Читать книгу Не заиграйся, детка! - Лилия Сурина - Страница 8

Кира

Несколько минут сидим в машине Артема, припаркованной у моего подъезда. Я собираюсь с мыслями, пытаясь разозлить себя. Мне хочется устроить мужу бурю, но зная себя, это будет буря в стакане воды. Домой совсем не хочется идти, но и сидеть здесь с малознакомым парнем, тоже не дело.

– Спасибо за помощь, Артём. Ты приноси завтра документы, насчет твоего дела, попробую разобраться, – говорю, а сама нащупываю ручку, чтоб выскочить скорее из авто, и больше не вдыхать соблазнительный мужской аромат.

Ну почему от моего мужа так не пахнет? Несет только потом и перегаром. А тут… так бы и провела носом по обнаженной груди, наслаждаясь.

– Да, принесу. И вот, – он протягивает мне визитку с номерами телефонов. – В любое время дня и ночи звоните, если нужно будет.

Я киваю и выскальзываю на свежий воздух, решительно иду к подъезду. В лифт не захожу, на четвертый этаж поднимаюсь по лестнице, оттягивая момент встречи с предателем. Глубокий вдох и я врываюсь в ор и вой, который разносится на всю квартиру. Это братаны песни поют, знатно фальшивят и мычат, где слова забывают.

Уже накачались, где только деньги взяли. Ледяные мурашки расползаются по рукам, когда я представляю, что эта банда алкоголиков в полосатых майках нашла мои отпускные, которые я спрятала в шкафу под постельным бельем.

– Задрали уже сегодня! – возмущается Валик, выходя из ванной с полотенцем на шее. Видать не дали выспаться после бурной ночи, разбудили своим ором.

Я ничего не отвечаю, прохожу в свою комнату. Песня сразу обрывается, четыре пары пьяных глаз начинают ощупывать меня. Быстро открываю шкаф, хватаю спортивный костюм и вылетаю в коридор. Переодеваюсь в ванной, оставляя там же свою рабочую одежду, потом заберу. Раньше я любила дома носить халатики, но с некоторых пор одеваюсь так, чтобы меньше сверкать коленками и дразнить своим видом полосатиков. Они меня взглядами за минуту так замарали, что появляется стойкое желание потереться в душе, щедро полив себя антибактериальным гелем.

Отправляюсь в кухню, в комнату ни ногой, пока пьянчуги не расползутся по своим норам или не заснут. Ищу рюкзачок и вспоминаю, что бросила его в прихожей на тумбочке, придется идти за ним. А потом готовить ужин. Правда я в магазин за продуктами забыла зайти сегодня, близость Артёма вскружила мне голову. За последние пятнадцать минут хотелось позвонить ему раза три, чтобы только голос услышать и вспомнить, что есть на свете настоящие мужчины, одним своим видом вызывающие острый прилив желания, а не только слизни с соленым огурцом в слюнявых губах.

– Ща, погодь, – слышу шорох за приоткрытой дверью своей комнаты, когда на цыпочках прокрадываюсь мимо нее за рюкзачком. – Ща она переоденется и позвоним. Рано пока, пусть немного еще…

Громкий хриплый хохот несется мне вслед, когда я уже скрываюсь в кухне. С сожалением смотрю на рюкзак Ришечки, она как-то забыла его у меня, вот и сгодился. Свою сумку я вчера добила, когда после принесенной мужем новости схватила, что первое под руку попало и превратила в махры, колошматя ею о спину идиота с которым живу. Мобильник на шкафу запел, я подскочила к нему, мечтая услышать голос своего студента.

– Кира Соболевская? – голос вчерашнего грубияна, который накануне требовал оплатить ущерб. Ага, ясно! Вот чего годили подонок и его дружки.

– Да, я. Чего нужно? – рявкаю в трубку, понимая, что этот абонент сидит в моей комнате.

– Понежней, цыпа, орать на своего урода будешь! Не принесешь сегодня двести тысяч, я тебя на ремни порежу! – рычит мужик. Орать-то не может, я ж услышу, что пользователь в трех метрах от меня. Крадусь к двери своей комнаты. – Я тебя на счетчик поставлю, лохудра драная!

– А при чем тут я, муж проспал товар, пусть и платит, – спокойно говорю, злость начинает собираться в один огненный ком в груди.

Перед глазами Артём, подмигивает, подбадривая. Уверенность все прибывает, и я уже смело толкаю давно некрашеную створку.

– Вы там сами разбирайтесь, – лицом к окну стоит один из полосатиков и рычит в телефон, меня не видит, а дружки застывают, понимая, что я поймала их с поличным. – Чтоб завтра с утра двести тысяч принесла…

– А чё не триста? – говорю уже без телефона, в упор глядя на мужа. – Мешок принес? А то как денежки понесёшь?

Ненавижу!

– Кир… мы это… мы пошутили, – идет ко мне с добродушной улыбкой Толик. Как он мне противен стал.

– А ну выметайтесь отсюда! – теперь уже я рычу, показывая на дверь. – И чтоб я вас тут больше не видела!

Но никто и ухом не ведет, ржут как кони, развалившись на моем диване, будто у себя дома. Бесят.

Хватаю крайнего братана за майку и тяну изо всех сил, но он даже не шевельнулся, только еще больше веселится, пытаясь поймать меня за кофту.

– Пошли вон! – визжу, понимая, что зря я затеяла восстанавливать справедливость в одиночку. С четырьмя мужиками точно не справлюсь, и помощи ждать неоткуда. Тогда мне приходит мысль – бежать. Но я не успеваю.

Уже у двери меня перехватывают за пояс и тащат на диван.

– Толя! – зову мужа, слышу его смех, но не вижу, волосы рассыпались из прически, закрывая лицо.

– Что «Толя»? Зажралась сучка, – убирает волосы с моего лица, открывая обзор.

С радостью отмечаю, что полосатиков поубавилось, один скрутил мне руки за спиной и крепко держит у себя на коленях, другой стоит в дверях, готовый задать стрекача, а третьего и вовсе не видать, видимо семейные разборки его утомили. Зато муж расхрабрился, показывает хозяина перед оставшимися приятелями.

– Отпусти! – рвусь из потных рук хохочущего болвана, делая себе только больнее.

– Не отпускай, я ее щас проучу… напомню щас, как мужа уважать должна, – воняя алкогольными парами мне в лицо, Толик хватается за собачку «молнии» на олимпийке и тянет ее вниз. – Я щас всю дурь из тебя вытрахаю! Штоб знала…

Это все не со мной! Это дурной сон…

– Да я забыла, когда ты меня трахал в последний раз… – выкручиваюсь, теряя последние силы, но тщетно, только злость от обиды растет. – Не боишься перед дружками опозориться?

– Ах ты тварь! Совсем страх потеряла! – замахивается супруг.

Последнее, что вижу, это его опухшее и перекошенное от злобы лицо, с пьяными бесцветными глазами.

– Мама-а-а… – визжу и сжимаюсь в комок, пытаясь спасти лицо от огромного кулака.

И ничего не чувствую. Удара нет. Тишина. И муж не орет, не треплет меня.

– Отпусти ее, – слышу спокойный, но грозный голос.

Через секунду я свободна, забиваюсь в угол дивана и закрываюсь подушкой. Удивленно наблюдаю, как Артём бьет в челюсть моего супруга, а сосед Валик, прижав одного из братанов к стене, пинает его по ногам. Всё как в замедленной съемке и без звука. Тот, который держал меня, пытается сбежать в прихожую, но Артём его настигает и мутузит уже возле входной двери, а потом вышвыривает за порог.

Всего несколько минут и в комнате никого, даже «хозяин» сбежал куда-то, а то храбрился перед собутыльниками.

– Цела? – мой спаситель осматривает меня, замечает багровые пятна на руках и шипит что-то нехорошими словами, а я заливаюсь слезами, не в силах справиться с эмоциями.

Меня еще никто никогда не защищал…