Читать книгу Наследники замка Лейк-Касл - Лили Крис - Страница 4

Наступил год 1259 от Рождества Христова. Генриху исполнилось шестнадцать лет, и он почувствовал себя совсем взрослым. Большой мир звал его, и он убедил отца отпустить его в дорогу, напомнив о том, что его дед Брэд Лорэл отбыл на войну в пятнадцать. А ведь он не воевать едет, он просто хочет примкнуть ко двору наследника престола принца Эдуарда и, проявив себя наилучшим образом, получить рыцарский пояс и, возможно, земли. Если для этого придется жениться на богатой наследнице, он сделает это без колебаний. Он был уверен, что очень легко справится с этим, поскольку сердечные волнения еще не беспокоили его, любовь была неведома, а телесная близость казалась приятным делом независимо от объекта отношений.

Пришло время отъезда, и отряд Белого Волка распался. С Генрихом отправлялись в путь только пять человек, те, кто готов был покинуть вместе с ним родной замок без надежды вернуться домой. Дорога уводила их в дальние края навсегда. И среди них самым надежным был Джеф Льюис, внучатый племянник оставленного на монастырском кладбище во Франции Майкла Льюиса.

Прощание с родным замком и близкими людьми, с которыми Генрих, как стало ясно только сейчас, был связан намного сильнее, чем думал он сам, оказалось тягостным. Юноша понимал, что на многие годы, если не навсегда, расстается с отцом, матерью, Ричардом и Жюльетт, и это было больно. Но он также знал, что другого пути нет, и решение было принято.

Ранним утром ясного весеннего дня в самом конце мая отряд покидал родной Лейк-Касл. Генрих вдруг почувствовал, как оборвалась какая-то ниточка в душе, и это было очень болезненно. Казалось, рана кровоточит и теперь долго не заживет. На лицах своих воинов он читал похожие чувства. Но они мужчины, не мальчики, и их путь определен.

На холме, перед поворотом дороги, Генрих остановил коня и обернулся. Он окинул взглядом мощный замок у скалы над озером, освещенный нежными солнечными лучами, и запечатлел в душе это сказочное зрелище, которое теперь будет видеться ему только в снах.

Дорога оказалась нелегкой и довольно долгой. В Лондоне, куда лежал их путь, принца Эдуарда, однако, не было. Здесь всем заправлял сам король Генрих. Но он, как узнали северяне, не мог найти общего языка не только со своими баронами, которые постоянно бунтовали против него, но и с собственным сыном.

Король Генрих, как хорошо было известно всем, отличался удивительной жадностью к деньгам и власти. Своему подросшему наследнику он выделил собственные владения, но при этом доход с них забирал в королевскую казну. Гасконь же, тоже владение принца, уже несколько лет успешно обирал Симон де Монфор, граф Лестер. А Эдуарду между тем исполнилось уже двадцать. Он хотел иметь собственные средства и содержать свой двор. Однако сейчас у него только и было, что жалкие пятнадцать тысяч марок, ежегодные выплаты по брачному контракту с Элеонорой Кастильской.

Женили принца еще в пятнадцать лет из чисто политических соображений. Невесте было тогда и вовсе тринадцать. Однако брак оказался удачным, и невеста со временем расцвела, радуя глаз молодого мужа. Одно было плохо: уже двое детей, рожденных ею, прожили всего лишь несколько недель. Королевский лекарь объяснил принцу, что супруга его слишком рано понесла в первый раз, не успев еще окрепнуть как женщина. Да и потом совсем не отдохнула после рождения первого ребенка, вот беда и случилась опять. Но Эдуард лишь фыркнул в ответ. И что же делать, если он, как все Плантагенеты, горячий и сильный мужчина? Да и сама Элеонора тоже падка на телесные утехи.

Так или иначе, но какие-то средства жена ему принесла, и крайне честолюбивый и взрывной по характеру Эдуард вынужден был обходиться именно этими деньгами. Естественно, это не способствовало его добросердечным отношениям с отцом, и в конце концов он рассорился с ним вдрызг. При этом принц отказался и от единоутробных братьев отца, Лузиньянов, которых поддерживал еще совсем недавно. Эдуард вообще принял сторону взбунтовавшихся баронов, требующих реформирования власти в стране и полного устранения от государственных дел этих самых, любимых королем Генрихом, многочисленных Лузиньянов.

Одним из главных реформаторов в баронской среде был Ричард де Клер, граф Хартфорд и Глостер. Вот с ним-то теперь и свел дружбу наследный принц Эдуард, который сейчас пребывал в его родовом замке Тонбридж в Кенте.

Полученные сведения совсем обескуражили Генриха. Он не мог понять таких взаимоотношений между сыном и отцом, в его голове это не укладывалось. Но делать было нечего. Не затем они проделали такую дорогу, чтобы вернуться домой ни с чем. Тем более что, уезжая, Генрих твердо пообещал барону Алену:

– Я вернусь рыцарем, отец, или не вернусь совсем. Верь в меня. Твоя вера будет мне лучшей поддержкой.

– Я верю в тебя, сынок, – отозвался барон, – и с нетерпением буду ждать весточки от тебя.

И только теперь Генрих понял, как тяжело было отцу отпустить его.

Но сейчас надо было покидать столицу и двигаться в Кент, искать замок Тонбридж.

Ехать было недалеко, как они узнали, всего-то миль тридцать. Но сегодня отправляться в путь было уже поздно. Поэтому устроились на постоялом дворе, дали отдых себе и лошадям. А наутро тронулись в путь.

День был теплый, солнечный. Здесь, на юге, было значительно теплее, чем у них в приграничье. Для Генриха это было не в новинку, он ведь уже и во Франции побывал, а его воины чуть ли не разомлели на ласково греющем солнышке.

Но вот они достигли реки Медоуэй, довольно широкой, хотя до Темзы ей, конечно, было далеко, и на северном ее берегу увидели замок, к которому держали путь. Навеваемую теплом негу сразу как ветром сдуло. Отряд застыл на месте, разглядывая открывшуюся им картину. Тонбридж был очень внушительным сооружением, взять которое нелегко, если вообще возможно. И от него явно веяло угрозой.

– Ты смотри, какие мощные стены, Генри, – заметил наблюдательный Джеф, – футов шесть толщиной, думаю, если не больше.

– Да уж, – отозвался Генрих, внимательно рассматривающий крепость, – и ворота им под стать.

Замок стоял на равнине, но подступы к нему были хорошо защищены. Вокруг толстых высоких стен насыпаны мощные земляные валы и проложены широкие рвы, заполненные водой из реки. А по сторонам больших крепких ворот возвышались две массивные круглые башни с окнами-бойницами и машикулями [1] наверху. Да, граф де Клер надежно обезопасил себя от нежелательных вторжений.

Генрих смотрел на это неприступное мрачное сооружение, и в душе его таяло желание попасть вовнутрь. Но это же глупости, тряхнул он головой, какие-то детские страхи, право. Не затем ведь они проделали такой путь, чтобы отступить перед замком, вызывающим неприятное ощущение скрытой угрозы. В конце концов, они давно не дети, чтобы пугаться неизвестного, и приехали сюда как друзья. Но трогаться с места почему-то не хотелось.

– Да, в этакую крепость попасть не так-то легко, – проговорил он задумчиво.

– Ага, а выйти из нее, думаю, и того сложнее, – прищурившись, отозвался находящийся рядом Джеф, глаза которого не выражали восторга.

Но сейчас подвесной мост через ров был опущен и ворота открыты. И их уже заметили стражники. Нужно было или ехать вперед, или поворачивать коней и стремглав уноситься прочь, чего лорэловская гордость, приправленная толикой королевской крови, конечно же, не допускала.

Генрих тронул коня и медленно двинулся вперед, воины из Лейк-Касла сгрудились за его спиной, готовые защищать своего предводителя до последнего. Им тоже было не по себе.

Охране Генрих объяснил, что приехал со своими воинами издалека, с севера, чтобы служить принцу Эдуарду. Те послали за капитаном и после долгих объяснений северян впустили их наконец во двор замка. Он был почти весь выложен камнем и смотрелся так же неприветливо, как и снаружи.

– У меня такое чувство, что мы сейчас все вместе добровольно влезли в мышеловку, – пробурчал Сэм Вуд, самый подозрительный из всех.

И, будто в подтверждение его слов, позади гулко грохнуло – охранники опустили решетку: путь назад был отрезан. Да, замок графа де Клера напоминал крепость, ожидающую нашествия вражеской армии. Но ведь в Англии нет войны. Или уже есть, только они, глупые, еще не знают об этом?

Сам замок был под стать окружающим его стенам. Массивное сооружение из рыжеватого камня выглядело неприветливо. Трехъярусный портал с огромными воротами, зияющими, словно раскрытая пасть хищного зверя, две круглые внушительные башни по сторонам с множеством бойниц на разном уровне и уходящие вглубь двора столь же мощные стены. Их провели в распахнутый зев портала. Здесь, во внутреннем дворе, все выглядело не менее мрачно.

Однако управитель замка, к которому Генриха отвел капитан, принял его любезно и провел в большой зал, где находился сейчас наследник престола.

Принц Эдуард с первого же взгляда произвел на Генриха не слишком хорошее впечатление. Он был очень высок, выше всех в его окружении, и неплохо сложен. Но в лице его не было доброты и приветливости. Красивым его назвать было нельзя, тем более что в чертах принца читались высокомерие, раздражительность и даже какое-то пренебрежение к окружающим.

Впечатление оказалось взаимным. Первый же взгляд, брошенный на Генриха Лорэла, сразу настроил принца против него. Уж слишком тот был красив для простого дворянчика с севера. И ростом вышел, и статью. Да и принцесса Уэльская смотрела на него слишком уж приветливо, что еще добавило темных красок в эту довольно мрачную картину. Принц сурово нахмурился.

– Брось, Эдуард, – попробовал урезонить его Генри Алеманнский, кузен и лучший друг, сразу понявший, что к чему. – Парень, кажется, совсем неплохой воин, а нам такие нужны.

Эдуард скривился, но друга послушал. Взял себя в руки и сказал как можно более приветливо:

– Мы рады вам, мессир, и приветствуем в нашем окружении. Впереди у нас много дел, и, надеюсь, ваша рука всегда будет тверда на службе Плантагенетам.

Как узнал вскоре Генрих, принц Эдуард очень гордился своим родом и считал себя одним из лучших Плантагенетов. И готовился доказать это всему миру.

Однако ожидать, что принц крови примет его, простого дворянина с севера, с распростертыми объятиями, не приходилось, хотя он рассчитывал, откровенно говоря, на более радушный прием. Вечером Генрих обсудил все это с Джефом, с которым заметно сблизился за время пути и которому полностью доверял. Но тот его спокойствия не разделял. Странное дело, однако уже несколько поколений Льюисов верно служили баронам Лорэлам и при этом обладали удивительным чутьем и наблюдательностью.

– Не нравится мне все это, Генри, совсем не нравится, – признался Джеф, – ни сам принц, ни его окружение, ни этот замок. Здесь так и веет предательством и обманом.

Он даже поежился, как будто на него действительно повеяло угрозой.

– И прошу тебя, Генри, очень прошу, будь поосторожнее с ними со всеми. Особенно со старым де Клером. Это хитрый лис, очень хитрый и в высшей степени коварный. А я все время буду начеку и ребятам расслабляться не дам.

Джеф как в воду смотрел, и события стали развиваться в очень уж неприятном и даже опасном направлении.

Генрих так и не понял, сознательно ли принцесса Элеонора дразнила мужа, но с ним она была исключительно мила. Эдуард же каждый раз грозно хмурился, видя это.

Через несколько дней пребывания северян в Тонбридже принцесса заговорила с Генрихом о его семье и доме. Молодой Лорэл не видел причины стыдиться своей семьи и рассказал любопытной Элеоноре о своем замке и родных.

– А ваша сестра, мессир, она так же красива, как и вы? – с невинным видом спросила она.

– О, Жюльетт очень красивая девушка, миледи, поверьте мне, и к тому же смелая. – Неискушенный Генрих с ходу заглотнул наживку.

– Как интересно! – воскликнула принцесса Уэльская. – Я очень хочу, чтобы она приехала сюда и вошла в мой штат. Ведь мы с ней однолетки.

Элеонора ласково улыбнулась молодому дворянину.

– Я попрошу Эдуарда доставить ее сюда, – добавила она, – и мне будет веселее, и вам рядом с сестрой станет лучше.

А потом вдруг поинтересовалась:

– А что за имя такое у нее, Жюльетт? В Англии ведь оно не в ходу.

– Это в честь нашей французской бабушки, миледи, – усмехнулся Генрих. – Меня в память деда назвали, а ее в честь бабушки.

Принцесса Уэльская не привыкла откладывать в долгий ящик то, чего ей хотелось, и в тот же вечер поговорила с Эдуардом. А через два дня на север был снаряжен небольшой отряд из десятка воинов. Их капитан получил задание передать барону Лорэлу, что его дому оказана великая честь и его дочь приглашена в столицу занять место фрейлины в свите принцессы Уэльской. С ними решено было отправить одного из воинов отряда Генриха, ведь отыскать этот захолустный замок на краю света без помощи просто невозможно, сказал принц. Поехать вызвался Джеймс Кэмпбелл, поклявшийся Генриху жизнь отдать за его сестру, если будет нужно.

Джеф успел переговорить с ним до отъезда. Много сказать не мог, но все же просил предупредить саму леди Жюльетт быть поосторожней здесь. Мало ли что может произойти до тех пор, пока посланцы принца преодолеют путь туда и обратно. Барона он беспокоить не велел – ведь от таких предложений не отказываются и выхода все равно нет. Но леди Жюльетт следует быть начеку. А сам Джеймс должен быть при ней неотлучно.

Отряд отбыл, а в замке было все так же напряженно. Ни Генрих, ни Джеф, ни трое оставшихся воинов ни на минуту не могли расслабиться.

А вскоре стало понятно, что у стен в этом замке есть очень длинные и чуткие уши, причем в большом количестве. Разговор Генриха с принцессой Уэльской происходил, казалось, вдали от других обитателей Тонбриджа, но очень скоро стал известен его хозяину.