Читать книгу Ромашки в пустыне - Лилия Сурина - Страница 2

Сны, сны … Зачем они снятся, да ещё после пробуждения влияют на настроение. Вот приснится кошмар, и потом весь день оглядываешься, боишься каждого шороха. Или ещё хуже, когда во сне теряешь своих близких. Ну ладно хоть не взаправду.

Вот проснулась и боюсь пошевелиться… Снились врачи, боль, капельницы – кошмар из прошлого. Я дважды теряла ребёнка – на пятом и седьмом месяцах беременности. Сейчас во мне новая жизнь, не запланированная, как те две, но очень желанная! Узи показало девчушку, и, судя по тому, как она дубасит меня изнутри своими маленькими ручками-ножками, будет служить России, как я! Если, конечно, благополучно появится на свет. Я уже на седьмом месяце и потому мне очень страшно. Потеряв два сыночка, больше просто не выдержу…

Меня перевели на лёгкий труд – сижу в архиве, забавляюсь бумажками, заодно, любопытства ради, читаю дела минувших лет. Серьёзных дел не так уж и много – городок у нас небольшой, всего около десяти тысяч жителей, и в основном много «бытовухи». Как мне не хватает моего мотоцикла, кобуры под мышкой, погони, стрельбы, прыгания по крышам… Эк меня понесло-то! Какие погони, стрельба, в лучшем случае вызовут в ночной бар на драку. А сейчас так вообще сижу взаперти. Но ради дочки готова на всё, даже запереть себя в архиве до самых родов! Но мотоцикл, правда, есть.

Родилась и выросла я в маленьком городке Краснодарского края, утопающем в роскошных фруктовых садах. В пригороде имелась неглубокая, ласковая речушка, которая лениво несла свои воды к Чёрному морю. Мы с родителями и сестрёнкой очень любили нежиться на небольшом пляже, когда было время, конечно. Я старше сестры на два года, но она была моей лучшей подругой. И всегда будет. Подростками мы с Тонечкой часто мечтали, лёжа на берегу реки и глядя в ярко-голубое южное небо, как вырастем и уедем в большой город на берегу Чёрного моря. Время показало, что мечте суждено было сбыться!

Когда мне исполнилось девятнадцать, наши с Тоней родители погибли в автокатастрофе. В одночасье остались мы круглыми сиротами, хорошо хоть детский дом нам уже не грозил. Мама работала акушером в местном роддоме, отец в милиции, они очень любили друг друга, такой нежности и обожания я не видела ни у кого больше. Поэтому, может и к лучшему, что они ушли вместе из этого мира, ведь друг без друга не мыслили жизни. Я к тому времени училась заочно в Академии МВД, в Краснодаре и работала с отцом, пошла по его стопам, так сказать. Тонечка оканчивала школу и собиралась поступать в медучилище, хотела стать врачом-гинекологом, как мама.

Сейчас мне двадцать шесть, я разведена и беременна, сестра моя учится на последнем курсе мединститута, и уже вдова. Живёт, как и мечтала, в Туапсе, курортном городе на берегу Чёрного моря. Она уговорила меня переехать к ней, так что я на днях собираюсь покинуть свой родной городишко, для того, чтобы и моя подростковая мечта исполнилась. Вот только продам родительскую «трёшку». Муж моей роднульки умер год назад, и она осталась одна. Детьми они не успели обзавестись, спустя несколько месяцев после свадьбы у Глеба обнаружили злокачественную опухоль на почке, и врачи ничего не смогли поделать, через пять месяцев после диагноза его не стало.

Мне предстояло за три дня договориться о продаже квартиры, собрать вещи и, преодолев двести тридцать километров, поселиться в живописном частном секторе города Туапсе, под названием «Грин-сити». Давно пора было сделать это, но я наивная дура, надеялась, что мой муж Гриша вернётся ко мне, мой бывший муж. Ага, как же, размечталась! Он талантливый учёный, эпидемиолог, уже более полугода преподаёт в Австралии, на кафедре вирусологии, и возвращаться не собирается.

Мы расстались, но остались добрыми друзьями, и даже провели весёлую ночку перед его отлётом на новое место жительства, как оказалось не без последствий. Григорий уговаривал меня ехать с ним, но я… Я служу России! Патриот, одним словом. Очень тоскую без него, не хватает бархатистого голоса, ласкового взгляда. У мужа красивый цвет глаз – не голубой, не синий. Что-то между – тёмный сине-голубой. Да ещё взъерошенные светлые волосы и пухлые губы… Красавчик, да и только! И очень добрый, что сейчас редкость. Гриша очень увлечён своей работой, иногда просыпаюсь среди ночи воды попить, а он что-то пишет на кухне, под настольной лампой. Нам пришлось развестись, потому что ему светило место либо женатому, либо нет. Вернее, с женой надо приезжать. Работодатели считают, что если семья далеко, значит, не будет полной отдачи выбранному делу.

Созваниваемся в месяц раза два-три, он меня всё ещё зовёт к себе, соблазняет тем, что у него шикарные условия – дом на берегу океана, машина и отличная зарплата. Здесь за такую же работу получал сущие гроши, мы частенько сидели на гречке. Именно поэтому я не отговаривала его от переезда в другую страну. Каждый имеет право строить свою, счастливую жизнь, но было обидно поначалу, что Гриша с лёгкостью бросает всё в родной стране, в том числе и меня. Прошло время, и я успокоилась, даже завидую ему – он кенгуру видел не в зоопарке, и страуса, и кроликов. Шучу! Мой бывший вполне счастлив, и я рада за него. Иногда даже снится. Кстати о снах.

Я снова вспомнила свой страшный сон и, не вставая с постели, стала прислушиваться к тому, что творится у меня внутри. Вроде всё в порядке. Малышка, кажется, тоже проснулась и лениво тычет чем-то мне в рёбра. Ну, раз всё хорошо, нужно вставать, умываться, завтракать и упаковывать вещи. Сегодня суббота, а уже в понедельник я еду к сестре, с утра придёт небольшой грузовик, так как много вещей брать не планируется. У Тонечки всё есть, ей от мужа достался двухэтажный дом в престижном районе, машина. У Глеба был небольшой бизнес, да и родители не бедные. Тоня дружит со своей свекровью, частенько собираются попить чайку. Ирина Васильевна уговаривает её не сидеть дома, а найти себе жениха, завести семью и родить им с дедом внучат. Глеб был единственным ребёнком у них. А Тоню они считают дочерью, не отворачиваются от неё.

Я встала, неуклюже протопала к окну. Какая прелесть – солнце! Куда только подевались вчерашние тучи, апрель выдался пасмурным и мокрым, а сегодня улыбается солнышко, голубеет небо, настроение просто отличное стало!

Быстро позавтракала, сделала кое-какие дела и стала складывать в картонные коробки книги, а их у нас очень много. Мама собирала медицинскую литературу, отец – милицейскую, я иногда рылась в них и отыскивала ценные советы, подробное раскрытие преступлений. Записи отца не раз выручали меня в работе. Вот может энциклопедии мамы и дневники, которые она вела, пригодятся сестре. Я мало что понимаю в записях, мама была высококлассным специалистом в гинекологии, Тоня тоже решила податься в ту степь. Ну, в какой-то степени и я доктор. Два года как учусь, по настоянию мужа, на психолога-криминалиста, года через три буду составлять психопортеты маньяков и прочих нелюдей. Гриша считал, что это безопаснее, чем носиться с «пушкой» по разным притонам.

Сложив книги, не много не мало, семь коробок, принялась за картины. Их обожал мой любимый папочка. Дорогих нет, но для меня они бесценны. Какие дарили друзья, какие сам покупал. Все мне нравятся, нет в них мрачных красок и разных непонятностей. Занимаясь делами, не заметила, как подошло время обеда, лишь рычание в животе напомнило. Решила по-быстрому сварить гречку с сосиской, ринулась в кухню. Неожиданно закудахтал звонок домофона, притормозив возле двери, глянула в экранчик, прикреплённый к стене. Ба, знакомые всё лица! А как я рада их видеть! Пришли братья моего бывшего – близнецы Ромка и Руслан. Не бросают меня.

– Давай, открывай уже, соня! – Ромка показал язык. – А то без меня с голодухи помрёшь!

У Гриши целых четыре брата, родители, видать, сильно девочку хотели, но не судьба! Родили пять сыновей, все очень умные и красивые. И весёлые! А с Русланом у нас вообще тёплые отношения, он надеется на их развитие, хорошо хоть не настырничает. Ромке, уже давно, нравится моя сестра, правда она об этом не знает.

Открывая дверь, не могла сдержать улыбку. Обняв ребят, спросила, как дела, как родители.

– Всё нормально, старики на даче ковыряются, вот гостинцев прислали, велели поцеловать, – Руслан поставил на пол внушительную корзину, наполненную овощами и фруктами.

– Ха-ха, очень смешно, в апреле ещё не созрело ничего! – засмеялась я.

– Да, тебя не проведёшь, ты ж у нас Шерлок Холмс! – Роман потрепал меня по щеке. – Тася, тебе нужно, обязательно и без обсуждений, хорошо питаться. Пойду, разогрею тебе поесть, и даже не возражай.

Мы с Русланом остались стоять в прихожей, поглядывая друг на друга. Неловкая пауза затягивалась, я лихорадочно выискивала в голове, чего бы такого спросить у него.

– Можно животик потрогать? – вдруг попросил Руслан. – Как малышка поживает? Дерётся?

– Вот сам и почувствуй, – я выставила вперёд живот, – здесь, сбоку руку приложи…

– Здорово! Как ты терпишь?

– Знаешь, я бы и не такое вытерпела, лишь бы всё обошлось в этот раз, самое трудное ещё впереди.

– Не бойся! Всё будет отлично, – Руслан взял мою руку и стал разглядывать пальцы. – Я с тобой! Да, там мама вкуснятины разной на обед тебе собрала, ты же, наверное, опять забыла поесть. Пошли, – он, не отпуская мою руку, повёл меня в кухню.

Пока мы любезничали в прихожей, Роман успел разогреть борщ и накрыть на стол. В плошке блестели соленые огурчики и помидорчики, пирожки источали соблазнительный аромат, выставляя напоказ свои румяные бока. На подоконнике громоздилась огромная ваза с фруктами.

– Давай, лопай! – Ромкины голубые глаза заискрились весельем. – Я не уйду, пока всё не съешь!

– Ребят, давайте со мной! Куда мне столько…

Борщ оказался такой ароматный и выглядел очень аппетитно, у меня сразу потекли слюнки. Я вспомнила, что кроме чая ничего не ела весь день. Моя свекровь отлично готовит, её блюда можно на выставку отправлять, а вот я, за семь лет жизни с Гришей так и не научилась прилично готовить, всё некогда, да муж и сам прекрасно справлялся на кухне, даже пёк пироги. Его мама научила, Елена Андреевна. У неё не было дочери, зато все сыновья могут до отвала накормить весь подъезд.

К слову сказать, живём мы в одном подъезде, когда въехали в этот дом, мне было девять лет, он был новый, даже ещё свет не провели. Целую неделю жили при свечах. Астаховы поселились на третьем этаже, моей семье достался пятый. Сейчас, конечно, почти все ребята разъехались. Старший, Александр, давно женат, его сыну уже четырнадцать, а недавно родилась дочка. Он полковник милиции, мы с его семьёй почти не виделись, поэтому я его плохо знаю. Они живут на другом конце города, в частном секторе.

Илья, второй по счёту, учёный, они с Гришей и Русланом работали вместе, в одной лаборатории. Он тоже женат, причём на моей близкой подруге и коллеге Алёнке Александровой, воспитывают сына шести лет, и сестрёнку Алёнки Лидусю. Подруга забрала её у спивающейся после смерти мужа матери восемь лет назад, та совсем перестала заботиться о младшей дочери. Алёна отдала сестрёнку в «музыкалку», и теперь шестнадцатилетняя Лидушка ездит по разным конкурсам, вся ее комната заставлена призами. Она великий талант, талантище! А мать так и осталась жить в своей полуразвалившейся избёнке, никак не захотела перебираться в город, правда пить бросила, держит корову и прочую живность. А теперь еще и дружок завёлся, сосед новый, дядя Слава, мужик рукастый, рукодельный. Сейчас дом тете Вере ремонтирует, помогает по хозяйству. Она Лиде даже немного деньжат присылает и гостинцы со своего двора.

Гриша третий сын, а Ромка с Русланом, близнецы, мои ровесники, мы даже учились в одном классе. Хоть они и близнецы, внешне почти неразличимые, по характеру совсем разные. Руслан очень серьёзный, прежде чем что-то сделать, подумает десять раз, прикинет и отмерит. А Роман весёлый, хохмач, вечно кого-нибудь разыгрывает, душа компании, одним словом. Мы с ним коллеги, работать с Ромашкой одно удовольствие, он бесстрашен, умён, никогда не подведёт. Но мне он кажется легкомысленным, больше по душе Русик. Ребята снимают квартиру, через три дома, хочется свободы. Так что, в подъезде остались только родители, да и те с марта по ноябрь на даче.

Мама их, Елена Андреевна, недавно вышла на пенсию, она всю жизнь проработала в нашей научной лаборатории, трое сыновей пошли по ее стопам, ушла уже с поста начальницы, освободив место Илье. Муж ее, Евгений Борисович, друг моего отца, был моим начальником, после ранения в колено ушел в отставку, ходит с палочкой, еле-еле. Он красив, даже слишком, густые белокурые волосы, ясные, добрые голубые глаза и пухлые губы. Близнецы его копии, а у старших только глаза как у матери, темные, сине-голубые. Прическу мужчины Астаховы носят тоже одинаковую. Из-за густоты, волосы приходится отращивать почти до плеч, очень старомодно, но им идет, особенно младшим, потому, что у них еще немного вьются. Представьте: голубые, искристые глаза, красивые пухлые губы и светлые локоны. … Очень похожи на ангелов с картинки – вечно смеющийся Ромка, и Руслан, с грустными глазами. Так и хочется его приласкать, пожалеть…

Мне интересно, на кого будет похожа моя дочь – светленькая, как Астаховы или как я, с большими карими глазами и темными волосами. Я пошла в отца, рост 170 см., каштановые волосы, Тоня же, моя сестренка, едва доросла до 160см., как мама и такая же худенькая, хрупкая, с красивой полной грудью и, неожиданно, с большими удивленными черными глазами. Волосы у нее очень светлые, почти белые, пушистые и воздушные, спускаются до талии. Её облик нравится мне больше, чем свой, вот думаю, может малышка удастся в нее?

И вот пока я обедала или уже ужинала, мои ангелы сидели по сторонам и развлекали, как могли. Присоединиться к трапезе они категорически отказались, а вот чайку попили мы все вместе. Мне было так хорошо, весело и уютно, что время пролетело незаметно, как один миг, и ребята засобирались домой. Мы еще долго прощались, уж очень не хотелось оставаться одной.

Закрыв за ними дверь, я прислонилась к ней спиной. В носу защипало, в груди застыл комок, и слезы сами хлынули из глаз. Сползла спиной по двери на пол, не в силах встать и пойти в гостиную или на кухню, где только что звучал смех, сейчас же лишь звенит тишина. Стало пусто и тоскливо. И очень одиноко.

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Еле поднявшись, ноги не хотели слушаться, глянула в дверной глазок, и не поняла, что вижу. Что-то белое и пушистое прижималось к самому окуляру. Накинув цепочку, вытерла мокрые щеки, рискнула приоткрыть дверь. В образовавшуюся щель мне в руки почти упал белый, пушистый, теплый комок и тоненьким голоском мяукнул. Боже, котёнок, такой красивый, белоснежный, с яркими синими глазами, обведёнными черной каёмочкой. От неожиданности я застыла на месте.

– А меня впустишь? – Руслан протянул через щель руку. – А то заберу подружку!

– Нет, нет! – крикнула я и стала закрывать дверь, чтобы снять цепочку. Руслан едва успел отдернуть руку, чуть не прищемила.

– Заходи скорей! Ты чего вернулся? – шмыгнув носом, спросила я. – Забыл чего?

– Что случилось? Тебе плохо? Чего плакала? – нахмурился ангел, тревога заплескалась в его глазах.

– Да ничего, грустно немного. Гормоны, наверное…

– Может тебе захотелось чего-нибудь? Ты только скажи, я все тебе достану, хоть из-под земли!

– Русланчик! Успокойся, вы и так натащили всего, мне и за месяц не съесть! – засмеялась я, с радостью обняв парня.

Мы прошли в гостиную. Руслан усадил меня на диван и принялся пальцами вытирать слезы на щеках. От его нежных прикосновений, от ласкового взгляда сразу потеплело на душе.

– Это кто? – я глазами показала на котенка. – Чей?

– Если хочешь, то она твоя. Назови, как хочешь, я ее тебе принес, всё же веселей. У соседей кошка окотилась, вот какое чудо принесла, еле выпросил. Если тебе не надо, матери отдам.

– О нет! – Я прижала нежный комочек к груди. – Никому не отдам!

– Тась… – Руслан замялся, – можно я у тебя останусь? Так будет спокойнее и тебе и мне, – и, торопясь, выпалил:

– Обещаю не приставать!

Я засмеялась:

– Можешь не обещать! В моём положении ко мне разве что сумасшедший пристанет. Посмотри на меня – это ж мини копия дирижабля.

– Зря ты так. Ты очень красивая и, кроме животика, ничего не изменилось. Материнство украшает женщину! Я остаюсь?

– Да, я очень рада, что ты вернулся. Заодно поможешь мне вещи собрать.

– Машина в понедельник будет?

Я кивнула и заметила, как он хитро улыбнулся:

– А что?

– У тебя там немного места найдётся? – увидев мои поднятые в удивлении брови, добавил:

– Иду на повышение, и меня переводят, туда же куда, и ты едешь.

– Нарочно ты? Из-за меня?

– Ты чего? Говорю же – повышение. Кстати, я тебя на машине с комфортом доставлю, не придется в автобусе трястись. А мотоцикл твой Ромка пригонит, машину обратно заберет. Чего молчишь? Ну, отомри!

У меня в голове метались разные мысли, но я не верила в такое совпадение, уж очень было видно, что Руслан переживает за меня. Неужели решил изменить свою жизнь ради меня?

– Ау, проснись! Не пугай меня… Как подружку назовёшь?

Я глянула на котенка, мирно спящего у меня на коленях.

– Наверное, Снежинка, это же девочка? Да, будет Снежка. Поклянись, что ты не из-за меня уезжаешь!

– Ну, ты опять? Здесь уже ничего не накопаешь нового, а там огромный город. Нужно улучшать свою жизнь!

– А жить где будешь?

– Пока снимать придется, а там посмотрим…

– Может, у моей сестры остановишься? У нее большой дом, место найдется, – ляпнула я, не подумав, что скажет Тонечка. Да и Руслан подумает, что я не хочу с ним расставаться. – Хотя у тебя, наверное, другие планы, – дала я задний ход.

– Да нет, я с удовольствием, если Тоня не будет против. Вот бы их с Ромкой подружить. Он все уши мне прожужжал про твою сестру. Помнишь, после проводов Гришки она осталась на несколько дней? Вроде немного пообщались-то, а Ромка сон потерял.

– Не знаю, Тонечка после смерти мужа никого не замечает. А было бы здорово, если бы она снова полюбила!

Поболтав, мы отправились в кухню, нужно было накормить котенка, да и себе что-нибудь приготовить на ужин. Понаблюдали, смеясь, как Снежка лезет лапками в блюдце с молоком, тыкается мордочкой и потом чихает. Затем занялись ужином, сделали картофельное пюре и поджарили курочку в духовке. Как-никак, мужчина в доме, а его кормить надо!

Я постелила Руслану в гостиной на диване. Сама долго ворочалась в своей кровати, не могла уснуть. Предпоследняя ночь в родном доме… больше, наверное, никогда не спать мне в моей комнате. Чувствуя, что снова слёзы близко, встала с постели, подошла к окну. Детская площадка посреди двора хорошо освещалась фонарями, навевая воспоминания о детстве. Вот с тех качелей я улетела, когда мне было десять, на коленке остался длинный белый шрам. Коленка тут же заныла, будто только вчера все случилось. Потирая поясницу, пошла в ванную, включила воду, ополоснула лицо. Из зеркала на меня смотрело лохматое существо, сверкая шоколадными глазами и красным носом. В дверь кто-то поскрёбся.

– Тась, всё хорошо? – послышался взволнованный голос из-за двери.

– Я в норме, входи. Чего проснулся? Я тебя разбудила?

– Да не, не спал…

– Что, тоже на карусели захотел?

– Куда? – Руслан осмотрел меня сверху до низу, будто удостоверяясь, что с головой у меня в порядке.

– Да вот, детство вспомнила, захотелось во двор, на качели. Русь, пойдём, а? Ведь я уеду и больше не увижу их. Пойдём?

– Ну да, в час ночи?

– А чего, мы потихоньку. Ну, Русланчик, ну ангел! – я молитвенно сложила ладони. Руслан засмеялся, взял мои ладошки и приложил их к своим щекам.

– Ладно, идём! Раз я ангел, значит должен желания исполнять!

Мы быстро собрались и спустились во двор. Я сразу залезла с ногами на качели, а Руслан стал тихонько раскачивать.

– Быстрее, ну… быстрее!

– Сдурела? В твоем положении незя! А помнишь, когда тебе десять лет было, ты платье здесь порвала и рыдала в три ручья, боялась, что мама заругает. А я…

– А ты привёл меня к себе домой и зашил его, – мы покатились со смеху. Много чего пришло из прошлого…

– А помнишь «жиртреста», который тебя дразнил? Я хотел по шее ему накостылять, не люблю, когда обижают мою девочку, а ты сама справилась!

– Да, помню, я ему штаны к лавке привязала, раздразнила и убежала, он вскочил за мной бежать и без штанов остался, весь двор угорал!

– Ага, а он, вытирая сопли, побежал мамке жаловаться. Теперь знаешь где он?

– Кто ж не знает!? В городской думе … Русь, а почему ты меня своей девочкой назвал?

– Потому … ну … нравилась … очень.

– А сейчас?

– Тась, что за допрос? И сейчас, и всегда будешь… будто не знаешь.

– Извини, не хотела тебя засмущать, – я залюбовалась на него. В свете фонарей глаза сверкали, как лампочки на елочной гирлянде, а волосы сияли и переливались. Он перестал меня раскачивать, стоял возле, надув губы, как ребёнок.

– Давай, качай!

– Твоя очередь меня качать! – Руслан засмеялся, как в детстве.

Домой мы вернулись в три часа ночи. Попили чай, включили музыку потихоньку, уселись на диване и ещё повспоминали. Мне не хотелось идти одной в спальню. Руслан принес еще одну подушку, и мы улеглись рядышком.

– Ну, раз я для тебя девочка, давай сказку! – закапризничала я.

– Ну, слушай! Жила была принцесса…

– Ага, и принц ее нашел и женился…

– Нет! Ангел. Он ее оберегал с самого детства, исполнял ее желания, ну бесил, иногда … всяко бывало. Все, спи!

– А конец? Счастливый?

– Сама придумай …

Вдруг на диван вскарабкался котенок.

– О, милая, я забыла о тебе! – я прижала Снежку к себе, стала гладить. Кошечка улеглась между нами и замурлыкала. Последнее, что почувствовала, как Руслан поворошил мои волосы на подушке и погладил по щеке. Проснулась я от пронзительного звонка в дверь.

– Чёрт, Ромка! – Руслан перескочил через меня, понесся открывать.

– Вот вы поспать! – бодрый голос разом привел меня в чувство. Я встала, стала искать халат, потом вспомнила, что он остался в спальне, пришлось встречать Ромку в пижаме.

– Ты чё рано? – Руслан потянулся, и я только сейчас заметила, какое у него накачанное тело. Не сильно, без уродливых бугров, но очень гармонично. Да, он же в спортзал ходит. Я тоже ходила … раньше … до беременности.

– Одиннадцать уже. Вы чем всю ночь занимались, если вам обед еще рано? – он посмотрел на диван, на две подушки, потом на нас с Русей.

– На качелях до трех катались, – Руслан накинул футболку.

– Ну да, ври больше …

– Ну не любовью же, – я взяла котенка на руки.

– Нет? – Роман округлил глаза.

– Я что, похожа на женщину, вызывающую желание у мужчин? Посмотри на меня …

– Вообще-то, да! – в один голос заявили близнецы. – Похожа!

– Да ну вас… – я не знала, куда себя деть, – пойду звереныша кормить. Я про кошку, а то опять чего-нибудь не то подумаете. Чай, кофе будете?

– Ага, и вчерашний ужин разогреть надо, есть охота, – так втроем и приплелись в кухню.

Пока я кормила котенка, ставила чайник, братья о чем-то своем говорили

– Ром, а ты чего пришел? – спросила я, когда мы сели за стол.

– Ну, здрас-с-сти! А кто с вещами помогать будет? Или я мешаю?

– Не, не, что ты. Помощь твоя очень пригодится!

Полдня мы собирали вещи, подписывали, заклеивали коробки. Было очень весело, потанцевали даже немного, близняшки держались за животы от смеха, глядя как я пытаюсь вилять бедрами под Энрике Иглесиаса. Позже, составив ящики в прихожей, Ромка раскланялся, пообещав прийти с утра, помочь с погрузкой, заодно забрать ключи от гаража и мотоцикла. Он должен был ехать позади нас на моём байке.

Машина придет к десяти утра, вещей набралось прилично – несколько коробок, да еще из мебели кое-что захотелось взять. Мы решили пораньше лечь, чтобы не получилось, как сегодня. Завели будильник на семь часов, Руслану нужно было перевезти свои вещи к подъезду, забрать машину из гаража. Уже в десять мы снова лежали на диване и рассказывали друг другу сказки.

– Давай спать, завтра трудный день, – Руслан погладил вытянувшегося котенка и накрыл меня пледом.

– Последняя ночь в родном доме, – с грустью прошептала я, – больше никогда мне здесь не спать …

– Не думай об этом, – он посмотрел в мои глаза, расправил волосы на подушке, – знаешь, может Илюха купит твою квартиру, и мы будем приезжать в гости. Илья с Аленкой давно хотят жить поближе к родителям.

– Я с радостью им продам, с огромной скидкой! Ладно, спим.

Встали мы еще до будильника, Руслан, позавтракав, ушел. Я сразу почувствовала, как мне его не хватает. Разве можно за два дня так привязаться к человеку?

Провожали меня всем подъездом, я обнялась со всеми, с родителями Гриши даже расцеловались. Они приглашали в гости, в будущем. Наказали Руслану доставить меня и мое сокровище в целости и сохранности. Окинув последним взглядом свой дом, села в Ромкину «пятнашку», пристроила на коленях коробку со Снежкой. Ну, все, в добрый путь! В новую жизнь!