Читать книгу Вишнёвка. Часть вторая - Lily Alex - Страница 13

Знакомый детский голос, звонкий, с подвизгиванием, разбудил Мэри.

Она была в постели одна, но, сев, женщина обнаружила, что детей тоже нет в их кроватках: Энн орала явно снаружи, и её голос удаля́лся.

И вдруг – тишина…

Мэри сама не знала, что́ напугало её больше.

«Глеб забрал их!» – как молния ударила её, и женщина вскочила, задыхаясь от ужаса.

Буквально, впрыгнув в первые попавшиеся тренировочные, всё также без лифчика, натянула футболку прямо на голое тело, кинулась к выходу.

Уже только в сенях она осознала, ка́к смотрится её грудь, и, ухватив шаль-платок, подаренный свекровью, накинула на плечи, выбегая наружу.

Олег Петрович сидел на нижней ступеньке лестницы, Энн носилась по дворику, гоняясь за курами, и, немного успокоившись, Мэри села рядом со свёкром.

Он держал в руках коробочку с зерном. Девочка подбегала к нему, хватала горсть корма и швыряла в кур. Те с кудахтаньем кидались к угощению, вызывая у малышки неописуемый восторг.

– А Валентина Макаровна Данилку закалять понесла?

– Да. Сходишь туда?

– Нет уж… – Мэри провела ладонью по лбу. – У меня в тот раз чуть инфаркта не было. Я, конечно, понимаю, так надо…

Тут новая мысль испугала женщину:

– А это Валентина Макаровна деток-то забрала?

– С Глебкой вместе, – старик ухмыльнулся сквозь усы. – Что б ты поспала, отдохнула.

«Действительно, прислушивались», – поняла Мэри, краснея до корней волос.

Но ей предстояло принять ещё одну особенность деревенской жизни.

Одна из кур клюнула сапожок Энн. Хотя это никак не могло быть больно, девочка, видимо испугавшись, с рёвом бросилась ко взрослым.

Но, буквально, тут же остановилась, разглядывая молоденькую курочку, почти цыплёнка. Беленькая, хорошенькая, она казалась настоящим голубем, поэтому, когда Энн, протянув руку к птице, произнесла: «Dove!»3, для Мэри это прозвучало настолько естественно, что она и внимания-то не обратила бы, если б её свёкор не заговорил:

– Нет, Нюрка: «Ав!» – это пёсик так лает. А курочка: «Ко-ко!» Скажи, внуча: «Ко-ко!»

– Ко-ко, – послушно повторила девочка. – Дав-ко-ко. Афф!

«Боже, какая же у неё, небось, каша в голове!» – ужаснулась Мэри.

А Энн вдруг слегка попятилась и уставилась вниз на струйку между сапожек.

Мэри всплеснула руками:

– Я же говорила: ей памперс нужен!

– Зачем? – искренне удивился старик. – Да! Ты, небось, и не видала никогда, как козочки сикают? Ща силы уже не те, а так: у нас их до шести бывало.

«Может, поэтому тоже мы называем детей и козлят одним и тем же словом: «кids»4, подумала Мэри, возвращаясь к себе, чтобы одеться.

Все эти утренние события так поразили её, что она забыла даже спросить: «Где же Артур и Глеб?»

* * * * *

А Глеб, поручив детей своим родителям, закурил и медленно вышел со двора на довольно широкую, по местным понятиям, улочку. Он знал, что серьёзного разговора избежать не удастся.

Артур сидел на лавочке тут же, рядом с воротами.

К крайнему неудовольствию Орлова – Чёрнсын здесь, по документам: «Артур Дариусович Урбанас», – был не один. Две местные девахи примостились почти рядом, разглядывая какие-то фотографии, а ещё одна стояла слегка в стороне, явно разрываемая застенчивостью и желанием подойти поближе.

– Ха! – говорил Артур в своей привычной, слегка насмешливой, манере. – Да, у меня и в Голливуде знакомства есть.

– Ой! – воскликнула одна, сидящая слева. – Надька! Глянь, энто ж «твой»!

Стоящая в стороне девушка качнулась вперёд, но подойти не решилась.

– Фотошоп?! – полувопросительно отозвалась другая.

– Как пожелаете, – Артур ухмыльнулся, посверкивая своими жёлтыми глазами. – Я не заставляю вас верить. Был бы фотомонтаж, я подарил бы их вам, чтоб «покрасоваться», а так: автографы настоящие, будьте добры вернуть их мне.

– А чё тут прописано? – [Thanks for the cool time]5.

– «Круто время провели», – к удивлению и Артура и Глеба объяснила та, что сидела справа.

– Ну, это ты у нас юзер продвинутый! – злобно бросила «левая».

– Kины смотреть надо! С субтитрами… А чем же это вы там развлекались?

– Извините, я чужих секретов не выдаю, – произнёс Артур таким проникновенным тоном, что у Глеба челюсти свело.

Он-то знал, что грош цена такой патетике, а на женщин, особенно молоденьких, это всегда производило впечатление.

– Артур Дариусович, – обратился он холодно. – Вы завтракать идёте?

– Прошу прощения, прекрасные леди! – так называемый Урбанас поднялся. – Приятно было познакомится. Привет родителям!

Они зашли во двор, закрыли за собой входную калитку в воротах, и лицо Артура приняло истинное выражение.

– Вы что, и местным девкам мозги будете пудрить? – поинтересовался Глеб. – Смотрите, у них всех – если не парни – так братья, отцы или дяди, а ребят из отряда «R» «засвечивать» без особой надобности не хочется.

– Поэтому я и сел на улице, а не на задворках, – ухмыльнулся Артур. – Да, полдеревни увидеть успело. Но я-то не прятался, разговор совершенно невинный.

Глеб закатил глаза.

– Может, вы домой поедете? Там гораздо проще будет «мобильник выключать».

– А тебе здесь гораздо проще будет мою жёнушку обслуживать?

– Ваша жена в Городе осталась! – парировал Глеб. – А в деревне Вишнёвка как обслуживать мою жену – Машеньку Орлову – мне как её мужу самому решать.

Артур молчал.

– Мальчик мой, – шепнул Глеб, слегка наклоняясь к своему воспитаннику. – Вы же знаете, что нарушить сценарий для меня будет больнее, чем человеку пройти через камеру пыток. Но одно ваше слово – и я сделаю это.

– Да ладно, приятель, – Артур хлопнул его по предплечью. – Не надо ничего менять. Давно хотелось свеженьких приключений.

Он направился к дому, а Глеб снова нахмурился и нервно закурил. Он слишком хорошо знал своего Хозяина. «Он так "на тормозах" дело не спустит, – понимал Орлов: – Он явно что-то задумал».

* * * * *

Сегодня опять стояла жара, и Орловы обедали на улице, под навесом.

– Ну что, Артур Дариусыч, – обратился Олег Петрович, – пойдём лабаз доделаем, в ночь засядем? Ветер хороший.

– Медведя́-то не получится, – объяснил он Мэри. – Завалили его уже. Но, может, кабанчика увидим, или косулю.

– А Данилу?

– С нами! – старик улыбнулся. – Мужик ведь! Он, хоть и редко, но поглядывает на меня. Особенно ему усы мои нравятся. Когда подёргает: «Он!», говорит. Понимает ведь, что настоящий мужик: «О́н», – раз усы-то!

У Мэри сердце остановилось на секунду, и злорадный взгляд Артура подтвердил её подозрения: «Рон! Даниель скучает о Ро́не! Но это же невозможно… Он же совсем малыш был. Он не может помнить! Столько месяцев прошло… Не получилось ли, именно, удаление Рона шоковым моментом для него?»

Она взглянула на своего местного, официального, мужа. Судя по его мрачному виду, Глеб думал о том же.

– А я Аньку на речку свожу, – бросил он, с вызовом глядя на Хозяина.

– Да, конечно, – парировал Артур. – А то в город вернёмся – я снова с ней в бассейн ходить буду. Да и вообще, «всё вернётся на круги своя».

– Обо мне, как всегда, даже и не думают, а? – злобно вмешалась Мэри. – Я тоже на речку пойду!

– Не придумывай! – все четверо воскликнули одновременно.

– Может телик посмотришь? – подколол её Артур.

Мэри вспомнила огромный, в полстены, плазменный телевизор, тоже привезённый Глебом, который смотрелся на фоне остальной обстановки горницы Орловых как белый медведь – на фоне пальм.

Она вздохнула:

– Посижу, повяжу. Давно шарфик Дане связать собиралась.

– Ты вязать умеешь? – удивилась Валентина Макаровна.

– Я – «детдомовка»! – холодно напомнила Мэри.

Она ушла в дом, не оглядываясь, и не видела, каки́ми взглядами обменялись остальные!

* * * * *

Мэри села на крылечко и разложила материалы.

«Серенький фон, и синие кисточки, – думала она, перебирая нитки. – И синих птичек на счастье…»

Некоторое время она молча вязала, растворяясь в монотонном процессе, как во сне под наркозом.

Несмотря на вроде как жару, холодный ветер, время от времени ударял её своими порывами, и женщина просто продрогла.

Словно проснувшись, она взглянула на дворик – и вспомнила утреннее «происшествие» с Энн.

«Хоть на реку-то он взял дополнительные подгузники? А купальник на смену? – думала она. – Мать, называется! Даже не проверила».

Вернувшись в дом, Мэри прежде всего одела тёплую худи, как всегда сочно-изумрудного цвета, затем прошла к себе в комнату, убрала работу.

Она открыла ящик с «причиндалами» Энн, взяла пару купальников и уже машинально задвинула ящик обратно, когда какая-то мысль промелькнула в её голове.

Снова просматривая одежду Энн, Мэри не могла поверить глазам: все́ купальнички Энн были здесь!

Женщина взглянула на те два, зажатые в руке, снова пересчитала оставшиеся.

«Куда же Глеб унёс её?» – ужаснулась женщина.

Схватив другой рукой памперсы, она выбежала во двор, затем – на улицу. Тут она остановилась, сообразив, что даже не знает, куда идти. Какая-то местная женщина проходила мимо, и Мэри обратилась к ней:

– Скажите, пожалуйста, как к речке пройти? Ну, где купаются все-то?

– Вы чё, купаться собрались? – вместо ответа местная изумлённо осматривала её.

– Пожалуйста! – Мэри чуть не плакала. – Там дочка моя! Я волнуюсь.

– Та́ма, – смягчившись, женщина махнув рукой вдоль улицы, – у́лка налево повернёт, а вы – так прямиком и ступайте, под горку.

– Спасибо! – пробормотала Мэри, почти бегом устремляясь в указанном направлении.

* * * * *

Уже издалека слыша громкие голоса, Мэри всё прибавляла шагу.

Чуть не скатившись по крутому склону, она остановилась, выискивая Глеба.

Народа было довольно много, и до неё не сразу дошёл смысл видимого ей.

В заливчике мелком вроде огромной лужи, возились малыши.

Го́лые! Совсе́м го́лые! Причём и девочки и мальчики играли вместе, и их родителей это явно не беспокоило.

Потрясённая, Мэри повела взгляд дальше.

Она увидела девочек постарше – только в трусиках, а мальчишки, возившиеся в сторонке, даже и не поглядывали в их сторону.

Мэри зажмурилась.

«Ничего-ничего, – пыталась она успокоиться. – В Африке даже взрослые женщины ходят с голой грудью».

Перед её мысленным взором заплясали мультипликационные дикари в набедренных повязках и с бамбуковыми копьями.

– Глеб Олегыч! – услышала она возбуждённый женский визг. – Ваша Маша тута!

Мэри открыла глаза и сразу увидела Орлова.

Держа Энн, завёрнутую в полотенце, он смотрел на жену вроде как спокойно, но Мэри видела, что он еле сдерживает себя.

– Ой, чё ж она шубу-то не надела? – крикнула другая деваха, стоя по пояс в воде и отжимая волосы.

– Ж*** тоща – застудить боится! – поддержала другая.

– Зато силиконки потонуть не дадут!

– Да, спасательного круга не надо!

Под дружный хохот и ещё более выразительные комментарии Мэри развернулась и кинулась вверх по какой-то тропинке в лес.

У неё ноги подгибались и, едва деревья отгородили её от купающихся, она опустилась, села прямо на дорожку.

«Лучше б все алкаши Вишнёвки полезли ко мне», – думала она, уткнувшись лицом в бесполезные вещи, по-прежнему зажатые у неё в руках.

– Не обращайте на них внимания – вы очень красивая! – услышала она странно знакомый мужской голос.

Взглянув, Мэри увидела солдата из отряда «R», сидящего на дорожке.

Рядом с ним примостился пёс, тоже несуразно огромных размеров, явно помесь: тело у него было, как у сенбернара, но морда и окрас – совершенно волчий.

«Овчарка?» – мелькнуло в голове Мэри.

– Ты что выскочил? – спросила она раздражённо.

– Инструкция… – отозвался он робко. – Вас обидели…

Мэри затрясло. Она поднялась, солдат хотел сделать то же самое, но она прикрикнула:

– Сидеть!

Пёс видимо решил, что это относится к нему – и тоже замер.

Женщина приблизилась, вглядываясь в охранника:

– Имя?!

– Альберто Гонзалес.

– А! Фух! – Мэри перевела дыхание. – У меня и так, в Городе, от тебя де-жа-вю постоянное, а сейчас, с рожей размалёванной, показалось… Вам разве можно с собаками-то?

– Для меня исключение сделали.

– Да, ты у нас – всеобщий любимчик. Интересно, все крупногабаритные парни такие тупые? Помнится, был у нас один парнишка, вроде тебя – дядя-шкаф – тоже все приказы буквально воспринимал, и ахинею нёс, к делу совсем не относящуюся!

– Вы отца Энн имеете в виду? – спросил он холодно.

– Во-во! – Мэри кивнула. – Шила в мешке не утаишь. Ну, сперма-донора я выбрала неплохого.

– Он же вроде как любил вас? – произнёс Альберто с раздражением в голосе, не обращая внимание на предупреждающе зарычавшего на него пса.

– Ой! – Мэри фыркнула. – Да почти вся наша солдатня мечтает переспать со мной, да только тот – дурак был, даже скрывать толком – мозгов не хватало.

– Почему вы не верите, что он искренне любил вас? – солдат не мог успокоиться.

– Заткнись, Арес!

– Да ты, видать, просто толком не знаешь о нём, – Мэри пожала плечами. – Ты-то бандюга, а тот ещё и насильник был. Как у такого монстра язык только поворачивался даже слово «любовь» произносить?!

– Он же вроде покаялся?

– Да, мне Рон говорил… – Мэри вздохнула. – До сих пор не пойму, что на Ронa нашло? Ляпнуть такое! Ведь знал, что запрещено…

Не оглядываясь, она медленно пошла по дорожке вверх.

* * * * *

Когда Мэри вернулась домой, никого ещё не было.

Она положила памперсы обратно в общую пачку, а купальнички сунула в ящик.

Доставая вязание, она увидела рушник, подаренный Лисицей.

Взяв весь пакет, Мэри снова вышла из дома и, поглядывая на рушник словно на карту, пошла к реке.

* * * * *

Лисица встретила её на самом же краю леса:

– Вечер добрый!

Мэри не могла понять: оскалилась та или улыбнулась?

Рыжий зверёк поскакал к деревьям словно белка, забрался наверх в точности как этот зверёк, а развернувшись на толстой горизонтальной ветке-суку, вдруг превратился в обнажённую женщину.

Её изящное сильное тело, загорелое до золотисто-коричневого цвета, гармонировало с летящей гривой огненно-рыжих волос.

– Принесла пряжу? – спросила она.

– Уже готовые нитки вас устроят? – Мэри показала клубочки.

– Вполне… А что это у тебя?

– Шарфик? – уточнила Мэри.

– Прелесть какая! – Лесная Русалка захлопала в ладоши. – Можно, я «тако́й же» свяжу?

– Да на здоровье! – Мэри повесила сумку с нитками на ветку, а сама прошла вниз, к реке.

Место ей очень понравилось: заливчик, где вода явно прогревалась достаточно в течении дня, а на «пляжике» словно специально набросаны были какие-то деревянные брусочки.

«Да, – подумала Мэри. – Прекрасное местечко. Надо будет как-нибудь прийти сюда с Даниелем».

* * * * *

Дети спали, а Мэри в ночнушке, обхватив себя руками, стояла в спаленке у окна, глядя на тропинку в лес, по которой несколько часов назад ушли Артур и Олег Петрович, ведя Огонька под уздцы.

Она слышала, как вошёл Глеб, но не обернулась.

А он приблизился и начал нежно оглаживать её.

– Мышка моя, – прошептал он, целуя ей ухо.

– Отстань! – грустно огрызнулась Мэри.

– Обиделась? Они ж не со зла! Ты – первая горожанка, здесь появившаяся, а я, оказалось, жених завидный был, а уж таперича, как говорится… – он засмеялся, лаская её всё настойчивее.

– Да причём здесь они! – произнесла она с такой горечью, что Глеб остановился.

– А что, милая?

– Обними меня…

Он так и сделал, понимая, что вовсе не сексуальные чувства руководят ею.

– Опять этот козлина ускакал, хвост задравши! – Мэри заплакала. – Я-то надеялась… Что хоть здесь «мобильник выключать» не будет.

– Так он же – на охоту…

– Какая разница! – Oна вырвалась из его рук и снова встала у окна.

– Мне куда ложится? – спросил он спокойно.

– Ай, да куда хочешь!

Она выскочила из комнаты, накинув шаль, села на крылечко.

Уже совсем стемнело. Где-то лаяли собаки. Отдельные деревенские шумы стихали.

Мэри замерла, расстроенная, потерянная, чувствуя себя такой же одинокой как до встречи с Артуром.

Она сидела долго, очень долго, пока совсем не замёрзла.

Тогда она вернулась в спаленку, легла в кровать и сразу заснула, не заметив, что Глеба нет в комнате, и даже не подумав: «А где же всё-таки он?»