Читать книгу Волчица. До встречи в полнолуние - Лили Скай - Страница 14

Прошло больше недели, в течение которой наши отношения с Ксюшей и Прохором оставались прежними. Мы, как и раньше, сидели рядом на парах, в столовой – за одним столом. Присутствие Алины слегка портило многим настроение, особенно если она сама была чем-то недовольна, что происходило слишком часто. Марина, едва завидев меня, приветливо махала рукой, улыбаясь при этом настолько ослепительно, что не возникало сомнений, будто девушка и впрямь рада меня видеть. Мы говорили с ней лишь пару раз, при том что Дима всегда был рядом, но отчего-то Марина решила, что мы теперь довольно близки. Хотя совершенно ничего не знали друг о друге. Если честно, мне не особо хотелось что-либо знать о сокурснице, а тем более об ее отношениях с Димой. Все это волновало меня в последнюю очередь.

Деньги Юля и тетя Маша постепенно собирали, тем не менее нужной суммы по-прежнему не было. Миша перестал напоминать о своей просьбе, по-видимому, решив, что его нарочито проигнорировали. Со мной же он эту тему не заводил ни разу. Я сделала вывод, что он не желал обсуждать могилу наших общих родителей, потому и не лезла к нему с расспросами. К тому же нас чересчур загрузили учебой, и я точно зомби буквально проживала каждый миг в учебниках и методичках.

Сегодня проходил один из важных тестов на тему: «Экономика стран Европы». Я не совсем понимала, что от меня требовалось, ведь эту тему еще не успела изучить у себя в Ульяновске. Она казалась настолько сложной, что даже после прочтения множество параграфов в голове не отложилось ровным счетом ни единого предложения. Поэтому мне, возможно, впервые придется наравне с остальными быть неучем и пытаться ответить на самые простейшие вопросы.

Наша аудитория в этот раз выглядела не как амфитеатр, а в виде обычного кабинета: три ряда парт, рассчитанных на два человека. Ксюша и Прохор сидели на среднем ряду на третьей по счету парте, а я – ближе к двери в гордом одиночестве. Дима занял место возле окна на самой последней парте с одним из одногруппников.

Пока преподаватель объяснял, как будет проходить тест, сколько нам положено набрать баллов, Дима со своим соседом даже не слушали мужчину, отчего тот буквально пришел в ярость. Из всех студентов они не единственные, кто не желал его слушать, однако я же вникала в каждое сказанное им слово, не собираясь проваливать свой первый тест в этом институте. И, наверное, если бы мне задали вопрос, о чем только что сказал Сергей Анатольевич, я без запинки дала бы верный ответ, как, впрочем, и на любом другом занятии.

Даже Ксюша с Прохором отвлекались на общение друг с другом, а я слушала и надеялась, что это поможет настроиться на нужный лад. Вспомнились различные методы студентов перед экзаменами, к которым они не намеревались готовиться, но все равно желали сдать хотя бы на средний балл. Следовало всю ночь проспать с учебником под подушкой – может быть, так бы я сейчас чувствовала себя уверенней.

Тест начался, и я уже не оглядывалась по сторонам, сосредотачиваясь лишь на своем задании. Вопросы трудные, сердце слегка ускорило ритм, но я сделала глубокий вдох, и краска постепенно сошла с лица.

Когда прошло минут пятнадцать и мне удалось ответить на половину вопросов – была более чем уверена, что правильно, – я позволила себе понаблюдать, кто и как подходил к решению. Некоторые из одногруппников даже не приступили к началу теста, хотя до его окончания осталось меньше часа. Ксюша и Прохор корпели над заданием, не поднимая головы, и я вновь опустила взгляд на листок перед собой, пытаясь вникнуть в оставшиеся вопросы.

Дверь в кабинет приоткрылась, и Леша едва ли слышно постучал по ней, привлекая к себе внимание. Преподаватель с нескрываемой злобой пригласил его войти, и Леша весь запыхавшийся залетел в аудиторию, садясь на свободное место позади меня через две парты. Я оглянулась на секунду, как и многие из нас, и заметила, как тот приподнял телефон, что-то шепча одними губами, затем кинул ручку с листком на парту. Отвернулась, когда поняла, что обращался он к Прохору, который незаметно под партой быстро печатал ему сообщение.

Прошло еще несколько минут, оставалось все меньше вопросов, на которые следовало ответить, а времени еще достаточно. Слегка расслабилась – не думала, что настолько была напряжена все это время. Я стала следить за проплывающими по небу облаками, и остаточное волнение улетучилось окончательно.

Внезапно послышался оглушительный вой сирены пожарной тревоги, и многие ребята подпрыгнули на месте от неожиданности. Честно говоря, у меня самой из рук выпал карандаш – настолько в тишине этот звук едва не довел до разрыва сердца даже такого человека, как я. Я в замешательстве глянула на Ксюшу и Прохора, будто они могли знать, в чем дело, затем перевела взгляд на озадаченного Сергея Анатольевича. Естественно, все отложили тестирование и начали говорить между собой, отчего в кабинете стало довольно шумно. Не сразу заметила, как не переставая крутила карандаш, после положила его на стол в ожидании дальнейших указаний преподавателя. Если он скажет оставаться на месте, значит, нам придется продолжить решать задания и забыть о пожарной сирене.

– Тихо! Тихо всем! – преподаватель с трудом пытался утихомирить разбушевавшихся не на шутку студентов.

Я молча наблюдала за тем, как волна паники пронеслась по аудитории, хотя сама сохраняла невозмутимое спокойствие, не считая катающегося по моей парте карандаша. Мы на втором этаже, в конце концов, выпрыгнем из окна в случае начавшегося возгорания. Главное, чтобы в страхе они не навредили друг другу.

– А ничего, что мы вроде как горим? – подал голос Дима, перекрикивая остальных, и некоторые нервно усмехнулись, начиная прикалываться на эту тему, чтобы таким образом отвлечься от тревоги.

Дима, хоть и делал вид, что ему смешно, был сосредоточен до предела. Он стискивал край листка со своим тестом, загибая уголок так, что в исходное состояние его вернуть уже не удастся – останется четкая линия изгиба.

– Может, эвакуируемся все-таки?

Все поддержали эту идею: кто-то с надеждой, что тест отменят, а кто-то – всерьез опасаясь за свою безопасность. Мне казалось, мы и так обязаны выйти из здания, если следовать плану эвакуации, которому нас обучают еще со школьных времен. Из коридора отчетливо слышались шаги остальных студентов, которые уже выбирались наружу.

– Ничего страшного, какой-нибудь хулиган нажал кнопку, – Сергей Анатольевич сделал еще одну попытку успокоить студентов, несмотря на то, что твердости в его голосе я не расслышала. – Продолжаем тест, у вас осталось пятнадцать минут.

Все потихоньку затихли, переглядываясь друг с другом в немом молчании. Я вновь сосредоточилась на задании, хотя в такой напряженной обстановке вряд ли смогу вникнуть в вопросы. Телефон завибрировал, сдвигаясь на край стола: сообщение от Ксюши, которая писала, что другая группа эвакуировалась и многие из института тоже. Я пожала плечами, когда она посмотрела на мою реакцию, ведь мы и впрямь были не в силах что-либо поделать. Если в здании пожар, то Сергей Анатольевич обязательно узнает об этом, и мы в любом случае эвакуируемся, только значительно позже остальных. Я надеялась, это не приведет к трагическим последствиям.

Сирена начала завывать снова, и по телу пробежал холодок. Ощущение мимолетное, но беспокойство прокрадывалось так же и в сознание остальных, после чего все в один голос стали твердить, что нужно немедленно выйти на улицу. Я не знала, слышал ли кто-то еще из присутствующих, но, помимо кричащей на все здание сирены, можно было различить едва уловимый странный звук, который мне не доводилось слышать прежде. Словно некто силился выть в унисон пожарной сирене. На секунду я действительно почувствовала себя неуютно, осмотрела своих одногруппников, пытаясь понять по их лицам, слышат ли они то же, что и я. Когда наши взгляды с Димой встретились, я увидела в его глазах понимание. Он тоже это слышал, в отличие от всех остальных.

– Я проверю, а вы продолжайте писать, – Сергей Анатольевич поднялся с места и направился к входной двери. Мы следили за каждым его шагом, будто он мог в любой момент испариться в воздухе.

Когда он вышел в коридор, оставляя дверь открытой, я напрягла слух до предела, чтобы услышать, что происходило за стеной. Но все было настолько тихо, что складывалось впечатление, словно в здании остались лишь мы одни.

Неожиданно тишину разорвал душераздирающий нечеловеческий вопль, и, пока я соображала, откуда он доносится, Сергея Анатольевича возле двери уже не было. На долю секунды в кабинете воцарилось молчание, а когда все поняли, что произошло нечто страшное, началась настоящая паника.

Дима молниеносно оказался у двери, захлопывая ее и прислоняясь к ней спиной, словно удерживал того, кто находился снаружи. Меня будто парализовало – в то же время все вокруг носились с взвизгами, хватаясь за голову и цепляясь друг за друга в попытке спастись. Они перекрикивались между собой, пытаясь придумать решение, хотя никто из присутствующих понятия не имел, что вообще случилось и отчего нам следовало спасаться. Я лишь могла думать о том, что произошло с нашим преподавателем и почему никто не спешил к нам на помощь. Его крик, вероятно, был слышен всему институту.

– Прыгайте в окно! – скомандовал Дима таким ровным и четким тоном, что я невольно обернулась в его сторону. Ни тени паники на лице – он собран, словно подобные ситуации происходили в институте довольно часто, и ему уже прекрасно известно, как необходимо поступать в таких случаях. – Живо! В окно!

Тело Димы слегка дернулось, точно его толкнули с той стороны, отчего его лицо стало еще более сосредоточенным. Двое парней помогали ему удерживать дверь, в растерянности глядя друг на друга и ничего не понимая. Остальные бегали по аудитории, и только некоторые осознали, что от них требовалось, потому поспешили к окну, не без труда силясь его распахнуть. Девушки, в том числе и Ксюша, ударились в слезы, я же продолжала топтаться на месте возле своей парты и смотреть с тревогой на дверь. Не могла подавить непреодолимое желание узнать, что же за ней скрывалось на самом деле.

– Вероника, ты не слышишь? – Дима сорвался на крик, думая, что я, как и все вокруг, поддалась безудержной панике и не могла размышлять здраво.

В некоторой степени он был прав – мне казалось, будто все это происходило не со мной, словно я наблюдатель, не более того. С момента приезда в этот город я уже второй раз попадала в ситуацию, требующую немедленного принятия решения, что для меня, в принципе, не должно было являться проблемой. Но сейчас я впала в ступор, растеряна и понятия не имела, как поступать.

Парни помогали девушкам выбираться в окно, и тогда я вспомнила, что прямо под нами находилась крыша крыльца, до которой добраться вряд ли легко, но вполне реально. Те, кто только собирался выбраться наружу, закричали, привлекая чье-либо внимание, чтобы попросить о помощи. Но вышедшие на улицу студенты стояли с другой стороны здания.

– Лезь в окно, – жестко повторил Дима, в его глазах была видна дикая ярость, какую я не замечала прежде.

Откуда в нем такая выдержка, неужели он планировал прыгать последним, не думая о том, что мог стать следующей жертвой после нашего преподавателя? Стоп. Жертвой кого?

Дверь снова дернулась, и парней волной отбросило вперед, но Дима успел принять прежнюю позу, тем самым не позволяя двери открыться полностью. Меня разрывало на части: одна часть желала сбежать вместе со всеми остальными как можно скорее, чтобы не становиться свидетелем того, что, вероятно, заставит забыть про бесчувственность, другая же – выяснить, что нам угрожало, и найти способы, если не остановить это, то хотя бы удержать на время, пока все не покинут аудиторию.

– Подоприте двери партами, быстрее! – я не стала дожидаться, пока оставшиеся в аудитории студенты поймут, что я имела в виду, и начала двигать ближайшую парту в сторону двери.

Движение окончательно вывело из ступора, я убеждала себя, что поступаю правильно. Таким образом мы все сможем выиграть время для того, чтобы сбежать отсюда. Лишь воспоминание о Сергей Анатольевиче заставило сжать челюсти – нам придется оставить его там, если мы хотим выбраться сами.

От бессознательного страха девушки начали выпрыгивать без помощи парней, поэтому те следовали за ними, падая друг на друга и оставаясь дожидаться остальных на крыше крыльца. По-видимому, кто-то успел сообщить о творившемся, потому что многие студенты с других курсов прибежали на эту сторону. Они помогали им спрыгнуть на асфальт – я слышала крики, даже находясь внутри аудитории.

Парты удерживали дверь, но, когда в следующее мгновение две из них, прижатые ко входу вплотную, сдвинулись на несколько сантиметров, я невольно задержала дыхание. В растерянности взглянула на Диму, который так же отошел назад, подальше от входа, чтобы в любую секунду выпрыгнуть в окно. В кабинете не осталось никого, кроме нас четверых, и оттого становилось все более тревожно.

– Да ну на хер! – крикнул один из парней, и его товарищ рванул следом за ним к окну.

Они исчезли, после чего послышались радостные возгласы остальных находящихся на улице – парни благополучно приземлились на крышу. Мы с Димой остались вдвоем, и всего на миг мне показалось, что он бросит меня и сбежит, но парень не шевелился, пристально глядя на дверь, будто догадывался, что могло за ней скрываться.

– Вероника, прошу тебя, – уже тише произнес Дима, а я не была уверена, что хочу с ним спорить. Только не сейчас, когда, кроме нас, здесь никого не было.

С другой стороны, неизвестность в отношении судьбы нашего преподавателя не позволяла мне с позором покинуть Диму и оставить его здесь одного.

– Иди! Бегом!

– А ты? – я невольно бросила взор на окно. Дверь вновь дернулась сильнее, чем в предыдущие разы, а ножки парт неприятно скрипнули по паркету.

Желудок подскочил к горлу, я сделала неосознанный шаг назад, коря себя за трусость. Но тот ли это случай, когда мое геройство будет оценено по достоинству? В Ульяновске мне доводилось вытаскивать многих своих приятельниц из различных передряг, и некоторые считали меня кем-то вроде ангела-хранителя, набивались в друзья. Но я делала это не с той целью, чтобы обрести друзей, а только лишь потому, что всегда слушала свой внутренний голос, не подводивший меня ни разу за всю жизнь. И сейчас он велел мне оставаться до тех пор, пока Дима не покинет аудиторию одновременно со мной.

– Беги! – завопил Дима, когда парты свободно сдвинулись дальше.

Дверь приоткрылась на несколько сантиметров, но я смогла разглядеть огромную звериную пасть, пытающуюся пробиться через маленькую брешь в дверном проеме. Из меня точно вышибли дух от осознания всей степени опасности, несмотря на то что я понятия не имела, что за зверь находился перед нами. Но то, что ничего хорошего нам это не сулило, было и так ясно.

Дима медленно отходил назад, а неизвестное чудовище мордой толкало дверь, чтобы та открылась полностью. Я отбежала к окну, забираясь на подоконник – руки слегка дрожали, – после чего повернулась к Диме, до последнего уверенная, что он последовал за мной. Я окликнула его, а парень в замешательстве переводил взгляд с меня на дверь и обратно, словно сомневался, успеет ли добежать до окна. До этого у него было предостаточно времени, но он не спешил покидать аудиторию, пока ситуация не стала критической.

– С крыши все спрыгнули? – спросил он четким и ровным голосом, будто мы беседовали о погоде или подобной чепухе. Дверь открылась почти полностью, я неосознанно впилась в нее взглядом, видя это уже практически во весь рост. – Вероника, черт возьми!

– Почти! Еще двое! – опомнившись, я внимательно проследила за тем, как два парня поочередно спрыгнули с крыши крыльца на асфальт – их действия поощрили аплодисментами. Вот идиоты!

Они считали все это неким спектаклем, розыгрышем, не понимая, насколько все серьезно. Не они находились сейчас здесь, становясь свидетелями того, что совершенно не укладывалось в голове. Теперь я окончательно убедилась, что, поверни время вспять, поступила бы аналогичным образом. Стоять там и не знать, что именно нас вынудило бежать как крысы с тонущего корабля, было бы гораздо мучительнее.

– Теперь все!

– Прыгай! – крикнул Дима, сорвавшись с места, а я не успела собраться с духом, несмотря на то что была готова к любым неожиданностям.

Дима уже выталкивал меня из окна – я взяла себя в руки, убеждая мысли двигаться в правильном направлении. Схватилась за трубу, которая попалась под руку, и начала стремительно сползать вниз. Стоя у окна, ошибочно полагала, что до крыши крыльца рукой подать, а на деле все оказалось совершенно иначе. Прежде необходимо преодолеть еще некоторое расстояние, чтобы не промахнуться при прыжке. На миг представила, каким образом прыгали девушки в таком истерическом состоянии – когда глаза застилают слезы, можно спокойно оступиться и приземлиться не слишком удачно.

– Вероника, держись! – с земли подбадривала меня Ксюша своим визгливым голосом, а я прикрыла глаза, чтобы только не взглянуть на нее и не потерять равновесие.

Дима вылез изо окна вслед за мной, цепляясь за карниз, и словно сосредоточился для прыжка. Мои руки едва не соскользнули с трубы, когда огромная лапа, больше похожая на человеческую руку, покрытую полностью шерстью, вцепилась в Диму и без труда потянула обратно в аудиторию. Крик застрял в горле от цепенящего ужаса, все вокруг завопили что есть мочи. Дима упирался изо всех сил, балансируя на краю, не давая возможности чудовищу затащить его в ловушку. Я была в растерянности, не могла соображать. Все кричали, чтобы мы прыгали, а я не была уверена, что у меня получится, особенно когда окончательно потеряла точку опоры. Я промахнусь и не смогу приземлиться на крышу крыльца, я это знала.

Дима тихо чертыхнулся, после чего пропал из виду, оказываясь вновь в кабинете. Меня обдало волной жара, стоило вспомнить пасть чудовища, и я вцепилась в трубу мертвой хваткой, боясь сделать шаг в любом направлении. Не верилось, что Дима находился в аудитории наедине с диким зверем. Не отдавая отчета своим действиям, я принялась неторопливо двигаться в сторону окна, из которого так стремительно выбиралась минутами ранее.

– Ты с ума сошла!

– Иди обратно!

Я схватилась за карниз и заглянула внутрь кабинета, боясь увидеть то, что навсегда останется в памяти одним страшным воспоминанием. Но тут внезапно Дима оказался прямо передо мной и, делая сальто в воздухе, виртуозно приземлился на крышу. Все в немом шоке взирали на парня, а на его лице застыло довольно невозмутимое выражение, словно все происходящее не имело к нему никакого отношения.

Моя рука соскользнула, я буквально на миг потеряла равновесие, затем снова вцепилась в карниз, наступая на какой-то выступ в стене. Заглянув в окно, убедилась, что в кабинете было пусто. Не может быть.

Дима спрыгнул с крыши, в то время как я залезла обратно в окно, хоть и испытывала страх, что неизвестный зверь может вернуться в любую секунду. Дверь захлопнута, парты отбросаны в разные стороны, одна из них разломалась пополам – на одной из половинок отчетливо виднелись глубокие следы огромных когтей. У меня все еще перед мысленным взором стояла его огромная пасть, и злобное рычание звучало в голове не прекращая, точно никогда не покинет сознание.

– Вероника! – услышала я доносящийся с улицы голос подруги.

Снова лезть через окно на улицу я не стану, поэтому стоило дождаться, пока здание проверят и убедятся, что нам ничего не угрожает, а потом запустят студентов внутрь. Но возможно ли такое, что в здании они не найдут следы присутствия никого постороннего? Если даже зверь выбрался тем же путем, как и забрался внутрь до этого, его должны были обнаружить, прежде чем он ускользнет. Это всего лишь зверь – страшный, непредсказуемый и жестокий, – но просто зверь. Такие водятся в лесах других стран, вероятно, с десяток, но как он оказался в этом городе, непонятно. Во всяком случае, неужели полиция не сможет обезвредить животное, чтобы затем усыпить, раз оно с немыслимой агрессией кидалось на людей?

– Все в порядке! – крикнула я в ответ, высовываясь из окна, и уставилась на Диму, который обнимал буквально трясущуюся от рыданий Марину. Я и не думала, что посмотреть на зрелище собралось почти пол-института, но никому и в голову не пришло отойти подальше, чтобы не стать легкими мишенями.

Все махали мне рукой, многие уже убежали на другую сторону здания, чтобы, наверное, узнать подробности случившегося. Мне бы и самой хотелось знать, что вообще происходит в этом городе, полном сюрпризов. Здесь в порядке вещей, когда посреди дня спокойно разгуливают хищные звери, нападая на беззащитных людей?

Я уже хотела отойти, но заметила стоящих неподалеку от остальных Влада и Гошу и буквально замерла от потрясения. Они не выглядели испуганными, как все остальные, не озадачены, а скорее разозлены. По крайней мере, Гоша явно в ярости. Казалось, злила его не сложившаяся ситуация, а моя роль в ней. Его ненавистный взгляд словно нож рассекал мое лицо, отчего я тут же отвернулась и оглядела всех подряд, не желая снова видеть осуждение в глазах четверокурсника. Влад медленно покачал головой, будто его что-то не устраивало, затем жестами показал Диме нечто, чего я не могла понять и даже не пыталась.

Я отошла от окна – не было больше смысла наблюдать за ними. Этот безумный город и безумные события, творящиеся в нем, приводили в замешательство, по-видимому, только меня. И тут я вспомнила про Сергея Анатольевича, выбежала в коридор, хотя подсознание и вопило, что нужно оставаться в кабинете. Зверь мог быть еще там – я, возможно, впервые отвергала призыв своего сознания немедленно остановиться. Распахнула дверь и обнаружила лежащего мужчину без сознания. Проверила пульс – он жив. Вокруг ни единой души, и мне ничего не оставалось, кроме как вызвать «скорую помощь» своими силами, если никто не додумался до этого раньше. Я схватила преподавателя за руку, коря себя за незнание элементарных способов оказать медицинскую помощь. Возможно, для начала необходимо определить, что помимо потери сознания с ним произошло еще.

Студентам потребуется время, чтобы подняться на второй этаж, чтобы дождаться помощи, которую я вызвала, и полиции, которую, скорее всего, вызвала охрана института, не собираясь самостоятельно разбираться в случившемся кошмаре. Только затем мы, вероятно, узнаем правду о том, что за зверь напал на нас и почему он вообще пробрался в институт. По обыкновению, звери боятся появляться в местах, где большое скопление людей, и тем более не покидают лес, не выходят в город, где изобилие различной техники и транспорта.

Был еще один фактор, беспокоящий ничуть не меньше, – почему все вели себя так, словно такие события творились здесь каждый день и не видели в них ничего странного? Может быть, я и ненормальная, может, и сама реагировала не так, как следовало, но поведение того же самого Димы вообще непонятно. Для чего он дожидался, пока зверь полностью выбьет дверь, если логичней было уйти раньше? И почему он не прыгнул первым? И что еще более странно даже для меня самой – почему я не прыгнула вместе со всеми?