Читать книгу Жемчужина гарема - Лидия Миленина - Страница 9

Отец словно не поверил своим ушам. Да и я не до конца верила, что произнесла приговор самой себе. Вот так сам выбираешь себе судьбу, потому что не можешь по-другому. Чтобы спасти жизнь своим родным и этому незнакомцу в домике…

Какой бы ошарашивающей ни была история и как бы шокирована ни была я своим решением, но в душе билась и иная тревога. За моего нелюдя. Он ведь один, никто не может ему помочь… Некому за ним ухаживать. А мне даже не удалось напоить его – когда я уезжала он еще был без сознания.

Нужно спешить…

Я вопросительно посмотрела на отца, а он снова сел в кресло. В его лице стояла боль и… облегчение. Принести в жертву одного своего ребенка, чтобы спасти других… Это нелегко.

Но он понимает, что одна жизнь не так важна, как многие жизни.

– Аленор, послушай, – сказал он. – Если бы все было совсем ужасно… Может быть, я позволил бы тебе сбежать. Ты не представляешь, что значит поступать подобным образом с родным ребенком! Резать себе душу по живому! Но… Я думаю тебя вряд ли ждет участь его предыдущих жен. Оба сына герцога, оба его возможных наследника погибли в недавней стычке у границ. Наверное, нельзя до бесконечности сеять зло… Возмездие нашло и его. И, я думаю, он хочет жениться снова, чтобы молодая жена родила ему наследника, а лучше нескольких… Поэтому вряд ли он поставит под угрозу твою жизнь и здоровье…

– Пока я буду нужна как мать его детей, – усмехнулась я. – А что потом?

«Впрочем, потом может быть и не важно…» – подумалось мне. Потом я, возможно, и сама не захочу жить, устав под гнетом немилого брака.

– Надеюсь, он умрет прежде, – с жесткой усмешкой сказал отец. – Ты молода, у тебя есть шансы пережить его.

– Вы успокаиваете себя, отец, – сказала я. – Но, возможно, в чем-то вы правы… В любом случае, вы понимаете, что у меня осталось меньше двух недель нормальной жизни? А потом начнется ад? Зная все это, я даже не смогу смотреть в глаза этому «жениху». Мне тут же захочется плюнуть в его высокомерную рожу!

– Как ты разговариваешь, Аленор! – поморщился отец.

– Соответственно ситуации, – с горькой улыбкой добавила я. – Может быть, если я ему не понравлюсь… он откажется. Я ведь могу произвести плохое впечатление?

– Попробуй, – так же горько ответил отец. – Только боюсь, этот колдун умеет читать в людских сердцах… Какие условия, Аленор? Что я могу для тебя сделать…

Я выдохнула.

– Отец, я прошу лишь об одном… У меня осталось тринадцать дней… Позвольте мне прожить их полностью, как я хочу… Дайте полную свободу. Без слежки и охраны. Я почти не буду появляться в замке – хочу провести последние дни в любимом домике, на лоне природы… Прошу. Уж это-то вы можете мне дать…

Отец грустно посмотрел на меня.

– Знаешь, какая была одна из причин, что я разрешил тебе заниматься всем этим: учиться фехтованию, основам рукопашного боя, охотиться наравне с мужчинами? Почему дал тебе все это и свободу? Я хотел, чтоб ты выросла сильной. И чтобы, если судьба не минует тебя, ты могла постоять за себя… Даже в самом буквальном смысле. Конечно, я дам тебе еще две недели свободы… Обещаю. Только прошу – приходи ко мне иногда… Я должен видеть тебя в эти… наши последние дни. И прости меня, Аленор… Если можешь – прости…

Несмотря ни на что мое сердце забилось от радости. Я смогу выходить своего «нелюдя». Он не останется один.

– Благодарю, отец. И… отпустите Тори. Вы ведь понимаете, что теперь мы никуда не побежим…

Ведь я не смогу убежать и обречь на смерть своих близких. Не смогу. Цепи проклятья сковали не только отца, но и меня.

Я усмехнулась про себя – жестко. Как отец. А что еще делать? Больше ничего не остается. Только дожить отведенные мне две недели, дыша полной грудью. И спасти еще одну жизнь – ту, что ждет меня в домике неподалеку.

* * *

Незнакомец в домике

Я попробовал встать. Подтянулся на руках выше, сел… Но понял, что это дурная идея. Голова кружилась, словно я был впервые обратившимся ребенком, пытающимся совершить «тройное пике».

Да и сил резко не стало. Просто как котенок. Противно.

Я обреченно откинулся на подушку, заботливо подложенную мне под голову таинственной спасительницей.

А чего я хотел? От таких ран не выживают. Вряд ли девушка, которая притащила меня сюда, поняла, что ей удалось сделать. Вряд ли она знала, каким на самом деле было мое ранение.

Память услужливо представила последнее, что я видел, прежде чем неимоверная боль скрутила меня. Огромная когтистая лапа, подобная моей собственной, у моей груди, вспышка – очередная молния, которой я пытался защититься, и нечто выворачивающее мою грудь… Даже не больно, просто жизнь вывернули, вырвали из меня…

…Брызги синей крови, еще одна вспышка – и я лечу вниз, добитый его молнией. А потом резкая боль и темнота…

Застарелая ненависть свела мою грудь, и в ней засвербило. Я не оставлю это так. Он не ожидает, что я выжил, а значит, у меня есть шансы отыграть все обратно.

Я злорадно улыбнулся. Рано хоронить врага, даже если нанес ему смертельный удар. Мой противник не удосужился проверить, умер ли я. Не удосужился добить… Он выиграл раунд.

А я должен выиграть войну.

И тут из-под двери потянуло сквозняком. Свежий воздух смешался с запахами комнаты, и в мои ноздри вновь ворвался аромат моей спасительницы.

Девушка, молодая девушка. Но удивительно зрелая.

Отчаявшись встать, я решил потратить немногие свои силы, наблюдая за ней. Ниточку к ее разуму я теперь ощущал хорошо. Единожды нащупав, уже не мог потерять.

Девчонка была в смятении, сильные, выворачивающие душу чувства заполнили ее. Странно, но мне захотелось как-то помочь ей… Я потянулся сильнее, чтоб передать ей импульс спокойствия. Спасшая меня заслуживает такую малость…

Но, конечно, на это сил уже не хватало. И я ощутил досаду. Без магии и истинной, глубокой телепатии чувствовал себя непривычно, пусто.

Зато связь с девушкой стала еще крепче.

И я увидел ее…

Красивая, ничего не скажешь.

Грация молодой дикой кошки и изящность юной девы. Тонкие изгибы, подчеркнутые… мужским костюмом. Высокая грудь, упругие бедра. Светлые волосы…она быстро убирала их руками наверх, закалывая крупными блестящими заколками. Лицо с правильными, летящими чертами, решительная складка губ – не слишком пухлых, но и не тонких. Губы приоткрылись, она то ли улыбнулась, то ли усмехнулась… Очень грустно, но блеснули ровные влажные зубы…

У меня вдруг резко засосало под ложечкой. То ли от голода, то ли от того, что это грациозное существо было далеко… Не слишком, но далеко. Хотелось увидеть ее прямо сейчас, здесь. Физически ощутить присутствие.

И имя у нее красивое. Достойное моих соотечественниц.

Если она та, что я думаю, то, по крайней мере, выглядит соблазнительно. Мое горячее естество уже сейчас тянулось к ней.

* * *

Аленор

Хотелось броситься во двор, оседлать Перрино и во весь дух скакать в домик. Но несмотря на подаренную отцом свободу, я понимала, что лучше не вызывать подозрений. Сердце рвалось от тревоги за незнакомца.

Нет, сердце рвалось от всего сразу!

Просто отсрочка «смерти» давала вдохнуть глубже, и мысли о нем выходили на первый план.

Моя трагедия потом. А спасение его жизни – сейчас.

Я приказала срочно собрать провизию в большую корзину, сообщила что отправляюсь в лес, и отец распорядился меня не тревожить. А когда все было собрано, прежде чем выйти из комнаты, взглянула на себя в зеркало.

Мне казалось, что я прощаюсь с собой. Вот такой, какая я сейчас…

Наверное, многие нашли бы меня красивой. Мне и самой так казалось. А сестра Алис говорила, что ни у кого больше нет таких волос. Сглотнув печаль, я расчесала волнистую светлую гриву.

«У одной волосы прямые, у другой курчавые, – говорила Алис, когда я была маленькой. – И обе недовольны. Одна пытается завить их, другая – распрямить. А все дело в том, что все хотят волнистые, такие, как у тебя…»

Мои волосы вились красивыми волнами – не крупными и не мелкими, спадая великолепным водопадом.

Черты лица свежие, словно летящие, раньше мне нравилось смотреть на себя чуть игриво, наслаждаться своей свободной юностью. Нравилось ловить восхищенные взгляды мужчин, тем более, что их было вокруг много. Не только Тори искал моих улыбок и взглядов…

Но теперь я думала лишь об одном. Быть может, я вижу себя такой в последний раз? Сколько продержится моя юность при жестоком муже? Сколько времени пройдет, прежде чем мои голубые глаза потухнут, а светлая кожа покроется уродливыми шрамами…

И ведь не соврешь себе. Я не смогу справиться с герцогом. Могу лишь попробовать его укротить… Но кто я такая перед его опытом и колдовскими способностями? Могу лишь быть несгибаемой, сильной. Пока этот старик меня не сломает, как сломал двух, а может, и трех жен до меня.

Я усмехнулась и принялась убирать волосы наверх. Нужно спешить… Но мне нужны были эти минуты. Чтобы понять свое решение и попрощаться с собой прежней.

Когда-то мама сказала, что жизнь куда больше похожа на сказку, чем я думаю. И порой я мечтала о сказке… Быть прекрасной принцессой, благородной и смелой. Жертвовать собой ради близких, самоотверженно бороться за свою любовь и за что-то доброе, хорошее… Эти сказки читала мне мама в детстве.

Кажется, в такую сказку я и попала…

Только вот в этих сказках всегда был хороший конец. Принцесса и ее любимый обретали счастье, а злого колдуна наказывали, или он сам наказывал себя своей злостью. А в моей сказке хорошего конца не предвиделось.

Просто пожертвую собой ради других… Ради родных. И ради незнакомого загадочного существа, спасенного мной.

Для этого я родилась? Чтобы прожить короткую жизнь, совершить подвиг и не получить никакой награды!?

Было слишком больно за саму себя. Жаль своей молодой жизни… Своей молодости, красоты, смелости. Вот этого тела, полного жажды жизни. И сердца, ждущего чего-то большого, полноводного, сильного… того, чего уже никогда не будет.

Я поймала губой слезу, пробежавшую по лицу. Соберись, Аленор. Если так – значит, так.

У тебя есть две недели. И незнакомец. Доведи дело до конца. А потом умирай с песней на устах и с любовью в сердце. С любовью к тем, ради кого ты должна пойти на это.

Я остановила себя. Хватит думать об этом. Действуй.

Он ждет тебя.

При мысли о незнакомце я вдруг ощутила радость. На эти две недели у меня есть смысл жизни. И нечто новое, непознанное… Ведь не каждый день встречаешь нечеловека.

* * *

По дороге я волновалась. В голове теснились мысли, что незнакомец мог умереть, пока меня не было. Или кто-то забрел в домик. Обычно никто не смел, его посещали лишь мы с отцом и сопровождающая прислуга. Но кто знает… Охотник, крестьянин, зашедший в лес за дровами.

Или он мог прийти в себя, попробовать встать… И уйти. Упасть где-нибудь и быть не в силах подняться. А потом его найдут, прежде чем я окажусь рядом…

Я пришпорила Перрино и вскоре оказалась возле домика.

Заходила с опасением. Мне все казалось, вдруг его там нет? Вдруг мне все приснилось, привиделось, и я просто выдумала себе интересное приключение, чтобы отвлечься от невыносимой действительности?

Или меня встретит холодный труп?

Я перевесила тяжелую корзину на другую руку, открыла дверь… И замерла, встретившись с яркими янтарными глазами.

Глаза притягивали, заставляли провалиться в себя. А в их центре, как щель в бездну – зрачки в форме вытянутых песочных часов.