Читать книгу С любовью в сердце. Великие острова - Лилия Феникс - Страница 13

Неделя перед прилетом Эстевана Ласерта прошла для Энрико довольно быстро. Впервые в жизни он с удовольствием исполнял свои обязанности и воодушевленно поднимался на поверхность. Его прежний мрачный настрой сменился на позитивный. А на твердом серьезном лице всё чаще проступала улыбка. Несколько раз окружающие даже слышали его веселый смех, что за долгое время практически не случалось. Все эти перемены породили сплетни и толки самого разного характера. Некоторые даже всерьез советовали отцу Энрико проверить парня в лечебнице. Пока одного из местных зевак внезапно не «осенило». Вспомнив про юный возраст Энрико, он всем и каждому принялся сообщать, что молодого наследника властителя Плутона постигла первая влюбленность. И новая волна домыслов вновь обрушилась на маленький город. Всем было интересно, кто же эта избранница Энрико?

Как ни странно, самого молодого наследника эти слухи мало досаждали. Отец Энрико был уже на взводе, даже его мать стала терять терпение. Сам же парень сохранял, на удивление, абсолютное спокойствие. Энрико просто улыбался в ответ на многочисленные вопросы и никак не реагировал. Да и к чему переживать, если он со дня на день улетал на Орион. А когда он вернется (и если вернется), то пройдет уже достаточно большое количество времени и все сплетни улягутся сами собой.

В ночь перед прилетом Эстевана, Энрико вновь поднялся на поверхность родной планеты. Мельком взглянув на просторы Плутона, которые его в целом никак не интересовали, он взглянул на небо. Широкой полосой, куда ни посмотри, раскинулась галактика Млечный путь, скопление из миллионов звезд. Энрико без труда нашел созвездие Ориона. На небе оно представляло из себя фигуру, чем-то напоминавшую человека.

Постояв несколько минут, Энрико всё же удостоил своим вниманием окрестности. Затем он направился к одной из вышек. Там он скинул общий отчет дозорных на электронный носитель и отправился обратно, на третий подземный уровень Плутона.

Работа дозорных заключалась в том, чтобы наблюдать с помощью датчиков за погодными условиями на Плутоне, а также за внешней средой и звездным небом. Всего шахт, как и вышек, было двадцать, и они были раскиданы по всей планете. Существовал также небольшой научный центр, недалеко от которого располагался единственный на планете космодром. Под ними, на третьем уровне под землей, раскинулся городок Флавио, где проживали близкие родственники семьи Ласерта. Родной город Энрико располагался прямо на противоположной от них стороне планеты. Поэтому в гостях у родни он бывал нечасто, а научный центр, как и космодром, видел всего два раза в жизни. В те оба раза он вместе с отцом и матерью летал к братьям, которые только-только обосновались на своих планетах. Это было давно, Энрико был ещё совсем ребенком. Но он не мог тогда не заметить, как обширна Вселенная и разнообразен мир. С той поры он грезил мечтами улететь с Плутона. Его родная планета стала казаться ему маленькой и скучной. Как и его вечно мрачный подземный город.

Плутон был всегда маленькой и неуютной планетой, практически непригодной для жизни. На его поверхности бесконечно бушевали вулканы, не было ни растительности, ни воды, ни ценных ресурсов. На планете всё время наблюдалась сейсмическая активность, температура воздуха постоянно менялась от невероятного холода до аномальной жары, от которой плавился даже металл. И даже кометы и астероиды не обошли маленький Плутон стороной, выбрав его, словно бич во всей Солнечной системе. Люди на планете выживали, как могли, и вскоре ушли под землю. Там они обнаружили подземные воды, затем полезные ископаемые, а после и драгоценные металлы. Жизнь понемногу стала налаживаться. Появлялись всё новые города, постепенно расползавшиеся внутри планеты. Люди, в гонке за ископаемыми уходили всё дальше и глубже. Постепенно появился второй уровень, затем и третий. И в Солнечной системе прежде незаметная, практически безжизненная планета стала набирать вес. Плутон окончательно утвердился в своих правах, когда дед Энрико, Эрминайо Ласерта, откопал на планете латумь, очень ценный металл, так редко встречавшийся во Вселенной. Латумь можно было использовать практически везде. Особенно ценным материалом этот металл стал при создании сверхбыстрых звездолетов. С помощью легкой и при этом невероятно прочной латуми, звездолеты могли передвигаться со сто тысячной и более скоростью, при этом, не разваливаясь по частям. Из неё стали создавать как небольшие шаттлы, так и крупные крейсеры. Латумь обрела невиданную популярность.

Невероятный металл прославил Плутон не только на всю Солнечную систему, но и на большую часть Галактики. Планета получила и уважение, и достаток. А Эрминайо Ласерта стал первым властителем Плутона. Это был статус лидера целой планеты, который получали в Млечном пути. Конечно, латумь и до этого встречалась в Галактике. Но этих планет было ничтожно мало и сосредоточены они были вокруг центра.

После смерти Эрминайо, в права владения Плутоном вступил Эмерик, отец Энрико. Теперь статус властителя мог передаваться по наследству. Эмерик продолжил кампанию своего отца, и со временем обнаружил латумь на двух небольших планетах скопления Плеяд. Он не только сумел получить на них права, присвоив их семье Ласерта, но и упрочил тем самым позиции Плутона, и не только в Солнечной системе, но и в существенной части Галактики. Эмерик умело вел переговоры с дружественными созвездиями, в то же время, не забывая о наличии врагов и завистников. Плутон, несомненно, набрал вес, но он был мал. И в то же время теперь обладал одним из самых ценных металлов во Вселенной. Конечно, было немало планет, кто поглядывал на столь лакомый кусочек с интересом. Только мудрая политика Эмерика Ласерта, который заручился поддержкой влиятельных друзей, и умело сглаживал острые углы с неприятелями, помогла избежать серьезных конфликтов.

Сейсмическая активность Плутона мешала создать на нем активную военную инфраструктуру. Поэтому Эмерик расположил оружейные центры на Хароне, спутнике Плутона, более спокойном и пригодном для жизни. Нельзя сказать, что эти центры сильно повлияли на военное положение планеты в той же Солнечной системе. Но, во всяком случае, теперь существовала хотя бы какая-то базовая степень защиты от неприятелей.

Бушующая поверхность Плутона сказалась не только на инфраструктуре. Да, планета, приобрела вес в мире. Но в то же время не лишилась трудностей, от которых не могла избавить даже латумь. Из-за непростой ситуации на поверхности Плутона, существовали постоянные проблемы со связью. На уровнях в этом смысле было всё стабильно. Все города сообщались не только друг с другом, но и с другими планетами Солнечной системы, и даже с ближайшими созвездиями. С поверхности Плутона это было невозможно. Связь работала только между вышками и научным центром. И то с бесконечными перебоями и помехами. Нельзя было с поверхности связаться ни с одним из уровней планеты. Да и внешняя связь не уходила далеко за орбиту Плутона. В то же время нельзя было оставлять поверхность абсолютно без внимания.

Именно для этого и приходилось каждый день подниматься наверх кому-нибудь из жителей уровня. Скинув отчет об общей обстановке на электронный носитель и доставив его в один из городов, уже не составляло особого труда через стерео перекинуть информацию по всем остальным уровням Плутона. Эмерик считал исполнение этой функции крайне важной. Поэтому в разное время её исполняли его управляющие. Затем подрос Энрико, и Эмерик с радостью передал эту обязанность ему, желая заодно ввести сына в курс дела. Но ему далось это непросто.

В детские годы Эмерика, и в начале его правления, вулканическая активность на Плутоне бушевала особенно сильно. Были периоды, когда по нескольку месяцев невозможно было выбраться на поверхность из-за бесконечных встрясок и аномальной жары. Маленькая планета словно огораживалась на время от остального мира, что не могло не влиять на торговлю и политическую деятельность Плутона. Эмерик чувствовал себя в эти периоды крайне беззащитным. Загнанный на свой уровень, словно закупоренный в банке, он вынужден был смириться с подобной изоляцией. Но с тех пор он стремился минимизировать свои риски. Для этого он и требовал ежедневной отчетности о подробном состоянии внешней среды планеты. Чтобы всегда находиться в состоянии готовности к переменчивой поверхности Плутона.

Эмерик пытался неоднократно внушить Энрико всю важность ежедневного сбора отчетности. Но его сын, к сожалению или к счастью, не застал за свою жизнь, настоящих проблем с непростой планетой. Поверхность, за годы жизни Энрико, была недоступна всего несколько раз и каждый раз не больше недели. Поэтому молодой Ласерта считал, что его отец по большей части, делает из мухи слона.

Брат Энрико, Эстеван, прилетал рано утром. Но так как взлетная полоса находилась над городом Флавио, который был в полдне езды от города Ласерта, то Эстевана ждали только во второй половине дня.

Энрико проснулся рано и с самого утра не знал, куда себя деть. Основная масса дел была за неделю уже переделана. Родители занимались последними приготовлениями к прибытию сына и организации бала, который должен был состояться на следующий день. Весь город жужжал в ожидании предстоящего праздника. А мысли Энрико были заняты только долгожданным полетом на Орион.

Эстеван приехал, как и ожидалось, только к вечеру. Энрико с родителями встретили его на станции. Вместе с ним приехали и родственники семьи Ласерта – семейство Флавио. Доехала вся компания до усадьбы на групповых сквотерах. На подобных устройствах могли умещаться от четверых до десяти человек. Всё зависело от размера группового сквотера. В итоге, четверо Ласерта уместилось на одном из устройств, а четверо Флавио на втором.

После того, как гости разместились по комнатам усадьбы, обе семьи собрались на званый ужин в гостиной. Никакой отчетности, к радости Энрико, в этот раз не было. Шла обыкновенная непринужденная беседа. Энрико, как всегда, по большей части молчал, слушая разговоры и наблюдая за своими родственниками. Его брат Эстеван сидел рядом с Эридой Ласерта. Он был уже не тем юным пареньком, которого помнил Энрико, а достаточно взрослым мужчиной. Разница между ними была почти в двенадцать лет. В последний раз Энрико видел его ещё совсем ребенком.

Семейство Флавио состояло всего из четверых человек. Брата Эриды Орелина, который был мужем сестры Эмерика Эстреллы, и их двоих детей: дочери Эмилии и сына Рето. Эмилия была всего на год младше Энрико, а вот Рето было только восемь лет.

Семейство Флавио, как и семья Ласерта, отличались светло-русыми волосами и бледной кожей. Даже по портерам своих предков, Энрико никогда не видел среди них темноволосых. Цвет глаз чаще всего был серым, с различными оттенками желтого, зеленого и голубого цветов. У Энрико, как и у его отца и Рейеса, к примеру, был серо-голубой, а у матери и Эстевана – серо-зеленый.

Семья Флавио для семьи Ласерта были ближайшими родственниками. Эстрелла Флавио являлась Эмерику родной сестрой, поэтому её дети также являлись внуками их общего предка Эрминайо. Таким образом, семья Флавио считалась второй по состоятельности семьей на Плутоне, косвенно обладающей правами на управление планетой. Тем не менее, Флавио никогда не претендовали на власть. После смерти Эрминайо, они добровольно предоставили бразды правления Плутоном Эмерику Ласерта, заняв почетное место в тени. В то же время Флавио на планете были даже в чем-то популярнее Ласерта. Именно над их городом стоял единственный на Плутоне космодром. Помимо него там же находился научный центр. Флавио активно участвовали во внутренней политике Плутона, организовывали различные культурные мероприятия и социальные программы. Семью Ласерта на планете уважали. Семью Флавио любили. Тем не менее, популярны они были только на своей планете, тогда как фамилия Ласерта звучала далеко за пределами Солнечной системы.

После ужина все разошлись по своим комнатам. Энрико ненадолго заглянул к Эстевану:

– Можно? – произнес он, стуча в дверь.

– Да, конечно, – ответил Эстеван.

Энрико вошел в комнату. Здесь когда-то жили его братья до своего отлета с Плутона. В комнате почти ничего не изменилось. Те же кровати, та же мебель. Чистота и порядок, среди которых лежали старые вещи Эстевана и Рейеса. С момента отлета братья посещали Плутон лишь дважды. Но эта комната была навсегда закреплена за ними.

Эстеван стоял у окна со старой коробкой в руке. Энрико подошел ближе и увидел, что в ней собраны игрушечные звездолеты, с которыми они играли в детстве.

– Вот это был мой любимый, – сказал Эстеван, указывая на маленький темно-синий звездолет с красными звездочками по бокам.

– Мне он тоже нравился, – кивнул Энрико. Почти все игрушки брата по наследству перешли к нему, поэтому так вышло, что, несмотря на большую разницу в годах, играли они в общие.

– Помню, как я скучал по этому дому, – произнес Эстеван, задумчиво рассматривая комнату.

– Но, ведь, ты не жалеешь, что улетел?

– Нет. Я привык к самостоятельной жизни. Хотя поначалу приходилось непросто.

– Мне кажется, что непросто – это жизнь на Плутоне под началом отца. Всё остальное сущие пустяки.

Эстеван рассмеялся.

– Ты ещё многого не знаешь и практически ничего не видел. Потому так и рассуждаешь, – сказал он весело, похлопав по плечу брата.

– Я и хочу узнать! – встрепенулся Энрико. – Не представляешь, как мне надоело торчать здесь!

Эстеван понимающе улыбнулся. Затем он сказал:

– Я думаю, отец это понимает. Поэтому и отпускает со мной в дальний путь. И вместе с тем, он надеется…

– Что? – перебил, не дождавшись окончания фразы, Энрико.

– Что ты повзрослеешь, – закончил фразу Эстеван. И вызвал этим бурю чувств на лице у Энрико.

– Я уже взрослый! – раздраженно бросил Энрико.

– Прости, брат, – покачал головой Эстеван. – Но это не так.

Энрико вспыхнул и хотел сказать ещё что-то в ответ. Но Эстеван остановил его. Он поднял вверх указательный палец правой руки, призывая к молчанию. И Энрико понял, что действительно стоит промолчать. А то вдруг, Эстеван расскажет об их разговоре отцу и тот передумает отпускать юного Ласерта с Плутона.

– Наш мир не так прост, как тебе возможно, кажется. Существует много трудностей и преград. И простым «хочу» проблем не решить. Необходимо, прежде всего, научиться терпению. Которого у тебя, к сожалению, нет.

Энрико снова попытался что-то сказать, но его вновь остановил, поднятый вверх палец Эстевана.

– Мне было семнадцать, когда мы с Рейесом впервые покинули Плутон. И до того момента, я ни разу даже не позволял себе думать о путешествиях по Галактике. Хотя, я тоже многое слышал и о многом мечтал. В том числе и о Великих островах, на которые отправились почти все мои прежние друзья. Но отец не пустил нас, сказав, что для нас с Рейесом так будет лучше. И я поверил ему. И терпеливо ждал.

В итоге, всё получилось так, как он и говорил. Через какое-то время мы с братом улетели с Плутона. А к тому времени, когда наши ровесники закончили наконец-то Великие острова, у нас с Рейесом уже было по собственной планете. Сейчас перед нами открыто полгалактики. Поверь, бесконечные полеты ради переговоров с партнерами, позволили мне увидеть мир. Я – счастливый правитель целой планеты. И всё это во многом, благодаря тому, что я умел ждать.

– Мне шестнадцать. По-твоему я мало ждал?

– Тебе шестнадцать. Всего. И ты вспыльчив, нетерпелив, самонадеян. Поверь, я вовсе не хочу обидеть тебя. Просто очень важно, чтобы ты понял, взрослый человек – это тот, который поступает, как надо, а не как хочется.

– Я всегда поступал, как было нужно отцу.

– Да, но дай тебе волю, и тут же махнешь рукой на все его наставления.

– Ты сам бы так не сделал? – вопросительно взглянул на брата Энрико.

– Я и сейчас прислушиваюсь к его мудрому слову. И при случае, готов подчиниться. Даже, несмотря на то, что я сам уже властитель целой планеты.

– Но почему?

– Просто я помню о том, что если бы не отец, ничего этого у меня сейчас бы не было. И ты тоже должен понять это Энрико. Научись ждать.

Эстеван подошел к окну. Несколько минут он в молчании всматривался в темный город.

– Когда-нибудь ты тоже станешь властителем целой планеты… Совсем, как мы и как наш отец.

– Такое чувство, что я сейчас с отцом и разговариваю, – буркнул Энрико.

Эстеван вздохнул и повернулся к Энрико.

– Просто помни, что я сказал тебе сегодня.

Энрико вернулся в комнату абсолютно раздасованным. Он совсем не тех слов ждал от Эстевана. В мыслях, он уже нарисовал себе картину окончательного отлета с Плутона. Он надеялся, что брат его в этом поддержит, и когда они отбудут на Орион, то ничто его уже не заставит вернуться обратно. Но разговор с Эстеваном разбил едва появившиеся надежды Энрико. Полет на Орион ему стал казаться лишь издевательством, а не утешением. И в то же время, Энрико понимал, что ни за что бы от него не отказался. Пусть ему не суждено покинуть Плутон навсегда, но хотя бы некоторое время он проведет вне его.

С такими вот невеселыми мыслями Энрико лег в постель. В голове у него стояла полная каша. Он понимал, что перед ним возник, возможно, самый важный в его жизни шанс. Но он не знал, как воспользоваться этим шансом. Как за него уцепиться. Эстеван был ведущей фигурой в плане Энрико. Он надеялся на помощь брата. Но сегодня он понял, что надеется ему, придется только на себя. Как впрочем, и всегда.

Следующее утро выдалось настолько обычным, что, проснувшись, Энрико даже забыл о том, что Эстеван и Флавио прибыли. Потягиваясь на кровати, он внезапно услышал голос брата. И тогда он понял, что вчерашние события ему не приснились.

Утренний завтрак прошел в обсуждении предстоящего бала. Женская половина обоих семейств бесконечно обсуждала наряды и платья. Мужчин же больше волновала организация проведения торжества. В любом случае, Энрико радовался тому, что завтрак прошел нетипично. А также и тому, что на поверхность сегодня вместо него отправиться заместитель управляющего.

Незаметно наступил вечер. Энрико выбрал для праздника черный смокинг с бабочкой и белоснежную рубашку. Туфли были лакированные, тоже черного цвета. Взглянув в зеркало, Энрико неожиданно понял, что он весьма доволен собой. Его красивая златовласая голова на фоне костюма, выглядела ещё ярче обычного. Покрутившись около зеркала, Энрико опустил руки в карманы и вышел из комнаты. Около лестницы он чуть не столкнулся с Эмилией Флавио, своей двоюродной сестрой. Её белоснежные локоны были распущены. Одета она была в бежевое длинное пышное платье. Энрико невольно восхитился красотой сестры.

Единственный в усадьбе праздничный зал находился на третьем этаже правой части дома. Энрико провел сестру по запутанным мрачным коридорам и удивился, как не запутался сам. Настолько редко он здесь бывал.

Зайдя в зал, Энрико даже поморщился от внезапного света. Зал был отделан в светлых тонах. Помимо него в помещении было не менее сотни светильников. И это не считая трех огромных люстр под потолком. К тому же, некоторые светильники расположили рядом с окнами так, что казалось, что оттуда идет свет.

«Как-будто на другую планету попал», – подумал Энрико.

В зале уже находилось приличное количество гостей. С двух сторон зала расположились длинные столы, которые смыкались с третьим, стоящим перпендикулярно к другим на небольшом помосте. Вместе эта конструкция образовала букву «П».

«Плутон, – подумал Энрико. – Отец никогда не забывает о величии, даже здесь».

– Так красиво, – произнесла Эмилия. – Я никогда не была в этом зале.

– Неудивительно, – ответил Энрико. – Мы собираемся так редко.

Затем он увидел родителей и брата, которые вошли в зал и сразу же отправились к столу на помосте.

– Пойдем, – предложил Энрико сестре. И они направились вслед за своими родными.

После того, как все гости прибыли и расселись по своим местам, бал объявили открытым. Были принесены разнообразные энергетические напитки. После того, как собравшиеся насытились, Эмерик приказал включить музыку. И начались танцы. Энрико не особенно любил танцевать. Но, как и все Ласерта, в обязательном порядке, умел. Для этого отец нанимал специального учителя для каждого из своих отпрысков. Поэтому все Ласерта, как и члены остальных влиятельных семей планеты, были обучены бальным танцам с детства.

– Идешь танцевать? – спросил Эстеван своего брата. Энрико лишь покачал головой.

– А вот я, пожалуй, пойду, – весело ответил Эстеван. Затем он скрылся в толпе, и уже через минуту Энрико увидел златовласую голову брата в паре с какой-то юной красоткой.

«Да, Эстеван времени зря не теряет», – подумал Энрико. Недалеко от них он заметил чету Флавио. Там же с супругой танцевал и Алан Дэнлэй.

Внезапно Энрико прямо так и почувствовал на себе пристальный взгляд своего отца. Повернув голову вправо, он встретился с ним взглядом. На лице Эмерика читалось явное неудовольствие тем, что его сын отсиживается в углу, пока все его сверстники оттачивают в зале невероятные па. Лишь расстояние до сына в полстола мешало Эмерику высказать все свои мысли вслух. Энрико вся эта ситуация немного позабавила. Вместе с тем он решил не дожидаться, когда терпению отца придет конец. Энрико поднялся со стола и вышел в зал. Оглянувшись и убедившись, что отец отвлекся, Энрико мигом пересек танцплощадку и устремился к балкону. Открыв туда дверь, он даже слегка опешил. Глаза успели отвыкнуть за некоторое время от мрака и темноты. Тем не менее, Энрико быстро пришел в себя и шагнул в ночь.

На балконе, к счастью для парня, никого не оказалось. И неудивительно. Балкон выходил во двор усадьбы. Внизу были видны кустарники и спутанные ветви карликовых деревьев. Вдалеке располагались пещеры. И даже сотня фонарей не могла разогнать эту мглу, которой были наполнены все города Плутона. Одним словом, смотреть здесь было не на что.

«Неужели я скоро улечу отсюда?» – подумал Энрико. Эстеван прилетел, бал состоялся. Но чем ближе был отлет, чем больше парень опасался, что всё сорвется. И он останется в этом мрачном городе навеки, без малейшего шанса увидеть мир.

Внезапно дверь на балкон открылась, и Энрико осветило ярким светом. Он повернулся и сразу же зажмурился.

– Ой, прости, – произнесла Эмилия, закрывая за собой дверь.

– А ты что здесь забыла? – удивился Энрико.

– Искала тебя вообще—то, – произнесла обиженным тоном Эмилия.

– Я не хотел обидеть, – потупился Энрико, – просто на балу куда интереснее, чем здесь.

– Тогда, что ты сам здесь делаешь?

– Прячусь от отца, – ответил Энрико, как есть. И следом смутился. «Теперь, я покажусь её трусом», – подумал удрученный парень.

– Заставляет танцевать? – весело переспросила Эмилия. Парень взглянул на сестру. В её глазах Энрико увидел лишь заботу и дружелюбие.

– Да, – признался он.

– Дядя всегда слыл непростым человеком. Как и наша планета Плутон.

Энрико облегченно вздохнул. Сестра его явно ни в чем не упрекала, и упрекать не собиралась. Эмилия подошла к перилам и посмотрела на двор.

– У вас также мрачно? – спросил её Энрико.

– Не мрачно, просто темно, – улыбнулась Эмилия. – И, ведь, ты же у нас бывал.

– Это было давно, – ответил Энрико.

– Ну, ничего, через два дня отправишься на космодром. Как раз к нам и заедешь.

Наступило молчание. Затем Эмилия спросила:

– А, правда, то, что говорят?

– Что говорят?

– У тебя появилась возлюбленная?

Энрико не выдержал и рассмеялся.

– Что смешного? Она из местных? – пытала брата Эмилия, явно сгорая от любопытства. – И давно ты влюблен?

– Если у меня и появиться возлюбленная, – повернулся к сестре Энрико, – то точно не с Плутона.

– Так говоришь, как будто здесь нет девушек достойных.

Энрико вздрогнул, внезапно осознав, что вновь допустил оплошность. Эмилию явно задели его слова. Но он не знал, что ей ответить.

– Может это твоя знакомая с Земли? Лина, кажется?

– Откуда ты про неё знаешь? – совсем растерялся Энрико.

– Ты мне про неё когда—то рассказывал. Ещё в детстве. Вы же дружили.

«Мы и сейчас дружим, – подумал Энрико. – Надо же, как всё из головы вылетело. Я и не помню, что это сестре говорил».

– А почему ты вспомнила про неё сейчас?

– Ну, так она же не с Плутона. А у тебя разве были ещё знакомые не с Плутона, кроме неё.

Это было явным утверждением, а не вопросом. «Конечно, логика проста. Собственно, у меня и шанса не было с кем-то познакомиться вне нашего карцера».

– Не хочу тебя разочаровывать. Но слухи про возлюбленную, всего лишь слухи. У меня и в планах сейчас не было… – лишь развел руками Энрико.

Эмилия тихо хмыкнула.

– Значит все эти разговоры… – начала она.

– Совершенно далеки от истины, – закончил за неё Энрико.

– Почему же пошли такие слухи? – озадачилась Эмилия, спрашивая скорее себя, чем брата.

– Потому что я так рад скорому отлету с Плутона, что даже не в силах скрывать эту радость. А объяснять истинную причину всем и каждому не вижу смысла. Да я и не думаю, что люди поймут.

– Так вот в чем дело! – удивилась Эмилия. – Честно говоря, я тебя тоже не понимаю. Неужели ты не любишь Плутон?

Удивляться теперь пришлось Энрико, но он постарался скрыть свое удивление. Если Эмилии доставляло удовольствие жить на мрачной планете, это её дело. Может это и к лучшему, что она не замечает всего того, что видит он.

– Люблю, конечно, люблю, – ответил Энрико. С трудом он сдержал себя, чтобы не поморщиться. Он не очень любил обманывать, тем более родных людей. Но правда породила бы множество бессмысленных вопросов. А Энрико меньше всего хотелось сейчас на них отвечать. Взглянув на Эмилию, Энрико понял, что сестра его последним словам не поверила. И тогда он решил перевести разговор в другую тему:

– К слову, ты сегодня великолепна! – улыбнулся Энрико сестре. Эмилия сразу же смутилась и покраснела.

– Спасибо, – произнесла она, слегка заикаясь, – только тут мало что видно в темноте.

– Тогда нам стоит вернуться обратно в зал. Пока бал не закончился.

Затем Энрико грациозно открыл дверь, пропуская вперед Эмилию. На мгновение ему захотелось закрыть дверь следом за сестрой, заперев на ключ. Тогда он смог бы в темноте и одиночестве спокойно дождаться окончания бала. Но Энрико понимал, что это было бы некрасиво по отношению к сестре. Да и отец давно уже потерял его из поля зрения. Энрико вздохнул и шагнул за Эмилией в зал.

Танцы продолжались вплоть до середины ночи. Гости отрывались вовсю. Ведь, балы на Плутоне случались редко и проходили они в основном в городе Флавио. Эмерик Ласерта прохладно относился ко всяким торжествам, поэтому балы в его городе устраивали в исключительных случаях. Зато с особым размахом. Собирался практически весь высший свет планеты. Иногда даже слетались важные персоны с Харона, спутника Плутона.

Энрико всё же станцевал два танца. Один со своей сестрой Эмилией, второй с рыжеволосой племянницей заместителя управляющего, Элланой Ланкур. От третьего танца его спасло только то, что бал объявили закрытым. Тем не менее, Энрико остался весьма доволен собой. Ему удалось неплохо провести время, порадовать девушек, а заодно и отца.

После закрытия бала, гости стали расходиться по заранее приготовленным им комнатам в усадьбе. По своим домам им предстояло разъезжаться только на следующий день.

Энрико ввалился в свою спальню и сразу же направился к кровати. Он рухнул на неё, раскинув руки. Только теперь, оказавшись в своей комнате, он понял, как устал. Тем не менее, через несколько мгновений, он повернулся на кровати и, потянувшись рукой к тумбочке, достал из неё спейсер. Включив его, он сразу же зашел в линк. Разговор с Эмилией напомнил ему о Лине, и она не выходила у него из головы. Энрико решил поделиться с подругой слухами на Плутоне о его вероятной влюбленности. И, конечно же, рассказать о том, что Лина вошла в число возможных кандидаток на его сердце. Энрико казалось всё это забавным и странным. Все эти сплетни. Чего только не придумают люди?

Лины в сети в очередной раз не оказалось. Однако час был поздний и Энрико ничего другого и не ожидал. Он вкратце написал Лине про бал, рассказал про вечер и разговор с Эмилией на балконе. Мысленно парень посетовал, что вновь не увидит удивленное лицо подруги при прочтении этого сообщения. Затем он выключил спейсер, разделся, не слезая с постели, и лег спать.