Читать книгу Уроки плавания - Lili Reinhart, Лили Рейнхарт - Страница 4

Как трудно подобрать слова,

заставить их струиться,

в них недостаточно бывает глубины.

Я не могу тебя нарисовать,

смешать все краски так,

чтобы у цвета появился звук,

чтоб акварель вздохнула

и кровью истекла.

Так может только гений.

Но мне легко сказать «люблю тебя»

на стольких языках,

на скольких пожелаешь

услышать ты признание мое.

Прошла уже вечность с тех пор,

как я по тебе горевала.

Но вот теплый ветер

проник на балкон,

и память уносит меня

к мысу Код,

мелькает купальник цветной…

Ты часто не мазалась кремом,

а нас заставляла всегда.

Теперь даже в городе шумном

я вновь обретаю покой.

Твой образ со мной,

мы на пляже.

Я здесь посижу до заката.

И только стемнеет,

в квартиру вернусь.

А пока

мы слушаем вместе,

как дышит вдали океан.

«Я люблю тебя, милая», –

твои мне слова напоследок.

И пусть записей нет,

не сумела я их сохранить,

никогда не забуду твой голос.

Я вижу тебя и в цветке, и в колибри,

трепещущей рядом.

Мне нравится думать, что это твой дух

говорит мне: «Привет».

Ты повсюду, всегда.

Я скучаю.

И тоже люблю.

Вот откуда я знаю,

что влюблена:

стоит мне только увидеть

что-то прекрасное,

я тебе хочу показать.

Кажется, я твой новый

любимый роман.

Тот, с которым

уснуть невозможно,

перелистывая

страницу за страницей.

Пальцы точно запомнят место,

где мы расстались.

ты думаешь,

что звуки пляжа

тебя настигнут, будто дежавю,

но нет.

все потому, что

океан иной,

не тот, с которым

виделись мы летом.

сейчас ноябрь,

Атлантику я знаю не такой.

я слышу все

теперь

совсем иначе.

звучанье волн

скорее одиноко,

чем благостно.

тебя так не хватает,

с тобою бы и солнце

светило сквозь туман

намного ярче.

Ты не ушел еще,

а я уже скучаю

и представляю мир,

где мы не вместе.

В нем никогда не пожелаю

оказаться.

она сидела на крыльце

и жмурилась на солнце,

прильнув ко мне.

я слышу летний шелест

полуденного ветра.

я прижималась к ней,

цепляясь за мгновенье.

она безмолвно принимала

любовь мою

и тем же отвечала.

3:24 утра

Какими мягкими бывают веки, омытые слезами.

Июль.

Я вижу до сих пор

сиянье на воде,

и солнечные зайчики

касаются лица.

Прильнув к твоим губам,

глаза открою вдруг,

чтобы проверить:

во мне ты растворен,

как я в тебе.

Хочу узнать тебя

во всех оттенках:

в хороших

и в плохих.

Воспоминания впитались

в эти стены.

Как жаль,

что голос их не слышен

и они не могут оживить

твои прикосновенья.

Я, как всегда,

придумываю тост,

пока еще

не дзынькнули стаканы.

Мой способ вновь

напомнить о любви,

которая скрывается

так ловко,

в веселье растворяясь.

Однажды с балкона ты показал мне

Большую Медведицу

в небе.

Шло лето к концу.

Позволю себе все забыть,

чтоб дать тебе повод

увлечь меня снова.

Опять расскажи мне

о звездах, любимый.

Позволь мне в созвездиях тех

затеряться.

Ты разрешил мне лечь

на чистых простынях

и завернуться в одеяло,

впитавшее туман.

Стиральная машинка тарахтит,

нежданно добавляя новых звуков

атаке из компьютерной игры.

В обычный день,

в момент обычной жизни,

когда домой ведет дорога

под желтым небом

и открываются вдруг окна

со щелчком,

сказала я себе,

что не позволю тебе стать тем,

кто ускользнет сквозь щель.

Похоже, что зима

настала между нами.

Твой сигаретный дым

я в снежных ангелов, пожалуй,

превращу.

он ручку отложил,

не тронув тишины.

следов нет на бумаге,

все чисто, ни одной пометки,

страницы угол под ладонью пуст.

чернила высохли.

и ничего.

Если вы отдаете любовь

и сердце свое доверяете миру,

все вернется с лихвой.

Пусть не сразу,

но будет.

Вот я, например,

не сдавалась, любя,

и меня полюбили.

Сердце не предавайте.

Просто слушайте то,

что порой не дает вам уснуть.

Возможно ли такое,

что лишь тогда,

когда твое дыхание встречается с моим,

я воздух ощущаю.

Словно до этого и не дышала вовсе.

Надеюсь, что ты смотришь на меня

таким же взглядом, каким смотришь в небо:

застыв

и не дыша.

Мои цвета тебе внушают трепет.

Сегодня тяжело на сердце,

но это не печаль,

а будто мало места

внутри него.

Как будто бы

добавилось пространство,

как новое купе,

пока еще пустое.

Я с легкостью

его тобой

наполню.

Я чувствую,

как ты уже

забрал кусок меня

и продолжаешь,

как продолжаюсь я.

Ты выгровирован внутри,

завоевав во мне

свободное пространство.

О вечности сказать мне проще,

чем тебе.

А ты весь в настоящем,

с кем вижу я прекрасной

эту жизнь.

Есть часть меня, которая мечтает

о будущем, наполненном любовью.

Как я хочу умножить

мгновения блаженства

для двоих.

Все будет хорошо,

я вижу счастье,

которое с тобою неизбежно.

Как жаль, я не поцеловала

тебя перед уходом

этим утром.

любовь не может быть

без страха

однажды потерять любимых.

Ты волен боль мне причинить

гораздо больше, чем другие.

Я знаю,

испытать пришлось.

И часть меня,

наполненная местью,

лелеет план

ответить тем же,

предупредив твое желанье

терзать меня опять.

Накатывают слезы, как всегда

в кофейнях этих местных.

И все, что раньше

виделось прекрасным,

сейчас исчезло

в непроглядном мраке.

Мой путь домой

сквозь боль,

сквозь боль от расставанья,

когда на пассажирском месте

никого.

Ты говорил, я никогда не знала раньше,

как выглядит

израненное сердце.

Случись свое мне

сердце надорвать,

и я бы понимала,

откуда ты такой.

Теперь я понимаю.

Мы не предполагали,

что для меня ты

как сердечный приступ,

способный изменить меня

навеки.

Когда ты сказал,

что сердце свое

мне подарил,

я не ожидала,

что тело твое

по-прежнему

чье-то еще.

Да, ты был моим,

и в то же время

ты принадлежал

остальным.

Не нужно мне слышать «люблю»

каждый день

и каждое утро

с тобой просыпаться не нужно.

Признайся, что видишь меня,

провожая закат,

и я буду знать.

мое «прости» покроет твою рану,

как пластырь.

под ним все та же боль,

пусть скрытая

от посторонних глаз.

поможет ли тебе намеренье такое?

или прощение – лишь способ

уродство правды скрыть?

боль остается.

мое «прости»

лекарством вдруг не станет.

и все в твоих руках.

ты сам себе целитель,

без ложных ожиданий

от других.

Вот, снова

рвется ветер изнутри.

Дыхание растаяло

в пространстве.

И все напоминает мне о сне,

в котором был ты прошлой ночью.

Он был кошмаром,

предупреждением,

когда рывком я возвратилась в явь,

свело живот от боли.

И каждый чертов шаг

за дверью

простреливает сердце

потому,

что там не ты

идешь домой

ко мне.

ты говоришь, теперь любовь

уже не та, иная.

а как иначе?

меня разрушил ты.

теперь уж не собрать

обломки

и не вернуть как было.

Себе напоминаю вновь и вновь,

что чувства наши общими не стали.

Ты так сказал.

Я отдаюсь душой

в ответ на равнодушье.

Когда сидишь ты рядом,

закинув ногу на ногу, и куришь,

и в сторону глядишь.

Я будто бы за тридевять земель.

Запоминаю, как летят в пространство

колечки дыма, вдруг срываясь с губ.

Я здесь сейчас. Я чувствую потерю,

и грудь в тисках,

а ты меня не видишь.

Из нас двоих

страдаю только я.

Меня утешит, только если боль

Взаимной станет.

Я отпускаю мысли на свободу,

и в голове проносятся воспоминанья,

виденья, где она касается тебя,

мурлычет ласково, уткнувшись в шею.

И мысли обо мне врываются

в сознанье, но ты стряхиваешь их,

себе давая волю безоглядно.

Я боец

и всегда выбираю тот путь,

на котором, увы,

нелегко.

И придется

кому-то из нас

уступить.

Только знай,

это буду

не я.

Твой трезвый ум,

пропитанный тоской,

ко мне вновь обратится,

когда подушка парная

пуста

и нечем больше

отвлекать себя.

Но продолжай движенье.

Отмахнись от меня,

попробуй.

Будет время,

когда

правоту мою

ты почувствуешь

будто жало

в плече.

И в самом начале

я всегда ощущала,

какой неудобной

была для тебя

влюбленность моя.

Но хуже всего,

что втянула тебя

в историю эту.

Заставила чувствовать что-то,

к чему ты был не готов.

Ты мог бы смертью стать моей.

И это чувство, будто

на полной скорости

бегу к своей могиле.

Гнойная рана

становится глубже

и больше.

Вирус подкожный,

стремящийся к мозгу,

чтобы его уничтожить.

И от разрыва у сердца

нет шансов сберечься.

Рак

поселился в телах,

выжидая,

чтобы забрать нас.

Но иногда

все неудобства

возможно исправить.

Наши тела выживают,

когда это нужно.

Привыкают

ходить с переломом,

как ни в чем не бывало,

готовые вечно терпеть

невозможную боль.

Защищаясь,

сердце строит барьеры.

Так меч, заостренный

с обоих концов,

опасен,

если ты им владеешь,

и вред нанесешь себе сам.

Без врагов.

Глубокий и гудящий пульс.

А я любовь свою не выбирала.

Она была тогда неотвратима

и одержимой сделала меня.

Ты целью стал.

Надломлен и прекрасен.

Так холоден.

С застывшим сердцем,

со страхом стать

фатально уязвимым.

Со страхом боль свою

вскормить любовью.

Но я желала искренне