Читать книгу Невероятная история Кындыкан - Лидия Тарасова - Страница 3

В уютной кухоньке резвились озорные солнечные зайцы: вприпрыжку по цветочным обоям,      галопом к дверце брюзги-холодильника да прямиком на макушку старинных настенных часов.

«Так-так-так…», – ворчали часы, но больше для важности – прежде и им доводилось спешить.

За этим танцем солнечных зайцев, следила, сидя за круглым кухонным столиком, маленькая девочка лет шести. Он занимал ее куда больше, чем урок вышивания, который зачем-то затеяла бабушка.

– Прошлое и будущее – два конца одной нити, – тихий бабушкин голос разлился по кухне, словно кисель, загоняя всех зайцев обратно за занавеску.

– Вот возьмет мастерица нить и, ловко бусину за бусиной нанизывая, складывает узор. Стежок за стежком прошлое и будущее друг за другом гонятся, след в след бегут упряжками, однажды переплетаясь, да так никогда и не встретившись, – и, словно по книге, она водила пальцем по расшитому фартуку, а после снова брала иголку, и под ее умелой рукой вырастали сочные ягодки-бусины, где по одной, где целыми горстями.

– А у меня не получается! – пожаловалась внучка, отбросив в сторону свой едва начатый фартук.

Бабушка тепло улыбнулась, разгладила руками брошенное рукоделье: кособокие стежки глядели обиженно.

– Это ничего: приноровишься, внучка. Когда-то и я иголку держать не умела, да упэ1 помогла.

– Упэ? – удивилась девочка незнакомому слову.

– Упэ – моя бабушка, – пояснила старушка. – А мою упэ ее упэ учила, как теперь я тебя.

– И тебе тоже было скучно?

– Немного, – гусиные лапки морщинок рябью побежали по лицу: бабушка рассмеялась. – Но моя упэ говорила, что вышивка – это как книга, где все происходящее с нами описано, а узоры иногда и ожить могут.

– Гляди, – она взяла свой расшитый разноцветным бисером передник. – Вот люди, взявшись за локти, в круг идут солнцу подражая. Тут олени ветвисторогие навстречу небу мчатся. Здесь птица взлетает, зверек бежит, следы оставляя, а паук паутиной судьбы накрепко свяжет, что не расплести.

Но девочка сколько ни всматривалась, никаких людей с оленями не видела, только круги и квадраты. Слушала и не понимала. Хоть у самой в глазах душа Севера так и пела, но пока на незнакомом ей языке.

– Хаайя-найя, найя-нга-нга, хайя-найя, найя-нга-нга, – запела бабушка колыбельную из своего далекого детства.

И, будто подхватив мотив, солнечные зайцы опять заплясали по кухне, выскакивая то тут, то там. А самый маленький и шустрый запрыгнул в бабушкин туесок2, что на столе стоял, да как засверкает радугой!

Залюбовалась девочка.

– Что это так в туеске блестит, бабушка?

– А ты посмотри и узнаешь, – только и услыхала в ответ.

Заглянула в туесок девочка – среди пакетиков с костяным бисером лежит обмотанный шнурком серебристых оленьих волос маленький розовый камень, а вкруг него радужные зайцы точь-в-точь люди в танце солнца кружатся.

Обернулась к бабушке: и на фартуке бисерные человечки тоже затанцевали, а с ними олени, птицы, звери. Полилась песня рекой и история, что случилась давным-давно, но по сей день отголоски ее слышны. Послушай и ты, друг.