнимать жизнь у живого существа…– очень тихо и грустно проговорила она

Ниама продолжала изливать поток вопросов и впечатлений. Тина слушала дочь, изредка отвечая на вопросы, и размышляла о судьбе дочери. Какой она будет? Не опоздала ли Тина, чтобы передать ей все, чему научена была с младенчества? Сумеет ли Ниама научиться любить окружающий мир, а не бояться его; не бороться с ним, а мудро управлять вверенной ей частью огромного мира и подчиняться мудрым его законам? Племя отца Ниамы – племя бойцов, чего больше в ее дочери?

После этого похода что-то поменялась в Ниаме, теперь она сама ждала утра, с радостью вставала, быстро одевалась, глаза ее блестели. Каждое утро она была готова к новым прекрасным открытиям! Скоро Ниама и детеныши ронго стали лучшими друзьями, с их мамашей установились свои отношения, осторожные, уважительные, но с взаимным не очень большим доверием. В некотором роде они были соперницами – характер у обеих сильный, независимый, словно принцессы двух разных государств.

После встречи солнца и общения с семьей ронго, Тина с дочерью обычно еще некоторое время бродили по лесу, и Тина посвящала дочь в тайны леса, трав, целебные свойства которых племя ее отца изучило в совершенстве. Тина научила дочь общаться со зверями, и птицами. Давала уроки речи торан, посвятила в тайну ее рода, способного за короткое время общения с топико, заговорить на его языке. И все же Тина понимала, что надежды на то, что Ниама сможет пользоваться этой способностью, почти нет.

– Дочь, для того, чтобы понять живое существо, ты должна понять, что все живые существа общаются посредством образов. Животные передают их движениями и звуком голоса, у людей более сложные образы и они имеют более сложный механизм передачи, приспособленный для этой цели. Если ты поймешь образ, который передает тебе топико или животное, тогда запомнить способ передачи этого образа будет намного легче, чем учить способы передачи без образов.

– Мам, а почему дедушка и бабушка называют нас язычниками? Ведь ты тоже ходишь встречать солнце? Мы приносим ему жертвы на закате, а ты утром встречаешь его?

– Ты задала сразу три вопроса, на который отвечать? – улыбнулась Тина.

– На первый.

– Мы не считаем себя язычниками, потому, что не поклоняемся природе. Поклоняемся мы только Тому, Чье Имя не смеем назвать. У природы мы учимся мудрости, которую ОН вложил в нее. Все это довольно сложно, ты еще маловата, чтобы понять. Мне объясняли суть наших верований в пятнадцать лет.

– А ты попробуй, я очень хочу понять!

– Хорошо, меня учили также, что на вопросы нужно отвечать. Раз ты доросла до вопроса, значит, доросла и до ответа… По преданиям наших отцов (я верю, что большая часть из них сохранилась верно), наш Создатель создал нас, как детей Своих. Никто и ничто в мире не могло разделять нас. Но топико пал, ниже всех Его созданий. Создания потеряли способность правильно отличать добро от зла. Они придумали свое добро и свое зло. Иногда они угадывают правду, но в большей части, ошибаются. Думая, что делают добро, они нарушают гармонию мира, а значит – выходит зло. Я уже не говорю о том, что часто они делают зло, зная, что это – зло.

– А почему ты с солнцем разговариваешь, если ты не поклоняешься ему?

– Создания могут поклоняться только тому, кто выше их. А выше их – только Тот, Кто их создал. Если они начнут поклоняться низшему – они упадут еще ниже. Представь себе, что случиться, если ты попробуешь поклониться камню, свисающему с обрыва? Для того чтобы поклониться, ты должна будешь встать ниже его…

– Я упаду с обрыва.

– Это правда. Даже если не упадешь в первый раз, можешь упасть в следующий раз. Но разговаривать можно со всеми. Только мы должны понимать, что вся природа живет по своим законам, а для нас, разумных существ, эти законы выше, хотя и имеют много общего. Мы не уверены, но многие из наших стариков считают, что Ловар может понимать язык жителей. Особенно топико. Ведь они природные жители этой планеты.

– Да… это действительно сложно. Но я, кажется, что-то начинаю понимать.

Тина рассказала дочери предание о том, что торане родом не с Ловара и Ниама была очень удивлена, но потом согласилась.

– Об этом все говорят, что твои родные – странные и чужаки… Но говорят, что вы пришли с других мест. А как вы попали на Ловар, с той, вашей планеты?

– У нас был большой космолет, который привез сюда моих предков, а потом вернулся обратно.

– А что это такое?

– Ну аппарат… на нем летают.

– Мам, не говори глупости! топико не летают! У нас нет крыльев! – как взрослая, с сарказмом рассмеялась Ниама.

– Ладно, я попытаюсь рассказать тебе об этом, когда ты вырастешь… – вздохнула Тина – а пока никому не говори об этом разговоре.

– Я не тупая… я не хочу, чтобы меня обсмеяли – резко ответила дочь.