Читать книгу Трилогия «Вишнёвка». Сборник романов - Lily Alex - Страница 13

Вечером Мэри сидела в Малой Каминной вместе с мужем.

– О чём Глеб хотел поговорить? – Не спуская глаз с огня, играющего в камине, она потягивала шампанское.

– Он же в деревню смотался, наверно отчитаться хочет, – ответил Артур, любуясь женой.

Несколько пластических операций явно пошли ей на пользу, устранив те мелочи, которые хоть и не портили всего общего вида, но оказались действительно «ненужными деталями»; погрешностями и следами тяжёлого детства.

Она по-прежнему красила волосы в ослепительно-золотистый цвет, её калейдоскопические глаза, отражая всполохи пламени, сейчас перекликались с ними.

В кресле расположился сгусток Светлой Энергии, стиснутый, сжатый в оболочке женской формы, способной существовать в материальном мире Земли; и Артур знал – все её недостатки и «выбрыки» обусловлены именно неизбежным несовершенством функций этого тела.

Вошёл Орлов, отсалютовал хозяевам, и, закрыв за собою дверь, встал перед ними.

– Я сейчас заходил проверить Даниеля. Спит в обнимку с Плюшем. Напрасно, Хозяюшка, передёргиваетесь. Куда мы едем – пять котов и кошек. Причём одну так и зовут: «Хозяюшка». Она ходит везде по дому; единственная, которую допускают спать на хозяйской постели. Две собаки, на цепи и охотничья лайка. О прочих тоже забывать не надо; корова, лошадка крепенькая и кур полный курятник.

Артур рассмеялся, глядя на лицо жены.

– Не поеду, – мрачно отозвалась та.

– Да может, действительно и не стоит, – Глеб присел на ручку кресла. – Я-то точно теперь их буду навещать. Бедные старики так обрадовались! Как ни странно, не мать, а отец заплакал.

Он замолчал, а Мэри взглянула на него внимательно.

– Я никогда не считала слёзы у мужчин проявлением слабости, – уточнила она. – Сам Иисус плакал…

– Давай не забираться в эти дебри, – перебил её Артур, нервно передёрнувшись.

– Мать всё гладила мне лицо, вглядывалась. – Орлов опять замолчал на секунду. – Мне кажется, она чувствует, что я – не её сын. Конечно, за десять лет любой человек меняется, но, как ни подделывайся, а всего-то всё равно скопировать невозможно.

Он провёл рукой полукруг, и перед Чёрсынами возникла объёмная запись, как трёхмерное кино, демонстрируя то, что он видел:

* * * Они сидели втроём, за столом, в небольшой комнате. Позади проглядывалась огромная «русская» печь, а сам стол, в честь приезда эдакого гостя застеленный нарядной скатертью, буквально ломился от домашних блюд и привезённых Глебом гостинцев.

Старик смущенно оттирал слёзы, а женщина – ещё крепкая баба, которую язык даже не повернулся бы назвать старухой, гладила щёки Глеба, вглядываясь ему в лицо.

– Что ж даже не писал? – она вроде как ворчала с упрёком, но у Мэри сердце перевернулось от тона её голоса. – Телеграммку хоть посылал бы, что жив! Десять лет – как будто и нет тебя уж на этом свете! Бабы судачили, ты, мол, убивец наёмный… Стыдоба была в глаза смотреть!

– Да нет, я – патологоанатом.

– Мертвяков режешь? – Отец подлил себе в стакан.

А мать только головой покачала.

– Ну, приехал, и слава Богу! Вон девки, сестрёнки твои, не едут, так хоть пишут, фотографий наслали… Посмотришь? * * *

– Лучше скажи, – перебил Артур, и показываемая картинка исчезла. – Моложавость твоя их не удивила?

– А, родители только гордиться будут, а односельчане – завидовать.

– О чём вы? – не поняла Мэри.

– Ну, я же это тело хранил нетронутым, – объяснил Глеб, затягиваясь с обречённым видом. – Эх, Хозяюшка! Сердце матери не обманешь. Жалко её, так внуков хотела повидать… Хоть и не моих.

– То есть? – изумилась Мэри.

– Я же не могу врать! – напомнил ей Орлов. – Сказал, что Энн – от предыдущего брака.

– Ну, в принципе, это не ложь; вы же вроде как только-только сошлись, э? – Чёрнсын хмыкнул. – Молодец, приятель!

– Даниеля пришлось назвать вашим племянником.

– Что? – возмутилась Мэри.

– Все мы дети Божьи! – холодно уточнил Ангел Смерти. – A сын сестры и есть племянник!

Она опустила голову.

– Они очень сочувствовали, когда я рассказал, что парень болен. Хозяйка! Давайте, решайте! Смешно прямо, я, Представитель Смерти, уговариваю женщину сжалиться над ребёнком и двумя стариками!

– Да нет… Я просто… – Мэри смутилась. – Я никогда даже не была в деревне… А если я не справлюсь?

– Велика важность! Уедете! Скажете – работать надо, гувернантку пришлём взамен. Мальчонку-то они не выкинут. А то вдруг вам там… понравится?

Женщина заметила, как дёрнулся её муж от этих слов и сел ровно, вглядываясь в своего компаньона.

– Что не так? – уточнила она.

– Ты им что, уже штамп в паспорте показал? – произнёс Артур с явным раздражением.

– Это от Хозяйки будет зависеть, – парировал Глеб, держа сигарету в руке, и глядя с вызовом на Чёрнсына.

– Что за штамп? – настаивала женщина, уже начиная злиться. – Виза?

– Ну да! – Чёрнсын рассмеялся, но так странно, что Мэри нахмурилась.

– Виза в семейную жизнь.

– В России, – спокойно объяснил Орлов. – При заключении брака ставят штамп, печать в паспорте.

– И что? – Мэри пожала плечами. – Мы вроде как договорились уже, что я еду, как жена… Аааааа. Поняла! Опять ваши спиритуальные выкрутасы? А ну, объясняйте мне!

– Если ты согласишься поехать, как официальная жена Глеба, – осклабился Чёрнсын. – Это даст тебе, но в первую очередь ему, моральное право спать с тобой во ВСЕХ значениях этого слова!

Мэри просто глаза вытаращила, слыша такое, а Орлов засмеялся и повторил слова Альберто; – «Она – взрослая женщина и сама разберётся, с кем ей спать!»

– А не с самого ли начала ты задумал всё именно для этого, приятель? – прошипел Артур, скомкивая сигарету в руке. – Кольцо уже заготовил? Где предложение будешь делать? Свози её в Париж! А может устроишь романтический ужин при свечах, на воздушном шаре?

Лицо Глеба перекосилось, он метнулся к Чёрнсыну и, схватив его «за грудки», буквально выдернул из кресла.

– Да, я никогда не ударю того, кто физически слабее меня! – Он говорил по-итальянски. – Я просто вышвырну вас из комнаты, как щенка! Я не позволю вам издеваться над памятью моей несчастной возлюбленной!

– Глеб! – рявкнула Мэри, вскакивая.

– Ты что? – Артур толкнул прочь своего компаньона. – В роль вошёл? Коммунистическую Революцию затеял?

Они оба получили такой удар Энергетикой, что Орлов попятился, а Чёрнсын едва не упал, но Мэри поддержала его.

– Совсем ох**? – обратилась она к Глебу по-русски. – Опомнился? – Она снова перешла на английский. – Раздулись, два индюка! И ты, Артур, хорош! Сколько времени можно было парня провоцировать? – Она приласкалась к мужу. – Просто знай, что я люблю тебя! – прошептала она. – Пойди к себе, мы тут разберёмся, ладно?

– Капелька моя медовая, – шепнул он, целуя её в висок, и дотронувшись острым кончиком языка до её уха.

Он вышел не оглядываясь, а Мэри развернулась лицом к Глебу.

– Что, он на Джину намекал? – Орлов не ответил, и женщина покачала головой.

– Да ты прав. Жалко старичков. Объясни, кроме того дикого предположения, что мой муженёк высказал, почему ты хочешь, чтобы мы были… «расписные»?

– «Расписанные», – поправил её Глеб. – Вы же знаете, в любой глубинке, что там, что здесь, к «официальным» совсем другое отношение. Родители и так будут недовольны, что мы «зажали» свадьбу.

– Я не хочу огорчать Артура, – холодно отозвалась Мэри.

– А огорчать двух невинных старичков?

– Они тебе никто! – огрызнулась Мэри. – А мне – тем более!

– Да? – Глаза Глеба сверкнули. – А вот именно эти никто готовы предоставить и свой дом и время, чтобы попытаться помочь вашему сыну!

Она замерла, словно он залепил ей пощёчину.

– Спать с собаками – блох набраться, – подойдя к Мэри вплотную, Глеб нежно обнял её. – В Библии сказано: дурные сообщества развращают, а в России говорят: С кем поведёшься – от того и наберёшься. Вы же – ангел, в теле человеческом! Старайтесь не скатываться до морального уровня вашего мужа.

– Да, это ужасно, – пробормотала она, мягко отстраняя его. – Спасибо за напоминание. Ладно, поедем с печатями. Но, помни, – В её голосе менеджера снова зазвучали стальные нотки. – Я – человек, и могу слово нарушить! Обходить условия контрактов и использовать даже подписанные договорa в свою пользу я уже хорошо научилась! И на свой счёт не больно обольщайся! Обменялись мы тогда рождественскими подарками, но это абсолютно ничего не значит. У меня слуг много, и я использую их, как мне вздумается!

Она вышла, так же высокомерно, как и её муж, не оглядываясь на Глеба, который стоял, опустив голову и сжав кулаки.

* * * * *

Люси уже собиралась ложиться спать, когда в её дверь позвонили.

Она открыла и аж попятилась, видя Глеба Орлова.

– Не волнуйся, я не за душой твоей пришёл. Пока что, – ухмыльнулся он, показывая бутылку коньяка. – Нет настроения хлебать в одиночку.

– Заходите, пожалуйста!

Она пропустила его внутрь, пробежав в салон, одним движением смахнула, скинула всё с журнального столика, положила подставочки под стаканы.

Пока он откупоривал бутылку, Люси принесла бокал и фужер низко-алкогольного коктейля для себя, потому что по итальянской традиции «чокаться» безалкогольным напитком с алкогольным – плохая примета.

– Можешь и по-крепче налить себе, – Глеб глотнул прямо из горлышка. Он щёлкнул пальцами, превратив её напиток в пиво.

– У меня же смена завтра…

– Нет, – Орлов, вздохнув, налил себе, взболтнул, и с возгласом «СальУтэ!», они соприкоснулись бокалами.

Залпом выпив, Глеб объяснил; – Я завтра утром исчезаю на трое суток. Буду вне спиритуальной достижимости, хотя позвонить на мобильник ты мне сможешь. Но контактируй со мной только в самом крайнем случае. Туда-сюда мотаться – чёрт знает сколько Энергетики уходит, а это довольно болезненный процесс, поверь мне! Я, конечно, оставляю замену, но если проблемы – контактируй не с ним, а с Отто. Он хоть и водитель, но я его в общих чертах ввёл в курс дела.

– А почему именно Отто? – хихикнула Люси.

Глеб тоже ухмыльнулся. – Он слабость к тебе питает, после того, как ты его звезданула так ловко, в первый же день.

– Он, что, мазохист?

– Мне поx**, – отозвался Орлов. – Но он может вести машину, подняв на одном колесе, а скоростью реакции он, пожалуй, только твоему муженьку уступает… Дьявол! – Он потряс бутылку. – Неужели я уже всё вылакал?

– У вас неприятности?

– Да нет, просто обидно, когда идиотом оказываешься… – пробормотал Глеб.

Медленно проводя ладонью вдоль бутылки снизу вверх, он снова наполнил её душистым вишнёвым коньяком.

– А на «Шестой Этаж» сходить, расслабиться? Я думала, для мужчин это – самый лучший способ?

– Я всё равно преклоняюсь перед дочерьми Земли. – Он осушил очередной бокал. – Нехорошо выплёскивать на одну из них досаду, вызванную другой.

В её дверь позвонили, и Глеб так и замер с бутылкой в руке. – Ты кого-то ждёшь?

– Да нет, – ответила она удивлённо. – Я вообще-то лечь спать собиралась.

Его глаза остановились на мгновение, и Люси догадалась, что он «просканировал» того, кто звонил.

Ухмыльнувшись, словно волк зубами сверкнул, Орлов приказал ей;

– Молчи и ни звука! Вякнешь – язык вырву.

Даже не смысл слов, а тон его голоса буквально парализовали женщину.

Глеб обвёл рукой круг над столом; магическим движением накрыв его как для романтического ужина со свечами и, разумеется, цветами.

Так любимые Люси фиолетовые астры возникли в изящной вазочке, а сама она оказалась одета в полупрозрачный сиреневый пеньюар.

Она услышала, как щёлкнул замок. У неё кровь застыла в жилах; визитёр открыл дверь СВОИМ ключом, а она знала наверняка, что это НЕ горничная.

Альберто быстро вошёл в комнату и, словно споткнувшись, замер.

Поставив локоть на стол и подперев щёку кулаком, Орлов наблюдал за молодым человеком. «ОНА тоже попользовалась им…» Глеб невольно подумал o Мэри.

– Ну, – Ему первому надоела затянувшаяся пауза. – Что ж ты мне морду набить не попытаешься?

– У вас – моя жена и дочь, как в заложниках, – отозвался Альберто с горечью. – А это надёжнее, чем если б вы меня в кандалы заковали.

– Тебе это ещё предстоит. Сбежать в самоволку из отряда «R»! Не знаешь разве, как тебя за это обработают? «Поездка в Ад» поездкой на курорт покажется.

Альберто молчал, словно провинившийся первоклассник перед лицом директора школы. Глеб вздохнул. Он достал из кармана листок бумаги и бросил на столик.

– Увольнительная! И не вздумай больше так делать! Хорошо ты в этот раз на меня нарвался, а не на кого другого! – Он поднялся, забирая свой вишнёвый коньяк.

– У жёнушки твоей завтра выходной, у тебя теперь – тоже, столик я вам накрыл, развлекайтесь!

И он растворился в воздухе вместе со своей бутылкой.