Читать книгу Критические заметки - Лиля Шмидт - Страница 2

Наверное, мне просто выпал шанс родиться в этой семье, где мама – прирожденный психолог, анализирующий абсолютно все, а папа – молчаливый юморист, который любит нас с братом больше всего. В семье, где бабушка сильнее Сталина, а дедушка ходит быстрее ветра. И, как говорится, «я не получился».

Я была взращена в яром феминизме, перемешивающемся с жалостью к мужчинам. Я любила язвить, критиковать и издеваться над людьми, впрочем, только над теми, кто не подходил под критерии интеллекта, справедливости и «хорошести», с моей точки зрения.

Только благодаря моим родителям я смогла делать то, что мне хочется, и то, что мне не хочется. Мои мама и папа никогда не были в тех странах, в которых была я. Они не изучали тех языков, что изучала я. Мой дедушка никогда не получал столько внимания и любви, сколько я. А моя бабушка никогда не имела возможности обучаться игре на фортепиано. И они все никогда не имели такую семью, как я.

Иногда всем нам было тяжело, но мы выбирались из тяжелых ситуаций в любом случае с улыбкой.

Эти короткие рассказы обо мне, о моей семье и о мире в целом, начиная с (моих) 15 лет.

Мы с семьей часто путешествовали. В этот раз выбор пал на реку Ахтуба. Это было летом, когда люди уже сняли с себя тяжелую одежду и теперь получали дольки тепла.

Я категорически была против поездки, во-первых, я опять не отдохну в единственные нормальные каникулы, а во-вторых, физическая и моральная лень вступила в свои права вместе с летом. Но, как всегда, родители меня не спросили и снарядились в поход (обязательно вместе со мной). Единственным человеком, которому повезло, был мой брат. Он на целую неделю оставался дома один… Сладкое слово «один» отравляло все и так ненавистное мне путешествие. Но я знала, что как только окажусь на свежем воздухе, так сразу пойму, что такое природа, и буду уважать это слово. А природа в России красивая. Реки, бурные и шумные, разливаются и свободно вертят твою лодку куда захотят. Птицы поют заливистыми голосами и цветут цветы. Изредка дует ветерок.

Для начала (а это было начало) мы приехали в Волгоград, откуда отправились в Волжский. Здесь у нас возникло желание полюбоваться природой этих мест. Рядом с городом находилось озеро Баскунчак, знаменитое своей соленостью. Родители, желавшие приключений на свою голову, захотели туда поехать. Выяснилось, что автобус, который едет к озеру Баскунчак, обратно не везет. Нам, однако, не захотелось оставаться куковать в степи (озеро находилось в степи), поэтому мы взяли машину.

Солнце нещадно жарило. Тянулась бесконечная пустыня. Поникшая и поблекшая трава тяжко склонилась к раскаленной земле, которая не успевала остывать. Жара смывала воздух. От колес машины поднималась пыль. Вдалеке я увидела небольшой холмик, который увеличился, когда мы приблизились. Назывался этот «холмик» – Бордо.

Через час машина остановилась в степи. Кузнечики шуршали и стрекотали. В степи стояла будка, от которой уходила дорога к озеру. Странно было видеть в глухой степи среди блеклой травы будку со шлагбаумом, который непонятно зачем был присоединен к ней (видимо, для серьезности, якобы вокруг ее нельзя обойти). Однако этот шлагбаум не пропустил нашу машину, и нам пришлось идти пешком.

Под ногами раздавался хруст высохшей глины. Разросшийся «холмик» стоял гордо и красиво. Он выглядел сладко, как сгусток крем-брюле. Грубый ветер доносил до моего чуткого носа запах соли. Мы видели, как вдали соль, словно снег, покрывала сединой золотую степь и скрашивала ее.

Через несколько минут мы вышли к холму, откуда открывался вид на озеро. Теперь степь поменяла цвет. Она была бело-коричневой. Глина кое-где смешивалась с поваренной солью. Казалось, что это сказка: в ужасную жару в степи появляется «снег». Было тяжело смотреть на людей, идущих от озера в купальниках, казалось, будто им холодно. От белого цвета хотелось поежиться и укутаться в ветровку.

Вскоре берег соли закончился, и началось само озеро. Мы переоделись и зашли в воду. Вода захватила нас в свои теплые объятия. Берег царапал ноги. В чрезмерно соленой воде сразу заныли все появившиеся недавно ранки. Проплыв чуть дальше, я поняла, что в этом озере невозможно утонуть. Это было странно и удивительно. Опустив руку на дно и высунув ее на поверхность, я обнаружила в ней горсть соли.

Солнце уже ослабило свою хватку, когда мы, соленые и радостные, шли обратно. Когда вода с наших тел испарялась, соль оставалась и блестела маленькими кристалликами. Перед походом я заболела, поэтому, в отличие от всех, мне оставалось быть соленой до того момента, пока мы не доедем до реки, а это минимум день. Плюс был только в том, что соль в дальнейшем нам могла понадобиться.

К вечеру мы благополучно доехали до гостиницы, в которой мы на время остановились. Соленые запутавшиеся волосы, и комары, стаей охотившиеся на мою кровь, жужжали и никак не давали уснуть.

Утро вцепилось в небо и прогнало ночь. Месяц уступил место солнцу.

Организованно мы собрались и выехали из гостиницы. Рядом с местом нашего временного ночлега находилась автобусная остановка, от которой мы и поехали к реке. На месте отплытия мама и дау аника1 отправились покупать дыни и арбузы, а мы с папой стали собирать байдарки. Одна была надувная, за нее я и взялась, а вторая – сборная, папа взялся за нее, точнее, ему выбирать не приходилось.

Река была спокойная и чуть-чуть волнуясь касалась берега. Через час мы снарядились и обзавелись арбузами, которые приятно тяжелели в нашем «корабле». Я с дау аникой собиралась плыть на складной байдарке, а мама с папой – на надувной. Оставалось только решить, в какую сторону нам плыть. Так как по картам было невозможно определить, мама с дау аникой пошли узнавать, как нам попасть на Ахтубу.

Указали вправо, но папа, чтобы убедиться, спросил еще раз, но у другого человека, который указал нам влево. Рассудив, что второму, более здравому голосу можно верить, мы двинулись в левую сторону. Радостные и довольные, мы пообещали себе проплыть немного и остановиться (все-таки приехали мы отдыхать, а не работать).

Проплыв пять минут, злые родители окрестили надувную лодку «аппендиксом». При малейшем ветре лодку начинало разворачивать, и родители очень забавно крутились на ней. Не переставая дул сильный ветер. Дау аника при каждом взгляде на надувную лодку хихикала. Лодка напоминала матрац, который под тяжестью двух человек неудачно прогнулся посередине. Мало того, что это «чудо» разворачивало, так и те, кто в нем сидел, ничего не могли поделать, кроме как поминать недобрым словом создателя лодки и мокнуть в воде.

Течение было сильным, поэтому особых усилий нам не приходилось прилагать. Мы проплыли около пяти километров, когда мама, ездившая в это место однажды, заметила, что река подозрительно увеличилась и по ней плавают различного рода баржи с солью озера Баскунчак.

Маленькие байдарки не очень хорошо смотрелись рядом с огромными «кораблями». Чайки кучами летали над водой, из которой то и дело выпрыгивали рыбешки. Ловкие чайки тут же схватывали их на лету. В некоторых местах из воды торчали железные проржавевшие обломки. Лодка постоянно пыталась напороться на них.

Наконец, мы доплыли до разветвления и, сравнив с картой, к удивлению, такого «выбора» на ней не обнаружили. Заподозрив что-то, мама сошла на берег и отправилась узнавать, где же тут Ахтуба.

Злые и усталые, мы гребли обратно против течения. Родительскую лодку теперь разворачивало так, что дау аника и теперь ухмылялась, но как-то горько… Оказалось, нас занесло на Волгу.

Через 4 часа мы преодолели течение и проплыли под мостом, после которого уже начиналась Ахтуба. По дороге мы решили съесть сладкую и сочную дыню. Она на время скрасила нашу усталость. Солнце уже зевало и собиралось садиться. Горизонт розовел, предвещая теплую погоду на завтра. Небо словно разделилось: с одной стороны белел месяц, покрытый легкой дымкой света, а с другой – солнце, которое, хоть и устало, не собиралось уступать место месяцу. Воздух был пропитан сладким запахом дыньки и свежим воздухом, который не был испорчен химикатами. Пора было искать место для ночлега. Правда, плыли мы уже «вися» на веслах.

Есть не хотелось. Палатки каким-то образом оказались на местах. Руки остались в том положении, в каком мы все и гребли. Подумать о том, на чем мы спим, мы не успели, заснули в исходном положении.