Читать книгу Надежда оживает в преисподней - Лиля Ветрова - Страница 15

– Я с вами опустился до старческих вечеров, – молвил Ираклий. – Скоро коньяк начну тертой репой закусывать.

В одной руке у него были карты, в другой – сигарета и бокал. При чем здесь репа, адская наука установить бы не смогла.

За столом, напротив и сбоку, расположились генералы лени и страха Дементий и Казимир. Более бессмысленного времяпрепровождения и не придумаешь.

Но Ираклию сегодня оно нравилось. Мужчины облюбовали под посиделки конференц-зал, который был довольно удобен и для этих целей.

– А если на Землю сегодня, на какой-нибудь праздник? – предложил Каз.

– Не знаю. Энергии дополна уйдет, а эффект вряд ли будет таким уж оглушительным, – поморщился Ираклий, который без до́лжной фееричности дела́ делать не любил.

– Прошу прощения…

Генералы подняли головы. В дверях стояла женщина:

– Я не хотела вам мешать.

– Красавица, ты не помешаешь, – Ираклий с легкостью вскочил и подбежал к гостье. – Что привело к нам прекрасную пассию второго генерала?..

Его рука без сомнений обвилась вокруг нее, очерченные радужки темно-карих глаз с готовностью заглянули в лицо Надежды.

– Я думала, что у вас затягивается совещание. И что Алан здесь…

– Детка, ты еще так мало знаешь о том, что мы вкладываем в слово «совещание», – рассмеялся Ираклий.

– Тогда я пойду. Благодарю вас, генералы.

– Подожди. Ребята, я скоро, – соврал Ираклий коллегам. Он вышел вслед за высокой девушкой на сумеречную адскую улицу. – Если твой воздыхатель загулял, тебе не стоит печалиться. Я могу тебя сопроводить для изумительного досуга. Как друг подруги моего друга, разумеется, – в глазах генерала удовольствий сверкнули темные искорки, но Надежду это не взволновало.

– Нет, не в этом дело. Спасибо, генерал Ираклий, я пойду.

– Постой. Я могу помочь, – он настоятельно сжал ее предплечье, не давая сделать шагу. – И к черту эти официальные титулы! Называй меня по имени. Выкладывай, что у вас случилось.

Надежда мялась. Генералы не были друзьями. Даже приятелями их назвать было сложновато. Могла ли она навредить Алану?.. Но она все-таки решилась.

– Он сам не свой ходит уже третий день.

– Не беспокойся. Он такой и есть. Отстраненный и нос выше затылка. Значит, он в порядке.

– Нет. Он где-то был, я думаю. Или что-то случилось вчера. Словом… Я знаю, что нечто происходит, но не знаю, что именно. Он не появлялся. При этом посадил меня в свои покои и сказал ждать…

– Вот собака на сене, – пробормотал Ираклий. Лицо Нади и впрямь было потерянным. – Ладно, ты хочешь найти его?..

– Я хотела выяснить, что произошло. Я просто очень волнуюсь, чувствую, что ему угрожает что-то… Возможно, я просто придумываю… но у меня душа не на месте. Ты ничего не знаешь об этом? – пятый генерал пожал плечами, кажется, потеряв интерес. – Извини меня. Не буду тратить твое время.

– Я могу попытаться достать тебе запись того дня, – вдруг предложил он.

– Это возможно?..

– Хм. Нарушает некоторые адские законы, зашифровано и трудно. Но есть небольшие лазейки. Для тебя я готов развлечься и так.

– Я… не смогу тебе что-то предложить взамен… стоящее, – вымолвила Надя.

– Кудесница, ты недооцениваешь во мне джентльмена, – расхохотался Ираклий. – В ответ мне достаточно будет улыбки на твоем столь грустном, но таком симпатичном личике.

– Я говорю серьезно. Это не кокетство. Я не смогу ответить ничем таким… что обычно ждут от женщины, – она выбирала слова. Получалось патетично и длинно, но как иначе говорить в такой щекотливой ситуации, она не знала.

– И я серьезно!.. Повезло же Крысавчику, но он никогда этого не заметит, – Ираклий намеренно переделал третью букву в прозвище генерала, намекая на вторую его кличку – Крыса. – Я же говорил, что он разобьет твое сердце. Я буду в его гостиной через час, жди меня там.

– Почему там?..

– Технически проще получить информацию оттуда. Инфа про него, кабинет его, понимаешь?.. Подробнее долго объяснять. Базу информации удастся обмануть, нужно только посоветоваться с профессионалами.

– Ираклий…

– Да?

– Еще… Это может быть очень личное… Я бы не хотела…

– Деточка, ты даже расстроенная мыслишь трезвее всякого стратега. Я запишу и отдам тебе единственную копию при тебе же. И нет, я не буду смотреть. Делай потом с ней все, что захочешь.

Время тянулось мучительно долго. И Надя вздохнула с облегчением, когда в дверь зашел именно Ираклий.

– Без его кабинета ничего не получилось бы. Черт, как же жаль! Я бы посмотрел и некоторые другие ролики. Ну, про других. Надюшечка… Это даже меня встряхнуло. Знаешь, приключение все-таки. А я – большой любитель приключений. Я сходил к своим хакерам, у меня их несколько. Здесь все несложно, мне все объяснили мои парни… Я всегда самых способных выбираю, сразу их вижу, – пятый генерал наслаждался болтовней, крутящейся вокруг его персоны. Перед ним прямо в воздухе открылось овальное окошко с фрагментами адской жизни, затем в нем показались иконки с названиями, как на рабочем столе компьютера. Собственно, Ираклий сейчас управлял именно адским «компьютером». – Вуаля… Файл «Второй генерал. Вчера»…

Он сел рядом с Надей на диван и как бы невзначай положил ладонь на ее колено.

– Начнем с утра.

– Нет, он ушел вечером. Часов в восемь.

– О`кей. Та-ак… Держи, все готово.

Ираклий протянул Надежде что-то типа мини-проигрывателя с наушниками.

– Можешь смотреть и слушать. Я буду здесь для моральной поддержки, но не помешаю.

– Благодарю.

Надя нетвердой рукой приладила наушники и повернула экран так, чтобы его не было видно Ираклию. Ее колено сдвинулось, оставляя генерала ни с чем. Он искоса наблюдал за ее реакцией. Потом встал, чтобы нагло выпить из бара Алана.

Надежда молчала и не отводила взгляда от экранчика. В какой-то момент она вздрогнула, а глаза расширились от изумления и ужаса. Ираклий не знал почему, но его это тронуло. Она схватилась за губы, но продолжала смотреть. Наконец она нажала на стоп, швырнула проигрыватель на пол и с силой надавила каблуком, затем, опомнившись, уничтожила силой мысли.

– Что там, что?.. – любопытство Ираклия пересилило все на свете, он бросился к девушке, бившейся на диване как рыба.

– Ничего… Ничего…

Надины пальцы бешено цеплялись за платье. Это была беззвучная истерика. Дыхание ее прерывалось полухрипами-полувсхлипываниями. Ираклий крепко обнял ее и прижал к себе. Губы коснулись нежной кожи на виске.

– Что ты… Разве можно так убиваться из-за парня?.. Здесь ими хоть пруд пруди… Ты потом поймешь, что я прав. Это все ангельские предрассудки у тебя в голове. Поверь, жизнь может быть очень приятной. Я готов тебе это показать получше Красавчика…

Он чувствовал: все ее тело сжалось и трепещет, готовое раствориться, словно русалочка в пене морской, в каком бы то ни было убежище. Но Надя вдруг отстранилась, заключая себя в ежовые рукавицы.

– Спасибо, Ираклий. Я всю жизнь буду тебе благодарна. Особенно если отдашь мне вторую копию, которую ты, наверняка, сделал для себя.

– Ничего себе женщина, – пробормотал он. Но из кармана брюк действительно появилась флешка, которую Надежда тут же разбила взглядом на мелкие частицы.

– Пожалуйста, уходи. Я говорила, что не смогу тебе отплатить.

– Красотка, как ты горда, – эта стойкость и верность женщины собственному обещанию окончательно добила бывалого дамского угодника. Ираклий поднялся с ироничным выражением лица. – Оставлять своего рыцаря без подвязки так вульгарно. Но как хочешь. Всех благ.

Наде было не до его досады. Генерал вышел, прихлопнув дверью, а она схватилась за подлокотник. Сердце, разрывая горло, готово было пробраться наружу, а ноги леденели по всей длине. Ей казалось, что она сейчас лишится чувств.

Днем ранее в обед генералу гордыни передали бумагу с приказом явиться на внеплановую деловую встречу по делам покорения Земли. Важные документы курьером-стражником – это была новая мода преисподней. Аристократично и надежно. Для мелких сообщений по-прежнему использовались мокрицы. Для больших и неважных сообщений – крупные мокрицы: это была местная шутка.

Вечером Алан постучался в дверь. Этот визит не был рутиной, и второй генерал почему-то стал первым, кого позвали отчитываться о новых идеях по реставрации Царства и увеличению его могущества.

Воспоминания роились в груди и в голове, причиняя начальнику армии гордыни мучения, которые трудно было чем-либо заглушить.

– Да, заходи.

Голос Дианы был чист. Как и ее лицо с кристальными глазами насыщенного светло-синего теперь цвета. Завитки светлых волос обрамляли его овал, а взгляд был беспардонен и прям.

– Проходи и садись. Напротив меня, – велела она.

Алан помедлил. Диана встретила его, полулежа на диване, и подобная вольность не могла не удивить, так как была совершенной новинкой. Короткое лиловатое платье еле прикрывало ее тело, а декольте представало в самом выгодном свете, оттеняемое сброшюрованными листами, которые она держала в руках, как бы совмещая дела с небрежностью.

– Налей нам вина, – сказала Княгиня, когда генерал взял стул и устроился рядом с предательским диваном.

Алан отложил папки, которые были у него при себе, снова встал и молча налил по бокалу. Свой он отставил на пол, а ее отдал, едва коснувшись руки. Решительно обосновавшись на вышитой обивке стула, закинул ногу на колено и стал докладывать новую стратегию адской работы, не обращая внимания на то, что Диана иронично пропускает содержание его речи мимо ушей. Ее внимание было приковано к его черным ресницам и направлению зрачков. Как холоден он оставался! И как эти глаза умудрялись соблазнять?..

О взгляде Алана ходили легенды. Он почти никогда не смотрел прямо в лицо, но, когда внезапно дарил женщине манящий с привкусом растопленного льда взор, несчастная сдавалась без всяких слов.

Сегодня его вызвали, чтобы он предоставил последние разработки. Несколько раз Князь давал генералам такие поручения: сначала краткие тезисы, потом развернутые идеи и, наконец, полновесные «дорожные карты»9 и прилагающиеся к ним пошаговые руководства к действию. Интересно, кто-то подготовил столько же материалов, сколько успел это сделать Алан?.. Он много занимался работой в последнее время. Ему было, что сказать. И он скажет.

– Ты хочешь меня со света свести? – прервала его Диана. – Пишешь тома, а потом зачитываешь…

– Только самое основное, – он поднял лицо, будто прятавшееся от нее.

Княгиня села, босыми ногами касаясь пола, и потянулась, выгибая спину.

– Отложи это. Выпей, расслабься, – она поднесла к губам бокал.

– Прекрасная, к чему это? – прямо спросил генерал. – Ты же не жаждешь услышать мои мысли о работе?..

– Князь жаждет, чтобы я вас слушала, – бросила хозяйка преисподней. Она увидела, что он не очень верит происходящему. – Да ладно, – она рассмеялась. – Уж и поговорить нам теперь нельзя, что ли?..

– О чем нам говорить наедине?

– Мне просто стало любопытно: правда ли та девушка похитила твое сердце? И что она с ним теперь делает? Растапливает на горелке или хранит во льду?

Алан промолчал.

– Серьезно: ты так ее любишь, что сделал постоянной спутницей?..

– Ты знаешь, что я люблю тебя. И всегда буду любить, – он не дал ей отпустить какое-либо замечание. – Хоть это невозможно и кончено уже.

– Кончено?.. В каком смысле?

– Сама знаешь.

– Аланчик, ты воспринял все слишком серьезно, – видя, что он ровняет бумаги и хочет уйти, она прикоснулась кончиками ногтей к его щеке. Но он отодвинул ее руку без особых колебаний. – Какой же ты обиженный… Разве не сказано, что любовь «не помнит зла», «всегда надеется» и «все переносит»?10

– От тебя я не вспоминаю злого. Остальное же не мой конек. Я пойду, если позволишь.

– А если нет?.. – она повела бровями и улыбнулась. Ее колени едва тронули его ногу.

– Все равно пойду, – он захлопнул бумаги в папке.

– Гордость-гордость, – Княгиня откинулась на спинку дивана. Волна кокетства возвратилась к ней нетронутая чужими эмоциями. – Я лишь хотела узнать, принадлежишь ли ты мне еще.

– Видимо, навсегда, – он ответил уже у двери, не оглянувшись.

Еще так недавно этот мужчина признавался ей в любви и клялся положить жизнь к ее ногам. Диана помнила его полный страсти поцелуй и руки на своей талии. Здесь, в ее гостиной. Это случилось, когда они вместе готовили планы для битвы, которые должны были стать победными. Теперь она видела перед собой Алана, закопавшего свою любовь под большой камень и пришедшего оплакивать ее без слез. Желание застыло в безысходности. Неизменное, неоткликающееся.

Диана пожалела, что она действовала так явно: он сразу понял, что это всего лишь игра. Но она надеялась, что от такой игры он в любом случае не сможет удержаться. И поцелует ее снова. Большего она бы не позволила.

Все же он признался, что он ее вечный раб. Была ли она этим удовлетворена?.. Пожалуй. Еще одно подтверждение того, что в этом аду мужчинами властвует только она, будь то Князь или чернорабочий.

– Почему ты от нее не избавишься? – накануне Княгиня задала мужу вопрос о Надежде.

Недавно Самуил решил серьезно взяться за дела. Супруги вдвоем работали в его покоях за столом и уже разобрали кучку скучных, но важных для Царства вопросов. Достаточно большую, чтобы можно было поговорить о более волнующих вещах.

– Зачем мне это? Когда я избавлялся от красивых девок?.. – Денница не повернул головы, продолжая читать сводный отчет Дианы по искушениям.

– Насчет красивой – это большой вопрос. Не думаю, что ты хочешь, чтобы какая-то выскочка – вчерашний ангел – вертела твоим генералом.

– Ты же их всех своими считаешь? – его взгляд был пронзителен, но она не поддалась на провокацию. – Продолжай им вертеть сама.

Иногда Самуил намекал на такую осведомленность, что это могло испугать. Но Диана знала, что он, скорее всего, лишь догадывается о неровных чувствах Алана и не ведает, что между ними что-то произошло. Да и был-то всего лишь один жалкий поцелуй, бояться нечего!..

– Каким образом, интересно?.. – спросила она, откидывая волосы с плеча. И Князь прочитал раздражение за ее надетой игривостью.

– Вызови его к себе. Все равно нужно всех этих дураков послушать о планах по новой работе, иначе они ничего правильного не сделают. Сомневаюсь, что они в принципе об этом парятся. Думают, что все блага на них сыплются сами собой. Пусть Алан будет первым, он-то, наверняка, что-нибудь да выдумал за все это время. Пригласи его завтра же.

– И что дальше?

– Мне тебя этому учить? Делай, что всегда делала с примами-балеринами вроде него. Если он избавится после этого от своей зазнобы, поставь себе крестик в нужной графе.

– А вдруг я зайду слишком далеко? – Диана бросила в Князя насмешливый камешек.

Он отложил бумагу.

– Чтобы этого не случилось завтра, мне придется поработать с твоими далекоидущими желаниями сегодня же.

– Все шутишь?.. – Диана отвела взгляд, губы растянулись саркастично и ожидающе.

Но он не шутил. Хотя он уже не видел необходимости компенсировать жене пошатнувшуюся роскошь бытия частым присутствием в ее жизни – с их последней встречи наедине прошло почти полмесяца, – однако сейчас был не худший момент для того, чтобы немного обточить когти, которые она на него навострила и которые могли помешать продуктивной работе. А именно на последнюю он, насыщенный остальным, желал обратить свои силы.

Новость сразила Надю.

Знать, что мужчина имеет любовницу или хотя бы благоволит к сопернице, –нестерпимая боль для любящей женщины. Внезапно понять, что он принадлежит другой навсегда, – непревозмогаемое падение.

Ее тело уже почти бросалось в любую доступную пучину, но некая невидимая сила удержала ее на ровном месте. Туман повсюду, существовавший лишь в ее мозгу, но в нем она откуда-то знала, что делать и куда идти.

Алан возвратился домой поздно и не обнаружил Надю в спальне, хотя и велел ей сидеть там. Подруга пришла к нему, согласно договоренности, уже после того, как он узнал о необходимости отчитаться перед главной дамой Царства и всей его жизни.

Надежда застала его за хаотичными передвижениями по гостиной. Он то брал какие-то документы, то клал их обратно. На вопросы отвечал путано или пропускал их мимо ушей.

Решив, что возлюбленный просто-напросто занят – хотя его поведение и казалось ей слишком странным, и в сердце сразу что-то закололо, – Надя предложила оставить его наедине с работой. Но Алан властно остановил ее и, более того, отвел в свою спальню, страстный, но такой отстраненный, будто перед ним была не она и даже не другая женщина, а некий шаблон – любая представительница прекрасного пола.

– Жди меня в постели, – он предельно ясно указал ей на ее место.

Последующие его действия также были мало систематичны. Но он заставил себя собрать нужные бумаги, сделать необходимые выжимки и выводы. И даже не стал злоупотреблять алкоголем, поскольку обязан был предстать перед Княгиней таким, каким должен быть ключевой генерал Царства.

После же визита к роковой красавице Алан совершенно позабыл о том, что у него есть рассудок. Он метался от одной из первоклассных красавиц к другой, пил огненную воду, не считая стопок, творил все, что только приходило на ум и было доступно.

И когда все это осталось позади, он пожелал вернуться домой. А там должна была быть та, которой он велел остаться.

– Дан, сходи за Надей, – Алан, голова которого шла кругом от бурных событий предыдущих двух суток, вызвал своего элитника.

– Э… генерал, – светловолосый воин замер на месте.

– Что не так?

– Три часа назад твоя прекрасная Надежда нашла меня и сказала, что отдает свою комнату обратно.

– Куда? – не понял Алан.

– Тебе. Она отказалась от всех еженедельных сил, которые ты предоставлял. Все драгоценности и платья вернула.

– Что за чертовщину ты несешь?! Приведи ее немедленно.

– Вряд ли это возможно, генерал… Она передала вот это, – он протянул Алану запечатанный воском конверт.

Генерал посмотрел на склеенную бумагу, словно сомневался в реальности ее существования.

– Какого черта?!.. – выпалил он. – Где она?! Как ты ей это позволил?!..

– Генерал… она ушла. Ты ей управляешь, а не я. Она твоя женщина, а не…

– Задрал своими оправданиями, помолчи!..

До Алана наконец дошло. Он разорвал конверт и стал жадно читать. Остатки краски слетели с его лица. Он машинально опустился на стул и вперил взгляд перед собой.

– Я чем-то могу помочь? – осведомился Дан.

– Иди… Стой. Иди в бар, спроси о ней.

– Привести ее?

– Нет. Нет. Доложи, где она. Верни в ее комнату и запри. Нет. Лучше запри где-то еще… Я еще не решил…

– Генерал, ты в порядке?..

– Я всегда в порядке. А ты мне не ровня, чтобы задавать такие вопросы. Захочу – завтра вылетишь из моей армии и будешь милостыню собирать на равнинах. Так что захлопни раковину и иди выполняй, что я говорю!

Дан тоже изменился в лице, кивнул и вышел. Раньше Алан слушал его. И уж точно не угрожал в стиле: «Я твой хозяин, а ты – тряпка», будто перед ним была распоследняя адская подстилка, а не вернейший воин! Эта Надя перевернула все на свете! А он еще и мечтал о такой, как она! Нет, от этих баб одни беды, если позволить им слишком многое…

Надежда с трудом сдерживалась, отдавая Дану письмо.

– Спасибо тебе за все, – промолвила она.

– Хочешь, я позову Эльзу? – предложил Дан, видя, что творится неладное.

– Нет, она твоя жена… практически. Я не хочу вас впутывать. Прощай… Скажи ей, что я буду скучать.

Ему показалось, что на этот раз на ее глазах навернулись слезы. Но темнота уже поглотила ее силуэт. И прикосновение к плечу осталось горящим знаком последней дружбы… До конца прожегшим в его груди незаживающую дыру.

«Дорогой Алан, любимый мой.

Я пишу это, потому что не смогу заглянуть в твои глаза, а заговорить точно уж теперь не смогу.

Прости меня, я сделала то, чем нельзя гордиться. Но если бы я этого не сделала, меня бы все равно раздавило со временем то, чего я не знала. Потому что нельзя жить каждый день с любовью к тебе и не почувствовать этого.

Не спрашивай, откуда я узнала. Твое сердце и ты сам принадлежишь другой, всецело и полно, даже больше, чем это возможно.

Я всегда понимала, что ты не любишь и вряд ли можешь меня полюбить. Но наши отношения, твое ко мне отношение, делали меня почти счастливой, изымали из этого жуткого места и переносили в какой-то другой красивый мир.

Конечно, наивно было полагать, что я могу что-то значить для тебя – вершины всего ада и первого из первых. Первые, как подтвердилось, выбирают друг друга, а не кого-то еще.

Я могла бы жить с тобой без взаимности, но меня сожжет изнутри, если я прикоснусь к тому, кто в руках у другой. Для меня это противоестественно и, если хочешь, аморально. А главное – телесно невозможно.

Я ухожу и возвращаю все, что ты мне дал. Спасибо, что спас меня тогда и продолжал защищать от этого мира. Теперь, когда я понимаю, что происходило с тобой самим все это время, твое мужество кажется мне больше всего, чего я знала до этого.

Не ищи меня: ты не найдешь.

Люблю тебя вечно. Надя».

Алан не знал, что чувствует, как реагирует. Словно карусель, мир носился вокруг него. Диана, ее рука на его щеке, ее колени… Надя…

Его секрет!..

Да какой же надо быть сукой, чтобы сотворить подобное!..

В безумной ярости Алан опрокинул стулья и врезал кулаком по зеркалу в своей гостиной. Осколки посыпались на пол, на костяшках выступила кровь.

Найти! Найти, чтобы расправиться! Узнать обо всех, кто виноват в том, что она все раскрыла и затем ушла.

Вскоре вернулся Дан. Надежда уволилась из бара, и там никто не ведал, куда она пошла. Тогда Алан приказал элитнику привести Эльзу.

– Говори! Говори: где она?!.. – в бешенстве орал на нее генерал.

– Я не знаю!.. Честно! – Эльза заливалась слезами, а побледневший любовник пытался защитить ее от неистовства, коего он у своего начальника еще не видывал.

– Это правда! – вмешался Дан. – Она сказала, что не хочет впутывать подругу!

– А ты, баранья башка, послушал ее?! Идите оба вон, второсортное мясо!.. – указал он на дверь. – Дан! Стой!.. Подойди сюда! – Алан плохо контролировал слова и желания. – Организуй поиски! Узнай, с кем она была, кто ей помогает сейчас! Вызови других элитников, пусть прочешут весь ад сверху донизу!.. В нашем зале собери всех! Я приду через минуту!

Алан отвернулся. Была почти ночь. Она не могла далеко уйти, не рискуя собой. Но ей же море по колено! Она и на растерзание на равнинах может себя отдать… От этой мысли генералу, жаждущему свернуть бывшей любовнице шею, вдруг стало нехорошо.

Нет, нет, не Надежда. Она такого с собой не сделает.

Вскоре Ираклий ощутил на себе всю силу знания и наказуемость инициативы. Дан выяснил от Казимира и Дементия, что генерал удовольствий исчез с Надеждой в неизвестном направлении не далее чем прошедшим вечером и явился обратно весьма недовольный.

«Крыска она та еще, как и ее почитатель. Дохлая слишком», – объяснил он собратьям по оружию. Эти слова без всяких колебаний передал Дану генерал лени.

– Говори, мразь, что ты ей наболтал обо мне!

Ираклий рта не успел раскрыть, когда Алан, не церемонясь, ворвался к нему в спальню и вытащил его из постели, норовя отмутузить, как боксерскую грушу.

– Кому? О чем ты говоришь?!..

– Говори или я не отвечаю за твою уродливую татуировку! – Алан намекнул на художества, которые навел Ираклий, чтобы скрыть шрам на животе, оставленный ему райским генералом.

– Тихо!.. Я просто помог ей немного: она меня молила! Клянусь, я ее и пальцем не тронул!

– Тебе, гниль, она бы не дала и платок свой поднять!.. Каким образом ты ей помогал?!

Пятый генерал был вынужден расколоться. Выслушав, Алан с силой отбросил его в угол комнаты. Они были примерно в одинаковых весовых категориях, однако это выглядело так, будто заправский хулиган избивал хрестоматийного доходягу. Всеми конечностям Ираклий едва удержался от свидания со стеной.

– Отдай копию файла, которую оставил себе на память! И не ври, что ее нет!.. Или я из тебя все остатки перьев вытряхну!

– Копия была! – признался Ираклий. – Но она попросила выдать ее и уничтожила!..

– Молодец девочка!.. А ты – только сунь свой нос еще раз! – пригрозил Алан на прощание.

Полночи поиска и добрая половина армии гордыни не принесли результатов.

Алан плюхнулся на простыню, лишенный сил. Черные волосы упали на глаза. Гнев его за бессонные часы преобразился в устремленность наконечника: найти, найти, найти.

В его голове до сих пор не укладывался столь аномальный кульбит. Эта женщина, которая никогда не заявляла на него никаких прав, не смела раскрыть рта на то, что он спит с другими, не утверждавшая своего превосходства и неслыханной красоты, казалось, не имевшая никакой гордости, лишь колкое чувство юмора для самозащиты, вдруг выкатила, что бросает его. Его! Начальника главной адской армии!..

Она не оскорбляла и не впадала в своем письме в истерику, она снова признавалась в любви, обещая хранить ее в своем сердце. Даже благодарила за доброту. Это его-то, чей живодерский язык угадывал больные места с математической точностью. Она бесцеремонно показала ему, что у нее есть своя воля и никому не преодолеть принятого решения. Внезапно вынырнувшее и расширившееся фундаментом чувство собственного достоинства оттаскало его гордыню за шкирку и удалилось непобежденное никем.

Это напрочь обескуражило, поставило в тупик… и взбесило.

А для чего он ее вообще ищет?..

Он что, разметает ее по кусочкам?.. Навряд ли. Врежет пару раз – возможно. Вытряхнет из нее дурь. А дальше?.. Он пока не знал. Но, дьявол, она его женщина, он лепил ее сам для себя неделями, и он вернет ее и распорядится так, как захочет!.. Он – генерал гордыни и не позволит об этом забыть ни одной душе!..

На вечернем совещании Князь и Княгиня не досчитались одного из военачальников.

– Аланчик не соблаговолит почтить нас своей персоной? – поинтересовался Владыка, поднимая бровь. Но все молчали. Ираклий покраснел до ушей, а Дементий и Казимир потупились. – Ну говорите, если есть чего.

– У него трагедия личная, – произнес Булат. – Его Надежда пропала. Он обыскал весь ад, но ее нигде нет.

– Да, некоторые из нас волшебники из волшебников, – Князь взглянул на жену.

– Скорее волшебницы, – отозвалась Княгиня.

Хотя им обоим не до конца было ясно, как все произошло, сладостно-ядовитые стрелы Дианы, безусловно, ужасали и оглушали триумфом.

– Вот только почему он за ней носится? – Самуил адресовал негромкий рассуждающий вопрос в воздух. – Неужели хочет убить?..

– Я бы сил пожалела, – пожала плечами Диана, отпивая вина из бокала. – Хотя ему виднее, на что растрачивать своих оболтусов.

В том, что ничем хорошим это не кончится, она была уверена, и злорадство бальзамом переполняло ее душу.

– Разве юбки стали уважительной причиной для пропуска совещаний и непочтительности к Князю? – подобного ответа от первого генерала можно было ожидать.

Сладострастный садист, он был известен также своей приверженностью патриархальному укладу и абсолютной власти своего Господина, почитая все, что касалось воинской чести и государственных обязанностей.

Но Самуил не был теперь расположен к менторским замечаниям закостеневшего вояки. Тем паче что Варфоломей и сам сотни лет назад умудрился обзавестись весьма своенравной любовницей, считающей себя ровней любому мужчине.

– Хорош с нотациями, Варф. Будь проще, и к тебе потянутся, – посоветовал Денница.

Варфоломей замолчал. Воля Князя для него была незыблема. Также как и ненависть ко второму генералу, позволявшему себе то, за что вполне можно было бы снести его смазливую башку.

– А ты откуда все знаешь? – Диана кивнула на генерала злобы. – Самым умным стал?..

– Так об этом все и на тренировке, и в баре, и даже по отрядам гудят. Алановских парней вытащили на поиски, – сдвинул брови Булат. Хотя посягательства на его интеллект часто заканчивались кулаками, Княгине это не грозило. К тому же он не понял, использовала ли она иронию или говорила серьезно.

– Может, она раскаялась? – предположил Князь с усмешкой.

– Смотря кто принимал ее исповедь, – усмехнулась Диана.