Читать книгу Ангел, потерявший крылья - Лилия Фандеева - Страница 2

Виктория Петровская была единственным ребёнком в семье военного врача и учительницы математики. Её родители были коренными ленинградцами, но поженившись, после получения дипломов, отправились в Сибирь. Этого не приняли родители Сергея Павловича и Татьяны Ивановны. С этих пор отношения между новыми родственниками не сложились. Они не понимали молодёжь, которая могла, но не осталась служить и работать ближе к родителям. Приезжая раз в год в отпуск, Петровский жил у матери, а его жена в семье своих родителей. Вике это доставляло огромное удовольствие. Она жила то с мамой, то с отцом, при этом не испытывая неудобств. В силу своего возраста, не понимала, почему бабушка Софья не любит маму и при каждом удобном случае напоминает о том, что внучка не похожа ни на кого из их рода. Если Сергей и Татьяна Петровские были темноволосые и кареглазые, то Вика была светловолосой девочкой похожей на ангела с васильковыми глазами и слегка вздёрнутым носиком. С детским садом ей «повезло», а свои школьные годы, ей вспоминать не хотелось. С самого первого класса к ней приклеилось прозвище Дюймовочка. Она была меньше и мельче всех в классе, и за девять лет учёбы ничего не изменилось. Все эти годы первая парта ждала её. После перехода из третьего класса в пятый, стало ещё сложнее. Теперь все знали, что мама Вики учительница математики, поэтому дружить с ней «опасно». Для девочки – хорошая учёба и примерное поведение звучали, как приговор. Но даже при таком положении дел, она смогла окончить музыкальную школу, посещала студию акробатического танца и не чувствовать себя одинокой в обществе соседа и сына друга отца Александра Старкова. Мальчишке это не нравилось, но просьбу отца он исполнил, уделяя девочке часа два в день. «Ты, Сашка, не переломишься, а, смотришь, и научишься у Вики порядку в делах и мыслях, а может, и повзрослеешь, чувствуя ответственность за девчонку». Они учились в одной школе, жили в одном доме – минус час. Разница в возрасте два года позволяла рыжему «верховодить». Став взрослее, отношение Саши к Вике изменилось. Если Вика была Дюймовочкой, то Санька был «Рыжий конь», так называла его подружка. Эта были противоположности. Виктория – педантичная, внимательная, аккуратная, и Александр – рассеянный, ленивый и необязательный. Вику не нужно было заставлять что-либо сделать – стоило только попросить, и она это делала, пусть и без особого энтузиазма. Она знала слово «надо», а ещё очень любила родителей, чтобы оставлять домашние дела на них. Саша был не только единственным сыном, но и единственным внуком и это многое объясняло. Родители матери души не чаяли во внуке и всегда были на его стороне. Саша этим пользовался лет до четырнадцати, когда перевоспитывать его было поздно. Утешало одно – он учился без троек. Как бы там ни было, но в семнадцать Саша влюбился в Вику, которой едва исполнилось пятнадцать лет. Теперь он по собственному желанию уделял ей время. Возможно, отношения между ними и сложились, но в конце девяностых годов ряд воинских частей сократили, сокращению подлежали и многие сотрудники госпиталя. Сергей Павлович Петровский в свои сорок три года имел выслугу двадцать пять лет и стал пенсионером. Он получил жилищный сертификат весной девяносто восьмого года и улетел в Питер, оставив до конца учебного года жену и дочь на старом месте. Александру исполнилось восемнадцать, он окончил среднюю школу, готовился к поступлению в университет. Вика окончила десятый класс, собираясь поступать в следующем году в медицинский вуз. Отец всегда ей говорил: «Пальцы хирурга – это пальцы музыканта», а ей очень хотелось походить на отца. Вика любила маму, которая её многому научила, но отца она видела реже. Возможно, поэтому она тянулась к нему больше. Уезжая с мамой в Питер, расставание с Санькой далось ей тяжело. Плакала Вика, уткнувшись в грудь Саши, плакала мама, роняли слёзы супруги Старковы, в довершение всего, пошёл летний дождь. Всем разрешили войти в тамбур вагона, где они простояли до самого отправления поезда. «Прекращайте рыдать, – сказала, подмигнув, проводница вагона. – Дождь к хорошей дороге». Казалось, всё давно было сказано-пересказано, а расставаться не хотелось. Татьяна Ивановна дала дочери право выбора: она остаётся на месте и оканчивает среднюю школу здесь, либо учиться в Питере, а на каникулы прилетает сюда. Виктория знала причину переезда ещё год назад. В городе на Неве жили родители родителей, которым было за шестьдесят лет. Теперь, когда отец окончил службу, семья решила сменить место жительства, и Вика поддержала решение. Она не рискнула остаться и жить вдали от родителей, помнила, с каким трудом удалось купить билеты на поезд, и согласилась уехать. Сашка, обнимая подругу, просил её чаще писать, звонить, обещал приехать до призыва в армию, если сам не поступит в университет. Первое время Вика очень скучала, в ожидании звонка или письма. Устройство на новом месте и смена школы помогли ей немного отвлечься. Переехав в северную столицу, Вика изменилась кардинально. Ей исполнилось шестнадцать, она разбиралась в моде, но больше полагалась на свои ощущения. Определив для себя удобство в одежде, функциональность и универсальность, она придерживалась всего двух принципов: сочетание в них цветов и ухоженная внешность, чтобы не превратиться в городскую сумасшедшую. А что может быть более удобным и универсальным, чем брюки, джинсы, рубашки и пуловеры? К началу одиннадцатого класса при росте в сто шестьдесят три сантиметра, она весила пятьдесят килограммов, и считала эти параметры вполне для себя нормальными. Она сделала новую стрижку, укоротив длину волос, которые стали года два назад тёмно-русыми вместо светло-русых. Ярким «пятном» на лице Вики были глаза. Они были василькового цвета большие и выразительные. Когда Виктория сердилась или испытывала сильное волнение, она слегка прищуривались. Прищур исчезал, а цвет глаз становился синим.

Устроившись в новой квартире, купленной отцом до их приезда по жилищному сертификату, Виктория и её мама «пошли» в одну гимназию: дочь – в одиннадцатый класс, а Татьяна Ивановна – учителем математики. Отношения с одноклассниками сложились ровные, но не со всеми дружеские. Переживаний по этому поводу не было. «Нам быть вместе десять месяцев. Простая арифметика: два месяца учёбы – каникулы, ещё два – каникулы. Четыре раза по два месяца с перерывами – прорвёмся!» – думала она. До середины ноября Саша звонил, а позже пришло «прощальное письмо». Юный друг просил простить его. Вике было обидно, хотя она не могла не признать, что «рыжий» поступил честно. Её одноклассник Олег Родионов пригласил в кино, и она приглашение приняла. Олег мечтал стать музыкантом. Он окончил музыкальную школу, имел слух и голос и пел в группе таких же любителей. На этой почве они и сошлись. Семья у Олега была своеобразная. Родители развелись, находились во втором браке, а сына разделить не смогли. Он сам принял решение в шестнадцать лет: жить по очереди то в одной семье, то в другой. Это было несколько неудобно, но за два года к этому привыкли.

Отношения с Олегом были непростыми. Пока они встречались вдвоём, всё было «ровно», но как только он познакомил её со своими приятелями и подругами вне гимназии, всё изменилось. Вика не понимала их, а они считали её белой вороной. Спиртное не пьёт, не курит, не ходит в боевой «раскраске», ни тебе пирсинга, ни тату – отстой!

– Олег, если ты меня стесняешься, я раздражаю твою тусовку, зачем ты меня туда водишь? Лично мне они не нравятся, как я не нравлюсь им. Почему я вообще должна быть на них похожа? Что в них крутого? Нравится трахаться в пьяном угаре – вперёд! А мне это не нужно. Да, возможно, играете и поёте вы хорошо, вот только в восторг приводите сомнительного зрителя. Ты уверен, что они «торчат» от музыки, а не по-другому поводу? Лично я сомневаюсь. Ты определись сам, а я подожду, но не долго.

Возможно, Олег сделал бы выбор и не в пользу Вики, но одна встреча со знакомым из музыкальной школы изменила его планы. Его пригласили играть в молодёжную группу, у которой был свой богатый репертуар и приличный зритель. Они пели все популярные песни поп-групп и отдельных исполнителей.

– Назовите группу «Вероника» – приносящая победу, – предложила Вика, «пробегая» пальцами по клавишам синтезатора. – Ветров, Родионов, Николаев и Карпов.

– А ты? У тебя неплохо получается.

– Ещё бы. У меня за плечами школа по фортепиано. Я ещё и танцую. Голос у меня слабоват, хотя его хватит на «шашку кофею я тебе бодрящего налью», а хотите, буду вихлять бёдрами в подтанцовке? – шутила она, наигрывая мелодию популярной песни. – Эта мне нравится, её Азиза поёт, но запомнила только припев:

«Всё, повторю я, или ничего – это тайный голос сердца моего.

Я прошу у неба только одного – всё или ничего.

Всё, повторю я, или ничего – это тайный голос сердца моего.

Или всё на свете, или ничего, всё или ничего». – Повтор удался гораздо ярче и увереннее. Вика продолжала играть. Дробь барабанов добавлял ритм мелодии, хотелось танцевать.

– Зря, ты на себя наговариваешь. Для большой сцены голос может и не поставленный, а для вечеринки в самый раз. Найди слова. Новый год на носу. Нормальная, ритмичная танцевальная музыка.

– Ребята, я не могу. Что я скажу родителям? Мне семнадцати лет нет.

– Олегу тоже нет восемнадцати. Мы же не по ночам будем играть и не по подвалам. Небольшие кафе с небогатой публикой. Подумай, поговори с родителями. Никого силой мы не тащим. Не хочешь петь, будешь просто играть – нам пятый участник нужен. Надумаешь – послушай репертуар Натали или Дэмо.

– Может мне ещё и концертное платье заказать?

– С платьем не мудри, – не понял шутки Ветров, старший в группе. – Подбери из того сто есть, но необычное. Новый год – праздник, а не официальный приём.

Виктория поговорила с родителями. Мама была категорически против такой самодеятельности, а вот отец позволил попробовать, но с условием, что сам будет забирать дочь из мест выступления не позже десяти часов вечера. Так началась её музыкальная «карьера». Когда она закончилась в группе, то продолжилась в музыкальном коллективе школы, потом университета. Вика осознавала свои «певческие» возможности. Сама выбирала репертуар, чтобы не разочаровывать слушателя и оставаться довольной собой. Теперь песня Азизы стала для неё чем-то вроде девиза.

«Я никогда не солгу, сколько страсти в горячей крови.

Но я простить не смогу полуправды и полулюбви.

Певчая птица-душа на восток и на запад летит,

Нам не уйти от себя, нам от судьбы не уйти.

Всё, повторю я, или ничего – это тайный голос сердца моего.

Я прошу у неба только одного – всё или ничего!»

Дружба с Олегом «переросла» во влюблённость, которая не обошлась без ревности. У Олега появились поклонницы, у Вики – поклонники. Сдав выпускные экзамены, они оба готовились к поступлению в вуз. Виктория исполнилось семнадцать лет, и она поступила в медицинский университет на лечебное дело. Олег не поступил в институт культуры, поссорился с родителями и осенью ушёл в армию. Через год, приехав в отпуск, он признался Виктории в любви и собирался сделать ей предложение по окончании срочной службы. Вика в сентябре начала обучение на третьем курсе, когда получила письмо от Олега. В нём он признался, что женился, и его жена ждёт ребёнка. Они вернулись в Питер в ноябре две тысячи первого года. Виктория встретила молодых супругов на вокзале, когда те сошли с поезда.

– Извини. Я решила, что так будет правильнее. Встретить тебя, поздравить и забыть. Это тебе, – она протянула букет жене Олега. – Будьте счастливы. Прощайте, – она развернулась и пошла на выход с перрона.

– Зачем она это сделала?

– Чтобы у меня не было возврата назад, а у тебя поводов для ревности.

– Викуся, я понимаю как тебе тяжело, но и ты пойми Олега. Он честно написал обо всём, не врал, не изворачивался. Это обида, разочарование, но ты узнала об этом не вчера и почти переболела.

– Мам, они оба предатели.

– Нет, Вика! Они просто не выдержали разлуки и увлеклись, а может, влюбились по-настоящему. Ты к Саше привыкла, он к тебе. Вы с детства вместе и вам не был нужен никто другой, вы и не замечали других. А разъехались – появилась потребность заполнить пустоту рядом. Человек не может долго находиться один, ему нужно общение, участие, внимание. Саша написал и извинился, ты расстроилась, но страдала недолго и подружилась с Олегом. Вы год общались и опять расставание. Что ты к ним чувствуешь? Разве было бы лучше получать и дальше письма с «обманом»?

– Почему это происходит со мной?

– Это происходит, практически, со всеми: с одними в юности, с другими в молодости, а с третьими и в солидном возрасте. Тебе, Вика, двадцатый год – всё ещё впереди. Ты за два года учёбы в университете встречалась с сокурсниками и в их обществе не страдала без Олега. А он, видимо, увлёкся в увольнении. Так бывает. Ты как будто не знаешь, что молодые люди меняют друзей и подруг довольно часто. Кто в этом виноват? Как ты это назовёшь? Для одних это, своего рода, развлечение, для других – сексуальный интерес, какие-то надежды, и лишь в редких случаях влюблённость. Но от неё до настоящей любви далеко. Каждая девушка считает, что она у молодого человека лучше, чем предыдущая. Да, мне Олег особо и не нравился. Ни сам он, конечно, а его увлечение музыкой. Для тебя она хобби, а для него профессия. Люди искусства очень своеобразный народ. Музыканты, художники, актёры – богема. Они живут в своём мире, а мы можем его не понимать и не принимать.

– Всё! Никаких романов до окончания университета, никаких кавалеров. Только дружеские отношения.

– Не зарекайся. «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь», – напела Татьяна Ивановна. – Песне лет семьдесят-восемьдесят, а как точно написано.

Виктория сдержала слово, но не потому, что не доверяла молодым людям, а потому, что никто «не цеплял». Однокурсников своих она знала, как и они её, и отношения были исключительно дружеские. Она с удовольствием училась в университете, изучала английский на курсах, а чтобы семье было не накладно, работала в больнице медсестрой в ночь и по выходным дням. На вопрос отца: «Зачем тебе это нужно?» Отвечала: «Я хочу в Лондон, пап». Летом они выезжали всей семьёй к брату матери в Карелию, проводили там две-три недели, так и не побывав ни разу на море. Родителям родителей было по семьдесят лет, жили они отдельно, и это нужно было учитывать.

Бабушка Виктории Софья Михайловна вынашивала идею познакомить её с сыном своей приятельницы Валентины Петровны Романовой. Они случайно познакомились в девяносто девятом, когда сын Романовой поступал в военно-медицинскую академию. На протяжении пяти лет мать приезжала из Подмосковья, навещала сына три-четыре раза в год, останавливаясь у Софьи Михайловны. Вика видела молодого человека мельком и не обратила на него внимания, а бабушка, спустя время, добилась своего.

– Викуся, Антон хороший молодой человек: воспитанный, умный, у вас много общего. Пригласила бы его в выходной день в компанию своих друзей. Познакомитесь ближе, и ты сама поймёшь, что парень он хороший. Да, у него нет больших денег, но у него есть профессия и перспектива роста, а у Олега не будет иллюзий на твой счёт.

– Софья Михайловна, вы меня никак сватаете? Не пропадёт твой Антон без моей компании. Ты думаешь, у него за пять лет учёбы не появилась своя компания? Бабуля, парню двадцать три, а в этом возрасте бывают не только друзья, но и подруги. Ты сама уверена, что он у тебя скучает, а не отсыпается на неделю вперёд? – смеялась Вика. – Хорошо, я приеду к тебе перед Новым годом и познакомлюсь с твоим «хорошим парнем», но ничего не обещаю. В моей скромной компании две третьих девушки. Разнообразим наше девичье царство новым принцем. Всё будет зависеть от него самого.

Виктория познакомилась с Антоном перед Новым 2005 годом. Он оказался интересным молодым человеком и чем-то напоминал Вике отца. О чём она тут же сказала бабушке: «Знаешь, я заметила, что выпускник академии, даже спустя тридцать лет, как клон нашего Сергея Павловича Петровского. Я искренне жалею, что не познакомилась с ним раньше. Внешне он уступает папе, но мыслит, как твой сын, бабуля. В некоторых медицинских вопросах он переплюнет меня, хотя я всегда считала себя умной. А ещё мне нравится, что он самостоятельный и ненавязчивый. Пожалуй, мы с ним подружимся». После праздника и сдачи сессии, они оба стали готовиться к защите дипломов, проходя практику. Встречались в выходной у Софьи Михайловны, где Антон переодевался, и устраивали себе день отдыха. Это могла быть прогулка за город, посещение кино, кафе или боулинга. Иногда Антон выбирался с другом Артёмом, а Виктория приглашала подругу Юлю. Артём и Юлия не просто подружились – у них завязался бурный роман. Они планировали после получения дипломов зарегистрировать брак и поехать к месту службы Артёма вместе. В июне две тысячи пятого Виктория получила заветный диплом и направление в интернатуру. Это радостное событие она отмечала с группой в ночном клубе, пригласив Антона, у которого вручение диплома и новых погон должно было состояться ровно через неделю. После клуба они вернулись в квартиру Софьи Михайловны, где у Вики была своя комната.

– Столько всего хорошего в один день – это перебор! Ты как хочешь, а я валюсь с ног и иду спать. Нет! Без принятия водных процедур и чистки зубов этот запах так и останется со мной.

– Ты выглядела сегодня лучше всех своих однокурсниц.

– Не преувеличивай, хотя я и сама себе понравилась. Хочешь об этом поговорить?

– Очень хочу, – Антон привлёк её к себе.

– Романов, алкоголь затуманил мой мозг, но не до такой степени, что я перестала соображать. Пусти! – Виктория вышла из ванной комнаты минут через семь. В кухне горел свет, а за столом сидел Антон. – Спокойной ночи, – сказала она, проходя в свою комнату и прикрывая дверь. Минут через пять в дверь постучали.

– Ты спишь?

– Засыпаю. Что у тебя за неотложное дело? До утра не терпит? – она сердилась. Антон прервал её эротические игры.

– Вика, я, кажется, влюбился, – Антон нерешительно вошёл в комнату.

– И кто эта счастливица?

– Ты!

– Ты переутомился? Мы с тобой полгода дружим, и речи о чувствах не было. Перекрестись, если кажется, и ложись спать.

– Крестился, не помогает. Я хочу тебя.

– Хочешь? – она присела в кровати. – Раздевайся раз так, – она смотрела на него в упор, слегка наклонив голову. – Смелее. Я не шучу. – Спортивные брюки Антона оказались на полу. – Ты, прямо, Аполлон, – снимая короткую тунику без всякого стеснения, Вика поднялась с кровати…

Она проснулась от звонка городского телефона. Он звонил долго, и ей пришлось вставать.

– Да, – сонно ответила она и выслушала звонившего абонента. – Бабушка в гостях у подруги на даче третью неделю, а у меня вчера был выпускной. Я вам дам номер телефона её подруги, и вы с ней сами обо всём поговорите. Записывайте.

Вика вернулась в комнату, но спать расхотелось. Часы показывали девять часов утра, а значит, домашние уже не спят. Она набрала телефон и доложила матери, что к обеду будет дома, потом прошла в кухню, включила плиту и поставила варить кофе. Антон появился за её спиной как-то неожиданно.

– Доброе утро. Ты чего так рано вскочила?

– Твоя мама звонила, хотела поговорить с бабушкой. Она приедет на твой выпуск?

– Да. Собиралась приехать дня за два, чтобы приготовить мне парадную форму. Ты обязана быть на выпускном балу, – он обнял Вику. – Как ты смотришь на то, чтобы нам стать парой? Я тебе совсем не нравлюсь?

– Ты мне симпатичен, но не настолько, чтобы потерять голову, – она выскользнула из его объятий.

– Ты какая-то напряжённая, как будто боишься чего-то. У тебя давно не было секса?

– Весь мой сексуальный опыт остался в далёкой юности. Я сама исполняю свои желания. За этим ты вчера меня и застал. Это ответ на твой вопрос.

– Не заводись. Ты это делаешь для себя, и никому до этого нет дела. Через неделю я получу предписание, а через месяц улечу в Североморск. Поедешь со мной?

– Не могу. У меня впереди интернатура. Я должна получить специальность. Антон, не нужно делать скорбным лицо. Да, мы с тобой знакомы достаточно, хотя виделись не так и часто. Уверен, что наш интерес друг к другу останется прежним, если мы будем видеться каждый день? Ты прекрасно справишься без меня на новом месте.

– Ты мне нужна. Я теперь это знаю точно, – Антон прижал её вновь к своей груди. – Я могу надеяться, что получив сертификат, ты решишь прилететь ко мне?

– Ты можешь надеяться, но я не могу тебе этого обещать с гарантией. За год многое может произойти. Наша сегодняшняя страсть – это не любовь, которая всё преодолеет. Давай не торопить события. Обедать поедешь ко мне домой? Я маму предупредила, что приеду с тобой. Она готовит праздничный обед.

– Поеду! Значит, наши отношения мы оставим в секрете. А чем займёмся после обеда? Не забыла, я свободен до завтрашнего вечера?

– Как я могла забыть об этом, если нам предстоит репетиция вальса. Скажи, зачем я на это согласилась?

– Мы же с тобой друзья. Как ты могла не помочь другу? – улыбнулся Антон. – Думаешь, мне самому это мероприятие по душе? Будем искать музыкальное сопровождение на свежем воздухе? В десять часов в четверг генеральная репетиция.

– Не переживай, справимся!

– Ты меня здесь одного на ночь не оставишь?

– Боишься ночевать один?

– Не боюсь, но с тобой мне снятся сказочные сны.

Время пролетело быстро. Виктория не видела Антона три дня, встретившись с ним на репетиции. Танцевали они не хуже других пар, если не лучше некоторых. В пятницу Виктория чуть опоздала на торжественную часть, но опоздание того стоило. На ней был белый наряд из юбки и блузки. Юбка «солнце» до колена из шифона, как и рукава на блузке из тонкого шитья не скрывали, а подчёркивали стройную фигуру, а туфли на каблуке придали рост.

– Привет, Юлька. Прости за опоздание. Ребятам уже вручили дипломы? – найдя среди гостей подругу, спросила она.

– Выглядишь супер, но не вздумай и завтра своим опозданием сорвать мне регистрацию, – Юля обняла подругу. – Ты знаешь, что мать Антона приехала с его невестой, так она мне представилась. Мне как приглашать её на свадьбу? Почему он о ней никогда не говорил?

– Чего ты волнуешься? – в груди Вики неприятно кольнуло. – Она приехала к Антону, пусть голова по этому поводу болит у него. Антон свидетель со стороны жениха, значит вся ответственность на Артёме. Я обещаю тебе твёрдо, что ничего не буду менять и приеду одна прямо с утра, – улыбнулась Вика. – Моё появление в этом наряде будет уместно? Я не претендую на роль невесты, но хочу чувствовать себя второй после неё. Смотри, ребятам вручают дипломы. Я приехала с папой. Он вспомнит свой выпуск и хочет посмотреть мой танцевальный дебют, сделать фото.

Торжественная часть закончилась, и Антон с Артёмом подошли к девушкам, которые обняли по очереди молодых людей и поцеловали, поздравляя с окончанием учёбы.

– Вика, скоро наш выход, – беря её за руку, сказал Антон, глядя по сторонам. – Где-то мама должна быть. Ты как ангел.

– Тебе идёт парадная форма. – Пап, приготовься снимать.

В вальсе закружились не меньше пятнадцати пар. Виктория и Антон танцевали, как говорят, с душой. Миниатюрная партнёрша словно парила в воздухе в сильных руках Антона, который был на целую голову выше неё с учётом каблуков на её туфлях. Танец закончился, и зрители долго аплодировали. Пара присоединились к Артёму, Юле и Сергею Павловичу.

– Пап, сделай общее фото нашей маленькой компании, – попросила Вика, обнимая подругу. – Когда я ещё смогу оказаться между двумя молодыми лейтенантами. Нужно загадать желание.

Фотосессию прервало появление Валентины Петровны Романовой с молодой блондинкой.

– Здравствуйте, – обратилась она ко всем сразу. – Вика, вы с Антошей чудесно танцевали. Я и не догадывалась, что он может так вальсировать.

– Антон у вас легкообучаемый. Поздравляю вас с дипломом сына. Я свою миссию выполнила, и мы можем с папой ехать домой. – Юля, прямо с утра я буду у тебя. Пока, ребята. Хорошего вам праздника. Завтра увидимся, – она направилась к выходу.

– Вика, почему мы едем домой? – недоумевал отец, шагавший следом. – Ты планировала гулять до полуночи.

– Пап, не тормози. Валентина Петровна приехала с невестой Антона, так мне сказала Юля. Зачем я буду там отсвечивать в роли друга? Им и без меня найдётся, чем заняться.

– А ты знала о существовании невесты? Откуда она взялась?

– Он не говорил, а я не спрашивала. Папуля, мы с ним друзья, и партнёры только по танцу. Зачем мне такие подробности его личной жизни.

– Вика, постой! – Антон догнал отца с дочерью. – Мне нужно с тобой поговорить. Вероника была моей девушкой, мы дружили ещё в школе, но это было два года назад. Я не ездил домой целый год, а каждый выходной проводил в твоём обществе. Почему ты так легко во всё поверила? Я отправлял её домой ещё в среду, но она не уезжает, а я не могу её вытолкать в шею.

– Антон, возвращайся к маме и не порть ей праздник, если тебе его испортили. Пожалуйста, постарайся её как-то успокоить, порадуйтесь вместе. Мы с тобой поговорим обо всём завтра, или позвони мне после банкета, но назад я не вернусь – это неприлично.

– Я позвоню. Извини, что наши планы сорвались. – Антон вернулся к расстроенной матери. – Ты довольна, Ника? – сердито обратился он к блондинке. – Ты, своим приездом, испортила всем праздник. Кто тебя сюда приглашал, и как у тебя хватило наглости представиться моей невестой?

– Ты думаешь, она поедет с тобой? Лично я сомневаюсь. Она городская и привыкла жить в комфорте, а не в офицерском общежитии.

– Тебе какая разница поедет она со мной или нет? Ты свой выбор сделала сама, отдав предпочтение предпринимателю два года назад. Теперь, чего ты от меня ждёшь? У меня к тебе ничего нет, кроме раздражения. Назад, в квартиру Софьи Михайловны, ты не попадёшь. У тебя есть возможность уехать домой уже сегодня.

– Ты не пожалеешь о своём решении? Я тебя всё ещё люблю.

– Я пожалел, что не выставил тебя силой в первый же день, надеясь, что у тебя осталась совесть, и ошибся. – Пойдём мам к ребятам.

– Антоша, она и меня не слушала и увязалась следом. У вас с Викой роман?

– Она мне нравится, мы с ней дружим, но романом это назвать сложно. Она ещё год будет здесь проходить интернатуру, а через неделю уедет отдыхать с родителями в Карелию.

– А ты будешь отдыхать весь месяц дома? Не хочешь никуда поехать? Сынок, ты можешь остаться на неделю в Питере, домой приехать позже. Делай, как тебе удобно, я приму любое решение. Не грусти, – мать взяла сына под руку. – Хочешь, вернёмся в квартиру раньше, ты позвонишь Вике, и вы встретитесь. Сейчас здесь белые ночи – гуляй молодёжь. А может мне напроситься в гости к Софье Михайловне и её подруге? Вряд ли я теперь буду приезжать сюда, а уехать, не простившись неудобно. Она шесть лет меня принимала, как хорошую знакомую. Свою квартиру доверила. Ей недавно семьдесят лет исполнилось – нужно поздравить. Вернёмся в квартиру, и я позвоню.

Бабушка позвонила Вике в начале шестого после полудня.

– Викуся, я тебя нечасто прошу о чём-то, а сейчас настало время исполнить каприз старой Софьи. Привези к нам Валентину Петровну. Не нравится мне её настроение в такой день. Я могу на тебя рассчитывать? Я ей ничего не говорила. Пусть эта поездка будет ей сюрпризом.

– Хорошо, бабуля. Я тебе перезвоню из твоей квартиры и доложу обстановку. Выезжаю. – Виктория знала, что отец доверит ей машину по просьбе бабушки, коротко передав родителям разговор с ней.

– Ты бери с собой Антона, чтобы не возвращаться обратно одной. Лучше бы переночевать на даче, но у тебя завтра важное мероприятие.

– Пап, на дворе пора белых ночей – я справлюсь. Буду ориентироваться на месте. Сложу в пакет свой наряд, а завтра с утра поеду к Юльке. Вернусь – машину поставлю во дворе, а ночевать, после прогулки, буду у бабушки.

Она подъехала к дому около шести. У подъезда её ждал «сюрприз» в лице Вероники.

– Я знала, что ты приедешь. Идёшь праздновать с мамой и сыном? Ты уверена, что он возьмёт тебя с собой?

– Я не вещь, которую можно взять, не спрашивая у неё её согласия. Ты хочешь узнать, поеду ли я с Антоном? Не поеду. У меня в планах специализация и Антон об этом знает. Жаль, что ты своим приездом испортила и ему, и его матери праздник. Теперь я вынуждена везти их на дачу – так распорядилась моя бабушка. На что ты надеялась после двух лет?

– На чудо. Думала, увидит – простит. Он всегда меня прощал. Я не вернусь домой. Все ждут, что я приеду невестой военного, а он знать меня не желает. Это будет такой позор. Устроюсь здесь на работу, сниму комнату.

– Тебе виднее что делать. Извини, мне нужно ещё вернуться домой.

Вика поднялась в квартиру. Валентина Петровна не возражала против поездки на дачу. Она собрала пакет с гостинцами для Софьи Михайловны, прихватив из холодильника торт, и была готова через десять минут. Поездка туда и обратно заняла два часа. Припарковав машину у подъезда и взглянув на свои окна, Виктория увидела отца, помахала ему рукой, чтобы вернуть ключи от машины. Антон почти всё время молчал, отвечая коротко и часто не «в строчку».

– Что будем делать? – спросил он, выходя следом за Викой со двора.

– Для начала ты поделишься со мной тем, что тебя беспокоит, потом мы погуляем, а позже вернёмся в квартиру и продолжим твой праздник. Антон, ничего страшного не случилось. Ты чего такой хмурый и неразговорчивый? Я понимаю, бывают ситуации, когда хочется чтобы день как можно скорее закончился. Потерпи часа три-четыре, наступит полночь, и день окажется в прошлом.

– Я этот день и вечер представлял себе иначе.

– Главное событие дня прошло прекрасно, а неприятные моменты мы с тобой подкорректируем. Если ты намерен и дальше изображать несчастного, я отправлюсь домой, чтобы не смотреть на твоё скорбное лицо. У меня нет ни малейшего желания винить тебя в произошедшем. Считай это маленьким недоразумением и стань уже прежним.

– Ты меня не ревнуешь и считаешь это возможным?

– Антон, есть ты и я, есть город белых ночей и есть желание обо всём остальном забыть. У нас есть два дня до твоего отъезда.

– Знаешь, мне вдруг вспомнилось детство, которое я провёл в этом районе города.

– Ты жил здесь до академии? Почему никогда не говорил об этом? – Вика взяла его под руку.

– Случая не было. Вспоминаешь хорошее, его перекрывает плохое, которое я хотел бы забыть навсегда. Хочешь, я покажу тебе дом, в котором жила моя семья? Это недалеко, на «Комиссара Смирнова», а по пути моя школа, где я учился до переезда.

– Конечно, хочу. Идём! Ты учился в сто седьмой? Это и моя школа, а родители мамы живут на этой улице.

– Постой! Ты всего на год моложе меня. Почему мы в таком случае ни разу не пересеклись, если были совсем рядом?

– Всё очень просто. Мои родители питерцы, а я родилась и до шестнадцати лет жила в Сибири. Мы приехали сюда в девяносто восьмом, когда папа ушёл в отставку. А вы, почему переехали?

– Вынудили. Это длинная история. Хочешь послушать? – с грустью спросил Антон.

– Хочу.

– Моя мама и её сестра воспитывались в детском доме. Они из двойняшек, но совсем не похожие. Вместе окончили медицинское училище, получили комнату в коммунальной квартире и работали в одной поликлинике. Мама работала процедурной медсестрой, и делала уколы на дому тяжёлобольным. Так познакомилась сразу с мальчиком Славой, мать которого была больна, позже и с его отцом. Отец работал инженером на заводе. Через полгода после смерти жены, отец зарегистрировал брак с моей матерью. Через год родился я. У нас была дружная семья. Я помню, как мы все вместе отдыхали на заливе, ездили к морю, и я так гордился своим старшим братом. Славка и из сада заберёт, и накормит, и с уроками поможет, в свои игры меня брал, защищал в школе и во двор. Куда потом это всё делось? Мне было десять, когда он начал учиться в ПТУ и попал в компанию отморозков. То, что они творили, можно было простить, но он стал хамить маме, которая воспитывала его десять лет. Он унижал её, говорил, что она ему никто, что отец женился ради удобства, а мама любила только меня. Но мне уже было двенадцать, и я помнил, что мама никогда нас не разделяла, что это я донашивал после него вещи, а не он после меня. Теперь в его глазах я стал ублюдком, слизняком, который не умеет за себя постоять. Он признавал только отца, хотя постоянно врал ему, а тот обвинял во всём нас – так было проще. Славке исполнилось восемнадцать, и в этот же день он умер, отравившись с друзьями алкоголем. После похорон отец запил, а свою боль вымещал на матери. Пятница стала для меня чёрным днём недели. Отец всю неделю держался, а потом отрывался по полной программе. Обвинения, оскорбления и побои. В воскресенье он раскаивался, давал клятвенное обещание. В один из таких дней я задал ему простой вопрос: «Пап, ты нас с мамой совсем не любишь?» Он ответил фразой, которую я понял через годы: «Детей должна рожать любимая женщина», – Антон на минуту замолчал. – Так длилось полгода. Страшно, когда твою мать бьют, а ты ни чем не можешь ей помочь, сидя запертым в ванне или балконе. Позже перепадало и мне. В один из таких дней он почти забил её. Если бы мои крики не услышали соседи, случилась бы беда. Маму забрала скорая, отца – милиция, а меня поместили в приют. У отца были родители и сестра, но она отказалась меня забрать, а дед запретил бабушке это делать. У отца прямо в изоляторе случился инфаркт, когда узнал, что состояние жены критическое, а сын в приюте. Его без нас и похоронили. Я три недели находился в приюте. Там меня научили «любить свободу» так, что я провёл сутки в лазарете. Бабушка навещала меня, вдвоём мы навещали маму. Мы вернулись в квартиру, из которой вынесли всё, что имело какую-то ценность. Сестра отца и её муж не отрицали, что это дело их рук, посоветовав не обращаться в милицию ради собственной безопасности. Это был девяносто третий год. Я впервые понял, как жесток этот мир. Если родные люди готовы ради денег на подлость, что говорить о чужих людях. Двенадцать лет мы прожили в этом доме, а вынуждены были с мамой уехать из-за чьих-то злых языков, – он остановился во дворе дома. – Два окна на третьем этаже были нашими, – он показал на окна, – два выходили на улицу. Прошёл слух, что это мы извели сына с отцом, чтобы завладеть жильём. Никто не вспомнил о мире в доме, а в смертях обвинили маму. Только через год нам удалось купить квартиру в Серпухове, куда мы позже переехали и где жила сестра мамы. Мама очень боялась быть обманутой или ограбленной. И опять нам помогла бабушка. Подробностей я не знаю, но въехали мы в квартиру со свежим ремонтом при минимуме мебели, но с некоторой суммой на счёте в банке. Так началась новая жизнь. – Антон вздохнул. – Прости. Этот период своей жизни я всегда вспоминаю с болью. В седьмой класс я пошёл в новую школу. Получая паспорт, взял фамилию мамы и забыл о своих родственниках по линии отца. Мне повезло на новом месте. У нас был отличный сосед по дому и хороший тренер в секции. Я узнал, каким должен быть настоящий мужчина. Знаешь, я за все годы обучения в академии ни разу не был на могилах отца и брата. Мама там бывает, а я не могу себя заставить. А вот с бабушкой я встречался два раза в год. Она сама меня нашла, но делала это тайком. Меня Софья Михайловна подтолкнула к тому, чтобы я сам объявился и дал бабушке возможность открыто общаться со мной. Я купил цветы и пошёл по известному адресу, – он ухмыльнулся. – Видела бы ты лица деда и тётки. – Вручил бабушке букет, поздравив с прошедшим Юбилеем, выпил с ней чай, рассказывая о себе и маме, и стал прощаться. Дед приглашал наведываться в увольнении – я отказался: «Не ждите. Вы десять лет не вспоминали обо мне, а я не смог забыть приют, куда вы меня определили. Если Екатерина Васильевна захочет общаться со мной, мы будем делать это на нейтральной территории. Прощайте».

– Не жалеешь, что оборвал нити, пусть и не прочные?

– Нет. Мы виделись с бабушкой ещё раза три, потом она осенью попала в больницу с инсультом и умерла. Родственные связи прервались.

– Не переживай. Ты добился, чего хотел без их помощи и ни чем им не обязан. Вряд ли, при таком отношении, тебя упомянут в завещании. Забудь. Пойдём пешком, погуляем по Арсенальной набережной и вернёмся домой.

Антон, после свадьбы друга, задержался в Питере на неделю и прощался с Викой накануне её отъезда с родителями в Карелию. Они почти не расставались и проводили всё это время вместе. Вике было жаль расставаться с Антоном, особенно после того, как он сделал ей предложение, а она отказала, не приняв от него скромное кольцо с фианитом. Она хорошо понимала, что не может больше обнадёживать молодого человека на серьёзные отношения. «Антон – это всего лишь страсть и симпатия. Сколько это продлится? Не нужно себя обманывать, и стоит признать, что Романов – мой сексуальный ликбез. Он внимательный и нежный, а у меня к нему одно чувство – желание отдаться», – думала она, глядя на Антона.

– Не надумала проводить меня? – Антон обнял Викторию.

– Я поеду домой. Порядок мы с тобой навели и здесь мне больше делать нечего. Позвони, как устроишься на новом месте, и вообще звони – будь на связи. Мы с тобой всё обсудили, обо всём договорились, – Вика улыбнулась. – У тебя всё получится, иначе просто не может быть.

Дома Викторию ждали родители, которые всё это время не лезли к ней с расспросами.

– Вика, ты нам с мамой ничего не хочешь сказать? Что у вас с Антоном?

– Ничего, что можно было бы скрывать, пап. Антон поехал на вокзал, а я сюда. Он предложил мне уехать с ним в Североморск, но я отказалась, – глядя по очереди на отца и мать, говорила Вика. – Он не заслуживает обмана. Наверное, я могла всё бросить, о чём так мечтала ради любви, но я его не люблю. А выйти замуж для того, чтобы отметиться, сделать несчастными его и себя – глупо. Он уехал с надеждой, что я передумаю через год, хотя я ничего не обещала. Да, мы подружились, у нас много общего, но цели и мечты у нас разные. Он мечтает служить на морских судах, а я о путешествиях по суше в свободное от работы время. Вы понимаете, о чём я говорю? Пап, из меня не получится Ассоль, ожидающая на берегу своего Грея. Ты сам служил и знаешь, что это такое. Даже служи он в госпитале, я сто раз подумала, прежде чем принять предложение, – Вика замолчала. – Я ответила на твой вопрос?

– Я доволен ответом, – улыбнулся отец. – Не быть тебе женой морского офицера, пусть и медика. Будем ждать сухопутного зятя.

Отдых в Карелии не позволил Вике скучать в обществе двух двоюродных братьев, приехавших в гости к отцу вместе с жёнами. Первое время Антон звонил через день, потом раз-два в неделю, а через три-четыре месяца, звонки стали ещё реже. Виктория ни в чём не обвиняла старого друга. Не позвони Антон, она бы о нём и не думала, слишком напряжённым был для неё этот период. Он появился в роддоме, где она работала, проходя интернатуру, накануне Нового две тысячи шестого года.

– Вика, у меня всего десять минут, – обнимая её, говорил Антон. – Я здесь был с утра по делам и возвращаюсь назад. Мне нужно знать, не изменились ли твои планы? – он смотрел ей в глаза и ждал ответа.

– Что ты хочешь услышать от меня и к чему такая спешка? Посмотри на меня и скажи честно: у тебя наметились перемены в личной жизни? – она улыбнулась и взяла его за руку. – Антон, ты хороший парень, но я тебя не люблю. Всё, что между нами было, было чудесно. Я могу остаться твоим другом. Не требуй от меня невозможного и сам живи сердцем. Не обижайся, я просто не могу тебя обманывать или обнадёживать, и не хочу. Понимаешь? – она пристально смотрела в его глаза. – Как у тебя складываются дела на службе? Ты стал редко звонить. Может я что-то пропустила?

– У меня всё в порядке. Прохожу специализацию. Возможно, весной пойду с командой в поход. Я этого очень хочу. Ты не теряй меня, если на какое-то время «пропаду». Не буду надоедать тебе своими звонками, но обещаю поздравлять с праздниками. Я тебя люблю, Виктория Петровская. Помни об этом, – он поцеловал Вику и направился к выходу.

– Удачи тебе! – крикнула она вдогонку. «Что мне делать с твоей любовью, Антон? – думала она, поднимаясь в отделение. – Я всё сделала и сказала правильно. Пусть это неприятно для тебя, но с моей стороны честно».