Читать книгу Марка. Основано на реальных событиях - Лилия Шевченко - Страница 5

«В декабре 1994 года я с мамой поехал в Чечню домой, буквально через несколько дней у нас началась первая война, тогда я понял, что я теряю свою любимую, свою Викторию, хотя она ждала ребёнка, и этот ребёнок давал мне надежду быть вместе навсегда.

Я поехал в Грозный, чтобы позвонить, и на войну нарвался, никто не думал, что начнётся война. Откуда не возьмись летали самолёты и бомбили Грозный, а я только думал о Виктории, как мне позвонить ей. Звонить не получилось, межгородные телефоны отключили, у нас началась война.

Не мог же я бросить родных в такие минуты и ни кто не понял бы меня, да и выбраться из Чечни за её пределы почти невозможно было первое время, все границы были закрыты, особенно чеченскому молодёжу дастовалось многое, пропадали безвести часто. Итоге я выехал из Чечни в Красноярск 1995 году с мамой, помогать ей тоскать сумки, она взяла женскую одежду чтобы продавать. Трудные времени настали в Чечне и холод и голод, не в чём не винные люди погибали и с той и с той стороны.

Из Красноярска я позвонил первую очередь Виктории, и я получил удар большой, она мне сказала, что у неё был выкидешь, и чтобы я ей больше не звонил, если я желаю ей счастья. Я положил трубку. Стоял, как будто умер ничего не понимая. Я поверил ей, что у неё был выкидешь. А потом оказалось, она врала мне. Не знаю даже почему так всё сложилось и я любовь свою потерял!!!

В Красноярске мы долго не побыли, как мама продала вещи мы вернулись домой… За то что я Чеченец, мне много проблем создавала наша доблестная милиция.

Я с мамой часто выезжал на заработки, в Чечне была война, а денег не хватало, чтобы жить. То что я добился в Алма-Ате, я всё оставил друзьям, ни копейку не взял из положенного, и не разу не упомянул им и не видел я больше своих бывщих друзей. И снова я вернулся на свою обычную простую деревенскую жизнь, давая себе слово, что никогда не переступлю черту закона, и не переступал до сего дня.

1996 году я с мамой поехал из Красноярска в Братск, помогать ей, таскать сумки. В Братске на рынке, как на особо опасного бандита налетели на меня Омоновцы (Спецназовский Омон, или как говорят незнаю), так исколечили, что до сего дня мне плохо от их изъбияния.

На весь рынок при всех меня били дубинками и забросили в машину и повезли в свой участок, тогда я первый раз видел наручники которые надевают на пальцы. Подвесили меня, чтобы я мог стоять на насочках и не более, и стали избивать как грушу боксёрскую, если меня не повесили я готов был упасть и притвориться мёртвым. Говорили мне чтобы я взял на себя одну статью из трёх изложенных мне, за изнасилование, за наркотики и за терроризм. Я отвечал, предпочту умереть один раз, чем умерать каждый день. Били невыносимо сильно. После чего вывезли в тайгу, и мне говорили, что убивать меня будут за их друзей убитых в Чечне.

Возможно и хотели убить меня, раз так безчеловечно избили повесив, видимо не верили друг другу и поэтому и не убили, всё вполне возможно. Я не мог встать на ноги, я знал, что что-то не так со мной, потому что я не мог шевельнуться. Меня вытащили из машины и бросили на землю и сказали: «Щас мы посмотрим, поможет ли твой Аллах тебе!!! Щас убивать тебя будем!!! Что скажешь?» Я ответил «можете убивать, героями Братска будете, оттудого я закажу вам деревянные медали». После чего ударили прикладом от автомата, после чего они смотрели друг на друга. На какие то минуты воцарилась тишина, после чего взяли меня за руки и за ноги и бросили в свою машину и повезли в участок. Такое адское отнощение тоже я натерпел… Итоге от этого избиения две трещины на позвоночнике.

Через некоторые дни, ко мне пришёл из ФСБ человек, представился Игорем, сказал, чтобы я подавал на них заявление и он посадит их, возможно это была проверка не могу точно сказать, кроме спасибо ему не осмелюсь плохого сказать, он меня и вытащил оттудого, и отвёз к маме и оставил свой номер телефона, чтобы я ему отмечался. Через несколько дней по новостям говорят, закончилась война в Чечне, и мы вернулись домой. Дома мне через некоторое время предложили работу в банке в службе безопасности.

После войны в Чечне ловить нечего было, или надо было быть бандитом, чтобы жить. Но я никогда не был бандитом, и бандитизмом не занимался, и для меня никогда бандиты не были авторитетами, авторитет для меня был примерный семьянин или выдающиеся люди. Девять месяцев я работал в службе безопасности, и после чего я уволился, ни один рубль я не получил.

К тому времени, 1996 году Отец тоже вернулся домой, когда он стал стареть. Естественно мы приняли отца, я его в глубине души очень любил и ненавидел тоже, за то что он причинял нам только боль, когда он был дома мы жили как на пороховой бочке, стараясь не давать ему повода кричать на нас, но он находил этот повод, постоянно цепляясь в прошлое».