Читать книгу Дела людей - Lily Alex - Страница 2

…В этот раз Люси и Глеб забрались на сеновал Орловых.

Жаркие дневные часы, Анютка – с Бабушкой Валей и Альберто, Даниель спит в гамачке под присмотром деда.

Вечером – выпускной, школьное поле готовят к празднику, даже сюда долетают звуки музыки.

Люси постанывала от наслаждения. Супруги почти утонули в нежных стеблях сухой травы. Аромат пьянил юную женщину сильнее вина и наркотиков, покалывание стебельков возбуждало неимоверно.

Люси боялась, что Олег Петрович там, внизу, услышит её голос, она старалась придерживать дыхание, и от этого голова кружилась ещё сильнее…

Одурманенная ощущениями, oна не сразу осознала, что случилось.

Bзглянула на мужа. Он отвёл глаза и буквально исчез.

Женщина села, потрясла головой, словно просыпаясь.

«Опять!» сообразила она, покусывая свои тонкие, словно змейки, губы. «Ох, дурачок, ведь переживать будет.»

Она подползла на четвереньках к краю площадки и заглянула в щёлку, вниз.

Да, Глеб сидел на приступочке у входа, уже полностью одетый, и курил.

«Ой, только бы не напился!» промелькнуло в её голове.

Женщина хотела было тоже спуститься, но услышала голос своей свекрови и притихла.

– Ты чего, Глебка? – Бабка торопливо поставив ведро на землю, села рядом с сыном.

– А Анютка где? – спросил он вместо ответа.

Люси Гонзалес не могла расслышать слов, но от звука его глубокого, слегка хрипловатого голоса, она снова зажмурилась, словно кошка, которую гладят.

– Дык на речке ж. – напомнила Валентина Макаровна. – А ты чего ж сидишь, а не собираешься? Я вон тожа пойду. Как Альберка с Нюркой возвернуться, так мы и. Что? Не хочешь, чтобы Люська шла? Она ж у нас героя, да и Юрка приедет. Его сеструха, Алька, говорит, что Оленька его буквально выгнала из больницы-то.

– А вам самим-то не боязно? – Глеб ухмыльнулся. – После прошлогоднего-то?

– Нет, – старуха ответила твёрдо. – Это моя деревня. Что бы не случилось, судьба у нас здесь общая. Разделю.

– Ах, мамка! – Орлов-младший обнял пожилую женщину. – Если уж дочек своих не слушаетесь, что вам мои просьбы да предложения…

– Да нет, сыночек, не начинай. – Она всхлипнула. -только не говори, сколько мне осталось тут прожить- сама чую, что не долго. И ты правда душеньку мою отнесёшь?

– Правда. – Ангел Смерти тоже чувствовал слёзы в глазах.

– Ну и ладысь. – Бабка нежно погладила его щёки. – Да полно, сыночек! Пойди, одевайся… Удержишься не выпить-то?

– Не знаю, – признался он. – Если я пообещаю и не сдержу слово, я обязан буду покинуть это тело в течении суток.

– Ну и не обещай! – прошептала бабка, вытирая глаз уголком косынки. – Пусть пьяный да злобный, пусть хворый, ты сынок мой, кровинушка родная. А душа-то у тебя ангельская, я знаю.

Она поднялась.

– Пойду тоже прихорашиваться. – Валентина Макаровна улыбнулась. – Пущай видят, кака у тебя мамка красавица!

Он рассмеялся и, вскочив, снова обнял женщину, но уже совсем по другому.

– Дык для энтого и прихорашиваться не надо! – прошептал он ей.

* * * * *

Подождав, пока свекровь и муж уйдут, Люси Гонзалес тоже спустилась с сеновала во дворик.

Она сразу же завернула за угол, к сараю, где оставила спящего сына под присмотром дед, и увидела ПУСТОЙ гамачок.

У неё остановилось сердце от ужаса, но женщина тут же облегчённо вздохнула.

Олег Петрович сидел на брёвнышке, возле стенки, а Даниель возил машинкой по земле, что-то рассказывая Орлову-старшему. Люси осторожно приблизилась.

Мальчик покосился на неё и переполз поближе к деду.

Тогда Гонзалес подошла и тоже села рядом с Олегом Петровичем.

– Видшишь! -тот ласково обратился к мальчику. – Мамка пришла! Сломается машинка- мамка починит! Мамка твоя всё может!

Дэн внимательно смотрел на Люси, а та просто растворилась в ощущении счастья.

Кошачьи глазки, не по-детски длинный нос с уже чётко заметной горбинкой, непослушные жёсткие волосы… Женщине казалось она смотрится в зеркало.

«А ведь он загорел!» отметила она с восхищением. «Вон, даже румянец… Ой, не диатез ли опять…»

И вдруг малыш улыбнулся. Растянул тонкий ротик, словно лягушонок, от уха до уха. Она еле сдержала слёзы.

«««Уродец «»… На каждый роток не накинешь платок…»

Даниель, имитируя рычание двигателя, отполз в сторонку, и женщина не удержалась от вопроса. – Вы тоже считаете, что Данилка… страшненький?

Олег Петрович крякнул, доставая папироски.

– Выправится, – уверенно произнёс он, закуривая. – Да и парню чего ж красота? И потом, вы ж в Городе живёте, там и народу больше. Не как у нас здесь. Главное -здоровья бы поднабрал. Кстати, он кружечку молока целиком выпил. Да чё ты, доча?

Олег Петрович ласково обнял сноху. – Не плачь! Выходим с Божьей помощью.

Он легонько оттолкнул её прочь.

– Давай беги, красоту наводи. Глебка, небось уже умчался? Я тоже вот Альбертке смену сдам- пойду костюму надену.

– Не страшно? – Гонзалес уже снова улыбалась.

– Баба моя идёт, – объяснил Олег Петрович спокойно. Люси кивнула.

– Понимаю, – шепнула она. – Респект… Уважуха вам, Олег Петрович!

Вложенный, а не выученный русский язык не давал ей возможность подобрать правильное слово.

– Да и Глебка… – Дед поднялся с заметным усилием, и у женщины сжалось сердце при виде этой картины.

– Глебка меня крылом в прямом смысле загородил, от Кикиморы Болотной. Уж если в том году как-то смогли…

Он замялся, а Люси поджала свои тонкие, слегка фиолетовые губки.

– Даааа! – протянула она с сарказмом. – Там же ещё и Марья Михайловна поучаствовала! Куда уж мне-то с ней тягаться!

Гонзалес бросилась к дому.

– Доча! – услышала она за спиной, но не оглянулась.

* * * * *

После разговора с матерью, Глеб сразу ушёл на школьный стадион.

Хотя подготовка к празднику началась уже за несколько дней, сейчас здесь кипела деятельность.

Мужских рук катастрофически не хватало – многие начали отмечать чуть ли не за неделю, причём, далеко не у всех из них дети закончили школу именно в этом году. В этот раз установили даже подиум для конкурсов и выступлений.

Васька-ВДВшник сидел на перекладине футбольных ворот, подкручивая динамик, закреплённый наверху.

– Тест-тест-тест, – раздавалось разной громкости и тональности.

Столы и лавки уже установили, но сельчане продолжали спорить, всем ли хватит мест.

Несколько человек пересчитывали заново и заново; разномастность предметов, собранных вскладчину всей деревней, не давала возможности сделать этот процесс более организованным.

– Тут вполне и впятером усядутся! – Женщина указала на одну из скамеек.

– Не с вашими ж*пами! – тут же возразила ей другая. – Чё, локтями пихаться? Считай, что на троих.

– На троих твой уже вчерась набрался, – отозвалась ещё одна бабёнка. – Тут в общую банку с огурцами полез- еле отогнали ирода!

– В том году же хватило… – робко возразил кто-то.

– Да, а в это, говорят ещё многие приедуть…

– Ведь ребята сделали несколько столов, – вмешался Орлов.

– А сиделок хватит? – тут же одёрнули его.

– Глеб Олегыч, да скажите вы им!

Все начали говорить одновременно, апеллируя именно к Орлову, но не давая тому и слово вставить. Плюнув, Глеб сбежал, обходя и осматривая весь стадион.

Он встретил участкового с двумя сопровождавшими его милиционерами.

– Как, думаешь, справитесь? – обратился к нему Орлов. – Так и не прислали дополнительно кого?

Участковый отрицательно помотал головой.

– Сегодня во многих местах отмечают. А после этой истории с Борисом Ивановичем… Обиделись на нас в Городе-то.

Глеб тихо выругался.

– У меня свои ребята тут, если уж совсем плохо станет, – напомнил он еле слышно.

– Вашего Босса? – Прищурился на него участковый.

– Нет. Марьи Михайловны. – Орлов уточнил, еле сдержавшись, чтобы не вспылить.

Участковый критически хмыкнул и отправился дальше.

Глеб ещё постоял в задумчивости.

«Вдруг, действительно, Хозяин какую пакость придумает?»

Достав свой спец-мобильник, он нажал номер той, которую все в Вишнёвке называли Марьей Михайловной, но по настоящему жена Змея Искусителя носила сейчас имя Мэри Чёрнсын.

Она ответила сразу. – Что тебе? Я на утреннюю планёрку иду.

– Я… уточнить только. Насчёт Хозяина.

– Артур обещал, что он Вишнёвке никаких неприятностей делать больше не будет. Мало тебе этого?

– Странно…

– Попробовал бы он отказаться! – В голосе Главного Менеджера Корпорации прозвучал холодный металл. – Но…

Она замялась.

– Мы опять поругались с его мачехой, – призналась она. – Лилит не может смириться со строительством часовни на её территории.

– Зря вы забрали Рушник! – не удержался Глеб. – Моей матери подаренный, кровью невинной пропитанный…

– Иди ты! – оборвала его Мэри. – У вас там хватает предметов заряженных Светлой Энергией, а здесь каждый такой- дороже ваших дурацких алмазов. Давайте, развлекайтесь! Мне и так нервничать вредно. Мне ж ещё недель пять ходить бы надо.

Мэри Чёрнсын отсоединилась, и Глеб не успел спросить ни о её самочувствии, ни о сыне, которого она носила.

«Да ну, всё равно бы не сказала,» думал он, машинально закуривая.

Только после нескольких затяжек он заметил это и, выругавшись, смял и сигарету и всю пачку.

По телу пробежал неприятный холодок, особенно болезненно отзываясь в плечевом поясе.

«Ничего, выдержу,» уговаривал себя Орлов, направляясь к группе парней. «Просто надо отвлечься.» Он приблизился к подиуму.

Здесь, в теньке, тоже стоял временный стол с выпивкой, квасом и другими напитками, с простенькой закуской.

Ребята и мужики, следившие за порядком, подходили сюда передохнуть.

Васька-ВДВшник тоже уже присоединился к ним;

– Перекур, – объяснил он, улыбаясь.

– А тёзка мой где? – Глеб хлопнул молодого фермера по плечу.

– Малышню и раньше не принято было на вечер оставлять, – напомнил тот. – а уж после прошлогоднего-то -тем более.

– Да, удружили вы нам, ****, – не глядя на них, пробормотал мужик, наливая две порции самогона.

– Не надо так говорить, дядя Коля, – одёрнул его кто-то из парней.

– А ты мал ещё вякать! – Николай огрызнулся на него через плечо, словно старый пёс на щенка.

Протянул стакан Орлову.

– Выпьешь? За то, что б хоть этот вечер прошёл по-божецки.

– Дядя Глеб кодированный! – вмешался Васька ВДВ-шник.

– Какой он на *** Глеб! – презрительно бросил мужик. – Я с Глебкой в одном классе учился! Вместе выпускной отмечали. А эта рожа Питерская, нечисть крылатая. Брезгуешь, да?

– Заткнись, Колян! – Орлов взял предложенный напиток. – За такой тост грех не выпить.

– Дядя Глеб! – услышал он, залпом осушая стакан.

Он взглянул на подбежавшего парня.

– Юрка! – Орлов обнял его. – Выбрался-таки!

– Олька почти выгнала, – объяснил тот виноватым тоном, пожимая всем руки. – Сильно я припоздал?

– Да дел ещё!

– Сделаем!

Юрка, как и остальные, снял китель, аккуратно положил к другим.

Впрочем, тут лежали и пиджаки и модные ветровки. Рубашки, мотаемые, обдуваемые ветерком, висели на отдельной специальной вешалке.

– Как же вы, дядя Глеб? – шепнул Юрка встревоженно.

– Я в воду превратил, – Ангел Смерти отозвался ещё тише.

Они хлопнули друг другу руки.

– А как тёща отнеслась к твоему ««бегству»? – поинтересовался Васька. – Моя мне такой про*** устроила…

– Осядь! – Пашка Носов заступился за мать. Он на голову возвышался над своим зятем, а его золотистый чубчик воинственно топорщился. – Конечно, после прошлогоднего она боится, что тебе снова башку раскокают, а ведь Марьи Михайлны в этот раз не будет!

Глеб, опираясь на кулак, согнулся над столом, машинально наполняя опустошённый стакан.

Он истратил часть Энергетики на трюк с алкоголем, и тело опять начало выходить из-под его контроля. В его голове мучительным водоворотом крутились воспоминания и последний их разговор с Мэри, мысли о том, как она сейчас, и о Люси, спасшей Оленьку такой дорогой ценой.

Он выпил и даже не сразу понял это, но волна злобы мгновенно очистила сознание. Глеб взглянул на пустой стакан, швырнул его на землю и опёрся на стол уже обоими руками, напоминая гориллу.

– А с чего ваще-то Марье Михайловне вас опекать? – зарычал он. – Сказали бы спасибо, сколько она сюда ухлопала и сил и средств!

– О блин… – Юрка горестно покачал головой.

– Тебе что, по ***, – Орлов с вызовом двинулся в сторону Васьки ВДВ-шника. – что Люська моя безо всякой Марьи Михайловны спасла жену твоего лучшего друга?

– Мне лично по ***, – отозвался Николай, с хрустом раскусывая огурец и насмешливо глядя на парней и Глеба. – что эту задохлую выблядку спасли.

– Да ты! – Юрка ринулся на мужика, но тут и Орлов и Васька перехватили его и удерживали.

– Дядя Коля! – Пашка Носов развернулся к обидчику. – Идите отсюда, пожалуйста. Батяня мой с вами дружил, я вас оченно уважаю. Отдохните, празднуйте.

Мужик молча направился прочь, а парни отпустили Юрку.

– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – прошептал тот покусывая губы.

– Ты не обижайся на него, – начал Орлов. – У него три девки не пристроенные…

– Да тут ещё чё, – уточнил Пашка Носов. – Они с батяней дружили. У них трое, нас трое. Хотели породниться, планировали сразу все три свадьбы сыграть, когда я из армии приду.

– Да мне, конечно, многие тыкали, – признался Юрка. – Я ж не султан, чтоб на всех желающих жениться.

– Вот именно по этому я и согласился на этот конкурс. – Пашка рассмеялся.

– Чтобы уж отстали на фиг.

– Да что за конкурс? – вмешался Глеб. – Никто толком не объяснит.

– Дык как «Жених» по телеку, – охотно заговорил один из парней. – Ну или «А ну-ка девочки»». Тут правда, не двадцать пять, но шесть девах подали заявку.

– А тебе, что, всё равно? – Юрка повернулся к Пашке. Тот пожал плечами.

– Да честно говоря, да, – признался он. – Я так последнее время устаю, не до ухаживаний. Обижать-гулять не буду. Девчонки все хорошие, трудолюбивые и весёлые. Чё ещё надо-то?

Орлов рассмеялся, наливая себе уже в открытую.

– И правильно! Вечный покой тебе, любовь моя, Ядвига-Воительница!

Он выпил залпом. Один.

– Дядя Глеб! – Юрка выругался. – Хоть бы уж меня подождали б.

– Так ты ж её даже не видел, красоту такую сказочную, сказку лесную, солнышко моё… – Орлов бормотал, наливая самогон в два стакана. – Давай-ка лучше за здоровье Люськи моей выпьем! Жена она мне земная, ***, ясно тебе?

– Да ладно, дядь Глеб, – мирно отозвался парень, беря стакан. – А она-то придёт?

Орлов пожал плечами. Он выпил, не дожидаясь Юры, и тут же налив ещё, протянул один Ваське ВДВ-шнику. – За здоровье Марьи Михайловны!

– Глеб Олегович, – Молодой фермер взял стакан. – Ведь вечер ещё не начался, никто вас без угощения не оставит. Хоть закусили б!

– Ха! – Орлов демонстративно взял бутыль за горлышко и похлопывал дном о другую ладонь. – Да мне такую хлебнуть, как тебе стакан воды выпить. Хочешь на спор?

– Глебка! – услышали они сердитый окрик.

Валентина Макаровна решительно двигалась в их сторону, а Олег Петрович робко следовал за ней, поглядывая на сына с тревогой.

Орлов-младший сжался, словно провинившийся щенок хвост поджал, и поставил бутыль на место.

– Ты что ж, пакость какая! Нажраться сюда пришёл? Своего дома нет? Или всё-таки помогать?

– Дык я что ж, – заюлил Глеб, расшаркиваясь. – Пойдёмте, провожу-усажу!

– Сами месты найдём! – строго оборвала его старуха. – А ты давай, не бездельничай! Народ уж почти собрался, да машин десять из Города приехало.

– Да, действительно, что-то наш перекур затянулся, – подхватил Васька ВДВ-шник.

Парни и мужики торопливо разошлись, оставив двоих охранять столик от «жаждуших», бродивших вокруг, как шакалы вокруг добычи.

* * * * *

Смеркалось. Люси так и сидела за столом, наблюдая за детьми и Альберто Гонзалесом. Дэн не спускал глаз с огромного мужчины, сидящего напротив.

Время от времени женщина тихонечко подталкивала локоть сына, и мальчик совал себе в рот очередную ложку каши.

Энн, рядом с Альберто, злобно поглядывала на Даниеля, хныкала и пыталась сбросить стоявшую перед ней миску с салатом.

– Н'хотю! – Девочка уже охрипла и сама устала от своих криков. – Касу дай! Бииинтики…

Она жалобно заплакала. Дэн с готовностью протянул ей свою тарелку.

Девочка рванулась прямо через стол.

Люси попыталась удержать сына, и, разумеется, получила его знаменитое: «Н'тёжь, бять!»

Альберто ухватил Энн за щиколотку, не сумев избежать пинка другой ногой.

«Во, Мэрина дочка!» невольно отметила Люси.

Кашу разлили, салат вывернули, опрокинули крынку с молоком…

Подбежавшая лайка Найда лизала скамейку, тявкала и мотала хвостом.

Барс-Алабай, уже спущенный с цепи для вечернего дежурства, растерянно сел неподалёку, встревоженно поглядывая на людей.

– Дэээн… – Гонзалес старалась успокоить сына. Тот продолжал злобно ударять её кулачком. Очень чувствительно, хотя с болью в душе женщины это не могло даже сравниться.

Наконец она не выдержала.

– Смирно! – выкрикнула она, как делал это Глеб Орлов.

Приём сработал; мальчик замер, и Люси тут же разжала руки.

Не оглядываясь на мать, малыш обошёл стол и, приблизившись к Альберто, погладил вырывающуюся девочку по спинке.

Гонзалес тоже отпустил ребёнка, и она, рыдая, обхватила Даниеля, едва не опрокинув.

– Я дам тебе бвинтики, – бормотал мальчик. – Вивасту, и дам тебе бвинтики.

– А я выласту, – оттерев слёзы, Энн повернулась к Альберто. – И всё маме сказу!

– Так это ведь мама-то и не разрешает тебе есть блинчики! – не удержалась Люси Гонзалес, бывшая Бренда.

Девочка перевела на неё свои огромные, в пол-лица, синие глазищи.

– Ты -длянь, – заявила она безапелляционным тоном.

Взяв Даниеля за руку, она спокойно позволила увести их в дом.

«Лучше не идти за ними,» решила Люси, начиная наводить порядок. «Утро вечера мудренее. Ах, Дэн, Дэн… Да, не лёгкая борьба мне предстоит за твоё сердце и душу. Но я не сдамся, да поможет мне Бог!»

* * * * *

«Ничего, не я один,» сам себе оправдывался Орлов; пара сельчан уже начали выяснять что-то, толкаясь как настоящие петухи, но парни, следившие за порядком, тут же развели их в стороны.

Один просто ругался – его вежливенько проводили к столам, а второго, «оказавшего сопротивление» передали дежурным милиционерам.

«Вот и правильно.» Глеб помогал передвигать столы и перетаскивать котлы с одуряюще пахнущей картошкой.

Ему мучительно хотелось что-либо проглотить, но даже щепотка ухваченной квашенной капусты застряла в горле.

Он всё-таки сумел сдержаться, хотя бы отойти в сторону.

Не человек, он буквально физически видел, как взбунтовавшийся организм требует «продолжения банкета»», посылая лживый сигнал: «хочу есть и пить».

Голодная злоба заглушала разум, словно при заболевании настоящим бешенством.

Совершенно отчаявшись, Глеб едва добрался до края стадиона на границе с общедеревенским лугом. Цепляясь одной рукой за столб-указатель, в зимнее время служивший вехой, он, другой рукой достал мобильник.

Ему пришлось истратить остатки Энергетики, но он смог нажать кнопку.

– Я выпил, – простонал он, сползая на землю.