Читать книгу Год Стрельца - Лина Лукина - Страница 1

Анна открыла дверь квартиры, тихо вошла, как будто боялась что-то нарушить. Она была дома. Здесь, дома, начиналась другая территория ее жизни – территория покоя и защищенности. Вне дома ее никто не обижал, она сама могла любого поставить на место, но здесь менялось ее мироощущение. Мысли моментально меняли свои векторы. К пятидесяти годам Анна научилась управлять своими мыслями и давать нужный поворот их движения.

Уже в прихожей она попадала в другой мир – мир радующих и приятных вещей, окружавших ее жизнь.

Анна так и не решилась поменять деревянную мебель прихожей на удобный, вместительный и стильный шкаф-купе, потому что ее мебель была, как она считала, авторской. Когда они с мужем после ремонта купили в свою спальню новый гарнитур, встал вопрос, куда девать старый? И тогда Анне в голову пришла мысль реставрировать эту мебель под прихожую, а муж поддержал эту идею. У Олега, несмотря на его занятость, было отличное хобби – создавать уют в квартире своими руками.

Старые шифоньеры спальни Олег разобрал, лишнее отпилил. Верхний слой мебели он снял наждачной бумагой, все, кроме тисненного узора, а затем всю поверхность покрыл несколькими слоями качественного лака. Тумбочки поменяли внешний дизайн и достойно начали вторую жизнь в другом важном качестве. На них стояло огромное количество мелочей, среди которых были вазочки, свечи, миниатюрные статуэтки и другие милые домашние обереги.

Любимого кота Анна не относила к числу таких вещей, но обожала его настолько, насколько вообще можно любить животных – и он отвечал ей взаимностью. Не было такого дня, чтобы он не встретил ее на пороге, сразу же начиная тереться о ножку кухонного стола и кувыркаться. Это означало большую кошачью радость от возвращения хозяйки домой. Даже если кота кормили пять минут назад, Анна должна была положить что-то вкусненькое в его тарелку – рыбу или куриную печень. Сухой корм для любимого кота в принципе не допускался. Только после этого хозяйке можно было заняться своими личными делами, в противном случае, он будет ходить бы за ней по пятам, даже в ванную комнату.

Ноги поменяли сапоги на мягкие, удобные тапочки. Для Анны они значились первым атрибутом домашней обстановки, с одной стороны, и изменением социального статуса, с другой. В тапочках она чувствовала себя по-домашнему, расслабленно, а обувь на каблуках меняла даже ее осанку и взгляд. Хотя Анна давно уже отказалась от «шпильки», обувь на каблуке считала одним из первых признаков женского начала. Ее комнатные тапочки старались не уступать стильной обуви и выглядели всегда нарядно, но не вычурно.

Анна недоумевала, почему в фильмах, особенно американских, очень часто герои, входя в свою квартиру, не разуваются и сразу могут упасть прямо на диван. Вероятно, думала она, у продюсеров существуют какие-то определенные эстетические нормы на предмет того, что в носках или с голыми пятками голливудские красавцы и красавицы выглядят менее привлекательно.

Анна заглянула в комнату дочери. Алена спала. После посещения футбольного матча знаменитой команды она сильно заболела. На открытом стадионе была минусовая температура, а они с Ильей пытались согреться горячим кофе. Бронхит такие вещи не прощает и быстренько атакует грудную клетку. Алена вызвала врача и осталась дома.

В сумке напомнил о себе мобильный телефон. Анна взглянула на экран – звонила подруга.

– Анечка, ты где? – прозвучал приятный голос Ларисы.

– Дома, только вошла.

– Тогда я не буду тебя долго задерживать. Твою просьбу я выполнила – столик заказала. На днях ты можешь заехать и окончательно решить вопрос с заказом меню, – отчиталась подруга.

– Милая моя, я тебе так благодарна! Огромное спасибо! Все остальное без изменений.

Без изменений оставалось празднование дня рождения Анны.

К дате своего рождения у Анны было неоднозначное отношение. Ей не нравился календарный день двадцать пятого ноября, даже несмотря на то, что осень Анна выбрала любимым временем года. Причины для этого были самые очевидные.

Ноябрь считается самым депрессивным и мрачным месяцем года: осень заканчивается, а зима еще не начинается. Дни становятся все короче и короче, солнечного света все меньше и меньше. Деревья давно сбросили листья, увели жизненные соки глубоко в корни, чтобы сберечь себя от погибели на случай сильных морозов. Певчие птицы давно улетели, остались только бесталанные, но верные. На этот месяц года природа подобрала для себя спокойную черно-белую цветовую гамму. От такого сочетания природных явлений меняло свои цвета и настроение, подчиняясь тем же природным законам. Радовало другое обстоятельство – по гороскопу Анна была Стрельцом, а для женщины этот знак она находила замечательным. Интересно, что гороскоп ее не обманывал, а она старалась соответствовать ему. Такая звездная гармония ей почти удавалась.

Муж был в очередной командировке. Большой бизнес всегда отнимает большую часть жизненного времени. Не оставляя телефона, Анна соединилась с ним:

– Привет! Как дела? – о делах она спрашивала буквально пару часов назад и, по всей вероятности, кардинально они не могли измениться. Эта привычка или необъяснимая тревога осталась с ней после одной заграничной командировки в Грецию в лихие девяностые годы, куда Олег поехал заключать контракт на поставку продовольственных товаров. В то время продовольственная тема была актуальнее любой политики.

Олег планировал поехать на неделю, а вернулся только через полтора месяца. Ничего не предвещало беды, все шло по отработанному сценарию: деньги за товар были переведены на счет поставщика еще до отъезда. По прибытию оставалось завершить юридические формальности и отправить груз, который должен был прибыть морем. Но оформление документов сначала затянулось на неделю – в оправдание шли срывы договорных обязательств с фирмами-производителями товара. Потом пошла вторая неделя, и тоже безрезультатная. На третьей неделе Олегу как юристу стало понятно: его хотят, попросту говоря, «кинуть». И, главное, что человек, который был связующим звеном с иностранцами, начал меняться в своем поведении на глазах. Залогом всей этой ситуации стала огромная сумма денег в долларовом эквиваленте, часть которой была доверена Олегу партнерами по бизнесу. Ситуация принимала неожиданный и опасный оборот.

Олег в разговорах с Анной по телефону старался не подавать вида, что у него серьезные проблемы, с которыми справиться будет нелегко, если вообще возможно. Но Анна, как и любая женщина, интуитивно чувствовала опасность, а от того, что муж пытался сглаживать и не заострять некоторые моменты в разговорах, что-то не договаривал, ей становилось еще хуже. Каждый новый день усугублял положение:

Анна с ужасом представляла ситуацию, когда муж останется совершенно без денег. На продуктах можно было сэкономить, но чем платить за гостиницу? Остаться выброшенным на улице в чужой стране? Быть полуголодным? Как добираться домой, если на все плюнуть и на деньгах поставить крест? Как рассчитываться с людьми, каждый из которых вложил свою определенную долю в товар? Товара-то нет. Как выбраться из этой ямы? Как? День начинался с этого вопроса – этим он и заканчивался. На просьбы Анны все бросить и уехать Олег спокойным, но уставшим голосом отвечал:

– Я не приеду, пока не вернут деньги или пока не отправят товар, иначе, я не смогу людям смотреть в глаза.

– Очень прошу тебя, приезжай. Неужели все в этом мире держится на деньгах, – умоляла Анна, но знала, что дело-то не в деньгах, а в том , что все происходящее для Олега было просто недопустимо.

Время шло. Один день сменял другой. Анна отправляла детей в школу, встречала свежим обедом, учила вместе с ними уроки и спокойно укладывала спать.

Ночью, в спальне, она оставалась один на один со своей большой бедой. Слезы прятала в подушке, а мысли и чувства улетали далеко в Грецию, к любимому человекому. Родные успокаивали ее, как могли, но помочь не мог никто.

Одна из приятельниц, которая и звонила-то один раз в месяц, теперь названивала каждый день, стараясь проявить свое искреннее участие:

– Ты держись, – повторяла она, – все будет хорошо, все уладится, не думай о плохом. А то, как случится что – одной в наше время так страшно остаться. Детей ведь надо поднимать.

После такого участия хотелось выть, как раненый зверь, но Анна находила в себе силы достойно отвечать:

– Я об этом даже не думаю.

Но именно эти мысли полностью парализовывали мозг. Следующей «успокоительной» таблеткой был другой разговор:

– Как дела у Олега? Ты знаешь, в такой ситуации очень опасно быть за границей. Как подбросят ему коллеги по бизнесу наркотики, тогда тюрьмы ему не избежать.

Против таких соболезнований Анна пыталась искать противоядие в своем сердце:

– Ну, нет – уж этого точно не будет, – решительно уговаривала она себя, но другой голос, предательски слабенький, подкашивал ее, как траву острая коса – но ведь с ним действительно могут сделать все, что угодно. Неужели может случиться такое, что я его больше не увижу?

Анна хваталась за воспоминания, как за спасательную соломинку.

Во время свадебной церемонии, когда ей в руки подали свидетельство о браке, первое, на что она обратила свое внимание, так это на его регистрационный номер – 2525. Она громко произнесла номер свидетельства всем присутствующим и добавила, что вместе с Олегом они проживут пятьдесят лет. В тот год они отпраздновали всего лишь 15-летний юбилей. Эта спасительная мысль стала мостиком к другому берегу развития событий. Внутренний протест сам вырабатывал душевные антитела и помогал строить какие-то планы, искать выход из сложившегося положения.

– Надо думать, где брать деньги. Олег приедет, обязательно приедет, но будет весь в долгах. Первое, что придется сделать, это заложить все золото. Второе, надо искать работу. Третье, помогут материально и родные – в этом я не сомневаюсь. Четвертое… пятое…шестое…, – Анна спасала и себя, и мужа позитивными мыслями, своим неженским умением анализировать ситуацию, своей любовью и огромным желанием выбраться из этой ямы достойно и с наименьшими потерями.

Прошел месяц. Олег звонил уже реже – денег оставалось совсем немного. Анна сама заказывала Грецию и разговаривала с ним по телефону, что был в номере гостиницы. Такие разговоры приходились на время после полуночи, когда стоимость международных услуг связи была минимальной. Теперь уже и ночи сливались с днями в сплошное адское ожидание.

– Я тебя буду любить и без денег, – каждое слово Анны было пропитано любовью и нежностью.

– Нищим я никогда не буду, но и приеду, только решив все вопросы. Как дети? А погода? В квартире уже тепло? – Олег держался, отвлекал жену от скверных мыслей, и к тому времени он уже знал, как будет дальше действовать.

Развязкой этой постановки стало нелегкое решение Олега идти в полицию и рассказать о происходящем произволе, перед этим предупредив собратьев по бизнесу о своих намерениях. Это было очень смело и рискованно, но, как бы там ни было, в течение двух дней были оформлены и подписаны все соответствующие документы. Олег уехал домой. Только когда он позвонил Анне и сказал, что находится в Софии на вокзале, и через два часа отправляется его поезд на Киев, Анна почувствовала, что натянутые вожжи судьба отпускает…

Звуки мобильного звонка вернули Анну в действительность. На экране телефона появилась фотография сына:

– Мамочка, привет! – иначе сын к ней давно уже не обращался.

– Привет, сына! Что голос такой невеселый? Случилось что?

– Как бы тебе сказать и не нарушить твой мир, – Денис уже понял, что мама готова слушать все, что он хочет сказать.

– Говори, как есть, – Анна почувствовала тему разговора.

– Настя была в больнице, ее беременность подтвердили, но она собирается делать аборт, и я уже устал с этим бороться. Мы живем сейчас в состоянии войны, а в таком настроении ехать к тебе на день рождения мы просто не имеем права. Но ты не волнуйся – мы встретимся в Новый год. К этому времени, я надеюсь, военные действия перейдут в состояние здравого смысла, а ты получишь подарков в два раза больше, – Денис начал уже шутить, а для Анны это означало, что все не так страшно.

– Сыночек, о подарках я думаю меньше всего. Передай Насте, что взять на себя грех избавления от ребенка, тем более первого, будет тяжелее, чем она думает. Она знает, о чем я говорю. И я уверена, что она меня поймет, – сказала Анна, но в душе зашевелился червячок сомнения, который она постаралась сразу заглушить, пока сын не догадался.