Читать книгу Золушка из подземелья - Лидия Миленина - Страница 5

С девушкой все сразу пошло не так, как я ожидал. Сначала моя непонятная гонка по коридору, порыв уехать и увезти ее немедленно. Словно в этом доме, где она прожила целых четыре года, ей могло что-то угрожать.

Потом… Потом я сам перестал понимать происходящее. Ее и самого себя. Девушка появилась у машины с небольшим чемоданчиком в левой руке. Мне врезался в память ее образ – высокая, тонкая, растерянная, с малюсеньким багажом, как будто у нее совсем не было вещей. Под руку с Мендером. Широко улыбаясь, он провожал нас. Но от меня не укрылось, что он незаметно цепко сжимает девушке локоть.

Меня перекосило, и я отвернулся, чтобы не сделать ничего лишнего. Эта тварь прикасается к ней, как будто она его личная собственность! Держит ее, наверняка оставляя синяки на белой коже…

И от него исходит торжество – радуется удачно заключенной сделке. Наверняка надеется приобрести во мне могущественного союзника. К тому же сумма денег, тот чек, что я ему выписал, покроет, вероятно, не только затраты на содержание девушки все эти годы, но и позволит ему расширить бизнес.

Впрочем, Мендер и его отвратительные эмоции, его наигранная широкая улыбка скоро останутся в прошлом. А вот девушка… От нее волнами исходил страх. Все тот же страх, что я почувствовал за обедом.

Совсем не те эмоции, что ожидал от проститутки. Пусть она была вынуждена заниматься этим, пусть не получала удовольствия от своей «профессии»! Но любая на ее месте радовалась бы, что судьба меняется в лучшую сторону. Ведь жить в моем доме и спать с одним достаточно молодым и влиятельным мужчиной куда лучше, чем служить подстилкой для множества незнакомых отморозков. Может быть, волновалась бы, но в голове уже строила бы планы, какие наряды приобретет на содержание, что я ей выделю, какими подарками осыплет ее богатый хозяин…

Анна же просто боялась. И это заставляло меня сжимать зубы то ли от злости, то ли от боли за нее… Что с этой девушкой не так?

Впрочем, за это «не так» я ее и выбрал. И отказаться от нее сейчас значит выбросить обратно, в мерзкую жизнь, из которой она захотела уехать.

Самым неприятным было, что ее волнение явно связано не с неизвестностью, в которую она отправляется, а со мной. Я пугаю ее?! Это было неприятно. Да, я не сказал ей всей правды. Но не сделал ничего плохого и довольно четко проговорил условия нашей сделки.

Я даже посадил ее на заднее сидение, с Трейси, а сам сел впереди, хоть обычно предпочитал ехать сзади и читать книгу или составлять схемы следующих шагов на северной границе Каррены. Может быть, успокоится?

Но волны страха так и продолжали исходить от нее всю дорогу. А я сжимал зубы и думал.

…О том, что вот приобрел себе ту, кто сыграет главную роль в моей жизни и изменит ход истории в нашем мире. Все же выбрал женщину для этого. А теперь не знаю, что с ней делать. Изредка оборачиваясь через стекло, я видел ее хрупкую фигурку, пристроившуюся справа, в самом углу, на заднем сидении. И думал, что ошибся.

Это существо не сможет сделать того, что мне нужно. Разве не понял я этого еще тогда, за обедом, разглядывая, какая она бледная и худая? Какая растерянная и странная? Почему же я с самого начала решил, что должен нанять именно ее?

Старался не оглядываться, смотрел вперед, разговаривал с водителем. Но оглянуться хотелось… И самое странное. Кроме этих тонких волн страха, сжимавших мое сердце неожиданной жалостью, я все время ощущал ее у себя за спиной. И мне хотелось… пересесть к ней, оказаться рядом. Несмотря на ее отрицательные эмоции, присутствие этой девушки было мне приятно.

Не только и не столько в сексуальном смысле. Скорее, мне хотелось ощущать ее рядом – ближе, как можно ближе! Чувствовать атмосферу, создаваемую ее робким взглядом и тонкой фигуркой. Дальше желания приобретали более откровенный характер.

Несмотря на бледную кожу и излишнюю худобу, Анна была привлекательна для меня. Глядя на таких – высоких и тонких – легко представить, как стройные ноги обвиваются вокруг твоей талии, когда берешь ее, как тело изгибается навстречу. Как под губами начинает быстрее биться жилка, когда касаешься шеи, как у нее вырывается тонкий неконтролируемый стон, и хочется двигаться быстрее, глубже…

Эта девушка – шлюха, напоминал я себе. Не по влечению сердца, но шлюха. И она изобразит тебе любые стоны в обмен на солидное вознаграждение. Так что «мечтать» не о чем.

В дороге Анна так и не расслабилась. Ее страх отступил лишь один раз. Когда я велел остановиться, чтобы показать ей замок сверху. Это было необязательно, но мне самому нравилось стоять здесь на краю обрыва.

Когда я смотрел сверху на свой замок, мне часто казалось, что сейчас я полечу. Взрежу воздух, смогу ощутить его тугие порывы под собой, силу и мощь, что могли бы принадлежать мне от рождения.

Я любил здесь бывать.

К тому же мне хотелось показать Анне. Чтобы она вдохнула свежий воздух после отвратительной энергетики особняка Транси, которую наверняка даже не чувствовала. Чтобы отвлеклась от своего волнения.

Она отвлеклась. А вот я – нет. Я держал ее за руку, чувствуя, что у девушки явно кружится голова. Неужели она вообще не выезжала из того проклятого дома все эти годы? А я все больше залипал в этих странных ощущениях, что вызывает у меня Анна. Как будто она стала продолжением моей руки, продолжением меня самого.

Стоило в очередной раз напомнить себе, кто она есть. Но это не помогало, и я начал злиться на нее за ее непонятный страх, и на самого себя за странные чувства. Наверное, поэтому вместо того, чтобы самому ввести девушку в замок – она не имела право рассчитывать на это, но сам я считал, что так правильно – я оставил ее на попечение Трейси. Шел по аллее, хотел оглянуться, чтобы увидеть ее лицо, когда она входит в мой фамильный замок. Замок тех моих предков, с которыми я хотел бы когда-нибудь встретиться…

Не оглянулся до самого порога. Но каждое мгновение чувствовал за спиной девушку и ту странную нить, что протянулась от меня к ней еще на веранде в Транси. Нить, становившуюся все крепче, все ощутимее. Нить, которая даже мучила меня, потому что была навязчивой, физически ощутимой, и буквально тянула к ней.

При входе не выдержал. И встретился с ее растерянным взглядом. «Идет, как девственница на заклание. А ведь наверняка где-то притворяется…» – сказал я себе. Но проклятая нить не желала в это верить.

От всех этих ощущений настроение у меня было неважное. Когда я поужинал (спрашивается, почему было не позвать девушку, раз уж собрался проводить с ней много времени), совсем дошел до ручки. И к выводу, что идея нанять для моих целей проститутку была самой идиотской в жизни.

Это с самого начала было обречено на неудачу. Те, кто действительно мог продаться и радоваться этому, видите ли, не понравились мне. А девочка, с которой, как я предполагал, будет приятно общаться, тряслась от страха, завидев меня.

И что, спрашивается, с этим делать?

Самым разумным было бы просто расторгнуть сделку, отослать девчонку назад.

Но мне этого очень не хотелось.

Во время ужина и после, оставшись один в спальне, я постоянно ощущал ее присутствие поблизости. Казалось, вот она пошла в кабинет, вот вернулась… Казалось, что я вижу, как она ходит там одна, растерянная и все такая же странная.

С этим пора заканчивать.

Дело сделано. Я выбрал женщину, она должна выполнить свою роль. Все должно быть, как я запланировал. Буду проводить с ней время – когда и как захочу, а потом совершу все, что нужно. Девушка подрядилась на это. Ее никто не принуждал – она добровольно согласилась на мое предложение. Собственно говоря, если вместо радости она ощущает страх, то меня это не должно касаться. Я же не переживаю, что шофер не хочет ехать, куда я велел. Он работает за деньги, и его мнение и чувства меня мало волнуют.

А сейчас следует пойти и поговорить с ней. Если заверить, что в ближайшее время ее не ждет ничего необычного, только жизнь в столице и общение со мной, то она успокоится. И заняться сексом с ней нужно, расставить точки над «и». Кстати, если сделать этот процесс приятным и для нее, то, возможно, она приоткроется.

…Да и хотелось как-то пробиться за стену ее страха, добраться до ее души, ощутить то чистое, что прячется за раздражающей нервозностью.

Я решительно направился к двери, соединявшей мою спальню с «синими апартаментами». Хотелось распахнуть дверь, войти и как-то вытрясти из Анны весь этот ее страх. Но что-то остановило меня, и я постучал.

А когда открыл дверь после робкого «Войдите…», встретился взглядом с затравленным зверьком, в глазах которого тревога смешалась с надеждой. И… благодарностью. А я почувствовал себя ловцом, перед которым этот зверек застыл, ожидая, затравят его совсем или пощадят.

И снова нить между нами…

А в голове вдруг всплыла совсем другая картинка, и я увидел ее одновременно с испуганными зелеными глазами Анны.

Вместо затравленного взгляда я вижу ее со спины, обнаженную. Одной рукой опирается на стену, и я накрываю ее ладонь своей, крепко, но нежно сплетаю наши пальцы. Другой рукой скольжу от стройного живота к груди, едва ощутимо касаюсь горошин сосков, дотрагиваюсь губами до шеи под ухом и слышу участившееся дыхание. Она оборачивается ко мне, в полуприкрытых глазах вижу тонкую истому и впиваюсь в ее губы, сильнее захватываю в плен ее грудь…

Главное, не спугнуть. Поговорить. Успокоить. И все остальное… Точки над «и».

И тут я услышал это ее «сэр Корвин». Боится и выставляет между нами дистанцию. Словно я пришел мучить ее!

Неконтролируемая злость захлестнула меня, и руки в карманах сжались в кулаки.

Не напугать еще сильнее. Иначе, я знал, пути обратно не будет.

Когда я сел на кровать, еще намеревался перейти от разговора к делу. Нить стала толще, когда я оказался ближе. Теперь она как будто арканом тянула меня к ней. Ее чистое тело пахло нежно и притягательно, с нотками лаванды от мыла, что она недавно использовала. Ей и невдомек, что обоняние у меня куда острее ее собственного. Что сейчас я ощущаю, как пахнет ее кожа, как пахнут ее волосы…

Опустила взгляд, все такая же растерянная.

Не хочет меня. Уже не так боится, но не хочет.

Я же едва сдерживался от того, чтобы… Сам плохо понимал, чего хочу больше. Обнять, так, чтобы она целиком оказалась в моих руках, прижать как можно ближе, опустить ее голову себе на грудь и закопаться ладонью во влажные волосы. Или содрать с нее одеяло, провести рукой по ее губам, пройтись ладонями по телу под тонкой тканью и просто взять себе эту странную девочку, пробиваясь за все безобразие, что сидит в ней.

Но это ее растерянное смирение выбивало почву из-под ног. Я даже не дотронулся до нее, словно передо мной была скромная девственница, а не проститутка. Лишь с напряженными руками у ее ног склонился ближе, преодолевая силу «аркана», что тянул к девчонке.

Я должен понять ее. Только тогда смогу не пугать и до нее достучаться. Ее страх злит меня, значит, я должен сделать, чтобы она меня не боялась. Только смогу ли, если меня самого накрывает с головой то одним, то другим?

***

Наверное, я мог бы говорить с ней еще мягче. Но… как-то не привык.

Да и я должен был спросить у нее, чтобы мозаика сложилась. И она сложилась… Когда девушка начала извиняться за ерунду, которую любая другая тут же забыла бы, что-то внутри меня безошибочно подсказало ответ.

Мазохистка или…

Нет, Анна не врала. Опять не говорила всей правды, но не врала. И как-то очень обреченно, даже спокойно ждала моей реакции.

«Мне не предложили ничего другого», – услышал я, и мозаика сложилась. Злость, даже ярость, ударила из глубины сердца и волной разошлась по комнате.

Мендер. Тварь.

Первым желанием было вернуться – благо, мы уехали не так далеко – и свернуть поганцу шею. Придется приложить усилия, чтобы замять проблемы с законом, но… я мог это.

Картина стала ясна. Не до конца, но, кажется, я начал понимать.

Совсем молоденькая девушка, лишенная средств к существованию, оказалась у него. Как именно, интересно? Может быть, даже девственница, не имеющая понятия, что торговать своим телом не так уж приятно. Наверное, он хотел прикрыть брешь – возможность отдыха для потомков темных сил, которым нужно нечто особенное. Поэтому предложил ей необычную «работу». А молодая дурочка согласилась, плохо понимая, о чем идет речь…

А дальше, вероятно, уже после первого такого клиента она поняла, в какой ад попала. Но было поздно. Сложно сказать, что держало ее. Может быть, та же нищета, а может быть, сломалась и перестала видеть любые другие возможности. Потеряла себя, стала невротиком, забитой, вечно ожидающей, когда приедет очередной мучитель. Страх, униженность и чувство вины стали ее привычными эмоциями.

Убить тварь. А заодно всех этих «потомков».

Но, видя мой гнев, девушка сжалась. Ей невдомек, что я зол не на нее.

…И я успокоился… Мендер Транси получит свое – если я не смогу привлечь его по закону, то он просто умрет. А сейчас главное не доломать это существо…

Я не возьму ее сегодня. Я даже не буду давить, чтобы узнать горькую правду до конца. Мог бы, но опять не буду. Рано или поздно она сама расскажет все, главное, дождаться этого, не заставляя ее говорить, о чем не хочет.

Пожалею.

Хотя где-то подспудно жила досада, что она равняет меня со своими клиентами. Ее страх, оказывается, говорит об этом.

«Хотя бы потому, что ты почему-то боишься и не хочешь меня… И не скажу, что мне это нравится».

«Простите меня! Я…» – слышу я, и становится еще противнее от этого. Сколько мучений должен пережить человек, чтобы вот так через слово извиняться, словно все ее существование должно быть полностью подчинено другому?

Сейчас нужно уйти, чтобы она успокоилась.

Не самый лучший разговор в моей жизни. Но хотя бы девушка стала бояться меня чуть меньше.

Я закрыл за собой дверь и, сложив руки за спиной, оперся на нее.

Да, герцог Марийский ошарашен. Своими чувствами – даже больше, чем историей девушки.

Надо же… Сразу понял, что она не простая шлюха. Но не догадался, хоть ответ лежал на поверхности. Может быть, я интуитивно выбрал ее, потому что почувствовал, что она идеально подходит для моих целей?

Я горько усмехнулся. Девушка, привыкшая терпеть и молчать, скрывать свою незавидную роль, не предаст меня. Не пойдет в Инквизицию и примет все, что бы я ни захотел с ней сделать. Более того, несмотря на худобу и прочее, привыкшая к мучениям, она сможет выдержать все.

Идеальный вариант.

Хорош герцог Марийский!

Хочешь убить Мендера. А сам чем лучше?

Что ты хочешь предложить ей в итоге?

Я выдохнул. Об этом я подумаю потом. Сейчас я должен либо отправить ее обратно – а этого я не сделаю – либо приручить ее. Как и собирался.

«Моя женщина» должна мне доверять, стать преданной, чтобы не выдать королю и инквизиции мои замыслы. С любой я достиг бы этого не сразу. А с Анной наверняка будет легче. К тому же нужно, чтобы она сама рассказала всю правду. Потому что девушка знает намного больше, чем ее личная горькая история. Есть еще кое-что.

Она зачем-то завесила зеркало скатертью. И от зеркала тянулся едва ощутимый… магический след. Настолько тонкий, что почувствовать его мог только кто-то вроде меня.

Конечно, я ни на секунду не подумал, что девушка – маг. Магии в ней не ощущалось ни на грош. Но она явно знает о магии куда больше, чем кажется.

А значит… Мендер или кто-то еще из особняка Транси. С этим тоже нужно разобраться.

Эх… давно собирался поставить на замок и городской особняк защиту. Но опасался, что кто-то из специалистов инквизиции может ее заметить. Не стоило нарываться, хоть не один я иду вперед, пытаясь возродить истинную суть нашего мира. Враг, что называется, не дремлет.

Видимо, это все же нужно сделать.

И тут я услышал из-за двери плач. Не рыдания, а тонкий отчаянный плач, словно облачко, набухшее влагой, стало слишком тяжелым и разразилось дождем. Я сжал кулаки.

Первым порывом было распахнуть дверь и кинуться обратно. Прижать к себе девушку и пообещать, что теперь все будет хорошо. Но… я ведь не могу ей обещать этого на самом деле. К тому же… что-то остановило меня. Похоже, хватит с нее вопросов и разговоров на сегодня. Вероятно, она отчаянно хочет побыть одна и успокоиться.

Я отошел от двери. Кое-что я мог. Сосредоточившись, я накрыл ее комнату пологом покоя, моя ментальная сила позволяла это. Пусть Анна спокойно выспится.

А я, пожалуй, сделаю ей подарок.

Бросив взгляд на дверь, за которой плач постепенно сходил на нет, я отправился в лабораторию. Не туда, где начинался долгий путь в недра замка, в сердце моего народа, и где я занимался магией предков. А в другую, попроще, где любил творить и расслабляться.

Обе подобные лаборатории были у меня и здесь, и в столице. В замке даже лучше, ведь именно тут у меня оказывалось больше свободного времени. И сейчас этим стоило воспользоваться.

Разноцветные колбочки строгими рядами стояли на полках. Я включил приглушенный свет, сел за стол, закрыл глаза и прислушался к ощущениям.

Анна… Запах ее кожи, влажные волосы, спадающие на плечи, струящиеся до пояса. Нежность, спрятанная под нервной вздернутостью. Да, вот так. Я взял с полки несколько колбочек и принялся творить.