Читать книгу Царство. Пророчество - Лили Блейк - Страница 3

Франциск стремительно мчался по лесу. Он пытался сосредоточиться на ритмичном звуке лошадиных копыт. Старался прогнать мрачные мысли, но они вновь возвращались к нему. С каждой милей, с каждой деревней, которую он проезжал, он вспоминал лицо Марии, провожающей его взглядом из-за ворот. Вспоминал ее руки, которые вцепились в решетку, ее щеки, которые стали ярко-розовыми, что означало: она вот-вот заплачет. Он оглянулся лишь раз, но этого было достаточно.

Франциск низко пригнулся, ныряя под ветви. В лесу потемнело, солнце скрылось за деревьями. Это было слишком тяжело и произошло так быстро. Прошлой ночью умер его отец. Они с Марией были в покоях, он убеждал ее в необходимости открыть свои секреты и чувства друг перед другом, чтобы ничего не мешало их браку. И тогда Мария раскрыла самую большую тайну. Прибыло письмо, от которого его до сих пор бросает в дрожь. Все это время Лола носила ребенка, его ребенка. И Мария об этом знала. Все эти месяцы она держала эту новость в секрете. И лишь когда Лола с ребенком оказались в опасности, Марии пришлось рассказать правду. Как она могла так долго лгать? Как она могла так с ним поступить? Каждое утро и вечер Мария прогуливалась под ручку с Лолой, шепталась с ней. Теперь он гадал, сколько раз они говорили о нем, о ребенке, о секрете, что хранила Мария. Она сделала из него дурака. Все это время она не сказала ни слова.

Когда Франциск оседлал Чемпиона и уже был готов ехать за Лолой, к нему выбежала Мария и принялась умолять его не уезжать. В соседних селениях полыхала чума. Она говорила, что его затея слишком опасна, что теперь он король Франции и не может рисковать жизнью из собственной прихоти. Она просила его остаться, не ехать за Лолой и ребенком, и не важно, насколько серьезно их положение. Франциск не колебался ни минуты. Он забрался на Чемпиона и направился к воротам. Мария кричала вслед, что ему следует мыслить как королю, но он знал, что должен следовать зову сердца. Он не хотел быть королем, который оставляет своего сына умирать.

Отправившись в путь, он лишь раз оглянулся и увидел, как Мария приказывает закрыть за ним ворота. Он понял, почему она сделала это. Но в тот момент он не мог выполнить ее просьбы, он не мог мыслить как король. Он должен был думать, как отец.

– Отец, – прошептал он.

Трудно себе представить. Каждый раз, когда он лежал в постели с Марией, положив руку на ее живот и размышляя о том времени, когда у них появятся дети, даже тогда у него не получалось вообразить их лица, голоса, смех. Он никогда не мог представить, как будет выглядеть его сын или дочь. Но в последнее время подобные желания исчезли. Семья начала казаться ему чем-то мерзким. Слово «отец» пробуждало в нем мысли не о собственном ребенке, а о Генрихе, короле с его болезненным противоречием.

Все свое детство Франциск почитал этого человека. Генрих казался ему самым смелым, сильным и мудрым. Но последние несколько месяцев развеяли, уничтожили эти воспоминания. Поступки короля нельзя было простить. Он хладнокровно убивал невинных, не беспокоясь о свидетелях. Король верил в то, что обладает божественным правом. Он пытался казнить королеву, мать Франциска за измену. Он заставил Баша жениться на Кенне. Он убил солдат Франциска во время праздника военно-морских сил, король спланировал все так, что торжества обернулись кровавой пародией.

Франциску было известно обо всех грехах короля. И то, что он знал, должно было облегчить его вину в смерти отца, но нет. Он продолжал думать о той минуте. Он сделал это на рыцарском поединке: украл доспехи солдата, затем опустил забрало, чтобы лицо было прикрыто и его не узнали. Его отец был опасным, неуравновешенным, готовым убивать еще и еще. Единственным выходом мог бы стать государственный переворот с участием военных, но это было опасно и слишком рискованно. Франциск должен был это сделать, разве нет? Кто бы еще это сделал? Разве это не был единственный вариант?

Король сошел с ума. Его нужно было остановить. Франциск до сих пор помнил отца, лежащего на кровати в предсмертные минуты. Повязку на его лице. Он все еще чувствовал необычную тяжесть копья в руке, когда он готовился нанести удар. Звук, раздавшийся, когда оно вонзилось в левый глаз Генриха. Кровь.

Чемпион с галопа перешел на легкий бег, потом на рысь, и Франциск понял, что приближается к селению.

– Что за черт? – прошептал он, его глаза расширились, когда он посмотрел на дорогу.

Там стояло домов двадцать с соломенными крышами, во всех было темно. Свет исходил лишь от луны, которая то появлялась, то пропадала, когда по небу проплывали облака. За церковью была сложена гора тел. Юноша прикрыл лицо рубашкой, чтобы избежать тошнотворного, болезненно-сладковатого запаха, но это не сильно помогло.

Франциск посмотрел на мертвых: лица были покрыты черными пятнами, на шеях гноились розовые нарывы.

Всего несколько дней назад они были землепашцами, ремесленниками, слугами, сейчас они превратились в свалку конечностей, которые даже не хоронят по-христиански, опасаясь распространения болезни.

Деревня была почти пустынна, Франциск увидел двух людей, которые изо всех сил спешили к своим домам, низко опустив головы. Он заставил лошадь скакать быстрее. Он слышал стенания и редкие вскрики в домах, мимо которых проезжал. Многие из зданий крепко заколотили хозяева, в надежде избежать чумы. Надежда не была оправдана.

Перед лошадью проскочила женщина, так близко, что Франциску пришлось удержать Чемпиона, чтобы тот не встал на дыбы. Она взглянула на Франциска, и тот увидел страх на ее лице. Женщина перешла дорогу и направилась к одному из заколоченных домов.

– Прояви милосердие, Миллисент! – кричала она, стуча в дверь. – Во имя Господа, позволь мне войти.

Франциск свернул с главной дороги в лес. Он торопился проехать мимо домов с соломенными крышами к деревьям. С каждым метром, отдаляющим его от деревни, он чувствовал облегчение.

Повернув на север, Франциск ехал быстрее, чем прежде. Лола была в доме каких-то незнакомцев у мельницы за городом Ванн. Мария прочитала часть письма Лолы вслух, озвучив ему место и знаки, которые следует искать, но в темноте найти путь было непросто. Он проскакал несколько миль за считаные минуты и увидел еще одну деревню.

В некоторых домах горел свет. Франциск услышал звуки скрипки и понял, что чума еще не добралась до них. Жители этой деревушки, вероятно, даже не подозревали о болезни.

Он ехал весь день на пустой желудок, с наступлением ночи становилось все холоднее. Франциск вглядывался в деревья, в слабые проблески света и на мгновение представил себе теплую таверну, тарелку колбасок и печенья. Он отправился в дорогу без единой монеты, но у него было золото – пряжка на его ремне, несколько украшений сбруи. Он мог бы отдать трактирщику один из своих перстней. Этого будет более чем достаточно, чтобы оплатить ночлег и горячую еду.

Но Франциск быстро отогнал эту мысль. После победы под Кале еще больше людей знало дофина в лицо. Но даже если они его не признали бы, то все равно невозможно было смешаться с толпой. Его высокие кожаные сапоги, начищенные этим утром, подбитая мехом куртка – сразу же возникнут вопросы. Благородный человек, ищущий город Ванн, почему он путешествует один, без охраны? С кем собирается встретиться и зачем?

Франциск поторопил Чемпиона. Когда он подъезжал к деревне, то заметил строение между деревьями. Маленький неприметный домик. Наверное, его использовали, чтобы хранить дрова.

– Наконец-то повезло, – пробормотал он, спешиваясь и привязывая поводья лошади к нижней ветке дерева.

Не так уж и много. Развалюха с просмоленной крышей и деревянными стенами, но она послужит убежищем на долгую ночь, согреет его продрогшие кости. Франциск повернул ручку двери и понял, что та заперта. Он покачал головой, грустно усмехнувшись. Все сегодня идет не так. Юноша вернулся к Чемпиону и достал свои скудные припасы из седельной сумки. Они остались с прошлой поездки на охоту неделю назад. Кусочек твердого, как камень, хлеба, фляжка вина, которое сейчас скорее напоминало уксус. Он расседлал Чемпиона и расчесал его гриву. Затем сел у стены, завернувшись в плащ. Он не мог не думать об ироничности его положения: утром проснулся во дворце, а сегодня спит на холодной земле.

Высоко в небе загорались звезды. Франциск лег на бок, пытаясь удобнее устроиться. Земля была покрыта опавшими листьями и ветками. Неожиданно он увидел всю абсурдность ситуации. Он голодал, а в его дворце готовили пир. Он, король, спал не в своих покоях, а на земле в лесу. Он очертя голову кинулся исполнить эту опасную затею, подвергнув риску не только свою жизнь, но и жизнь всего королевства. Права ли Мария, было ли глупо отправляться к Лоле сейчас, в разгар чумы?

Он закрыл глаза, но увидел лишь лицо Марии. Ее глаза глубокого шоколадного цвета. Именно мысль о ней, улыбающейся ему в кровати, наконец, погрузила его в сон.

Через несколько часов Франциск вздрогнул и проснулся. Он моргал, глядя в темноту и пытаясь понять, что потревожило его. Два силуэта нависали над ним. Мужчина и женщина. На обоих была грубая одежда деревенских жителей: из мешковины и льна с веревкой вместо ремня. Он открыл рот, чтобы заговорить, но незнакомцы схватили его прежде, чем он успел вздохнуть.

Мужчина впихнул ему в рот тряпку. Франциск попытался закричать, но не смог. Он потянулся к мечу, но женщина стянула веревкой его руки.

Франциск боролся, пытался кричать, несмотря на кляп, пинался ногами со всей силы, но это было бесполезно. Они схватили его за руки и потащили в ночь.