Читать книгу Не смотри назад - Лили Рокс - Страница 5

Я думала, что свихнусь. Все происходящее казалось совершенно нереальным. Как назло, Лана куда-то испарилась. Она нужна была мне прямо сейчас, но ее не было.

Я почувствовала, как что-то большое проникает в меня. От беспомощности глаза у меня заслезились. Я тоненько завыла от ужаса, и сокрушенно опустила голову.

В этот же момент Вахид подошел ко мне и приподнял за руки так, что я оказалась в полусидящем состоянии, нанизанная на ствол Амира.

Штаны у Вахида тоже были расстегнуты, и из их ширинки торчал возбужденный орган.

– Чего смотришь? Нравится? – он помотал перед моим носом своим мужским достоинством. Из-за того что свет больше падал на его лицо, а не на пах, я так и не смогла нормально разглядеть то, что он мне пытался продемонстрировать.

Только его не особо это волновал, у него были другие планы. Он насильно раскрыл рот, направляя в него свой половой орган.

– Отвали, подонок! – протестующе крикнула я.

– Меньше слов! – ответил Вахид.

Уткнувшись в мою щеку, он медленно провел головкой по моим губам, и просунул член в рот. Адир, в это время, вошел в мое лоно на всю длину и начал совершать поступательные движения. Одновременно с ним, держа меня навесу, Вахид точно так же начал двигаться у меня во рту.

Единственной моей мыслью было откусить ему этот проклятый орган. Тем более, что у меня уже был опыт. Когда-то мне вот также пытались засунуть в рот, а я сжала зубы. Но меня потом так сильно избили, что я до сих пор теперь боюсь кусать мужчин за этот деликатный орган.

Я просто терпела и ждала, когда все это закончится. Эти два ублюдка насиловали меня с двух сторон. Вахид, будучи в целом, более-менее адекватом, старался действовать аккуратно, чтобы не причинять мне излишний дискомфорт или, уж тем более, боль. Он размеренно растягивал мою щеку, умиленно смотря, как мой устремленный на него взгляд просит прекратить.

Амир, в свою очередь, не сдерживал себя. Обезумев от вседозволенности, он долбил меня с ускоряющимся темпом. Он тянул меня за волосы, отрывая колени от земли, и сильно сжимал мою ягодицу, от чего моя щелка и попка растягивались.

– Ты чего с ней нежничаешь? – спросил он у Вахида. – Мы же ее наказываем.

Вахид на секунду задумался, и начал грубее проникать в мой рот. Теперь он направил свой мужской орган прямо, доставая головкой до горла. Мужчины синхронно входили в меня на всю длину. Я закатила глаза и печально мычала, роняя слезы. Я чувствовала, как два штыка достают до моих самых глубоких мест. Мое тело безвольно повисло в руках мужчин, колышась от их движений.

Первым кончил Амир. Войдя в меня до упора, он замер, изливаясь глубоко в мое лоно. Белая жидкость вырвалась тоненькой струйкой из моей щелки. Он вытащил свой орган, и немного семени вылилось на пол.

Немного погодя достиг оргазма и Вахид. Начав двигаться еще быстрее, он резко вынул свой орган из моего рта. Семя брызгами выплескивалось мне на лицо, попадая во все еще открытый рот. Я плакала, не в силах пережить происходящее со мной.

Когда подонки отпустили меня, я безвольно упала набок. Из моего рта и между ног все еще текли тоненькие струйки. Мужчины застегнули свои штаны и поднялись, намереваясь уходить.

Во мне зародилась надежда, что на этом все. Может быть, они меня убьют быстро.

– Впредь, будешь паинькой! – грозно возвестил Вахид.

Мне связали руки за спиной и потащили к кровати. Сердце бешено колотилось, паника захлестывала с головой, но именно в этот момент, словно по волшебству, появилась Лана. Стоило только моим насильникам выйти из дома, как я увидела этот ясный светлый образ моей любимой сестренки!

– Лана! – вскрикнула я, с отчаянной радостью в голосе. Она была тем единственным светом в этой тьме, спасительной надеждой. Как же я обрадовалась! Мое сердце разрывалось от счастья, когда я увидела ее!

– Где ты была? Я ждала тебя! Эти подонки… они изнасиловали меня! И связали! Помоги мне, прошу! – Слова вырвались с такой скоростью, что я едва могла их контролировать. В каждом слове звучала надежда, прорывавшаяся сквозь страх. В этот момент мне казалось, что Лана – мое реальное спасение.

Она бросилась ко мне, не колеблясь ни секунды, и начала пытаться развязать мне руки. Моя вера в нее была непоколебима – я верила, что она сможет, должна была справиться. Мои руки болели, веревки врезались в кожу, но я не чувствовала боли, только отчаянное ожидание чуда.

– Не могу… слишком крепко, – наконец, сдалась она, голос ее стал глухим, полным сожаления.

Я почувствовала, как вся моя надежда рушится, словно карточный домик. Я захлебнулась в горьких слезах, рыдания вырвались из груди. На что я рассчитывала? Судьба, словно злой шутник, в очередной раз подложила мне свинью. Лана… бедная Лана. Это святое создание, всегда такое чистое и нежное, не могла помочь мне. Конечно, не могла. Ведь она была всего лишь призраком. Плодом моего больного воображения.

Я осознавала это, но все же сознание играло со мной, и я на время забывала, что Лана – не живет в нашем физическом мире. Она уже не может ни на что влиять. Ее прикосновения, ее движения – все это лишь иллюзия, призрачное проявление моей отчаянной потребности в спасении. Она не могла освободить меня, как бы сильно ни старалась.

После борьбы с этими двумя маньяками, у меня все тело болело. После ударов, после их сжатий, после их грубого проникновения – все тело было охвачено болью. И эта боль расползалась по нервам, словно горячая волна, постепенно захватывая все тело, заставляя каждую клетку кричать в немом протесте.

От мысли, что в мой рот вставляли мужскую плоть и котом еще и спустили туда семя, накатывало тошнотой. Желудок сжимался, словно кто-то грубо сжимал его рукой, не давая ни дышать, ни думать. Меня мутило, и от этой слабости становилось только хуже. Казалось, что мир вокруг становился все более далеким и неясным, как будто погружался в туман, а реальность – в хаос. Я хотела хоть немного воздуха, хотя бы малейшую передышку, но это состояние не отпускало.

В голове звучала лишь одна мысль: Когда это закончится? Но ответ был туманным. Боль не утихала, она плавно перетекала из одного участка тела в другой, напоминая, что я в ловушке собственного тела, без права на спасение или облегчение.

Амир и Вахид вернулись под утро. Я не заметила, как уснула, но пробуждение было хуже, чем любой кошмар. Тошнота накатывала с новой силой, словно удары изнутри, и я едва могла удержаться от того, чтобы не сдаться этому чувству. Мутило еще сильнее, чем ночью, и все внутри скручивалось в болезненные узлы.

Лана сидела рядом. Она не исчезала, и в этом был какой-то парадоксальный комфорт. Ее присутствие помогало мне справляться с тем ужасом, что я испытывала. Эти двое – Амир и Вахид – говорили, что собираются меня убить. Но потом они поменяли решение и сказали, что продадут меня. Какой-то новый, еще более жуткий страх поселился в груди. Что у них на уме? Какую судьбу они приготовили для меня? Одно я знала наверняка: я не хотела умирать.

– Знаешь, Даша, что ни говори, в доме Лазарева тебя по крайней мере не били, – тихо произнесла Лана, ее голос был полон странной обреченности. – Зря ты сбежала оттуда…

Я тяжело вздохнула, осознавая, что в ее словах была правда, как бы горько это ни звучало. Да, в доме Лазарева меня никто не трогал, не бил, не калечил. Но ведь это не значит, что я там была в безопасности. Лазарев мог быть жестоким, но его жестокость была скрыта за ширмой "спокойствия". Он любил бить девушек. Он настоящий садист, и он это порой делает слишком изощренно.

Я очень часто видела, как он бил Лану. Ее хрупкое тело всегда покрывали синяки после их актов любви. Она всегда терпела, не жаловалась, но я знала – внутри она страдала. И вот теперь она сидела рядом со мной, с теми же тенями боли в глазах, но ее слова резали по-живому. Как ни крути, Лазарев казался не таким чудовищем на фоне этих двоих. По-крайней мере меня он избил только один раз, в тот день, когда умерла Лана…

– Соскучилась? – раздался грубый голос Амира, и его смех, словно ржавые гвозди, вонзился в мой мозг. Он не просто засмеялся, он заржал, наслаждаясь каждым моментом своего издевательства. В его глазах был холодный блеск. Я была его беспомощная жертва, которой он мог манипулировать, не испытывая ни капли жалости.

– Соскучилась по мне, да? – продолжал он, наклоняясь ближе, чтобы увидеть мою реакцию, его дыхание горячо обжигало мне лицо. – Ждала, когда вернусь, а? Бедняжка. Как же тебе было одиноко, да?

Я молчала, пытаясь скрыть боль и унижение, но внутри все сжималось от ярости и страха. Руки за ночь окончательно онемели, словно в них больше не было крови. Веревки, которыми они были связаны, впились в запястья, и каждое малейшее шевеление отдавалось тупой, глухой болью. Нервные окончания, казалось, больше не посылали сигналов в мозг – только бесконечный дискомфорт и слабость.