Читать книгу Журавушкин календарь - Лидия Журавлева - Страница 3

Колокольный звон да полынный дым.

С Покровом, земля! С Покровом святым!

Снег покрыл с утра полотно дорог,

Обозначил гранью святой чертог.

Он прикрыл собой суеты грехи,

Обещал шепнуть на ушко́ стихи.

Но недолог снега октябрьский век,

Как и путь земной до последних вех.

Стремимся мы под своды тишины,

Хранимой вечно, словно часовыми,

Томами книг, что не читали мы,

Но среди них всё так же ищем имя,

Которое откроет дивный мир

И станет нам порукой, и наградой,

И светочем в тягучем море тьмы,

И лестницей, спасающей из ада.

Расплата за талант жестока —

Тем более, чем больше он…

Уходят в вечность не до срока,

А точно в срок. Таков закон.

Нам, зачарованным потомкам,

Гадать, понять – напрасный труд.

Ведь жизни ткутся нитью тонкой,

И Бог определил маршрут.

Душа не знает возраста, мой друг.

И это и прекрасно, и трагично.

Я думаю порой, что неприлично

Быть слишком юной

в пору зимних вьюг.

Но я не виновата, что весна

Во мне живёт, не ведая сезонов,

И, не пугаясь каверзных резонов,

Поёт, ликует и лишает сна.

Пусть зеркало смеётся надо мной,

Я словно бы его не замечаю,

И каждый день я трепетно встречаю

Душой, на удивленье молодой.

Иногда покачнусь – на мгновенье, мне кажется, падаю:

Придавили дела или просто отвратный денёк.

И тогда я готова вцепиться в соломинку каждую

На дороге судьбы, что Господь для меня приберёг.

Уцепиться за лучик, пронзивший собой тучи хмурые,

И взлететь вслед за ним, и раскрасить изнанку небес…

Или встретить случайно улыбку: все лица – понурые,

Ну а это – сияет, как будто хозяин – воскрес.

Налетит ветерок и нашепчет почти что молитвенно

Те слова, от которых мне станет светло и легко.

И погладит берёзонька встречная нежными листьями,

Убирая с души наваждение пришлых грехов.

Он просто приходил читать стихи.

Порою откликался. Он был рядом.

Со-чувствие являлось мне наградой,

Прощением за творчества грехи.

Встревожена молчанием его,

Случайно прочитала сообщенье:

Немного не дожив до дней осенних,

Ушёл он навсегда в обитель снов.

Я кинулась читать его стихи.

Последние. О, как жестоко слово!

Над каждой строчкой плакать я готова,

В них – жизнь.

В них нет словесной шелухи.

Ушёл из мира истинный Поэт.

Он мерил мир по максимальной мере,

В счастливый путь Отчизны свято верил.

Таким, как он, замены точно нет!

Ноябрьский день топтался на пороге,

Простывший и озябший, как малец,

Смочивший без забот в сугробе ноги

И получивший трёпку наконец.

В компанию попал к плохому ветру,

Который не снесёт, так унесёт

С собой за сотни тысяч километров,

Где, говорят, Макар телят пасёт.

Набегался, умаялся, паршивец,

Да завалился спать в чём был ничком.

И сон ему как лакомый гостинец.

Он утром будет снова новым днём.

Ах вы, игрища дед-морозовы!

По утрам он снег красит розовым,

Днём снежок горит златом-серебром,

Ну а к ночи глянь – синева кругом.

То, что белым всё позакрашено,

Только кажется взгляду нашему.

Ты внимательней приглядись к красе

И увидишь радостно краски все.

Отчего же это возможное?

Чистота в природе заложена.

Там, где грязи нет, – там и радуга.

Нам понять это сердцем надо бы.

Я думаю, ночь открывает каналы,

Забитые мусором серого дня.

Наверное, из переулков астрала

Сбегаются образы, душу дразня.

Нечётки вначале и неуловимы,

Храня в глубине вдохновенную суть,

Толпятся они.

Не ухватишь – и мимо

Тебя проскользнут, задевая чуть-чуть.

Но как же ты рад, если нужное слово

Поймаешь – и чудом родится строка,

Что первою каплей потока готова

Дождаться других, задержавшись слегка.

И, как заигравшийся малый ребёнок

Из кубиков замок стремится сложить,

Так ты, замирая душою спросонок,

За строчкою – строчку…

Успел? – Будут жить.

Не пишется… На сердце так тревожно…

И тишина – лишь кажется, что есть.

Боюсь вздохнуть, сказать неосторожно

Любое слово как дурную весть.

Качается наш мир как на качелях.

Всё выше и сильнее их размах:

Я вижу – вот ещё одни слетели

С оси земной, простившись впопыхах.

И сердце чертит вдруг кардиограммы,

Сошедшие, как этот мир, с ума.

И кажется, мы в сказке страшной самой

Живём и ждём: вдруг кончится сама…

Ну что сказать? На улице – весна!

И первый день, хоть спрятался за тучки,

В году он, несомненно, самый лучший:

И дышится легко, и даль ясна.

Чирикают так громко воробьи,

Как будто раньше слов им не давали,

Ну а сегодня все повылетали

Из зимних гнёзд, слагая гимн любви.

На Севере весна коварна всё ж,

Ждут впереди бураны и метели.

Но как бы бойко нам они ни пели,

Недолог век у мартовских порош.

Вороны надрывно каркают,

Криком кликают беду.

День февральский лёг заплаткою

В народившемся году.

Хлещет боль между прорехами,

Душам – стыть на сквозняке.

Окровавленными вехами

Год – как двойка в дневнике.

До чего люблю мимозы!

Ведь они, как солнца брызги,

Согревая день морозный,

Дарят свет и радость жизни.

Вновь они Восьмого марта,

Поднесённые любимым,

Кружат головы азартно

Запахом неповторимым.

Их пушистики погладить —

Сердце радостней забьётся,

Оттого что нынче – праздник

У весны, любви и солнца!

Отмерено время нам всем наверху.

Случаен приход наш. Случаен уход.

И сколько восходов мне ждать на веку —

Не знаю. Поэтому каждый восход

Встречаю, дыхание вновь затая,

Вбирая по капельке солнечный свет,

Надеясь, что жизнь не прервётся моя,

Пока не спою я последний куплет.

День пятницы – такой особый!..

А эта пятница всегда

Страстной звалась и сквозь года

Несла обычаев след строгий.

Ведь говорят, если испечь

Сегодня хлеб, он талисманом

Плывущим в море к дальним странам

Послужит, будет их беречь.

Горящих дюжину свечей