Читать книгу Паж цесаревны - Лидия Чарская - Страница 11

Октябрьский день клонился к вечеру. Во многих избах Покровской слободы зажглись лучины, засветились огоньки, прорвавшие темноту ранних осенних сумерек. Круглолицый месяц выплыл из-за темного облака и озарил тихим причудливым светом и тесноватые, крепкие избы, и широкую слободскую улицу, и окруженный тыном цесаревнин дворец.

В 1730 году юная, восемнадцатилетняя дочь Петра I и Екатерины поселилась здесь, в своей родной слободе. И прежде, в царствование малолетнего царя Петра II, своего племянника, она наезжала сюда. Здесь она отдыхала от придворных затей, балов, «машкарадов» да пиров охотничьих, до которых юный царь был большой охотник. А как скончался юный император, и вступила на престол бывшая герцогиня Курляндская, да начались интриги да подкапывания не в меру рьяных слуг новой государыни под нее, цесаревну, Елизавета удалилась в свою подмосковную вотчину, Покровскую слободу, проживая то в ней, то делая из нее наезды в другое свое владение, село Александровское.

Здесь, вдали от шумной придворной жизни, мирно да тихо протекала жизнь цесаревны. Когда императрица, уговоренная Минихом и другими вельможами из сотрудников покойного царя-преобразователя и горячими его сторонниками, согласилась для блага правления переехать всем двором из Москвы в Петербург, одна цесаревна не последовала за шумной свитой государыни. Она осталась в Покровском, зная, что ретивые приспешники уже успели вооружить против нее императрицу своими наговорами и возбудили незаслуженный гнев Анны Иоанновны к ее сопернице по праву на русский престол. Поселившись в Покровском, красавица-цесаревна и не думала, однако, о своем праве быть русской царицей. Она вся ушла в веселые деревенские развлечения. В летнюю пору она собирала крестьянских девушек на широкий слободской луг и водила с ними бесконечные хороводы, запевая своим дивным голосом ею самою сочиненные песни. Зимою же устраивала катания с гор по широкой слободской улице с теми же девушками и парнями, молодыми слобожанами, готовыми в огонь и в воду идти за ласковую царевну. А осенью, в сопровождении своего неизменного гвардейского прапорщика Семенозского полка Алексея Шубина, врача или лейб-хирурга, горячо преданного цесаревне, Армана или Германа Лестока, да любимого стремянного, Гаврилы Издольского, ездила на охоту, то на псовую, то на соколиную, сообразно своему желанию, но всегда успешную и веселую, как сама царевна. В мужском костюме, смелая, ловкая, подвижная, похожая на красавца-мальчика в своих охотничьих шароварах и кафтане, она бесстрашно носилась по оврагам, по полям и болотам – прекрасная, смелая, молодая…

Но не одним весельям предавалась царевна. Она ходила по крестьянским избам, готовая помочь по первой просьбе, малейшей просьбе своих слобожан. Здесь даст денег на покупку новой коровы заместо павшей Буренки, тут справит приданое неимущей невесте и снарядит ее к венцу, там крестит ребенка у бедного мужика и щедрой рукой оделяет его родителей. А достаточным людям, которым не требуется помощи, так просто улыбнется да скажет ласковое слово. И от этого слова расцветают самые мрачные, самые унылые лица. От этого взгляда тепло и радостно становится у всех на сердце. Души не чают слобожане в ласковой царевне.

– Красавица, лебедка наша белая! Солнышко красное, – несутся возгласы всюду за нею.

Нет человека, который бы не знал о ней, не любил царевну. Любят ее слобожане, и любит русский народ. Несется о доброте и кротости царевны стоустная молва из слободы в Москву, из Москвы в Петербург. Боготворят ее слобожане-мужики, боготворят и солдатики-гвардейцы. Хоть далеко от них заехала царевна, но знают они, какая она ласковая да обходительная, знают они и то, что дочь она Петра, создавшего молодую русскую гвардию… И тихо, тихо, подобно шелесту ветра, несется чуть внятный, недоумевающий шепот по Руси: «Почему не родная дочь Петра Великого, прирожденная царевна, на престоле? Почему ласковая, кроткая русская красавица не занимает отцова места?»