Читать книгу Предчувствие - Лидия Сычева - Страница 6

Мне не везло в личной жизни – раз и два была замужем – ничего не получалось!

Первый муж у меня был ученый. Математик. Бывало, приду из магазина, овощного, допустим, он начинает выспрашивать – а какие цены на морковку, свеклу? Не продешеваила ли я, взявши одномоментно и свежую капусту, и квашеную – не заплесневет ли при нашей малосемейной жизни продукт, взятый из одной системы координат? Потом стал чеками интересоваться, все списывал с них в общую черную тетрадку – якобы для диссертации, графики выстраивал на листочке в клеточку – расходы за октябрь, ноябрь… Не скупой был человек, а так – задумчивый, тщательный. А я молодая, мне поговорить охота – кроссворд разгадать и то не с кем: «Подожди, Верочка, так-с, что у нас в этом месяце…» Жизнь нас и разлучила. Купила я ему ящик венгерского лечо и упаковку китайской тушенки – как раз перебои начались с продуктами, все по многу хватали, приволокла домой, ладони горят, глаза круглые. И взгляд мой на графики упал не обычно, а как-то объемно. Я представила предстоящий в связи с покупками умственный подвиг моего мужа, и такая меня к себе жалость взяла! В общем, расстались!

Живу одна, а сердце между тем любви просит. До того дошла, что еду в автобусе, смотрю в окно на комбинации гаражей и заборов, а чую – рядом мужик сел. И не то чтобы очень он, но вот тянет меня к нему, откровенно говоря. Прижимаю лоб к холодному стеклу для образумления – надо же до чего одичала, а спиной ловлю неподдельный интерес невиданного мной мужика. Ну смех, конечно, разбирает. Тут остановка моя, «улица Скворцова-Сокольского». И нет чтобы сказать обычное: «Разрешите пройти», так проклятая моя натура говорит усатому грузному мужику жеманно, с придыханием: «Я выхожу сейчас». Бедняга очумел, топ-топ вслед, глаза кровью налились; мы вывалились вместе из автобуса, и тут у нас пошел эмоционально-деловой разговор:

– Ударенный я тобой, девушка! – хрипит мужик. – Понимаешь?

Я молчу, соображаю, что человек пьяный, наверное.

– И не лицо кавказской национальности, не думай, а коренной подмосковный!

Тут я улыбнулась, порадовалась, честно скажу.

– Не хочешь так, – мужик показал жестами как именно и разъярился окончательно, – выходи замуж! Ну?

И снова у меня полная семья. Я да Вася. Хорошо жили. Первые три дня. Потом запил, потом драться полез, потом шалавой обозвал. «Э, – думаю, – нет. Как вы яхту назовете, так она и поплывет. Лучше уж белеет парус. Одинокий…»

Тут, правда, наступил у меня период аскетического осмысления случившихся браков. Один раз куда ни шло, но дважды так пропорхаться! Говорить про это легко, весело, но посмотришь в зеркало – такое ощущение, что загсовые печати не на бумагу ставят, а на лицо. Под глазами – фиолетово. На лбу – подписи. А жить надо!

И решила я относиться ко всему любовно-семейному ответственно и сложно. Выйти еще раз – и все! Хоть режь, хоть жги – ни шагу назад. Мол, доля такая. Потому что сколько можно родственников дезориентировать и вводить в расходы! Люди устали от перемен в обществе, а тут еще я со своими праздниками жизни. Опять же, по большому счету, я человек непритязательный, уживчивый, способный. К примеру. Училась на воспитательницу в детском саду, а жизнь позвала – и хожу по электричкам с товаром, уже зампрофорга в АО «Коробейник». Между прочим, неплохо получаю.

Фу… Кажется, прочно вышла. Муж хозяйственник, домовитый, диспетчер в РЭУ. Как раз к свадьбе квартира ему подоспела, въехали. Нагнал сантехников, плотников, электриков, они отладили механизмы и деревянные части, живи – не хочу! Переделали всю мужскую работу, он и завспоминался, закуксился: «Вера, мама моя всегда пирожки изготовляла, такие, знаешь, румяные, пухлые», – и глаза закатил в сладострастии.

А я вообще не люблю готовить! Как подопрет, предпочитаю блюда мгновенные, стремительные. А тут пирожки! Ехала с работы, забежала в хлебный ларек, купила ему пол-лотка – с капустой, с рисом (альтернатива). Надулся. А ведь взрослый мужик, пол жизни по нынешней статистике прожил. Полвечера молчал, накапливал. И пошло-поехало: вспомнил, когда я где чего не досолила, когда 1 (один) талон в автобусе самой себе пожалела и даже когда на выборы в местные органы власти не пошла. Боже мой! Но я молчу, молчу. Первое слово дороже второго. Вышла из комнаты, прошлась по нежилым помещениям, собиралась долго с силами для воспитанного, миролюбивого ответа. Слезы закипали – все-таки не первый брак, нервы уже не те. Дверь нашу нескрипучую, отлаженную открываю, наконец, спокойно-возвышенно. А он спит! Чистая совесть…

Ладно. Ранним утром я отбыла на линию торговать набором китайских кистей и корейским кремом от большинства человеческих болезней, а мой-то благоверный тем временем, оказывается, в кулинарию устремился, за тестом дрожжевым. Вечером я еле ноги тяну, сумку, но обоняние сработало на лестничной клетке еще: ароматы, дымки из-под нашей двери.

Триумфатор пирожки на блюде сложил, горелые бока замаскировал. Я ем, восхищаюсь, похваливаю, как и положено по психологии. И стало мне его так жалко в эту минуту! ну разве он знал, с кем связался?! В прошлом году на День города я в нашем парке в «Что? Где? Когда?» участвовала. Одна из всего микрорайона угадала, что Чайковский три балета написал. На приз «Поваренную книгу» получила и набор мочалок. Ему ли со мной, обогащенной теоретически, сражаться?!

В субботу замесила тазик теста – по науке; кое-что из детства вспомнилось, от мамы. Начинка по Похлебкину, выпечка по Молоховец. Как раз свекровь прикатила: «Дай, думаю, проведаю молодых!» Пироги под клюквенную настойку хорошо пошли. Напилась я пьяна, и все показалось таким красивым, умильным – и муж домовитый, и свекровь-советчица, и я, хозяюшка. Оно, ведь, мировое устройство, совсем простое, складное – мука для жизни, дрожжи для подъема, начинка для интереса. Чего-то еще не хватает, кажется. И все силилась я вспомнить это «что-то», так уж я напряглась, аж живот заболел. Тогда закручинилась, пустила слезу и еще рюмку хватила…

Муж утром стыдил, наставительствовал. Впрочем, с некоторым удивлением даже: «Ну, Верка, ты и надралась вчера! Кричала: смерть пирожкам! Дались они тебе, эти пирожки, ну тяжело если, так не готовь, черт с тобой! Но, с другой стороны, что же теперь, я борща вдруг пожелаю, так ты в слезы и в загул? Нельзя так, Верка. Перед матерью опять же стыдно. «Где, – говорит, – ты такую нашел? Не успели сесть, в одиночку всю бутылку опорожнила.»

Да я и не пью вовсе. Что-то задумалась тогда, ослабла, настроение нашло. Жить можно, грех жаловаться. Муж не алкаш и не математик. Весна, население субботник провело, подобрало нечистоты. В магазин вот иду, машу пустым пакетом, оттуда полный понесу. А у соседнего дома толпа нарядная. Никак свадьба! Красный ковер у подъезда постелили, ребятишки, как воробьи, под ногами у гостей деньги собирают. На невесту пальто набросили, холодно еще, боятся простудить. Жених стриженый, глаженый. Молодые да счастливые – как не вздохнуть?! Брачующихся целуют – наверное, родители встречают. Все чин чином, прямо сердце радуется. Ближе подошла, гляжу – жених жвачку жует.

Дураки-дураки, куда же вы надумали, в мае-то?